3
Я никогда не считал себя крутым

Мой первый спортзал, вероятно, был похож на место для хранения старой газонокосилки и банок с краской, но для меня он был совсем не таким. Мне он казался идеальным.

Зал, в сущности, представлял собой сарай за домом, расположенным на узкой улочке в Филсборо. Сарай был старым, холодным и пыльным. Но он принадлежал мне, и я мог называть этот спортзал своим собственным. Ну, по крайней мере, он был моим, пока я платил 400 фунтов каждый месяц владельцу, приятному мужчине из Мейо, который все время уговаривал меня переехать в одно из помещений в доме за дополнительные 100 фунтов в месяц.

Представьте бетонную постройку с раковиной и унитазом в углу и двенадцать не слишком прочных матов на полу. Это и есть тот спортзал. Стены были тонкими, поэтому внутри всегда чувствовался холодок. К тому же как-то раз дождливым вечером во время тренировки обрушилась часть крыши. Мы стали включать старый газовый нагреватель, но особого толку от него не было.

Дэйв Рош и многие ребята из нашей тренировочной группы в Лорето стали работать вместе со мной в этом зале, который мы называли «Шед». Я также привлек некоторых новых участников после того, как подал объявление в журнал «Айриш Файтер», и проводил в зале почти все свое время. Раньше я увлекался разными боевыми искусствами и теперь, когда у меня появился свой зал, хотел преподавать их все: кикбоксинг, рестлинг, бразильское джиу-джитсу. Мы занимались небольшими группами, но и по сей день трудно найти людей, практикующих в Ирландии смешанные боевые искусства и не имеющих отношения к этому спортзалу. Даже если они не тренировались там сами, то, вероятно, там когда-то занимался их тренер. В нашей группе были Энди Райан, который позднее открыл свой клуб «Тим Райано», а также Дэйв Джонс, будущий основатель клуба «Некст Дженерейшн». Наверное, можно сказать, что этот спортзал стал отправной точкой для появления смешанных боевых искусств в Ирландии.

Сначала спортзал назывался «Рил Файт Клаб». У нас даже были эти ужасные футболки, на которых было написано это название. Сейчас, конечно, нельзя вспоминать об этом без смущения.

Мне очень хотелось показать свой спортзал родителям. Они стали беспокоиться по поводу того, в каком направлении двигается моя жизнь, и это можно было понять. Получив высшее образование, я стал тратить много времени на боевые искусства и почти не искал работу по специальности. Я думал, что они будут гордиться мной и перестанут переживать, когда увидят, что я открыл свой спортзал.

Приехав ко мне, они отреагировали совсем не так, как я надеялся. Папа просто покачал головой. Мама стала кричать.

– Что ты делаешь со своей жизнью? – спросила она. – Ты пять лет учился, чтобы получить высшее образование, и теперь собираешься впустую тратить здесь время с друзьями?

Хотя их поддержка была важна для меня, я не мог жаловаться на их позицию. На рубеже веков Абсолютный бойцовский чемпионат еще только зарождался, и в Ирландии о нем едва ли кто слышал. По мнению моих родителей, я гнался за несуществующей мечтой. Наверное, они даже решили, что их сын сошел с ума.

Вспоминая об этом, сейчас я прекрасно понимаю отношение папы и мамы к той ситуации. Они просто беспокоились за будущее своего сына. Мама, в частности, была в ужасе. Ее сын хотел посвятить свою жизнь занятию, которое вряд ли имеет шансы на успех, – речь шла о боях в клетке. В наше время нет ничего из ряда вон выходящего, когда ирландские подростки хотят заниматься смешанными боевыми искусствами, потому что они идут по проторенной дорожке. Но в 2001 году ситуация была иной. Я, в сущности, говорил родителям, что собираюсь посвятить свое время поединкам в клетке и посмотрю потом, получится ли из этого что-нибудь. Папе и маме такие мысли, конечно, казались не слишком обнадеживающими.

После окончания института я действительно попробовал устроиться на работу – опять-таки чтобы успокоить маму, – и меня почти взяли. Работа эта была в компании «Бостон Сайентифик», и мне пришлось бы переехать в Бостон. Я был одним из десяти соискателей, дошедших до заключительной стадии отбора. Вспоминаю, что в середине последнего собеседования я вдруг понял, что все время покачивался взад-вперед на стуле, как это обычно делают в школе. Я сказал себе: «Что ты делаешь? Это же собеседование, сиди прямо, клоун».

