Глава 4

Лев вышел из купе и, увидев невдалеке у окна некоего толстого господина средних лет, дымившего сигарой, направился к нему.

– Гууд афтонун, сэр! – вежливо поздоровался он и на своем не самом грамотном английском спросил у курильщика, не видел ли тот в коридоре человечка небольшого роста с рыжей бородой.

Измерив его удивленным взглядом, мужчина категорично помотал головой. Проводник, которого Лев заметил в конце коридора, тоже ничего дельного сказать не смог. Во всяком случае, по его словам, ни одного пассажира, подходящего под описание «джентльмена из России», он не видел еще ни разу. Проходившая в этот момент мимо них строгого вида дама, как видно, услышала обрывок разговора и, оглянувшись, замедлила шаг.

– Простите, сэр, – деловито произнесла она, – возможно, я вмешиваюсь не в свое дело, но, как мне кажется, я могла бы дать вам некоторую информацию, которая, я так поняла, вас очень интересует.

– Вы очень любезны, леди! – признательно улыбнулся Гуров. – Я весь внимание.

– Да, да, леди, – закивал, как видно, до крайности заинтригованный проводник, – с вашего позволения, я бы тоже был не против послушать вас.

Дама подошла к окну и кивком головы указала на виднеющуюся за зеленью лиственной рощи гряду каменистых холмов.

– Видите вон те холмы? Еще девочкой я проживала с родителями в этих местах и от одной здешней жительницы слышала такую легенду. По ее словам, под теми холмами и по всей этой территории под землей живут странные человечки, ростом не более ярда. Это самые древние жители Британских островов, которые здесь жили тысячелетиями до появления первых людей, таких, как мы с вами. Их называли крючконосые, или «маленькие рудокопы». Эти человечки почти все время находились под землей в своих пещерах и подземных лабиринтах и лишь изредка появлялись на поверхности…

Далее дама рассказала, что подземные обитатели обладали некими магическими свойствами – умением наводить на людей мороки, а также мгновенно переноситься на большие расстояния. Однажды она со своими сверстниками играла на холмах, и на ее глазах исчез восьмилетний мальчик, который надумал зайти в случайно обнаруженную им пещеру у подножия холма. Он лишь зашел туда и тут же словно растаял в воздухе. Больше его никто не видел. Поиски, которые вела целая команда спасателей, оказались безрезультатными.

Закончив университет и став этнографом, в Ирландии и Шотландии она тоже слышала подобные истории и предания от стариков отдаленных горных селений. Один из них уверял, что сам целый год был пленником крючконосых, которые содержали его в большой пещере, где он был для них чем-то наподобие диковинного зверя, за которым они наблюдали. Как он оказался на поверхности, старик и сам не мог внятно сказать. Просто однажды проснулся на вершине холма, с которого увидел свое селение.

Дама собиралась сообщить что-то еще, но в этот момент из тамбура в коридор вагона вбежали запыхавшиеся мужчина и женщина средних лет и торопливо направились в их сторону. Взяв даму за руку, мужчина укоризненно покачал головой.

– Ах, мисс Гаридж, мисс Гаридж! Как вы нас напугали! Ну зачем вы покинули свое купе? Идемте, идемте! Сейчас вы примете лекарство и ляжете спать. А потом, когда проснетесь, уже будете у себя дома, в Ливерпуле. Вы ведь очень хотите домой?

– Да… – грустно улыбнулась дама и тут же горячо заговорила, обращаясь к Гурову: – Послушайте, джентльмены, напоследок хочу сказать вам вот что… Появление «маленьких рудокопов» – очень плохая примета. Очень! Остерегайтесь их. И еще… Еще секунда, мистер Логсли! Если увидите крючконосого, немедленно бросьте в его сторону щепотку соли и скажите: «Соль тебе под ноги, соль тебе в глаза». Это поможет избавиться от их вредоносного действия. Это…

Не дав ей договорить, мягко, но настойчиво мужчина увел мисс Гаридж с собой, а пришедшая с ним женщина, глядя ей вслед, сокрушенно покачала головой и сочувственно пояснила:

– Бедная мисс Гаридж! Как вы можете понять, она не в себе. Когда-то, еще в детстве, она была чем-то очень сильно напугана и вот с тех пор часто бредит наяву. Видит каких-то рыжебородых крючконосых карликов, кидается в них солью. После этого у нее, как правило, начинается реактивный психоз. Я ее племянница, у нее близких родственников нет никого, поэтому я ее опекаю. Мы возили ее в Лондон на консультацию в лучшую клинику. Там сказали, что это с ней навсегда. И вот, сама не знаю как, она сумела самостоятельно скрыться из купе. Мы с мужем так переволновались! Ведь она могла попасть в серьезную переделку с непредсказуемыми последствиями.

Выслушав ее, Лев и проводник недоуменно переглянулись.

– Простите, леди, – Гуров говорил спокойно и твердо, – но минут пятнадцать назад я сам лично видел здесь, в вагоне, нечто похожее. Как вы это можете объяснить?

