5
Полковник Бережной часто ночевал в кабинете — работы было много, а жил он один, притом далеко, так что в шкафу у него имелись постельные принадлежности, свежие рубашки, носки и белье. Но сегодня он почти собрался домой, а после звонка Дианы снял пиджак и снова сел в кресло. Если сейчас заниматься вопросом, то домой он попадет хорошо если к полуночи, и смысла ехать через весь город, чтобы просто переночевать в своей кровати, он не видел.
Сделав несколько звонков, Бережной озадаченно уставился в темное окно. Похоже, что Диана права, дело очень странное. Набрав номер дежурного, он попросил послать кого-нибудь за кофе и бутербродами в круглосуточный магазин, а сам позвонил майору Реутову. Он понимал, что Диана вполне может нафантазировать, чего и в природе нет, со свойственной ей эмоциональностью, но он все равно доверял ее чутью и всегда удивлялся, потому что ее догадки, как правило, оказывались верными.
— Вот так рождается человек сыщиком от бога, а занимается черт знает чем. — Бережной с улыбкой взглянул на книгу в ящике стола. — «Слезы ангелов», надо же. Ну, однако ж, и детективы надо кому-то писать.
Он перевернул книгу — на обратной стороне обложки было фото Дианы, ее большие глаза смотрели весело и чуть насмешливо. Конечно, фотография была парадная и нравилась полковнику очень, но Диана, живая Диана нравилась ему гораздо больше. И не просто нравилась. Много лет они были вместе — как говорила Диана, «дружили», хотя полковник считал, что это отношения. Но Диана отношений боялась и всеми силами избегала подобных определений, как боялась и вообще всего окончательного, что не подлежит изменениям.
— Реутов.
— Здравствуй, Денис Петрович. Ты еще на работе?
— На работе. — Реутов явно был озадачен. — Андрей Михайлович, что-то случилось?
Бережной понимал, что сейчас топтаться по лужайке Реутова нехорошо, но все же номинально, как старший следователь по важным делам и как заместитель начальника, он имеет право запрашивать материалы. И он не хочет делать этого официально, потому и звонит. И Реутов понимает это, потому и озадачен.
— Зайдешь ко мне? — Бережной кивнул сержанту, который принес термос с кофе и бутерброды. — Кофе у меня тут, и еды принесли. Поговорить надо о твоем сегодняшнем деле.
— Сейчас зайду.
Реутов отсоединился, а Бережной достал большую тарелку и выложил в нее бутерброды из пластикового контейнера. Если Реутов на работе, значит, перекусить не откажется, а совместная трапеза настраивает на диалог. А Бережному сейчас очень нужно прощупать дело, которое взял сегодня Реутов. Возможно, Диана права и за всей той поножовщиной кроется совсем другое что-то. И если так, то нужно не дать Диане влезть в дело и распугать всех злодеев, а потом попасть в неприятности.
Реутов вошел в кабинет, и Бережной кивнул на свободное кресло — садись, мол.
— Чай или кофе?
— Я бы чаю выпил, Андрей Михайлович. — Реутов плотоядно посмотрел на тарелку с бутербродами: есть он хотел немилосердно, пообедать не успел. — Я все-таки домой хочу сегодня попасть, а после кофе спать не смогу.
— Тогда налей себе сам, чайник только что вскипел. — Бережной подвинул коллеге тарелку с бутербродами. — Угощайся, Денис Петрович, тут хватит на двоих. Они хоть и покупные, но делают их неплохо, в том магазинчике свой отдел кулинарии.
— Мы обычно в «Восторг» за едой ездим, а сегодня…
— До «Восторга» от нас далеко, так что не обессудь. — Бережной налил в чашку кофе и подождал, пока Реутов соорудит себе чай. — Хочу прояснить ситуацию. Твое сегодняшнее дело немного затрагивает одну мою очень хорошую приятельницу. С ее дочерью ты сегодня познакомился на месте преступления.
