Глава 1
Фронтир. Система № 45-ОН-РТ-8963
Сейчас
– Управление получено, – доложил искин интегрированного в мой истребитель технического комплекса.
Ну что же, вот у меня и появился шанс пробраться на тот линкор, что показался мне наиболее интересным. Огромный, массивный. И самое главное, он многолюдный. Пара тысяч экипажа, это как минимум.
Вот туда я и направлюсь. Там будет затеряться проще всего.
Подключаюсь к системе управления малым истребителем. Первое, что делаю, это произвожу полную изоляцию пилота. Он не должен сообщить о захвате своего небольшого кораблика и как-то повлиять на мои дальнейшие действия. Второе. Отключить боевые системы и систему связи. Теперь истребитель полностью под моим контролем и не сможет самостоятельно как сообщить о чем-то, так и сбежать от меня, если его искин заподозрит неладное.
Так. Теперь следующий вопрос. Как на него проникнуть, ведь там пилот? И он вряд ли с распростертыми объятиями примет меня и пустит на свое место. Пилот – живое существо, и тут только одно решение, которым я могу воспользоваться удаленно, имея прямой доступ к консоли управления кораблем.
– Отключить систему жизнеобеспечения, – дал я команду.
Не знаю почему, но сильных угрызений совести у меня особо не было. Видимо, и правда, своя шкура ближе. А жить-то хочется. Тем более и какой-никакой шанс на выживание у меня появился.
Так, теперь следующий этап. Пилот наверняка в скафандре и вооружен. Он если и не сейчас, то через некоторое время поймет, что он потерял контроль над своим истребителем, и, возможно, постарается вывести его из строя. Время у него на это есть, и его предостаточно. В скафандре он может продержаться еще, как минимум, трое суток.
Что сделать?
Проверяю доступные функции корабля, вернее истребителя. А это, как известно, малое боевое судно. И в связи со спецификой его применения в нем есть некоторые необычные функции, которых нет на простых кораблях.
Во-первых, это защита от захвата и похищения судна. И во-вторых, что-то связанное с автоматическим управлением кораблем при ранении или нетрудоспособности пилота. И что-то такое наверняка должно быть и в этом истребителе.
Просматриваю доступное меню. Вот, как раз то, что я искал. И что у нас тут?
Да. Вариант с нейтрализацией похитителя отпадает. При этом в автоматическом режиме передается сигнал на головной корабль, и я его заблокировать не смогу. Он разовый и отсылается автономным модулем.
А вот второй вариант мне нравится. Судно сейчас по факту и так управляется через командное меню, что для искина истребителя приравнивается к полностью автоматическому режиму, теперь нужно убедить его, что наш пилот нуждается в срочной медицинской помощи. Тогда система сохранения и восстановления жизни пилота зафиксирует его на некоторое время и вколет лошадиную дозу успокоительного и различных нейтрализаторов. И порядка пяти-семи минут, насколько я знаю, пилот будет напоминать полностью безмозглое растение, не способное ни на какие адекватные осмысленные действия.
«Черт, нужно учиться и еще раз учиться» – уже в который раз убедился я в том, что и изучение медицины нужно вытягивать на должный уровень. Никогда не знаешь, что может тебе пригодиться. Тем более, как я понял, и времени на обучение мне не потребуется особо много по сравнению со всеми остальными.
«Так что, нужно будет заняться этим вопросом, – решил я, – если выживу, конечно».
Но осталась главная проблема, как убедить искин истребителя в том, что пилот подвергается опасности?
«А чего убеждать? – усмехнулся я. – Зачем делать то, что и так уже сделано. Нужно только передать в систему контроля информацию о том, что отключилась система жизнеобеспечения судна, и искин сам примет решение о немедленной госпитализации пилота и переходе полностью в автоматический режим, для возврата на базу».
Так я и сделал.
И буквально через несколько секунд пилот, уже полностью накачанный лекарствами, лежал в своем ложементе. Ну вот и хорошо.
Теперь дальше. Переводим управление на себя и эмулируем деятельность пилота. У меня не очень много времени, пока тот реально не пришёл в себя. А искину истребителя глубоко фиолетово, сколько прошло времени. Для него просто поступила информация о том, что пилот очнулся и взял управление судном на себя.
Осторожно подгоняю корабль ко входу в шахту, где сейчас спрятан и мой средний истребитель. Ну что же, как мне он ни нравится, но придется его оставить тут. «Что можно демонтировать и забрать с собой? Да по сути, кроме тестера и мобильного технического комплекса, ничего».