Не могу сказать точно, сыграла ли моя оплошность свою роль, но работу я не получил. Специально я этого не планировал, но, возможно, подсознательно вел себя так, чтобы не пройти собеседование. Работа по специальности мне больше не грозила, а незадолго до этого я вернулся из Лос-Анджелеса, где тренировался под руководством Джона Мачадо. Теперь я уже точно знал, чем хочу заниматься в жизни.

Моей целью было добиться успешной карьеры в смешанных боевых искусствах, но я еще точно не знал, как именно буду это делать. Папа с мамой были сбиты с толку и все время пытались отговорить меня от этого. Но я был непреклонен. Если бы я стал работать инженером, я знаю, что не был бы счастлив. Настоящую радость в жизни мне дарили боевые искусства. Я понимал, что все это может окончиться неудачей, но, по крайней мере, был верен себе, не отказываясь от того, к чему у меня лежала душа. Если у меня ничего не получится, я могу бросить боевые искусства, зная, что сделал все, что было в моих силах.

Когда я открыл свой зал, мне было почти двадцать пять лет, но мне не нужно было тратить деньги на ипотеку, машину или содержание семьи: другими словами, никаких значительных финансовых издержек. Тем не менее я всегда был без гроша. Все деньги, которые я зарабатывал, шли на тренировки или поездки в Англию на семинары и поединки.

Бойцы часто спрашивают меня, как мне удавалось в те дни сводить концы с концами? Ответ простой: у меня была работа. От многих людей я слышу о том, что они не могут позволить себе платить за занятия. Абонемент в спортзал – это, по сути, роскошь. Чтобы купить его, у вас должна быть работа. Такова жизнь. Нынешнее поколение перспективных бойцов, по-видимому, думает, что успеха в смешанных боевых искусствах можно добиться, только если бросить работу. Я же всегда считал, что можно найти время и для того, и для другого. В течение первых десяти лет в ММА каждый заработанный пенс я вкладывал в дело.

К тому времени, когда заработал мой зал, я уже поучаствовал в нескольких боях. Во время поездок в Англию на семинары я обзавелся полезными контактами. Полеты в Англию были достаточно большими расходами для меня, поэтому я обычно спрашивал у владельцев залов, где проходили семинары, можно ли мне там ночевать. Если разрешали, я спал прямо на матах, а под голову вместо подушки клал сумку с вещами.

Первый бой, в котором мне предложили участвовать, проходил в небольшом зале в Милтон-Кинсе в рамках шоу, которое организовал Ли Хэсделл. Этот парень был успешным бойцом и занимался популяризацией первых турниров в Англии, поэтому его считают крестным отцом смешанных боевых искусств в Англии. Ли проводил турнир по грэпплингу из восьми участников. Победитель получал 1000 фунтов. После полуфинала он хотел провести отдельный бой по правилам ММА, чтобы дать финалистам передохнуть. В нем я и участвовал.

Я ездил вместе с Робби Бирном – как всегда, за свой счет, – потому что в те времена поединки, проходящие на региональном уровне, не оплачивались. Между профессиональными и любительскими поединками не было той разницы, которая существует сейчас. Бой был просто боем.

Как раз когда я заканчивал разминку, кто-то вошел в раздевалку и сказал, что появилась небольшая проблема. Не пришел мой соперник. Я был взбешен, так как прилетел в Милтон-Кинс из Ирландии и мне казалось, что я зря потратил время. Но не все было потеряно. Диктор сделал соответствующее объявление с вопросом, не хочет ли кто-нибудь из зрителей поучаствовать в бою. Один из парней, проигравших в первом раунде турнира по грэпплингу, храбро поднял руку, и мой бой снова оказался в программе шоу. Он закончился быстро, когда я провел удушающий прием – «треугольник» – и вынудил соперника сдаться в первом раунде.