Реутов прикинул в уме, кто же в том хаосе мог оказаться дочерью приятельницы Бережного, и вариантов не оказалось.
— Докторша? — Реутов отпил чай и взял бутерброд. — Хорошая девушка, но было видно, что в подобную ситуацию попала впервые.
— А откуда ей попасть в такую ситуацию? — Бережной отпил кофе и тоже взял бутерброд. — Благополучная семья, институт, работа в больнице, впереди отличное будущее. Наташа — славная девочка, но Диана, ее мать, слишком опекала своих детей и сейчас опекает. Конечно, девушка напугана.
— Ну, так она даже как свидетельница по делу не пойдет. — Реутов мысленно выругался — времени на такой разговор у него не было. — Скажите своей приятельнице, что дочку никуда вызывать не будут, и я…
— Ты не понял, Денис Петрович. — Полковник ухмыльнулся. — Ты решил, что Диана просила меня, чтобы я уломал тебя не упоминать в деле о ее дочери? Нет, конечно, ничего подобного. Диане такое и в голову не пришло. Но пришло нечто другое, и тут я хочу услышать твое мнение, потому что идея, конечно, целиком достойная заговора рептилоидов, но иногда самые на первый взгляд бредовые версии оказываются правильными. Расскажи мне, что там сегодня случилось.
— Я дело захватил, с фотографиями. — Реутов подвинул Бережному папку. — Экспертизы еще не готовы, но вы почитайте, а потом я отвечу на вопросы.
Бережной кивнул и открыл дело. За годы работы он видал всякое, и кровавая каша на снимках особого впечатления на него не произвела. Ну, массовая резня в маргинальном сообществе, такое случается, и нередко. Правда, с годами разборки становились все более жестокими, и он это замечал, но ведь и жизнь стала более жестокой, что ж удивляться всеобщему озверению?
— За сутки пять трупов. — Бережной покачал головой. — Многовато, да…
— Первого убили утром. — Реутов проглотил остатки бутерброда и почувствовал себя значительно лучше. — Там в восемнадцатой квартире парнишка живет, программист, вот он слышал звуки драки, но не видел — благоразумно отсиделся за закрытой дверью. Семенов утром туда выезжал, разговаривал с приятелем этого парнишки. А вечером звонит Семенову этот самый приятель — прямо при мне звонок был. Его Геннадием зовут, парня этого, и он сообщил Семенову, что, дескать, звонила врач и сказала, что снова драка и смертоубийство. Ну, мы решили просто посмотреть поехать, а там… В общем, массовое помешательство, причем уровень агрессии был такой, что даже баб пришлось заковать и вытаскивать в машины разве что не волоком. Нам это странным показалось — Семенов говорит, что и раньше дрались жильцы, как без этого? Сплошная пьянь там, но чтоб до такого доходило — никогда. Так что мы велели экспертам собрать все емкости из-под спиртного, кровь на анализ взяли — отчего-то мне кажется, что в водку, которую пили тамошние жильцы, что-то было подмешано. Ну, никак иначе не объяснить такой резкий всплеск агрессии.
— Умысел?
— Похоже на то. — Реутов взял еще один бутерброд и отхлебнул из кружки. — Семенов говорит, что если драки и случались, то максимум это были фингалы и расквашенные носы, даже без поножовщины. Мол, расквасят носы друг другу, а потом снова вместе бухают, а тут остервенение такое… Нет, не верю, что это просто так. Эксперты завтра днем обещают токсикологический анализ, и то подгоняю в хвост и в гриву, но вы же знаете, как у нас…
— Знаю. — Бережной кивнул на тарелку. — Ты ешь, Денис Петрович, не стесняйся. Ну, с водкой, скорее всего, ты прав. И нужно будет обязательно выяснить у выживших, кто ее принес, откуда она вообще взялась. Вряд ли это напиток из супермаркета, у тамошних обитателей денег на такую роскошь нет, скорее всего, пойло от одного из местных самогонщиков. Но я вот что хочу у тебя выяснить…
Бережной понимал, что, озвучив версию Дианы, он будет выглядеть в глазах молодого коллеги старым параноиком, но отчего-то эта версия не казалась ему безумной. За два с половиной десятка лет работы он убедился, что нет ничего, что бы люди не сотворили друг с другом, нет такого вреда, который бы люди не причинили ближним, или такой жестокости, на которую люди не были бы способны, и потому возможно все, просто нужно выяснить мотив, и тогда станет понятно, кто преступник.