Проверяю бластер на поясе, все-таки лезу на территорию врага, а там может произойти все что угодно. И оружие иметь при себе не помешает. Конечно, если следовать правилам глубокого внедрения, то нужно бы оружие оставить на судне, иначе оно может демаскировать меня перед остальными. Однако в моем случае оно может пригодиться, слишком неопределенное будущее меня там поджидает.
Решив для себя этот вопрос, я стравливаю из кабины пилота воздух, для того чтобы иметь возможность работать в открытом космосе. Все, я открыл кабину пилота и выбрался наружу, за пределы своего корабля.
Темнота, и яркие звезды. Все это проглядывает сквозь широкое отверстие шахты, напротив которой нахожусь я. Позади меня тьма и запустение.
Эта станция явно знавала лучшие времена, но было это уже достаточно давно.
«Ладно, хватит любоваться пейзажем», – напомнил я себе о том, что у меня еще есть дела и их достаточно много. И после этого, посильнее оттолкнувшись от своего корабля, я подлетел к кабине второго истребителя.
Пересылаю код открытия, который внес заранее, сбросив старый. И вот передо мной полулежит тело пилота противника.
«Извини, кто бы ты там ни был», – мысленно говорю я и, чтобы пилот не мучился в будущем, оставлять в живых мне его все равно нельзя, вытащив его из кабины, простреливаю ему голову из своего бластера. После этого проверяю его карманы, снимаю надетый на него ранец для личных вещей и, отцепив с пояса его оружие, откидываю тело уже мертвого пилота в сторону.
Спокойно убираю свои трофеи обратно и засовываю их в кабину опустевшего истребителя. Дальше, опять возвращаюсь к своему кораблю и забираю оттуда тестер и мобильного ремонтника, отключив их. Затем отключаю все его системы и перевожу в режим консервации. Теперь он сможет пробыть в таком состоянии, пока в эту шахту не врежется какой-нибудь астероид и не разнесет ее.
На последнем шаге герметизирую свой истребитель и закрепляю его магнитными захватами на стенках шахты. Возможно, я еще когда-нибудь вернусь за ним. Он мне нравился. Так что, шанс полетать на этой пташке у меня еще есть.
«Все, пора», – мысленно произношу я и перебираюсь в находящийся неподалеку малый истребитель. Он, конечно, менее просторен, и развернуть мобильный комплекс в нем у меня нет никакой возможности, но я его просто убрал в багажный отсек, туда же поместил и тестер, а также захваченный ранец пилота агарцев.
Все, можно отправляться. Забираюсь в кресло пилота, которое еще совсем недавно занимал кто-то другой. Обратно закрываю и герметизирую кабину, восстанавливаю работоспособность системы жизнеобеспечения.
Вот теперь уже точно все. Я готов к новому шагу. Пора в путь. Моя дорога сейчас лежит на этот огромный линкор.
«Вперед!» – мысленно командую я.
Три часа спустя
Это хорошо, что я вел корабль в полуавтоматическом режиме. Кодов безопасности-то я не знал, и поэтому я перевел его на автоматический отклик, когда истребитель на все получаемые запросы выдавал ответы самостоятельно, при этом он, правда, сообщал, что у него на борту раненый и, возможно, недееспособный пилот. Но никого особо это не смущало.
Так что полет по вражескому пространству дался мне относительно малой кровью. Пострадали лишь мои нервы, которые заставляли меня постоянно дергаться, на каждый запрос «свой-чужой».
Вот и конечная цель моего маршрута. Линкор. Тот, что мне и был необходим.
«Так. С кораблем приписки мне повезло», – понял я, когда мой истребитель приблизился именно к самому большому линкору, на который я и планировал попасть изначально. Конечно, я бы не стал менять маршрут полета истребителя, если бы понял, что он направляется куда-то в другую сторону. Было бы странно, если бы я выбрал и полетел именно на этот линкор, тогда как порт приписки у моего истребителя находился бы на каком-то другом судне.
Все это вызвало бы множество вопросов со стороны службы безопасности как самой этой эскадры, так и других судов. Но, как я и сказал, мне с этим повезло. И мы сейчас приближались именно к тому самому линкору, который мне и был нужен. На нем одном было около двух тысяч членов экипажа, и это, если не учитывать его пассажиров и экипажи приписанных к нему судов.
В общем, это был огромный корабль-крепость, предназначенный только для постоянного нахождения в космосе. О посадке на планету тут даже не шла и речь.