Следующая возможность поучаствовать в бою появилась в сентябре 1999 года на первом в Ирландии турнире по MMA. Он проводился в общественном центре «Мойросс» в Лимерике и был организован Дермотом Макгратом, тренером по кикбоксингу, и еще одной ключевой фигурой, стоявшей у истоков MMA в Ирландии. В турнире принимало участие четверо бойцов в легком весе, и я выиграл его благодаря тому, что с помощью приема «рычаг локтя» вынудил своих соперников сдаться. В зале не было зрителей, только бойцы, тренеры и товарищи по команде. Несколько парней из нашей тренировочной группы также участвовали в турнире, поэтому мы заказали для всех нас микроавтобус. Когда мы уезжали, его закидали камнями. Из-за чего это произошло, я уже точно не помню. Один из наших парней, возможно, победил кого-то из Лимерика, или, вероятно, это случилось просто из-за того, что мы были из Дублина.

Мой очередной поединок состоялся следующим летом, когда я возвратился в Соединенное Королевство. В спортивном центре в Вустере с помощью удушающего захвата «треугольник» я в течение минуты вынудил сдаться Лейтона Хилла. Главной же звездой на этом турнире был Марк Уир, который впоследствии выступал несколько раз на Абсолютном бойцовском чемпионате.

Выиграв свои первые бои, я создал себе хорошую репутацию, и перед боем в Белфасте со следующим соперником Энди Берроузом мое лицо было на плакатах по всему городу. Подобное в моей жизни случилось впервые, и это показалось мне важным. Снимаясь для плаката, я пытался принять угрожающую позу, но идея с треском провалилась.

В карьере бойца, может, мне и удалось быстро добиться хороших результатов, но отношение к ней моих родителей по-прежнему не менялось. Каждый раз, когда я возвращался домой после победы, они спрашивали: «Ну как, все? Ты теперь закончил?» Помню, один раз перед тем, как я отправился на бой в Англию, папа сказал мне: «А если тебе спину сломают? Что ты тогда будешь делать?» Это была очередная попытка убедить меня бросить боевые искусства и найти нормальную работу, но задолго до этого я уже решил, что ни за что так не поступлю.

Я все еще учился в ДТИ, когда впервые начал участвовать в боях, и мои сокурсники были этим несколько ошарашены. По понедельникам они с утра болтали о том, как весело провели время в пабах и ночных клубах в субботу ночью, а затем появлялся я с подбитым глазом и бритой головой после боев, в которых участвовал в выходные. Я также часто сбрасывал вес, и поэтому никогда никуда не ходил по вечерам. В основном я выступал в полулегком (145 фунтов) и легком весе (155 фунтов), хотя вполне мог выбрать и легчайший вес (135 фунтов). Тем не менее я всегда следил за тем, что ем и пью. Однокурсников своих я видел по вечерам в городе, только когда работал вышибалой в тех клубах, где они развлекались.

Среди тренировавшихся в «Шеде» был парень по имени Терри. Он родился в Дублине, но довольно долго жил в Южной Африке. Спортзал открылся в 2001 году, Терри позанимался с нами несколько месяцев, а затем вернулся в Южную Африку. Вскоре после отъезда из Дублина он позвонил мне и предложил поучаствовать в бою, который проводился в ноябре в Йоханнесбурге, и его организатором был тренер в спортзале, где тренировался Терри. Я ничего не знал о противнике и намечающемся мероприятии, но решил воспользоваться возможностью. Меня, наверное, больше интересовала сама поездка. Хотя я не получал денег напрямую, недельная поездка полностью оплачивалась. Это походило на уникальную возможность, особенно для такого любителя природы, как я. Ведь я надеялся, что когда-нибудь смогу побывать там. Денег на секунданта мне не выделяли, но мой друг Дерек Кларк решил в качестве отпуска отправиться со мной.

Когда я попал в Южную Африку, то почти сразу понял, что оказался в трудной ситуации. Тренироваться мне пришлось в зале своего соперника. Я был там один, и его товарищи по команде то и дело подходили ко мне и говорили, какие меня поджидают неприятности. В те времена еще не было YouTube, поэтому я даже не знал, как выглядит мой соперник, пока мы не встретились на взвешивании за день до боя. Я весил примерно 150 фунтов, он – около 165. Его звали Бобби Караджиэннидис, и он был южноафриканским чемпионом по рестлингу. Я знал, что передо мной стоит нелегкая задача. Мероприятие намечалось довольно большое. Оно проходило на большой арене в «Карнивал-Сити Казино», где всего несколькими месяцами ранее Леннокс Льюис проиграл титул чемпиона мира Хасиму Рахману. Перед прибытием в Южную Африку я выступал в небольших залах, но на предстоящий бой придут тысячи зрителей.

