Бактериляция и чёлтекс

Я никогда не была большим сторонником добавления или увеличения чего бы то ни было хирургическим путем в косметических целях. Я не понимаю, зачем людям нужно набивать себя ботоксом, вставлять импланты или колоть себе коллаген, однако я полностью понимаю желание содрать с себя что-то во имя красоты. Я не могу устоять перед роликовыми пилками для пяток, избавлением от телесного жира с помощью высокочастотных радиоволн, обертываниями, во время которых ты потеешь так, что из тебя выходят все токсины, а также очищающих программ, от которых срешь потом собственными кишками. По какой-то причине все это выглядит для меня более здоровым. Или по крайней мере так у меня больше шансов стать хотя бы чуточку меньше собой. Что, наверное, все-таки весьма нездорово, если об этом задуматься.

Думаю, мне нужно позвонить своему психотерапевту, чтобы рассказать об этом своем озарении. Погодите.

Итак, я вернулась. Оказалось, что после десяти вечера все звонки моему психотерапевту автоматически переводятся на справочную службу, операторов которой, к моему великому разочарованию, вовсе не впечатлило мое прозрение о том, почему у меня дерматилломания. Наверное, дело в том, что они даже не знают, что такое дерматилломания. На самом деле даже программа по проверке орфографии не знает, что это такое, и когда я попросила показать мне варианты, она просто предложила мне НАУЧИТЬСЯ

ПИСАТЬ. Что одновременно грубо и бесполезно с ее стороны. Итак, дерматилломания – это расстройство контроля над побуждениями, при котором человеку хочется сдирать с себя кожу. Болезнь обостряется, когда я нервничаю, и я начинаю царапать любые неровности на коже. Обычно я ковыряю кожу на голове до тех пор, пока из нее не начнет течь кровь, или на своем большом пальце, который после стольких лет издевательств навсегда потерял свою изначальную форму. Это весьма дерьмовое занятие, и я никому его не рекомендую.

Со временем я нашла более здоровые способы справляться со своей потребностью сдирать с себя кожу – так, например, я обматываю свои пальцы изолентой или покрываю волосы кокосовым маслом, чтобы вовремя спохватиться, когда начинаю бессознательно царапать себе голову. Я также нахожу и не такие уж здоровые способы, как, например, в тот раз, когда я узнала про «микродермабразию», что, подозреваю, переводится с латыни, как «дай мне содрать с твоего лица кожу и сделать из нее куртку». Мой дерматолог послала мне по электронной почте письмо об этой процедуре, упомянув что-то про то, как моя новая кожа задыхается под слоями старой, омертвевшей кожи, и я сразу же почувствовала, что ношу на лице маску из пыли и грязи. Мне нужно было немедленно пройти эту процедуру, но я не могла пойти на нее одна.

– почти прокричала я по телефону своей подруге Лауре.

Какое-то время она ничего не говорила в ответ, поэтому я решила пояснить, что так ты становишься красивее.

Казалось, что я по-прежнему ее не убедила, поэтому я продолжила:

– У меня есть купон на эту штуку, микродермабразию. Как я поняла, они сдирают с твоего лица кожу, чтобы ты хорошо выглядела. Не знаю, что они имеют против кожи на лице, но, думаю, она просто вышла из моды. Как лобковые волосы. Или Гвинет Пэлтроу.

– Да что это все ополчились против Гвинет Пэлтроу? – сказала Лаура слегка раздраженным голосом.

Но мы отклонились от темы. Очевидно, я немного неправильно все описала. Я продолжила:

Только лично я планирую сохранить оставшееся после процедуры окровавленное алмазное месиво, чтобы потом просеять его, как делают золотоискатели на приисках. У меня будет полный лоток алмазов и немного кожи с лица. Это выглядит так, словно СРЫВАЮЩИЙ С ЛИЦА КОЖУ МАНЬЯК РАСПЛАЧИВАЕТСЯ ЗА ЭТО СО МНОЙ.

Так же ты получаешь консультацию по уходу за кожей и оценку состояния твоего лица, так что, по сути, с тебя сначала сдерут лицо, а потом скажут тебе, как дерьмово ты выглядишь. Но такова цена красоты. Это и еще плюс сорок пять долларов вместе с купоном.