Смотрим, куда мы тут можем попасть? Истребитель направляется прямо в главные доки. Вот теперь пора отключить автопилот.
В эти доки мне нельзя. Там я могу нарваться на «своих» сослуживцев или техников, обслуживающих это звено. А уж они своего пилота наверняка должны знать в лицо.
Что делать? Вот и новая задача. Первая из множества. Как мне проникнуть на корабль?
Вспоминаю все, что мне известно о судах подобного типа.
Есть. Где-то тут должны находиться резервные верфи, и хоть они и заблокированы, но принимают поврежденные суда или суда с раненым экипажем. А значит, и я там смогу проскочить.
Направляю истребитель в нужную сторону. Но что делать дальше? С истребителя мне в этом случае все равно не уйти. Ну вернее, мне необходимо будет находиться на нем. Это нужно сделать, чтобы охранные дроны зафиксировали наличие аварийного судна на борту линкора и доложили о нем. Но мне-то этого как раз и не надо. Ведь так узнают если и не обо мне, то, по крайней мере, о том, что на линкоре есть кто-то неучтенный.
Не пойдет.
Но что тогда делать? Мысль, в общем-то, верная. Это я про резервную верфь. Ее законсервированные доки наверняка позволят мне проникнуть на корабль. Однако что-то меня все-таки смущает в этом.
Черт. Все верно. Каждое открытие приемных доков, даже аварийных, фиксируется, и информация об этом уходит в головной искин корабля. Но что-то такое было и про эту самую резервную верфь. Вернее про…
И я задумался.
Да, я мыслил несколько не в том направлении. Верфи, даже резервные, должны кем-то обслуживаться. Это первое. И второе, более интересное. Это очень большое судно, и оно постоянно требует какого-то мелкого ремонта, который необходимо проводить не только внутри самого корабля, но и на его поверхности. А значит, как рядом с доками верфи, так и на поверхности всего линкора есть технические люки, через которые техники и ремонтные дроны могут попасть на внешнюю обшивку корабля.
А вот это уже что-то интересное.
И если они не ломанутся в прыжок прямо сейчас, то время на то, чтобы пробраться внутрь через эти ремонтные шахты, у меня точно будет.
Но что тогда делать со своим истребителем? Он уже успел засветить свое присутствие тут, рядом с линкором.
И я поглядел на приборную панель.
«А что если? – и я усмехнулся. – А ведь это наверняка сработает. Особенно, после сотни его собственных сообщений о травмированном пилоте. Ведь эти травмы могут быть совершенно разными».
После чего я начал задавать определенный список команд и вбивать определенный алгоритм действий. Прозанимался я этим вплоть до тех пор, пока мы не приблизились к нужным мне люкам.
Тут я открыл кабину пилота, забрал свои и бывшего пилота этого истребителя вещи, тестер и мобильный ремонтный комплекс, без которых я бы в принципе не смог проникнуть на линкор, загерметизировал кабину обратно и, оттолкнувшись от истребителя, дал ему команду.
«Вперед!»
Линкор. Капитанская рубка. Главный пост операторов слежения. Несколько минут спустя
– Капитан, один из наших кораблей ведет себя странным образом, – обратился молодой лейтенант из группы слежения к находящемуся на капитанском мостике седовласому полковнику.
– Что у вас там? – спросил тот в ответ.
– Я проверил: еще несколько минут назад этот истребитель передавал сигнал бедствия и сообщение о том, что на его борту находится травмированный или недееспособный пилот, и судя по курсу он направлялся к ближайшей верфи, готовой его принять. Однако сейчас этот истребитель ведет себя неадекватно. Он летит по странному касательному курсу, направляясь к одному из наших кораблей.
– Установите связь с его пилотом, – распорядился капитан линкора.
– Выполнено. Канал связи настроен.
И на общую панель главного экрана было выведено изображение лица пилота в скафандре.
– Пилот, с вами говорит глава экспедиционного корпуса граф Тренг. Назовите себя.
Однако в ответ раздался дикий истеричный смех. И истребитель, резко развернувшись на месте, устремился прямо в направлении доков, куда сейчас заходили на посадку звенья тяжелых истребителей.
– Что с ним? – удивленно посмотрел капитан.
– Звездная болезнь, – уверенно ответил их глава медицинской службы, – видимо, сказался стресс от прошедшего боя. Сейчас через пару мгновений медицинские приборы проанализируют состояние пилота и нейтрализуют его.
Однако прошло уже достаточно времени, а ничего подобного не происходило. Пилот с диким смехом гнал свой истребитель вперед.