Это мероприятие также транслировалось по южноафриканскому телевидению. Перед боем у меня решили взять интервью, и в раздевалку зашли люди с камерами. Ведущий никак не мог поверить, что я сам по себе прибыл сюда из Ирландии. Когда он спросил меня, как я тренировался, я решил пошутить, потому что сильно нервничал, и сказал: «Я много играл в новую видеоигру про Абсолютный бойцовский чемпионат и думаю, это дало мне хорошую подготовку». К сожалению, ведущий не понял шутки, и мы оба выглядели глуповато.

Когда я выходил на бой, мне показалось, будто я нахожусь в развлекательном комплексе «Эм-Джи-Эм Гранд». Атмосфера пугала меня, так как я был один в тысячах милях от дома. Мой план заключался в том, чтобы повалить Бобби и вынудить его сдаться, но он был более умелым борцом и легко пресекал мои попытки. В конечном счете я оказался на спине и пытался провести болевой прием на ногу. Боб же стоял надо мной и обрушивал мне на голову град ударов. Мне, конечно, следовало отпустить его и скорректировать свою позицию, но я очень хотел довести проводимый прием до конца. Эта ошибка дорого обошлась мне в тот вечер и стала для меня хорошим уроком. Принимая удар за ударом, я надеялся, что мой противник вот-вот сдастся… затем вдруг очнулся в раздевалке. «Я победил?» – спросил я. Вообще-то, нет. Я был нокаутирован в первом раунде.

За семь лет до того, как Форрест Гриффин стал чемпионом UFC, он участвовал в главном бою тем же самым вечером. Другим будущим бойцом UFC, поединок которого также входил в программу мероприятия, был Рори Сингер. После шоу все мы хорошо провели время. Побывав в нокауте, я оставался в некотором замешательстве и напился, что стало не самым умным поступком. Отель, где я жил, находился на территории заповедника, и мне каким-то образом пришло в голову, что было бы неплохо прогуляться по окрестностям в два часа ночи. Как я узнал на следующий день, мне повезло, что я не попал на завтрак какому-нибудь льву.

Может, в бою с Бобби я и не добился результата, на который надеялся, но та сумасшедшая ночь оказалась одной из самых важных в моей жизни. Среди тех, с кем я пил, был тренер Бобби Караджиэннидиса, здоровяк-американец Мэтт Торнтон. Мы с Мэттом долго разговаривали. Мне очень понравились его рассуждения о тренерской работе, и между нами сразу установились дружеские отношения. Он мог в точности сформулировать мои мысли относительно работы тренера. Мэтт давно занимался смешанными боевыми искусствами, и его хорошо знали в США. Он основал в Орегоне свою академию ММА и назвал ее «Стрейт Бласт Джим».

На следующий день Мэтт проводил семинар в Йоханнесбурге, и мне удалось справиться с похмельем, чтобы успеть к его началу. Там я узнал о его методе «свободной работы», который произвел на меня впечатление. Эта концепция, базирующаяся на трех основных принципах – движение, энергия и тайминг, – воссоздает на тренировке реальную боевую ситуацию, заменяя тем самым повторение формализованных стандартных комбинаций. Нужно не просто демонстрировать те или иные навыки, а оттачивать их в противостоянии с оппонентом. Подход Мэтта отражал различие между свободной и формализованной тренировками, и я знал, какую предпочитаю. Это может показаться вполне естественным, но в то время свободная тренировка действительно была чем-то новым.

После того как я вернулся домой, мы с Мэттом стали переписываться по электронной почте. Я хотел продолжать работать с ним и пригласил его в Дублин на следующее лето. На оплату его приезда мне пришлось потратить уйму денег, но сказать, что они были потрачены не зря, будет преуменьшением.