— Я слушаю вас, Андрей Михайлович.
Реутов всегда уважал полковника, считая его одним из тех немногих настоящих следователей, для которых истина важнее собственных преференций. А мастерство Бережного как следователя было притчей во языцех, и Реутов не прочь был разделить ношу этого непростого дела с полковником, осознавая, что им с напарником будет чему поучиться у такого человека. Да и перед начальством он, если что, сможет их прикрыть.
— Я звонил в больницу, куда доставили Олега Горчинского, того самого парня из восемнадцатой квартиры. — Бережной вздохнул. — Собственно, там как раз все плохо, у парня остановилось сердце, его реанимировали — тяжелейшая форма гриппа. И на первый взгляд — ничего особенного, в городе эпидемия. Но дело в том, Денис Петрович, что именно этот штамм гриппа в городе не был замечен, а вдобавок все дети, которые жили в том коридоре, тоже больны. У большинства из них болезнь в начальной стадии, а вот полугодовалый младенец умер в машине «Скорой», не довезли. И все заболели внезапно, Горчинский заболел вчера, дети слегли с температурой, как только попали в больницу. Сейчас нужно изолировать взрослых, задержанных там, иначе у нас все КПЗ переболеет, и мы не уйдем от того же. И в связи с этим у меня возникает закономерный вопрос: откуда взялся такой вирус? Как возможно, что повально заболели все, кто жил в том коридоре? А жильцы этажом ниже здоровы. Ну, по крайней мере, пока здоровы, а там видно будет. Но ты понимаешь, Денис Петрович, что это может значить?
— Да ну… — Реутов покачал головой. — Кому нужна кучка маргиналов, чтоб специально заражать их?
— Надо пробы взять со стен, дверей и пробы воды. — Полковник вздохнул. — Понимаешь, Денис Петрович, нужно сейчас взять все пробы, сегодня же. Об этом я уже распорядился через твою голову, ты уж меня прости, но мешкать нечего. У нас мертвый ребенок и полтора десятка заболевших детей, не говоря уже об Олеге Горчинском, который на грани жизни и смерти.
— Вы хотите сказать, что некто достал вирус и распылил его в том коридоре?
— А ты видишь другое объяснение? — Бережной поднялся и жестом приказал коллеге сидеть. — Мне лучше думается, когда я хожу. Да, Денис Петрович, я вполне способен предположить, что некто достал вирус и намеренно заразил жильцов. Зачем? Да я тебе прямо сейчас назову причину, навскидку. Дом принадлежал абразивному заводу, потом был передан на баланс города. Место там неплохое, застройщикам снести эти трущобы и построить многоэтажку — милое дело, но куда девать маргиналов? Их же расселять надо, а иметь с ними дело — хуже некуда, потому что по-трезвому это одни люди, а как напьются — совершенно другие. К тому же это очень дорого — расселить их, учитывая, что там несовершеннолетние, а это значит, что купить каждому из алкашей по комнате в коммуналке не выйдет, детям нужны условия не хуже и право собственности на определенные квадратные метры, иначе социальная служба опротестует расселение. А так — смотри, как чудесно: маргиналам подбросить водку, в которую нужно просто добавить нечто, заставившее их убивать друг друга, а для остальных, чтоб совсем уж наверняка, распылить вирус, от которого они гарантированно склеят ласты. Расчет был как раз на то, что когда дети заболеют, их родители в пьяном угаре этого не заметят, а когда заметят, будет поздно. Вот тебе причина.
— Да ну, Андрей Михайлович. — Реутов озадаченно посмотрел на полковника. — Это… совсем уж.