– Он опасен? – задал следующий вопрос седой полковник, обращаясь к медику, и кивнул в направлении экрана.
– Судя по тому, что я вижу, он неадекватен, обколот разными препаратами и при этом до сих пор в сознании. А значит, да, он опасен.
Между тем с экрана вновь раздался истеричный смех.
И все услышали подвывающее бормотание.
– Неввверррннныыые…
«Неужели фанатик», – пораженно подумал капитан линкора.
А через мгновение истребитель открыл огонь по швартующимся судам.
– Быстро, ответный огонь, – распорядился полковник, – уничтожьте этого психа, пока он не натворил дел.
А с экрана все продолжалось.
– Всех убью, один останусь, – и уже гораздо громче, – умрите, неверные.
И новая порция огня. Вот один из входящих в доки рейдеров завертелся на месте, ему повредило маршевые двигатели. Тем самым он, заставил притормозить остальные суда и создал свалку у доков, а этот псих все несся вперед. И в уши полковника бил истеричный и какой-то безумный смех.
– Так. Не ожидали. Ваша вера слаба, – раздавались реплики.
– Это фанатик, – неожиданно уверенно произнес медик, который что-то просматривал на своем планшете, – из радикалов. Я слышал о таких. Но их вроде всех арестовали и казнили.
– Похоже не всех, – смотря на главный экран, прокомментировал полковник, а потом передал группе огневой поддержки, – уничтожить его корабль. Быстрее. Это теракт.
Но было поздно.
Этот мелкий и юркий истребитель, будто заговоренной, прошел сквозь сплошную пелену огня.
Вот стало понятно, что у него отключились от перегрева бластеры. Это понял и обезумевший пилот.
– Это еще не все, – прямо в экран произнес он.
И будто специально, сквозь непрозрачный шлем подсветились его обезумевшие, красные от лопнувших капилляров глаза.
– Банзай! – заорал этот псих, и его малый истребитель с неимоверной скоростью понесся вперед.
Несколько мгновений – и доки линкора сотряс взрыв. Один небольшой корабль сумел нанести им урона больше, чем вся прошедшая тут операция.
– Сколько? – тихо спросил полковник у сидящего рядом капитана.
Тот быстро пробежался по полученным данным.
– Четыре истребителя, один рейдер, повреждены две приемные шахты. Погибло двенадцать членов экипажа и шесть техников из обслуживающего персонала доков.
– Вот этим и страшны фанатики, – глядя в экран, произнес седой полковник и, уже повернувшись к медику, спросил: – Как он смог пройти все проверки и попасть на корабль?
– Скорее всего, его внедрили через кого-то из своих, работающих на нас, я подниму медицинскую карту этого пилота и узнаю, у кого он проходил тестирование и обследование.
Тут вмешался глава службы безопасности.
– Прошу разрешение получить доступ, – обратился он к капитану корабля, – к списку всех членов экипажа, проходивших тестирование и обследование у тех же специалистов. Это, как мы только что видели, потенциальная группа риска.
– Разрешаю, – дал свое согласие полковник.
Он и сам понимал, что подобный инцидент на корабле очень сильно ударил по доверию к нему и его экипажу.
Теперь возможен вопрос не просто о том, что они не справились с поставленной задачей и провалили миссию, а другой, более серьезный и опасный, не произошла ли утечка информации именно через их корабль…
Слишком не вовремя выполз из своей норы этот фанатик. Но это всегда происходит именно таким образом, они бьют тогда и туда, где их никто не ждет и где они смогут причинить наибольший вред.
И этот инцидент замолчать не удастся.
Значит, придется еще раз связываться с прелатом.
А как ему этого не хотелось делать.
Сначала доклад о провале операции, и буквально через несколько минут он докладывает о произошедшем на корабле теракте.
«Чувствую, это мой последний боевой рейд», – подумал полковник. И развернувшись к офицеру-связисту, распорядился:
– Свяжите меня с метрополией.
Сейчас. Внешняя обшивка линкора
«Ну и где этот чертов люк?» – мысленно спрашиваю я сам у себя. По всем известным мне схемам, что я изучил вместе с базами, вход в техническую шахту должен находиться где-то тут. Но куда ни ткнусь, везде только сплошная плита бронелиста да орудийные шахты. А в последние сунется только лишь самоубийца.
«Или я что-то крупно напутал, или я ищу не там», – задумчиво оглядывая поверхность, подумал я.