На тот момент я уже тренировался у Джона Мачадо, представителей семьи Грейси и Джеффа Томпсона, и все они были по-своему замечательны. Но в Мэтте было нечто, выделявшее его среди остальных. Прежде всего стоит отметить его ум. Также он был первым в моей жизни настоящим тренером по смешанным боевым искусствам. Он владел всеми единоборствами, от бокса до бразильского джиу-джитсу. У Мэтта был черный пояс по БДД, и, находясь в Дублине, он провел мою первую аттестацию, присудив мне пурпурный пояс.

Но, конечно, самым интересным в Мэтте был его метод свободного подхода. Я не имел возможности переехать в США, чтобы работать с Мэттом постоянно, но, раз он дал мне свою формулу, я знал, что смогу воспользоваться ею на практике.

Я восхищался Мэттом, и он, очевидно, тоже что-то во мне увидел. Я был официально принят в ассоциацию спортзалов «Стрейт Бласт Джим» (Straight Blast Gym), и в 2002 году «Шед» стал называться «СБД Айленд» (SBG Ireland).

Мне всегда было нелегко совмещать карьеру тренера и бойца. Чем больше я тренировал других, тем меньше времени у меня оставалось на подготовку к собственным поединкам. Тем не менее я продолжал выступать и победил француза Тамеля Азара, вынудив его сдаться в первом раунде (с помощью удушения сзади) в Портсмуте в феврале 2002 года. Тот турнир был первым в Европе, где бои проводились в клетке, а не на ринге. По какой-то причине многие, по-видимому, считают MMA в клетке варварством, однако, когда бои проходят на ринге, подобная проблема в восприятии исчезает, хотя клетка на самом деле безопаснее для бойцов, поскольку в ней нет канатов, за которые можно упасть и получить серьезную травму.

Несмотря на то что правила одинаковы, бои в клетке все же чем-то сильно отличаются от поединков на ринге. Когда вы слышите, как закрывается дверь в клетку, внезапно может возникнуть боязнь замкнутого пространства. Вы буквально оказываетесь в клетке. Сначала вы думаете: «Ужас! Просто безумие. Какого черта я здесь делаю?» Существуют и технические различия: например, в восьмиугольной клетке гораздо труднее загнать противника в угол. Однако повалить легче, поскольку нет канатов, за которые можно было бы ухватиться. Я испытывал радостное волнение от боев в клетке, потому что, входя туда в качестве мастера бразильского джиу-джитсу, я отчасти чувствовал себя словно Ройс Грейси, входящий в клетку на первом Абсолютном бойцовском чемпионате в 1993 году.

Уже через две недели я вернулся в Англию для боя с Ли Ремедиосом в Солсбери. Он победил единогласным решением судей. Несколько месяцев спустя его следующий бой состоялся на UFC.

Когда я готовился к поединку с Дэнни Баттеном в ноябре в Милтон-Кинсе, то сказал себе, что это будет мой последний бой. Тренерская работа требовала столько времени, что его почти не оставалось на собственные тренировки. Я просто не мог быть и тренером, и бойцом. Участвующий в соревнованиях спортсмен очень ценит свое время, а у меня оно почти полностью уходило на обучение других. В конце занятия я отвечал на вопросы своих учеников, вместо того чтобы передохнуть перед работой со следующей группой или немного потренироваться самому. Моя способность оставаться конкурентоспособным бойцом исчезала, но, что еще важнее, то же самое происходило и с желанием участвовать в боях. Я никогда раньше не побеждал с помощью ударной техники и, зная, что, вероятно, больше не буду выступать, очень хотел отправить Баттена в нокаут. Я активно начал бой, доминировал в первом раунде, но так и не добился своей цели. К концу этого раунда я израсходовал все силы, и он, воспользовавшись этим, к концу второго раунда провел замок руками и вынудил меня сдаться.

В проигрыше Дэнни Баттену не было ничего зазорного – он являлся одним из лучших бойцов в Британии и позже выиграл бойцовский чемпионат «Воины в клетке» в полулегком весе, но я все же был сильно разочарован тем поражением. Я считал, что был лучше, чем он, но вымотался, и это не прошло даром.