– Вы кофе, доставленный из кафе-бара, пили? – насторожилась женщина.

На сей раз отчего-то разволновался проводник:

– А в чем дело, леди? Да, я разнес кофе всем желающим, и никаких нареканий по поводу его качества не было.

– Вы из какого кофейника набирали напиток? Из большого никелированного? Понятно… Как только что выяснила полиция – она забрала его на экспертизу, какой-то хулиган, а может быть, и террорист, бросил в кофейник несколько таблеток ЛСД. Уже несколько пассажиров обратились за помощью к врачу – у них начались галлюцинации. Боюсь, сэр, – окинула она Льва изучающим взглядом, – вы стали жертвой отравления наркотиком. Я бы рекомендовала вам обратиться к врачу. Он через вагон отсюда, скоро будет здесь.

Еще раз одарив Гурова изучающим взглядом, дама отправилась следом за мужем и своей родственницей. Растерянно хлопнув руками, проводник сокрушенно выдохнул:

– Невероятное безобразие! Я на железной дороге уже больше десяти лет, и никогда ничего подобного здесь не было. Что стало твориться в старой доброй Англии? Я сейчас пойду и все узнаю…

– Подождите, сударь, вы уверены, что набирали кофе именно из никелированного кофейника? – о чем-то думая, поинтересовался Лев. – Вы ведь могли ошибиться. Зачем заведомо делать какие-то предположения, если нет полной ясности, что и как было на самом деле.

– Сэр, я вообще уже ни в чем не уверен… Простите! – напоследок обронил проводник и торопливо ушел.

Постучав в дверь купе Стаса и Маргариты, Гуров услышал жизнерадостное:

– Войдите!

Войдя внутрь, он с первого взгляда понял, что Стас даром время не терял. Оба разрумяненные и запыхавшиеся, обитатели купе взирали на него с торжествующим лукавством. Рассказав о странном происшествии и своем общении с не менее странной дамой, которая оказалась несколько не в себе, Гуров спросил, пили ли они кофе. И Крячко, и Маргарита ответили, что никакого кофе они не заказывали и не пили. Да, кто-то, скорее всего проводник, стучался к ним в купе где-то полчаса назад. Но они были столь заняты «разгадыванием сканворда», что открыть ему и не подумали. Соответственно, и никаких карликов – ни рыжих, ни фиолетовых, ни серо-буро-малиновых – они в глаза не видели.

Вернувшись к себе, Лев обнаружил, что Мария по-прежнему смотрит телевизор, явно не ощущая и тени душевного дискомфорта. Это его порадовало – больше всего он опасался увидеть ее угнетенной, напуганной, крайне встревоженной. Она оторвалась от какого-то типично английского сериала и с улыбкой поинтересовалась:

– Ну, что там в аглицком народе говорят?

– Всякое и разное… – с некоторой многозначительностью обронил Гуров, вновь садясь у окна. – Например, есть предположение, что мы с тобой могли употребить кофе с ЛСД. Как тебе такая новость?

– Что за бред?! – Мария встревоженно обернулась к мужу. – Ты это серьезно?

– Серьезнее некуда… – пожал плечами Лев. – Помнишь, проводник с полчаса назад приносил кофе? Так вот, оказалось, что некий идиот додумался бросить в кофейник несколько таблеток ЛСД. Доза небольшая, но, думаю, как-то повлиять могла.

– Черт знает что! – всплеснула руками Мария. – В жизни не подумала бы, что здесь такое возможно! И что же теперь делать?

– Да ничего особенного. Сейчас этим делом занимается полиция. Ты себя как чувствуешь?

– Сейчас? – Она некоторое время молчала, как бы прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, затем ответила: – Нормально. Хотя… Знаешь, когда ты ушел, я на какое-то время как будто провалилась в сон. Да, это было! И поняла это только в тот момент, когда вдруг как-то сразу очнулась. Значит, нас действительно угостили кофе с наркотой. Впрочем, погоди! Даже если мы и употребили ЛСД, даже если у нас и были в какой-то момент галлюцинации, то не могли же мы видеть одно и то же! Что-то тут не то…

– Да, это тоже верно, – охотно согласился Гуров. – Поэтому еще одна информация к размышлению… – И он рассказал об услышанном от мисс Гаридж и ее племянницы. – Как видишь, тут много наверчено всякого и разного. Не знаешь, чему и верить, – со смехом закончил Лев свое повествование.

– Это да-а-а… – Мария задумчиво посмотрела в мелькающие за окном кроны деревьев, подсвеченные предзакатным солнцем. – Хочешь верь, а хочешь – нет. Я уже не раз читала про найденные и в Турции, и в Мексике, и на Крите, и у нас где-то на Урале целые системы подземных ходов. Но… Как-то особо в это не верила. Да и сейчас не очень-то верю. И все же… Если одинаковых галлюцинаций у двух человек быть не может, то тогда что это было?..