Проползал по поверхности корабля я никак не меньше полутора часов. Задраенные доки, ведущие на резервную верфь я нашел, но для меня они не подходили. Хотя как самый последний вариант я их отбрасывать не стал.
Однако для незаметного проникновения этот вход, ведущий в недра линкора, не подходил. Любое открытие резервных доков, даже не просто открытие, а попытка их открытия, сразу же фиксируется в судовом журнале и о подобном инциденте сообщается главному искину корабля. А через него о том, что кто-то пытается открыть резервные доки, узнает и искин, отвечающий за систему безопасности, и буквально через пару минут тут все будет кишеть охранными дроидами и сотрудниками службы безопасности линкора.
И оно мне надо? Нет, естественно.
Поэтому этот вариант я и оставил на самый крайний случай, когда деваться мне будет действительно некуда. А до этого у меня есть еще, как минимум, два дня или сорок разгонных минут, когда начнут активировать прыжковый двигатель. Тут как повезет и какое событие произойдет раньше. Или у меня истощатся запасы кислорода в скафандре, или корабль начнет подготовку к прыжку. Вот тогда и стоит начать паниковать.
Сейчас же я лазил тут и искал технические люки, ведущие в технологические шахты. Но, как назло, ничего не мог обнаружить. Или этот линкор строили по какой-то своей, отличной от стандартной, схеме, или он вообще был не предназначен для внешнего, даже мелкого, ремонта силами экипажа корабля.
«Так, а это что там торчит?» – Примерно в полусотне метров от меня был какой-то непонятный выступ, на ровной глади бронепластины, прикрывающей основной корпус линкора.
Стараясь сильно не отталкиваться от поверхности корабля, а то еще унесет в космос, я продвигаюсь вперед.
– А вот и удерживающие скобы, – обрадованно пробормотал я, заметив один из магнитных захватов, предназначенных для перемещения автоматических дроидов. Это говорило о том, что, как минимум, они должны были выбираться на внешнюю обшивку через какой-то ход.
Правда, тут был свой небольшой нюанс. Этот лаз мог для меня не подойти, я в него мог просто-напросто не влезть. Но я, не теряя надежды, пробираюсь вперед.
«Так, – осматриваюсь я, – по крайней мере, размеры люка говорят о том, что он, как минимум, должен прикрыть большой шахтный вход. А следовательно, и я туда прекрасно смогу пролезть».
Выступ оказался достаточно большим технологическим люком, замаскированным под бойницу орудийной шахты, и поэтому я первоначально не обратил на нее внимания. Через них мне бы точно не удалось пробраться внутрь.
«Кстати, парочку подобных я видел и раньше, возможно, не все они были орудийными шахтами», – понял я свою ошибку.
Ну да ладно. Мне подойдет и этот люк. Главное – он достаточно большой. И все они рано или поздно должны привести в распределительный центр или пост ожидания технических дроидов, а из того должен быть прямой выход внутрь корабля. Ведь дроиды тоже нуждаются в обслуживании и смене комплектующих. Так что, если я смогу пробраться внутрь по этой шахте, то и в сам корабль рано или поздно попаду.
Следующие три часа я перебирал все доступные уязвимости в системе защиты люка, а потом, получив возможность подключения через интерфейс прямого доступа, подсовывал те сертификаты, которые у меня были, для того чтобы хоть один из них кодовый замок люка воспринял за тот, что может быть у технического дроида.
Будь это люк, предназначенный для персонала, было бы гораздо проще, но, как говорится, что есть. Хотя и в том, что это технологический люк, было и свое преимущество. Его открытие не так сильно контролировалось. Оно просто регистрировалось главным искином.
А то, что сейчас ремонтники могут шнырять по поверхности корабля и проверять его состояние, не вызовет у него никаких вопросов. Уж я об этом позаботился заранее.
Вспышку взрыва и огонь, который открыли по моему истребителю, я видел даже отсюда.
Так что ремонт поверхности линкора я им точно обеспечил, хотя бы косметический.
«Опа, прошел перебор», – обрадованно подумал я.
Мне на интерфейс пришел положительный ответ от системы безопасности технического шлюза. И входной люк стал отъезжать в сторону.
И вот я ползу по этой самой технической шахте. Это оказался какой-то заброшенный или очень давно не используемый туннель, и поэтому хоть это и космос и тут на каждом шагу меня должны окружать технологии будущего, но вездесущей пыли все это было абсолютно до лампочки. Она устилала пол, и я проваливался периодически в нее чуть ли не по самую макушку.