— Да? — Бережной хмыкнул. — Это просто версия, и она имеет право на жизнь, если подсчитать, во что встанет расселить это отребье, а так — все упрощается, и намного. Но эта версия озвучена для того, чтобы показать тебе: причина может быть настолько невероятна, что нормальному человеку и в голову не придет. А потому я послал туда экспертов, и дай бог, чтобы я ошибался. Тогда вы между собой посмеетесь над старым параноиком и решите, что пора Бережному на пенсию.
— Что вы, Андрей Михайлович, мы к вам всегда с огромным уважением, вы же знаете!
— Да это я так, Денис Петрович. — Бережной долил себе кофе. — Вот, смотри.
Он достал из ящика книгу и пододвинул Реутову. Тот взял ее в руки, с удивлением обнаружив, что книга — какой-то женский детектив, а на обложке обнаружилась фотография автора — моложавой блондинки с приветливой улыбкой и большими голубыми глазами. Диана Макарова. Он и раньше слышал это имя, и книги ему попадались, у Сони на полке точно стоят… А ведь Соня может знать эту Диану. А девушку-врача зовут Наташа Макарова — и она, стало быть, дочь этой дамы. Хорошей знакомой полковника Бережного. Только автору дурацких детективных романов могла прийти в голову версия с распылением вируса, а Бережной, похоже, имеет на эту тетку виды, раз не поленился вникнуть в дело, да как! Экспертов послал и его, подчиненного, самолично бутербродами угощает! Зацепила она его, видать, знатно.
Все знали, что полковник давно разведен и живет один. Высокий, плотный, с густыми, коротко стриженными темными волосами, с тяжелой челюстью, смуглый, со светлыми глазами и прямым аристократичным носом, он был похож не на следователя, а скорее на гангстера из американских фильмов о бандитах Чикаго. Реутов знал, что полковник пользуется успехом у женщин, как и то, что он не заводит романов на работе, и теперь Реутов понимает почему. Зачем полковнику дамы в погонах, когда где-то там есть Диана Макарова с такими шикарными глазами, что… В общем, Реутов решил, что своими открытиями делиться ни с кем не станет, потому что его уважение к Бережному самое искреннее, но в данном случае полковник, пожалуй, хватил через край. Ну, кому в здравом уме придет в голову такая нелепость — заражать гриппом кучку алкоголиков?
— У моей жены есть ее книги. — Реутов вернул полковнику томик. — Может, они знакомы, Соня у меня…
— Знаю, как не знать, — Бережной засмеялся. — Твою знаменитую жену все знают. Как она себя чувствует? Когда пополнение намечается?
Реутов про себя удивился, что Бережной знает такие подробности, но виду не подал.
— В июле родит, девочка будет, если верить ультразвуковому исследованию.
— Ну, это отлично. — Бережной кивнул. — Девочка — это очень хорошо. Да, писатели, брат, это особые люди. Хотя Диана сердится, когда слышит о том, что вот, дескать, творческому человеку необходимы особые условия и какие-то особые мерки к его поступкам — тут она прямо из себя выходит. Она одна двоих детей подняла, выучила и всегда считала себя такой же, как все, хотя, безусловно, она не как все, но с ней спорить сложно. И вот эта идея с вирусом — ее. Но сразу тебе говорю, вначале она показалась мне бредовой, вот как тебе, но потом я позвонил в больницу, доктора послушал…
Зазвонил телефон, и Бережной поднял трубку.
— Да, Миша. — Он нахмурился. — Вызывай, конечно. Задокументируйте там все как положено и возвращайтесь.
Полковник положил трубку и посмотрел на Реутова.
— Иногда я думаю, что Диана — ведьма. — Бережной вздохнул. — Эксперты считают, что вирус был распылен на стены коридора и, скорее всего, на ручки дверей. Нашли остатки вещества, которое связывало вирус. Сейчас вызвали специальную службу, и я думаю, остальных жильцов отселят в течение часа-двух. Денис Петрович, распорядись, чтобы задержанных с сегодняшней драки отсадили от остальных, и запереть бы их… Черт, а куда их запереть?