Их разговор прервал стук в дверь. В купе осторожно заглянул проводник и мужчина в белом медицинском халате. Войдя, оба сразу же с ходу уставились на Марию. Судя по всему, к ее чарам они не остались равнодушны. Это длилось несколько мгновений. Наконец, видимо вспомнив, зачем они сюда явились, доктор перевел взгляд на Гурова и осторожно поинтересовался:

– Как ваше самочувствие, мистер… э-э-э… Гурофф?

– Отлично, – улыбнулся Лев.

– А что скажете вы, миссис Гурофф?

– Вообще-то я Строева. – На лице Марии промелькнула загадочная улыбка. – Но это так, к слову. А самочувствие… Да нормальное. С чего бы ему быть плохим?

С ходу почувствовав по интонации Льва, что упоминать о своих подозрениях относительно кофе с ЛСД было бы излишним, она ответила точно так же, как и муж. Врач явно был разочарован. И тогда ему на выручку поспешил прийти проводник.

– Простите, мистер Гурофф, – заговорил он, – но ведь вы же сами совсем недавно упоминали о наблюдавшемся вами рыжем крючконосом карлике!

В ответ на это Лев от души рассмеялся.

– Это была шутка… – сочувственно покачав головой, пояснил он. – Мы, русские, обожаем розыгрыши!

Окончательно скиснув, визитеры скомканно откланялись и покинули купе. Когда они скрылись за дверью, Мария тихо спросила:

– А почему ты решил воздержаться от откровенности с врачом? Опасаешься каких-то последствий?

– Конечно! – стукнул кулаком по дивану Лев. – Нас запросто могли бы снять с поезда и отправить лечиться от последствий отравления наркотиком. Их законы в определенных случаях это позволяют. А нам это надо? Через пару часов мы прибываем в Ливерпуль, где уже будет заканчиваться посадка на судно. Опоздаем – ждать нас никто не станет.

Неожиданно в дверь снова постучали. Мария вопросительно посмотрела на мужа. Чуть заметно усмехнувшись, Лев громко сказал по-английски:

– Гоу! (Войдите!)

– Да это я… – заваливаясь в купе, ухмыльнулся Стас. – Как вы тут пережили визит эскулапа? Представляете, к нам завалил и давай напирать на то, что мы с Ритой – потерпевшие от действия наркоты. Вроде того, вы кофе пили… А я говорю, мы не пили. Уи доунт дрынк! Он свое гнет: «У вас налицо симптомы наркотической эйфории». Я говорю: «Источник этой эйфории к наркоте отношения не имеет. Мы вообще в купе никого не впускали и кофе ваше фуфловое не пили…»

– Нет, у нас он вел себя потактичнее… – с недоумением в голосе отметила Мария.

– Так только потому, что я его сейчас обломал по полной программе, – саркастично рассмеялся Крячко. – Короче, проводник репу поскреб и подтвердил, что мы его в свое купе и в самом деле не впустили. Тогда этот хмырь сощурился, как японец на восход, и ехидно так спрашивает: «А чем это вы тут занимались, раз не впустили проводника?» Я ему с ходу: тем, чем могут заниматься молодые, здоровые мужчина и женщина, если времени у них полно, а больше делать нечего. Это, говорю, только у вас принято мужикам с мужиками обжиматься. А у нас все как положено – никаких этих ваших сран… гм-гм… Срамотных гей-парадов, никаких…

– Ну, это ты уж совсем сравнял его с плинтусом! – с некоторой укоризной рассмеялся Лев.

– А он лучшего и не заслуживает! – упрямо мотнул головой Стас. – Кстати, обиделся на меня… Ага! Что-то там вякнул, типа того, что за такие скверные намеки может и по физиономии съездить, потому как хорошо умеет боксировать. Дескать, он истинный джентльмен и никогда не потерпит оскорбления. А я ему: «Да мне по хе… гм-гм… по фигу твой бокс! Я тебе сейчас наше русское боевое самбо покажу. Сам себе потом будешь горчичники и клизмы ставить». Он тут же из купе попятился. А я ему: «Смотри в соседнем купе свою дурь не показывай. Там мужик такой, что одним пальцем тебя насквозь проткнет». Он бедный аж позеленел и к вашему купе пошел на цыпочках.

– Теперь все понятно… – понимающе покачала головой Мария. – Вот почему он так быстро с нами распростился. А вообще-то, господа опера, интересно было бы спросить: на корабле мы будем, как и положено всем нормальным людям, отдыхать или у нас и там путешествие станет сплошным приключением?

– Ну а как без приключений? – переглянувшись, хором ответили приятели, что для них самих стало неожиданностью, и дружно расхохотались.

Мария окинула их взглядом и резюмировала:

– Видели бы вы сейчас самих себя со стороны! Ни дать ни взять те самые мультяшные двое из ларца, одинаковых с лица… Да, мужики, жить без приключений вам никак нельзя. Надеюсь, их будет не слишком много и они окажутся не кадром из какого-нибудь триллера.

На сей раз приятели снова переглянулись, но уже молча, и в их взглядах прочесть можно было только одно: и не надейся!