Если бы не герметичность моего скафандра, то давно бы ее наглотался, если бы вообще в ней не утонул и не задохнулся. Правда, тут вакуум, так что от пыли бы я, в случае чего, уж точно не загнулся. Но это так, к слову.
И вот очередное падение.
«Черт, – в который уже раз, подумал я, на ощупь пробираясь вперед, – мне срочно нужно подключение к системам линкора. Без карты я буду ползать по этим туннелям до скончания веков».
Как оказалось, болтаться и ползать по этим нескончаемым километрам внутренностей корабля можно до бесконечности и так и не найти из них выхода или не выбравшись в какие-то обжитые районы линкора. К тому же остро встал и второй вопрос. Нужно как-то легализоваться на самом судне, чтобы при том не вызвать ни у кого лишних вопросов и подозрений, но тут у меня была одна идейка.
Однако для осуществления любого из этих планов мне требовалось, как минимум, найти точку подключения к сети линкора. А ничего подобного поблизости не было. И потому я продолжал ползти вперед, пробираясь все глубже и глубже в недра корабля.
«Так, а это что за треск?» – удивленно подумал я.
Вокруг меня вроде как вакуум и безвоздушное пространство и звуку передаваться не по чему. А тот, что должен по идее проходить по поверхности туннеля, глушится толстенным слоем пыли. Так что до этого меня окружала полнейшая тишина. И вот сейчас я слышу какой-то непонятный треск.
Вывода только два: или это звуковые галлюцинации, но нейросеть утверждает, что со мною все относительно нормально, или тут все-таки есть какая-то атмосфера.
Быстро перестраиваю внутренний радар скафандра на локализацию источника шума.
Ага. Далеко же я его услышал. Источник находится где-то в десятке метров передо мной, да еще и за поворотом, судя по всему. Вот туда я и направляюсь. И уже приближаясь к тому самому повороту, о котором только что лишь предполагал и догадывался, замечаю кроме уже явственно слышимого треска еще и слабые отсветы.
А такая проблема, как обычное короткое замыкание и искрящая проводка, – это картина не только нашего времени, но и сверхнадежных космических кораблей.
Заглядываю за угол. Так и есть. Пробит силовой кабель. Вот он-то и искрит. Это создает и отсветы, и треск, который меня и привел сюда. Только вот это силовой кабель и по нему я вряд ли смогу подключиться к информационной системе корабля.
И что делать: ползти вперед или работать с тем, что мне тут попалось?
«Странно, что тут еще нет никаких ремонтников. Они бы давно уже устранили такое простое повреждение». Вот за эту мысль и ухватилось мое сознание. «Все еще нет ремонтников, – забормотал я, – нет ремонтников».
Но проблема-то есть. И на очередном этапе тестирования систем корабля ее обязательно обнаружат. А значит, в скором времени тут должен будет появиться этот самый ремонтный дроид, который и займется устранением найденной неисправности. Но дроид – это не только ремонтный робот, нет. Для инженера любой дроид – это прямой интерфейс подключения к ремонтному искину корабля.
А ведь я и есть тот самый инженер. Значит, через дроида я смогу подключиться к техническому искину. И таким образом у меня будет прямой доступ ко всем системам корабля, не меньший чем у головного или основного искина, ведь ремонт может потребоваться любому оборудования.
Но мне все это нужно постольку-поскольку. Главное, что я из этого искина смогу вытащить все схемы коммуникаций корабля. И это факт. А кроме того, у меня будет шанс через него же подключиться и к другим системам корабля, в частности, к системе безопасности и к кадровой службе.
А значит, мне остается только подождать тут появления ремонтного дроида. Ну, и пока у меня есть время, займусь изучением тех баз, что закачаны мне в нейросеть.
Жаль, там есть далеко не все, к чему у меня был доступ через нейросеть. Но это все равно гораздо лучше чем ничего.
Так, размышляя, я забрался в одну из ниш и, провалившись в некое подобие полусна-полутранса, дал отдохнуть своему, уже начавшему привыкать к постоянному перемещению или на корточках, или на животе, телу и параллельно занялся изучением баз знаний.
Полтора часа спустя. Линкор
А вот и тот, кого я так долго ждал. Небольшой автономный технический дроид. «Ну, а кого, спрашивается, еще сюда могли прислать?» – подумал я, следя за приближающимся роботом.
Для устранения такой мелкой проблемы этого дроида вполне достаточно. Работает по принципу: получил задание и направился его выполнять. Ремонт оборудования первого класса и ниже. Это как раз его стезя.