— Думаю, за ними приедет та самая служба. — Реутов удивленно посмотрел на Бережного. — Нет, я понимаю, как к такому выводу пришли вы. Позвонили в больницу, выяснили факты, сопоставили. Но как к этому выводу пришла ваша приятельница Диана Макарова?
— В том-то и дело, что я понятия не имею. — Бережной устало потер виски. — Как она видит сразу то, что я вижу только со временем, выяснив факты… Все-таки писатели — люди особенные. А уж Диана — и вовсе.
Реутов кивнул и поднялся.
— Как теперь с этим делом?
— Я могу забрать его себе. — Полковник кивнул на папку. — А можем работать совместно.
— Совместно, — ответил Реутов, прикинув варианты. — Я с удовольствием поработаю с вами, Андрей Михайлович.
— Я рад. — Бережной почувствовал, что очень устал. — Так ты распорядись там. Я сегодня на работе ночую, так что если понадоблюсь — смело приходи. Но, думаю, мешать специалистам нам ни к чему, а эксперты уже взяли все пробы, которые были нужны для дела.
— Отдыхайте, Андрей Михайлович. — Реутов посмотрел на папку с делом. — Пусть сегодня у вас останется?
— Да, я просмотрю еще раз. А ты езжай домой, Денис Петрович. Завтра к двенадцати соберем совещание и решим, как быть, тем более и остальные результаты экспертиз будут готовы, надеюсь.
Реутов мысленно ухмыльнулся. Конечно, результаты будут готовы, раз уж сам Бережной работает над делом. Полковник слыл человеком безжалостным к любому разгильдяйству и необязательности, и экспертам этот факт был отлично известен. А потому Реутов поспешил к себе в кабинет, наскоро соображая, куда же ему отсадить теоретически зараженных арестантов.
* * *
— Ночь была тяжелой.
Диана Викторовна кивнула — понятно, что если ночь тяжелая, то и утро не лучше, но главное, мальчик жив.
— Но если он пережил ночь, то шансы его увеличились. — Врач устало потер небритую щеку. — Нет, есть он еще не может, спит и будет спать весь день, но если там ваш бульон, то я бы выпил чашку, устал зверски и есть хочу. А еще у нас тут лежит парнишка, которому чашка бульона тоже была бы очень кстати.
— Конечно, забирай. — Диана Викторовна достала термос из сумки. — Что это за вирус такой ужасный?
— В том-то и дело, что такой штамм в городе не ходил. Спасибо, Диана, обожаю я ваш бульончик. Увидеть Олега вы не сможете, он в отдельном боксе. И, судя по всему, заболел он не один — просто у него быстро развилась болезнь, потому что иммунитет ни к черту. Мы сейчас освободили несколько боксов в правом крыле и свезли туда подростков из его дома, у них у всех тот же вирус, и мы уже интенсивно лечим их, но я в толк взять не могу, как такое могло произойти.
— Ну, это вирус, он не спрашивает.
— Диана, эпидемия давно закончилась, и этого штамма гриппа в городе не было. Начинается все с воспаления в горле, которое, впрочем, быстро проходит — зато появляется сильный кашель, и выглядит все вначале как бронхит, но через сутки начинает проявляться и остальное. И течение болезни настолько тяжелое, что лично я подобное вижу впервые за всю мою практику. Причем заболела только эта группа людей, больше нигде в городе не зафиксированы случаи заболевания. Я уже позвонил в санстанцию, чтобы взяли пробы. Откуда-то же взялся вирус, и я хочу знать, откуда?
Диана Викторовна кивнула, словно слова врача подтверждали какую-то ее догадку, а за ее спиной переглянулись Генка и Наташа. Конечно, все это более чем странно.
У Дианы Викторовны зазвонил телефон, и она, отдав Наташе сумку, отошла к окну — этого звонка она ждала все утро.