Я чувствовал, что не могу закончить свою карьеру бойца на такой ноте. Пять месяцев спустя я снова прибыл в Милтон-Кинс на бой с другим первоклассным британским бойцом Робби Оливье. И на том шоу стало очевидно, что тренерская работа отнимает у меня все больше времени. За несколько боев до моего собственного боя я был секундантом на первом выступлении одного из своих учеников, Адриана Дегорски. Начиная поединок с Робби, я вынужден был признать, что, независимо от того, выиграю я или проиграю, это точно будет мой последний бой.

Возможно, мне хотелось, чтобы у моей карьеры, как в сказке, был счастливый конец, и мне удалось этого добиться. Я вынудил Робби сдаться, проведя рычаг локтя в первом раунде. Теперь я мог закончить карьеру на победной ноте.

У Робби Оливье карьера в Соединенном Королевстве сложилась удачно. Он победил нескольких противников, которые позднее заключили контракты с UFC (Брэд Пикетт, например), поэтому казалось странным, что ему так и не представился шанс выступить в UFC. Победив Робби, я в глубине души стал задаваться вопросом, чего бы смог достичь, если бы продолжил участвовать в боях, и, конечно, был рад, видя, каких успехов добивается Робби. Но карьера бойца все же была не главным для меня. Моей страстью была тренерская работа. С самого начала я знал, что бои не вдохновляют меня так, как работа тренера. Я уже много лет наблюдаю за своими учениками-спортсменами и осознаю, что я не такой. В отличие от них я никогда до такой степени не горел желанием стать лучшим. Отправляясь со своими учениками на бои, я продолжал брать с собой капу – вдруг кто-то не сможет выступать на шоу и потребуется замена. И время от времени я выступал на турнирах по бразильскому джиу-джитсу. В 2005 году я, обладатель пурпурного пояса, выиграл золотую медаль на чемпионате Европы в Лиссабоне. Это стало большим достижением для меня, и Мэтт Торнтон наградил меня коричневым поясом. Но в ММА все становилось гораздо серьезнее, и скоро у меня полностью пропало желание участвовать в соревнованиях.

Я всегда был учителем и наставником. К тому моменту, когда я в двенадцать лет получил черный пояс по карате, я уже помогал учить новичков, в том числе и тех, кому было за двадцать и за тридцать. Я не считал себя крутым, но мне нравилось за что-то отвечать и помогать инструктору. И так было не только на карате. Я, например, научил маму пользоваться компьютером, а в колледже часто помогал однокурсникам с задачами и вопросами, которые были им не под силу.

Чтобы мотивировать себя перед боем, я нарушал правило, о котором все время говорю своим ученикам. Я старался добиться эмоциональной заинтересованности в предстоящем поединке. Моему другу Робби Бирну часто приходилось что-нибудь придумывать, чтобы у меня появился стимул перед боем: «Джон, я слышал, как этот парень говорит ужасные вещи о твоей сестре. Пусть он за это поплатится». Я тогда выбегал из угла и сразу кидался на своего противника. То, что слова Робби не соответствовали действительности, не имело значения. Самое главное, это давало мне необходимый эмоциональный разогрев.

Вспоминая некоторые свои стычки – например, когда я работал вышибалой в барах и ночных клубах, – я понимаю, что они также помогали мне избавиться от боязни защищать себя, которая появилась из-за издевательств и нападок в школе. А вот пояса и деньги меня не волновали. Я ведь ничего не зарабатывал на боях, а, наоборот, тратил деньги на участие в них. И, в отличие от большинства бойцов MMA, не планировал в один прекрасный день оказаться на UFC. Уж в качестве бойца точно.

Киран Макгини, который был капитаном клуба «Армаг» на Всеирландском старшем футбольном чемпионате по футболу в 2002 году, работает сейчас тренером в «СБД Айленд». Он часто говорит, что у спортсмена, выступающего на высоком уровне в любом виде спорта, должен быть «инстинкт убийцы», то есть стремление победить любой ценой. Если у вас нет этого инстинкта, вы быстро потерпите неудачу. Я – пример бойца, у которого отсутствует подобный инстинкт. Помню, что, когда во время боев преимущество было на моей стороне, мне хотелось сказать противнику, что ему нужно сделать, чтобы, например, выйти из невыгодного положения: «Нет, передвинь руку сюда». Тренерская работа и наставничество всегда давались мне легче, чем соревнования и победы.