– Вот видишь, – сказала я. – Наверное, они приведут людей с улицы, чтобы они над нами смеялись. Это будет снова как в старших классах. КАК ОТ ТАКОГО МОЖНО ОТКАЗАТЬСЯ?

– Запиши меня. Я повешу трубку до того, как ты начнешь убеждать меня, что дружить с тобой – слишком хорошо для моей самооценки. Обязательно позвони, если всплывет что-то еще, связанное со средневековыми пытками. Типа восковой депиляции сосков или кровопускания.

Не знаю, почему женщины так падки на любое предложение, связанное с собственным лицом, но лично надо мной словно издевается моя собственная голова. Обычно я не пользуюсь ничем, кроме мыла с водой, пока одна из этих косметологов в торговом центре не решит поймать меня на пути в кондитерский магазин, чтобы прокомментировать, как плохо я выгляжу, и уговорить меня обмазаться дорогущим кремом, после которого у меня незамедлительно вылезают прыщи. Наверное, это происходит потому, что мое лицо не привыкло, чтобы за ним ухаживали, и начинает паниковать. После этого мне приходится покупать другие дорогие крема, чтобы избавиться от прыщей. Сначала мне говорят, что мне нужно какое-нибудь средство, чтобы раскрыть поры и дать им подышать, а уже через неделю я становлюсь жертвой рекламы, которая в стыдящей манере рассказывает, что у меня такие большие поры, что в них проваливаются суслики, в итоге я покупаю какое-нибудь средство против больших пор, после чего становлюсь похожей на больную проказой в последней стадии. В завершении всей этой эпопеи мой дерматолог спрашивает меня: «Что вы наделали со своей кожей? Перестаньте использовать все, что вы сейчас используете. Просто наносите вот этот крем, чтобы подчистить все это безобразие». Но когда я открываю свою косметичку, то понимаю, что это тот же самый крем, с которого началось все это безобразие, только в десять раз дороже, потому что я получила его от своего врача. В итоге я не выдерживаю и, почти срываясь на крик, восклицаю перед зеркалом:

По правде же говоря, я была все-таки слегка обеспокоена тем, как будет проводиться эта процедура. Я до сих пор помню передачи с персонажем по имени Слим Гудбоди – странноватым белым парнем с небольшой прической в стиле «афро», который носил комбинезон-трико с нарисованными на нем человеческими внутренностями, из-за чего он выглядел так, словно с него заживо содрали кожу. Он был своего рода ужасающим предшественником тех тел, что выставляются на анатомических выставках «Body Worlds». Вспоминая все это, я стала переживать, что буду выглядеть, как внебрачная сестра этого персонажа.

На следующий день мы с Лаурой пришли в клинику и сразу же почувствовали себя не в своей тарелке, съежившись наблюдая с дивана за женщинами, которые выглядели так, будто им из ключиц высосали весь телесный жир и впрыснули его прямо в губы.

Мы подписали документ, в котором объяснялись риски, связанные с процедурой, но также было обещано, что наша «кожа станет толще» – думаю, на самом деле это означало, что наши лица раздует, зато наши чувства будет уже не так просто задеть. Я почувствовала себя в замешательстве. «Получается, я поправлюсь… но только в лице. То есть плачу за то, чтобы у меня растолстело лицо». Лаура с тревогой на меня посмотрела, и мы было уже собирались убежать, но пришла медсестра и отвела нас в смотровой кабинет. Она была милой и приветливой и выглядела на тридцать пять, однако сказала, что ей за пятьдесят. Лаура предположила, что она была ходячей рекламой этой процедуры. Я же решила, что эта медсестра просто неисправимая лгунья.

Итак, медсестра уложила наши головы на светящийся прибор, который сделал несколько снимков наших лиц, а затем использовала эти фотографии, чтобы до усрачки нас запугать. Она показала нам последствия воздействия солнечных лучей, шрамы, а затем продемонстрировала фотографию, при виде которой я встала и заорала: «А ЭТО ЧТО ЗА ХЕРНЯ?»