…Уже в легких вечерних сумерках они поднялись на борт огромного круизного лайнера вместе с десятками – если не сотнями! – своих спутников по предстоящему морскому путешествию. Как люди достаточно опытные, Лев и Мария без труда разыскали свою каюту в престижном жилом секторе первого класса. К досаде Стаса, их с Маргаритой каюта оказалась в другом конце коридора. Войдя в очень даже небедно обставленное помещение, в которое через иллюминатор врывались отсветы вечерней зари, – двуспальное ложе, холодильник, телевизор, бар и сейф, не считая душевой и санузла, – Гуров удовлетворенно отметил:

– Ничего комнатешка… Жить можно!

– «Комнатешка»!.. – легонько шлепнула его по плечу Мария. – Очень даже шикарная каюта. Настоящий первый класс. Ой, прилягу-ка я сейчас и немного отдохну с дороги…

– Не спеши! – остановил ее Лев и, бросив в угол дорожные сумки, пояснил: – Сейчас придется пробежаться до борта со спасательными шлюпками. Забыла, что ль?

– Ах да-а-а-а… – с досадой согласилась Мария.

Когда года три назад они отправились в средиземноморский круиз, ее неприятно поразило то обстоятельство, что у всех пассажиров при посадке забрали паспорта, заменив их сероватыми пластмассовыми прямоугольничками карточек СиПасс, которые на судне должны были заменить и ключ от каюты, и кредитку, и даже паспорт в странах пребывания. Для безопасности пассажира на карточке не указывался номер его каюты, зато имелся номер ресторанного столика и номер спасательной шлюпки. В тот раз они отправились в плавание из Новороссийска ближе к полудню и за час до отплытия вдруг узнали, что существует такая вещь, как учебная тревога. А тут все совпало как-то не очень удачно – и вечер уже, по сути, настал, и в дороге вымотались довольно-таки крепко…

Вскоре и в самом деле в каюту кто-то постучался, и парень в фирменной униформе известил их о том, что «мистеру и миссис» нужно пройти к их шлюпке, указанной в Си-Пасс. Это же самое следом огласили и вмонтированные где-то в стены громкоговорители. Выйдя в коридор, выстланный мягким ковром, Лев и Мария увидели оживленно болтающих соседей, направлявшихся к выходу на палубу. Парень, который наряду с другими своими коллегами из обслуживающего персонала с вежливейшей улыбкой давал короткие пояснения любопытствующим, мельком взглянув в сторону Гурова и Строевой, неожиданно расплылся в счастливой улыбке. Забыв о своих обязанностях, он подошел к ним и, радостно всплеснув руками, на нормальном русском ликующе воскликнул:

– Лев Иванович?! Здравствуйте! Здравствуйте, Мария Леонидовна! Какая встреча! Никогда бы не подумал, что встречусь здесь с вами!..

Окинув парня внимательным взглядом, Гуров испытал секундное недоумение – это лицо он где-то видел, но не помнил, где и когда.

– Здравствуйте, молодой человек, – кивнул он, продолжая напряженно вспоминать этого «знакомого незнакомца».

Однако тот, приятельски рассмеявшись, тут же пришел на выручку:

– Лев Иванович, я сын Федора Евгеньевича Артюхина, которого вы спасли от пожизненного. Просто мне тогда было четырнадцать, а теперь – двадцать семь. Я – Юрка Артюхин. Теперь вспомнили?

– Да, вспомнил… – улыбнулся Лев. – Хм… Трудно тебя узнать вот так, без подсказки. Ты ж тогда был худенький и маленький. А теперь, гляжу, скоро меня обгонишь.

– Вас, пожалуй, обгонишь!.. – окинув взглядом мощную фигуру Гурова, с шутливым сожалением покачал головой Юрий.

В этот момент, судя по всему, придя в раздражение от непонятных интонаций «варварской» русской речи, преклонных лет леди, скорее всего, член общества «Дочери американской революции», разразилась недовольным спичем:

– В чем дело? Почему вы все внимание адресуете этой паре, забыв про всех прочих пассажиров?

Моментально найдя выход из положения, Юрий вскинул руку и жизнерадостно провозгласил:

– Леди энд джентльмены! Вам неслыханно повезло! На нашем замечательном лайнере отправились в круиз знаменитейший русский сыщик Лев Гуров, которого английские коллеги назвали вторым Шерлоком Холмсом, и его спутница жизни – звезда первой величины русского театра Мария Строева!

В ответ тут же послышались аплодисменты и приветственные возгласы. Скандальная тетка, стушевавшись, сразу исчезла за чьими-то спинами.

– Ну, все, прощай спокойный отдых! – с оттенком укора рассмеялась Мария.

– Прошу простить, но мне вынужденно пришлось сделать вам маленькую рекламу, а то из-за этой скандальной грымзы мог бы вылететь с работы… – склонившись к ним, скороговоркой произнес Юрий и сокрушенно вздохнул: – Если вы не против, могу к вам зайти после этой учебной пятиминутки.

