Глава 17. Проблема болот и «великих» городов
Теперь немного истории: существовали некогда два «великих» города, Псков и Новгород. Великими они были не потому, что большие, а потому, что заложены были в нужном месте и в нужное время. Ибо оба стояли на «великом пути из варяг в греки». Их было два. Начала этих путей и контролировали города. Некогда существовал и водный путь между Псковом и Новгородом, по которому в навигацию проходило тысячи ладей туда-сюда. Но время шло, управление городами несколько разладилось, тут еще и соседи буйные нарисовались. Важнейшую роль в жизни городов играли озера. Особенно одно: Полисто. Теперь его ни на одной карте не найдешь! Имеют озера одну нехорошую привычку: заболачиваться. Ежегодно в определенное время распускается водная растительность, бурно плодятся сине-зеленые водоросли, затем наступает осень, вода остывает, водоросли падают на дно, и начинают разлагаться при малом количестве кислорода. Образуется вначале торф, затем по мере старения – бурый уголь, а если его тектонически сдвинуло вовнутрь земной коры, то образовывается каменный уголь. Так вот, из озера Полисто истекали две очень важные реки: Уда и Шелонь. Шелонь впадала в Ильмень-озеро, оттуда берет начало Волхов, который становится Невой и выходит в Балтийское море. Уда – это приток Сороти, а она впадает в Великую. Через два озера превращается в реку Нарва, и тоже становится Балтикой. Города ссорились между собой, кто из них более крутой и Великий, воевали. Воевать приходилось много. А тут еще и экономика вмешалась: лес – более дешевое и энергетически более выгодное топливо, чем торф. Добывать его дешевле и удобнее. Дрова тоже сушат, но по отношению к торфу, а тем более не слежавшемуся, который почти одна вода, они сохнут мгновенно. И еще один нюанс: сухой торф склонен к самовозгоранию. Процессы, происходящие внутри него, дают метан и одновременно высокую температуру. Торф возгорается изнутри, и потушить его сложно. Требуется создавать целую индустрию, чтобы качественно эксплуатировать это офигительное богатство. Мы у себя эту индустрию создали, получаем и жидкое топливо, и газы, необходимые для химии и металлургии, и фенолы, и, даже, сверхвысокопрочные материалы – СВМ. Но все это требовало и знаний, и предварительных капиталовложений. А кто это будет делать? Новгородское вече? Псковский посадник? Им бы вложить поменьше, да получить побольше, здесь и сейчас. В общем, заросло озеро, заболотилось, водная поверхность от величины 3 700 квадратных километров, больше Ильмени и Псковского озера, вместе взятых, сократилась до пары десятков разрозненных озерков, самое большое из них Полисто в целых 40 квадратных километров. Водный путь из Новгорода в Псков, на радость псковичан, прервался. Объединяться и вместе решать возникшую проблему не стали. Каждый из городов содержал собственный путь из варяг в греки и грел себе душу тем, что он им владеет. Не забывая при этом палки в колеса вставлять соседу. Тут еще Литва с Польшей подсуетились…
Оба этих пути сходятся в одном месте. Сейчас это место особо знаменито: Катынь. Произошло оно от глагола «катить». Здесь, чтобы не строить шлюз, просто перекатывали кораблики из Балтийского бассейна в Черноморский и обратно. Если внимательно присмотреться к космическим картам, то еще видны циклопические усилия нашего народа содержать этот путь: видны заросшие каналы, заболоченные озера, соединенные между собой. Один водный путь ведет к истокам реки Великая, второй – к Ловати. Налево пойдешь, коня потеряешь и в Псков попадешь, направо – убит под Смоленском будешь, прямо потащишься, все потеряешь и в Новгороде тебя шведам продадут. Для новгородцев путь начинался в Городце, и через Холм и Великие Луки вел к берегам Западной Двины. У Сурожи поворачивали в реку Каспля и через Демидов попадали в Катынь.
Но после «великой смуты» – Смоленск под Владиславом, попытка отбить город в 1634 году была безуспешной. Смоленские князья не в первый раз выпадают из-под влияния России. Появившийся как столица кривичей, славянского племени, в 882 году город был взят князем Олегом Рюриком, и там был посажен малолетний князь Игорь. За 106 лет до «крещения» Руси. Затем, из-за междоусобной борьбы, князья смоленские, уже «мономаховичи», сошлись с князьями литовскими, Гедеминовичами, из другого раннекняжеского рода, тоже из «варягов» и говорящих на русском языке. Как показали генетические исследования, Гедемин и Рюрик – не родственники, от слова «вообще». С этого момента Смоленск болтался между двумя государствами, как… пытаясь урвать как можно больше самостоятельности. В итоге, после того как княжество Литовское было поглощено Польшей, хотя там и там правили имеющие варяжско-русское происхождение литовские князья-короли, город и крепость стали яблоком раздора между Московией и Польшей. Смерть предпоследнего из Рюриковичей подвигла поляков к активизации усилий, и на полвека, город стал «польским». К тому же в начале XVII века крепость москвичи сделали каменной, строил ее тот же архитектор, который строил Московский Кремль – зодчий Федор Конь. Крепость очень неплохо укреплена. И хотя она не помешает полку выйти в Днепр, мелким отрядам и обозам постоянно будет грозить и сильно мешать. А держать возле обозов достаточно сильное охранение сложно. Поэтому только одна рота и пара трелевочных тракторов Онежского тракторного завода занималась расчисткой этого пути, начиная с августа прошлого года. Если Польша вмешается, то быстро и скрытно перебросить войска сможем. Привлечено значительное количество крестьян, работы идут ударными темпами, и даже зимой не прекращались.
Две другие роты занимались дорогой на Москву. Здесь работает десять трелевочных тракторов. Их приобретение в бывших лесхозах и даже на заводе ни у кого недоумения не вызывало. Мало ли для чего приобретаются основные машины для лесозаготовок. Несмотря на то что двигатели у всех дизельные, а не паровые, этих замечательных, выносливых и очень нужных «лесных коников» я переделывать не стал. Попробовали погонять их на искусственном жидком топливе, и они нормально заработали, не хуже, чем на соляре. Немного легких бензоловых фракций пришлось добавлять, чтобы на пуске зимой не барахлили. Чем удобны? Лебедкой и длиннейшим тросом. Великолепной проходимостью, им дорога как класс не нужна. Выносливость на уровне. В лесхозах крутых мастеров отродясь не бывало, и ничего, все работает. Они освобождают просеку и занимаются корчевкой. Мало свалить дерево, его еще надо переместить к дороге, обрубить сучья и ветки, обрезать и погрузить. Все это делает это замечательное изобретение человека. Самую трудоемкую работу берет на себя. Плюс в поход с нами пойдут четыре таких машины. На них поедут понтоны, они будут обеспечивать работу паромов, с помощью которых будут переправляться тяжелые грузовики и спиртовозы. Ведь ни один мост по дороге их не выдержит. А если понадобится срочно заготовить лес для моста или чего еще, то будет кому вытащить их из чащи, закинуть себе на горб пару десятков деревьев и притащить их к переправе. Когда ходил на юг легкомоторный батальон, то всего этого не требовалось. Вес у машин небольшой, и мосты их держали. Для тяжелых «вроде-КАМАЗов» этот путь непроходим без серьезного инженерного обеспечения.
Даже сейчас поездка на юг – это серьезное испытание для техники. Вот и представьте себе, что через каждую речку на пути требуется искать и разведывать брод, городить мост или паромную переправу.