На фотографии красовалась колония бактерий, живущих у меня на лице.

– Срань господня, – сказала я, вытаращившись на огромные зеленые скопления у себя на носу и подбородке. – Да на моем лице разместилась целая инопланетная цивилизация. Это как еще более шизанутая версия мультика «Хортон», лишь ЗА ТЕМ ИСКЛЮЧЕНИЕМ, ЧТО ЭТИ СУЩЕСТВА ПОСЕЛИЛИСЬ НА МОЕМ ЛИЦЕ.

– Это вполне естественно, – пыталась успокоить меня медсестра. – Это всего лишь бактерии.

Я посмотрела в упор на медсестру.

– Что ж. Это немного… странный взгляд на происходящее, – сказала смущенно медсестра.

Очевидно, на ее памяти было немало людей, которые были шокированы подобными фотографиями, однако, готова поспорить, никто из них не начинал вопить о моральных соображениях.

– РЕБЯТА, ЭВАКУИРУЙТЕСЬ! – попыталась я проорать собственному лицу. – БЕГИТЕ К ШЕЕ, – предложила я. – Подождите, – спросила я у медсестры, – вы ведь не собираетесь обрабатывать мне и шею?

– Перестань быть такой барахольщицей, – заметила Лаура.

– Я не барахольщица, – возразила я. – Я просто пытаюсь не допустить массовое убийство у себя на лице.

– Нет, – ответила она. – Ты лицевая барахольщица. Ты собираешь бактерии у себя на лице. Нам придется устроить тебе бактериляцию.

Я посмотрела на медсестру, которая выглядела озадаченной и слегка раздраженной (скорее всего, из-за ужасного каламбура Лауры).

– А защитники животных ничего не имеют против того, что вы истребляете тут этих живых существ?

Она покачала головой.

– Что за хрень? – оборвала я ее. – ВЫ НАЗВАЛИ ИХ ПОФИГИНЫ? Вы хотите, чтобы мне было по фиг на этих созданий?

– Нет, вам послышалось, вы неправильно поняли. Честно говоря, это просто стандартная чистка лица.

Медсестра глубоко вздохнула и попыталась поменять тему разговора.

– Итак, что вы ожидаете получить в результате этой процедуры?

Я задумалась об этом на секунду.

– Я вроде как ожидала, что с меня сдерут лицо, и я найду под ним Джона Траволту. Но только на один день. Потом это перестанет меня забавлять.

У Лауры была гораздо более адекватная причина, по которой она хотела пройти эту процедуру.

– Я хочу избавиться хотя бы от некоторых своих морщинок, но я ни за что не согласна на ботокс.

– Что ж, ботокс может оказаться для этого более полезным, – объяснила медсестра.

– Мне не нужен ботокс, – продолжала Лаура. – У меня уже есть ЧЁЛТЕКС. Это когда прикрываешь морщины на лбу челкой. Это очень эффективно, и не нужно колоть себе в лицо всякую отраву.

Я кивнула в знак согласия.

– Да. Я бы тоже не хотела, чтобы мне вкалывали яд вблизи моего мозга.

Лаура тоже со мной согласилась:

– Мне нужен мой мозг. Там я храню все самое лучшее.

Медсестра немного растерялась и быстро провела нам процедуру. Во многом это было похоже на чистку зубов у стоматолога, только для всего лица.

Медсестра неохотно отдала мне оставшийся после процедуры фильтр, но я не могла разглядеть в нем ни одного лица, да и алмазной крошки там тоже не было видно. Там даже просеивать было нечего. Так что в конечном счете я осталась с небольшим пузырьком частичек кожи с моего лица, наполненным отныне бездомными созданиями, дорогущей зубной щеткой и с чем-то похожим на вазелин, которого мне дали на несколько сотен долларов.

Также у меня появилось понимание того, что моя дерматилломания делает с моим лицом, и весь следующий месяц я его не царапала. Главным образом потому, что не хотела помешать бедным созданиям, которые, наверное, доблестно пытались восстановить свою цивилизацию после того трагичного стихийного бедствия, которое им только что пришлось пережить.

Как бы то ни было, мое лицо выглядит очень чистым.