– Заходи, заходи – будем рады… – улыбнувшись, откликнулся Лев.

…История с убийством известного ресторатора в конце девяностых наделала много шума по всей Москве. Веселый, жизнерадостный толстяк, неунывающий и гостеприимный, однажды был найден в собственной квартире с проломленной головой. Подозрения сразу же пали на его начальника службы безопасности, заходившего к нему именно в тот промежуток времени, когда было совершено убийство. Обыскивая квартиру убитого, опера нашли в ванной труп пятнадцатилетней любовницы ресторатора, которую тоже убили чем-то тяжелым и угловатым.

Когда среди охранников нашлись «свидетели», показавшие, что между хозяином и его «особистом» из-за юной пассии случались скандалы, подозреваемый был отправлен в Лефортово. И мотать бы ему пожизненный срок – убитый был дружен со многими первыми лицами в тогдашней власти, а за друга тех, кто входил в общеизвестную «семью», меньше пожизненного дать никак не могли, – если бы не Гуров. Случайно узнав о происшедшем, он изучил обстоятельства дела и сразу же почувствовал привкус явной липы. Кто-то другой убил ресторатора и его любовницу, ловко подставив невиновного.

Взявшись за расследование, вопреки скепсису Петра Орлова, он всего через несколько дней нашел нового подозреваемого, каковым оказался родственник любовницы – законченный наркоман и патологический психопат. В числе тех, кого за эти дни Льву пришлось допросить, оказался и Юрий Артюхин. Вот тогда-то парень и запомнил человека, по сути, спасшего его отца.

…Выйдя к борту, где специальными кронштейнами были закреплены шлюпки, Лев быстро нашел ту, номер которой был обозначен в карточке СиПасс. Вскоре у шлюпки собрались все приписанные к ней пассажиры. Миловидная девушка в униформе с важным видом объяснила, что и как следует делать в случае неких чрезвычайных обстоятельств, заодно показав, в каких отсеках хранятся запасные спасательные жилеты, сигнальные ракеты, рация, запас воды и провизии.

Когда с «осводовскими» формальностями было покончено, Гуров и Мария направились обратно в свою каюту. По пути они неожиданно заметили Стаса и Маргариту. Крячко был весьма разочарован тем, что их пары приписали к разным шлюпкам.

– Что за ишаки? – сокрушался он. – Ну, хотя бы уж в одну шлюпку определили! А то вот так случится кораблекрушение, и друг другу помочь не сможем. Слышь, Лев, а может, стоит с капитаном это дело «перетереть»?

– Стас! Ты думаешь, у капитана нет других забот, как делить места в шлюпках? К тому же вероятность того, что мы повторим судьбу «Титаника», крайне мала. Так что есть ли смысл вообще об этом думать?

– Хм… – почесал затылок Крячко. – Да, ты, похоже, прав – к чему городить забор, если в этом нужды пока что никакой? Чем думаешь сейчас заняться?

– Спать завалимся… – невозмутимо обронил Лев. – А что, есть другие предложения?

– В принципе, есть… – хитро ухмыльнулся Стас. – На нашей палубе имеется отличнейший ресторан. Их тут, между прочим, около десятка штук. Гуляй – не хочу…

– Знаешь, я скорее «не хочу», чем «гуляй», – отмахнулся Гуров. – А ты как? – посмотрел он на Марию.

Та тоже решительно мотнула головой:

– Никаких кабаков! Я спать хочу.

– У-у-у! – Крячко был крайне разочарован. – «Спать-спать»… Ну, как знаете. А мы с Ритой идем гулять. Эх, и погудим!

Проводив взглядом приятеля и его спутницу, Лев сокрушенно заметил:

– Ну, вот что с ним делать? Чего доброго напьется да как бы на неприятности не нарвался… Впору идти туда тоже.

– Лева, он не маленький мальчик и прекрасно понимает, что тут можно и чего нельзя, – строго урезонила его Мария. – Мало ты с ним дома нянчился? И сейчас – опять все то же… А ведь должен бы – заметь! – все свое внимание дарить… Да, кому должен дарить все свое внимание? Или я в твоих глазах уже не женщина? Другие почему-то это больше замечают… – с чуть заметным оттенком обиды добавила она.

Как нарочно, в этот момент рослый латиноамериканец с мощной, кряжистой шеей гораздо дольше, чем это могли бы допускать правила приличия, задержал на Марии плотоядный взгляд замаслившихся глаз. Внутренне ощутив всплеск чего-то обжигающего и непримиримого, Гуров с вызовом обернулся в его сторону, и их взгляды встретились как два острых меча, столкнувшиеся над ристалищем. Верзила, судя по всему, с такими вызовами сталкивался нечасто. Да и многие ли рискнули бы противостоять его бычьей силе? Впрочем, латиноамериканец в рослом гринго почувствовал опасного противника и поэтому обострять обстановку не решился. Изобразив язвительно-пренебрежительную мину, он затерялся в шумной толпе.