Для меня же важно другое. Он полностью автономный или у него есть собственный канал подключения к техническому искину.
В старых моделях он отсутствовал. Дроиду, чтобы получить новое задание, требовалось прибыть на место его дислокации, доложиться об исполнении задания, пройти небольшую профилактику, дозаполнить расходники и сменные компоненты, и только после этого он отправлялся дальше.
Однако такой алгоритм работы, хоть он и был достаточно надежен, со временем изжил себя. Сейчас дроиды возвращались на свою постоянную базу лишь тогда, когда их износ и количество расходных материалов опускалось до какого-то заранее заданного порога. Так ремонтники дольше могли выполнять свою работу, не возвращаясь обратно.
И вот этот самый дроид, который сейчас и семенил по туннелю, не выглядел слишком уж новым и современным, а потому у меня и возникли сомнения в наличии у него собственного прямого канала связи с отвечающим за его работу искином. Однако, даже если его и нет, то я могу просто потом проследить за ним. Уж он выведет меня в место распределения, а вот там-то канал связи должен быть наверняка. Иначе эти дроиды не смогли бы согласованно работать и выполнять свои обязанности.
Проверяю наличие интерфейса удаленного подключения. Этот интерфейс используется уже очень давно, но на особо древних экземплярах его может не оказаться. Но нет, тут с этим все в порядке. Интерфейс есть, и он рабочий.
Подключаюсь и подсовываю нужные сертификаты доступа.
Дроид проверил мои полномочия, убедился в том, что я более квалифицированный специалист, и согласно директиве его функционирования перешел под мое прямое управление.
Вот теперь посмотрим, что тут у нас. Ну, во-первых, чтобы не вызывать подозрений, запускаем процесс ремонта силовой линии. А во-вторых, проверяем то, ради чего мы его тут и дожидались. Мне необходим его канал доступа к техническому искину линкора.
Есть.
– Подключение установлено, – читаю я уже через интерфейс своей нейросети.
Что мне нужно? Так, первым делом…
– Выгрузить все актуальные схемы коммуникационных линий линкора.
Жду выполнения. Искину не интересно, а зачем какому-то ремонтнику потребовалась такая информация, если он ее запросил от своего имени, значит, она ему нужна.
Дальше.
По сути, как я хотел пролезть через этого ремонтника и технологический искин дальше в систему корабля, у меня не получится. Тот был одним из нескольких десятков таких же небольших технических искинов, объединённых в общую, но главное, изолированную сеть, и общей связи с внешними системами корабля они не имели. Общались эти искины с системами корабля только через показания датчиков и командный интерфейс головного искина, который интерпретировал забираемые у них данные, анализировал их и сам выдавал им соответствующие команды. Они же непосредственно ничего ему передать не могли. Ну собственно, кроме соответственно искомого набора данных.
Но чтобы головной искин отреагировал на разрозненный пакет информации должным образом, нужно очень, очень долго провозиться, и не факт, что это вообще получится.
Что плохо, с другими искинами они вообще не имели никаких прямых или даже опосредованных контактов.
Так что, как выяснилось, все, что я мог получить из сети технологических искинов, я уже раздобыл.
Это схема всех коммуникационных линий линкора. И вот она-то мне уже здорово помогла. На ней было отмечено место текущего пребывания дроида.
И синхронизировав его с моим собственным местоположением, мне достаточно быстро удалось вычислить находящийся недалеко отсюда вполне рабочий интерфейсный вход для подключения к информационной системе линкора.
Поэтому, со спокойной душой оставив дроида доделывать его работу по исправлению найденной поломки, я направился дальше, к тому месту, которое и нашел. Правда, предварительно я затер в памяти ремонтного дроида сам факт встречи со мной.
Нужный мне коннектор находился где-то на пару уровней ниже того места, где сейчас пробирался я. И поэтому добираться до него мне было еще минут двадцать.
Некоторое время спустя
Взлом сети линкора не слишком отличался от всего того, с чем мне приходилось работать ранее. К тому же я не пытался влезть в его систему безопасности или отключить какие-то из его важных и критичных систем, контроль за состоянием которых велся постоянно.
Я решил пойти более простым путем. На что я сразу обратил внимание, так это практически полная автоматизация и синхронизация данных, имеющихся в системе. И это мне сейчас играло на руку и давало достаточно весомое преимущество.