Вернувшись в каюту и искупавшись в душе, Лев вдруг почувствовал, как его тело покидает сонливая усталость. Обернувшись к Марии, успевшей еще до него испытать на себе качества душевой и теперь расчесывающей волосы перед зеркалом, он некоторое время молча смотрел на нее, а потом весело проговорил:

– Если мне не изменяет память, кто-то из нас жаловался на недостаток внимания… Ну, что ж… Начинаем исправлять ошибки и промахи.

– Ой-ой-ой! – иронично рассмеялась Мария. – Посмотрите на него! Он надумал исправлять ошибки и промахи! Наш мачо вспомнил про свои супружеские обязанности. Остынь маленько! Пока не закончу – и не меч… Левка, а ну, прекрати! Опусти меня! Слышишь? Ну ты что, совсем уже, что ль, сбрендил, а? Перестань! Да что за черт настырный?!. Ой, Ле-о-овка-а-а…

…Они пили легкое вино, сидя прямо на скомканной постели, и лакомились тропическими фруктами, обнаруженными в холодильнике. Краем глаза поглядывая в телевизор, где шел какой-то нудноватый боевичок, говорили о самых разных пустяках. А еще о том, как все-таки здорово, что они отправились в это путешествие. Неожиданно в дверь раздался осторожный стук.

– Это не Стас там прискакал? – спешно спрыгивая на пол и убирая с постели поднос, вопросительно посмотрела на мужа Мария.

Гуров пожал плечами и, в несколько секунд придав постели вполне пристойный вид, подошел к двери и повернул защелку замка. Выглянув в коридор, он увидел перед собой Юрия Артюхина. Тот держал в руке яркий пакет, из которого выглядывало горлышко винной бутылки.

– Лев Иванович, прошу простить, если не вовремя… – сконфузился парень.

– Заходи! – отступил в сторону Гуров и, распахнув дверь, изобразил рукой приглашающий жест. – А это-то зачем? Такого добра и здесь в баре предостаточно, – указал он на бутылку.

– Ошибаетесь, Лев Иванович! – хитро улыбнулся Юрий. – ТАКОГО вина здесь нет. Уж поверьте мне на слово! Я на этом корыте уже третий год хожу и что тут почем – хорошо знаю.

Втроем они сели за небольшой столик и, чокнувшись бокалами, провозгласили тост «за благополучный круиз». Вино и в самом деле оказалось превосходным. Даже не будучи изощренным гурманом и знатоком вин, Гуров сразу же согласился, что это вино – не чета находившемуся в каютном баре. Мария, проникшись интересом к судьбе русского парня, оказавшегося в роли стюарда на английском судне, спросила, как он попал на «Принцессу Энни».

– Ну как?.. – почему-то невесело усмехнулся Юрий. – История длинная… После того случая, когда батю чуть не упекли на пожизненное, мы переехали в Железнодольск. Закончил там школу, поступил в юридический. Сначала вроде все было нормально. Познакомился с девушкой, стали встречаться. А у нас на курсе среди кавказцев один наглый был – сверх всякого предела. Открыто бахвалился тем, что его папаша в девяностые годы воевал против федералов и убивал наших пацанов, а потом воспользовался амнистией и легализовался со всеми своими награбленными капиталами. И вот этот Ваха тоже начал за ней приударять. Как-то встретил меня с двумя своими земляками – толпой на одного они всегда герои. Слово за слово… Сцепились. Ну, батя меня с детства тренировал – будь здоров. Ввалил им всем по полной программе. И меня из института сразу же выкинули. Хорошо еще, не посадили по двести восемьдесят второй.

– А что же та девушка? – замерев с бокалом в руке, осторожно поинтересовалась Мария.

– Неделю спустя какие-то отморозки ее прямо посреди улицы затащили в машину и увезли за город, – нехотя продолжил Юрий. – Устроили групповуху, а потом бросили на пустыре. Ну а она прямо там куском стекла сама себе порезала вены. Когда ее нашли, спасти было уже невозможно. Этих троих потаскали-потаскали на допросы да и оставили с миром «за недостатком улик». Ну а еще через месяц Ваху нашли с зарядом картечи в голове. Тут вся их диаспора взвилась – кто посмел? Сразу же взялись за меня – и кавказцы, и милиция, хотя алиби у меня было железное… А в это время мне из военкомата принесли повестку. Батя сразу сказал – он к той поре стал там директором охранной фирмы: «Иди в армию. Пока будешь служить, все, глядишь, и утрясется».

– М-да… – задумчиво усмехнулся Гуров. – Мнение довольно-таки спорное.

– Ну, попал я в артиллерию. А дивизион квартировал в одном военном городке с вэвэшниками. Там тоже кавказцев полно. Все сплоченные, наглые… Наши пацаны у них были в «шестерках». Помыкали ими, как хотели.

– А что же офицеры?

– Сами перед ними лебезили. Пацаны рассказывали, что еще до нас был один майор, который служил строго по уставу. Он на национальность не глядел – кто отморозок, тот и получал. Так его быстро со службы турнули «за несоответствие». Как поперли ходоки-аксакалы: «зачэм афыцэр нащых малшыков абыжает», так сразу майора и выставили. Ну а я огляделся, начал наших парней организовывать. Пару раз дали этим подонкам хорошего «дрозда», они бегом к начальству: нас обижают на национальной почве! И всю нашу команду тут же отправили дослуживать в Новосибирск. Да и к лучшему – часть оказалась нормальная. Там, правда, тоже были кавказцы, но мало, и поэтому вели они себя прилично. А домой вернулся – все, как и до службы. Какие-то брюнеты подле дома постоянно отираются, кто-то по телефону названивать начал… Плюнул да и уехал в загранку.

– Ну, и как здешнее житье? – поставив бокал, спросила Мария.

– Материально, конечно, лучше, чем у нас. Я себе тут за год на «однушку» заработал. А в остальном… – Юрий усмехнулся. – По-разному складывается. Система тут жесткая, выжимающая все соки. Тут заболеть нельзя – это уважительной причиной не считается.

– Да, не загуляешь… – слушая его, резюмировал Лев. – А в остальном-то все нормально?

– Отчасти… Вообще-то вот о чем хотел вас предупредить, – вскинул указательный палец стюард, – для чего и зашел. Когда мы все там были у шлюпок, то краем глаза я заметил, что около вас какой-то колумбиец отирается. Кое-кто поговаривал, что он из колумбийской наркомафии. Так вот, с ним, смотрите, ухо востро держите. Тварь еще та! Прямых доказательств нет, но когда он оказывается на нашем судне, кто-то из женщин обязательно пропадает без вести. Уже раза четыре такое было.

– А почему же об этом не предупреждают пассажиров? – возмутилась Мария.

– А кто ж это будет делать себе антирекламу? – рассмеялся Юрий. – Все скрывается, все заминается… Скажем, в прошлом рейсе один американец приставал к молоденькой училке из Чили. Хорошо, я заметил, а то бы… Так вы думаете, им занялась полиция? Фигушки! Меня самого чуть не выставили с работы. У нас, в России, конечно, со справедливостью напряг. Но и тут, я гляжу, дуровщины хватает. И вообще, должен сказать, что на борту слишком уж разлимониваться не стоит. Это общее заблуждение, что на судне – маленький рай, где пассажир в полной безопасности. Все совсем не так. Кое в чем тут даже опаснее, чем на суше. Там хотя бы есть шанс на то, что убитого когда-нибудь, да найдут. А тут все просто – за борт, и во всех смыслах – концы в воду.

– Что-то уж очень мрачно вы обрисовываете жизнь на судне… – поднимая наполненный Юрием бокал вина, задумчиво отметила Мария. – Прямо кадр из какого-то ужастика: на фоне безмятежного антуража некто осведомленный рассказывает о его весьма страшненькой изнанке…

– Ну, как хотите! – с безмятежным видом отмахнулся Артюхин. – Я всего лишь предупреждаю о возможных рисках, и не более того. Ну, вот представьте себе – я не москвич, приехал в столицу, вижу столичную жизнь только в розовых тонах. Вы бы, наверное, зная реальную обстановку, сразу же сказали бы мне: туда и туда – не ходи, там – остерегайся, того-то опасайся… Это же не означает, что Москва – сплошные джунгли ужаса. Просто, как говорят, предупрежден, значит, вооружен. Так же и здесь. Можно отдыхать, веселиться, но не терять естественного инстинкта самосохранения. Видите ли, наша семья Льву Ивановичу очень многим обязана, поэтому для меня вопрос долга и чести ну… Помочь избежать возможных неприятностей.

– Спасибо, Юра! – признательно улыбнулась Мария. – Будем иметь в виду. Ну а что у тебя сейчас в личной жизни? Я понимаю, душевные раны заживают тяжело, но и их надо лечить…

Юрий провел по лицу рукой, словно пытаясь стереть какие-то тягостные мысли.

– Да вот, с полгода уже встречаемся с одной студенткой из Бирмингема, – немного помолчав, сообщил он. – Она, кстати, тоже русская. Ее родители увезли в Англию, когда ей было всего лет восемь. Мы с ней здесь случайно познакомились во время круиза и как-то сразу прониклись взаимными симпатиями. Она тоже пережила потерю. Года два назад встречалась с морпехом родом из Шотландии, а его послали в Афган, где всего через месяц вместе со всем отделением он разбился на вертолете.

– Не повезло парню… – сочувственно покачал головой Гуров.

– Еще как не повезло-то! Когда их отделение патрулировало долину, талибы из «зеленки» влупили по нему «блоупайпом» – это английский ПЗРК, наподобие «стингера». Что для англичан самое обидное – этот комплекс они поставили в Афган еще в восьмидесятых, когда вооружали душманов против нас. Такое вот эхо тогдашней войны. У меня, кстати, в Афгане двоюродный дядька погиб. Тоже, может, от английского снаряда или мины… Ну а Натали решила отправиться в круиз на нашей «Принцессе Энни», чтобы хоть как-то развеяться. Вот на борту мы и познакомились…

Разговор снова перешел на корабельный быт. Юрий, который за время работы на судне довольно основательно успел его изучить, охотно рассказывал о своем здешнем житье. По его словам, в судовой иерархии он относился к «крю» – третьей, низшей касте персонала. Высшей кастой здесь были «офицеры» – почти сплошь англосаксы американской выпечки или лондонские кокни, и по своим правам она приравнивалась чуть ли не к небожителям. Вторая группа – «стаффы», к которой относились представители «чистых» профессий, таких как продавцы, повара, крупье, музыканты, рецепция. Эти в основном представляли собой уроженцев Италии, Испании, Греции и Скандинавии. Ну а в качестве «крю» – официантов, декстюардов, уборщиков, да и рядовых матросов чаще всего нанимались представители Филиппин и республик бывшего Союза – русские, украинцы, отчасти прибалты.

У каждой касты были свои отдельные блоки кают («крю» проживали в тесных боксах самого нижнего уровня, по четверо в каждом кубрике), свои пункты питания, свои места развлечений. И если представитель «стаффов» имел право подхарчиться в столовой для «крю», то для третьей касты в столовую второй ступить можно было только в качестве обслуги, и не более того. Соответственно касте существенно различался и рацион. Если «офицеры» питались по ресторанному меню, то «крю» мяли в своей «крюмессе» (столовой) что-то однообразно-соевое из филиппинской кухни, изобилующей чрезмерно острыми приправами.

– …Первый месяц, еще как только начал работать, – смеясь, повествовал Юрий, – думал, что все – настал мне конец: или язву заработаю, или утоплюсь от такого счастья. А потом ничего – втянулся, привык… Кстати, вам, можно сказать, повезло. Этот круиз – из категории тематических.

– Как это – тематических? – недоуменно переспросила Мария.

И только тут наши путешественники узнали, что для привлечения большего числа туристов на круизных судах довольно часто организуются тематические «заманухи» самого разного рода – и по профессиональным интересам, и по личным. Для бизнесменов нередки бизнес-круизы, где те, помимо отдыха, имеют возможность пополнить багаж коммерческой информации самыми свежими данными по работе бирж, конъюнктуре рынка и так далее. Бывают круизы для гурманов, которые за время путешествия получают возможность не только отведать яств со всех концов земли, не только побывать на экскурсиях в каких-нибудь сыродельнях и винных погребках в окрестностях портовых городов, но и научиться готовить что-нибудь изысканное. А еще есть бейсбольные, танцевальные, даже картежные круизы.

– …Самый отпадный, на мой взгляд, это – гей-круиз. Это вообще – что-то!.. – наморщив нос, помотал головой Юрий. – Один мой знакомый латыш ходил на таком лайнере. Еле, говорит, дождался возвращения в порт. Достали эти извращенцы – дальше некуда. Он там состоял в «стаффах» – был крупье в одном из судовых казино. Парень рослый, интересный, эти стукнутые липли к нему как мухи. Он в казино шел, как на каторгу. И, главное, не знал, как отделаться от этой шивоты. Там ведь, чуть жалоба на грубость или невнимание – все, пошел вон. Высадят в первом попавшемся порту.

– Господи! И как только море терпит такую нечисть?! – округлив глаза, пожала плечами Мария.

– Вот и вопрос! – согласился Юрий, но тут же добавил: – Вообще-то, да, есть такой момент, что море таких недолюбливает. Этот же латыш рассказывал, как они попали в шторм. Кидало судно так, что кое-кто уже и с жизнью начал прощаться. Связались с теми, кто оказался к ним ближе всех, и обалдели: всего в полусотне миль волнение балла на три. А тут – чуть не все девять. Многие и говорили, что это Нептун осерчал на «голубых». Дело-то было первого ноября, а минувшим вечером эти извращенцы устроили свой «гомический хэллоуин». Вот, видно, и накликали…

Как явствовало из пояснений Юрия, теперешний круизный рейс «Принцессы Энни» был посвящен детективам и триллерам. Некая организация «Пинкертон-оушен», специализирующаяся на развлечениях детективной направленности, периодически устраивает на их судне настоящее представление, где есть и «сыщик», ведущий расследование «убийства», и «свидетели», и «подозреваемые»… Все роли распределяются при посадке пассажиров, причем свою истинную роль все должны держать в секрете. Впрочем, среди пассажиров обязательно есть и несколько «подсадных уток» из числа профессиональных актеров, которыми поддерживается накал интереса к происходящему. В течение всего путешествия проводятся опросы и допросы, поиск улик. Все происходит, как при настоящем расследовании. «Подозреваемых» на какое-то время даже могут изолировать в специальной каюте, однако потом выпускают, а поиски убийцы завершаются уже перед прибытием в порт назначения.

– …Так что, – прощаясь со Львом и Марией, хитро подмигнул Юрий, – на ловца, как говорится, и зверь бежит. Вы со Станиславом Васильевичем – сыщики, вот вам и круиз такой достался.