Мне нужно было легализоваться, и я, просматривая структуру построения системы безопасности и кадрового учета, понял, как это проще всего сделать. Мне не нужно было взламывать все системы, внося данные о себе в каждую из них. Достаточно было найти наименее защищенный участок, продублировать уже существующую запись с тем уровнем допуска, который у нее был, подкорректировать ее, так, чтобы она претерпела минимальные изменения. Ну, а дальше эта информация самостоятельно продублируется во все системы, внося обновленную запись обо мне.
Осталась самая малость. Найти эту наименее защищенную систему.
Навигационный искин, головной и искин службы безопасности мною были отброшены сразу. Слишком долго для незаметной работы и слишком заметно – для быстрой. А времени с каждым часом у меня становилось все меньше и меньше.
Так, что у нас есть.
«О!»
И я удивленно посмотрел на практически открытый доступ, где можно было вносить любые изменения.
«И что это у нас такое?» – сам у себя спросил я. И сам ответил:
– Распределение экипировки экипажу судна.
«Так. Это я что, к снабженцам попал?»
Просматриваю, как бы внести о себе информацию покорректнее. Оказалось все очень просто. Нужно заказать новый комплект амуниции и экипировки. Только соответствовать он должен твоему статусу и специализации.
Ну а дальше идет запрос на проверку. И вот тут мы встраиваем свою реплицируемую запись, которая вместо запроса будет вставлять информацию обо мне во все системы. Только вот с кого мне скопировать.
И как какой-то рок судьбы, единственными, кто должен был получить новую экипировку в ближайшие пару дней значились:
– Младший технический персонал.
– Ну, здравствуйте, братья по разуму, – пробормотал я, копируя информацию с первого, наиболее подходящего под мои габариты и размеры.
Несколько минут кропотливых трудов, и на линкоре появился новый техник по имени Макс Полтинник. Написал, что взбрело в голову. Но фамилия… Получилась вроде нормальная. Свою как-то вписывать не хотелось.
Вдруг и у них Смерть, она и есть Смерть?
Ну фамилия у меня такая, не приживалась она, и в школе, и в институте, и, потом, на работе звали меня исключительно по имени.
Как-то людей начинало коробить, когда они обращались ко мне по фамилия.
«Смерть, завтра придешь?» – «Да, без проблем. Во сколько?»
И люди начинали нервно оглядываться и перекрещиваться, а бабки бывало еще и меня перекрестить пытались. Но я назло им не исчезал.
Вот так и жил.
А тут решил из толпы особо не выделяться. Так что я вновь «Технарь» самой невысокой квалификации.
Дальше мне следовало как-то прописаться в одной из кают. Не жить же мне в различных технологических шлюзах.
Но здесь мне повезло. Как оказалось, техников и осчастливили новой экипировкой в связи с их дальнейшим переводом и перераспределением. Так что, по факту, теперь мне необходимо было лишь предстать пред очи местного карго и получить причитающееся, а потом отправиться за новым назначением к своему новому начальнику.
Предписание я получил автоматически, как только система узнала о том, что у нее есть еще один нераспределенный техник.
Интересно, и куда меня тут занесет судьба? Ну, да ладно, скоро это выяснится.
И я, отключившись от интерфейсного входа, уже целенаправленно полез на выход. Куда ползти, мне было известно.
Скафандр у меня стандартный, технического образца, я специально проверил по маркировке. Выдавать нам должны были даже более новую модель, чем та, что была у меня.
Тестер и мобильный ремонтный комплекс, вообще, могут быть сугубо личные вещи, особенно у техника, мечтающего стать инженером. Ну, хочет человек расти и развиваться, вот и тренируется, таскает с собой оборудование, в надежде, что его когда-нибудь заметят и чуток повысят.
Индивидуальная карта. С ней может быть проблема, но я скажу, что потерял ее где-то в шахтах и мне на основании уже занесенной информации должны будут выдать новую. По крайней мере, так предписано делать во флоте Содружества. Ну оштрафуют меня на премию за неделю, но я как-нибудь это переживу.
Только вот бластер придется оставить. Конечно, жаль. Но я его выбрасывать все-таки не стал, а перед самым выходом спрятал в одной из небольших ниш, прикрыв крышкой и засыпав вездесущей пылью. Судя по состоянию этой шахты, его даже случайно никто не найдет, а уж целенаправленно сюда точно никто не полезет. Так что он хранится в надежном месте, а у меня будет свой небольшой схрон.
Тем более, благодаря полученным картам, я его теперь в любое время смогу разыскать.
«Ну, что же, вперед!» – подбодрил я себя и пополз туда, где по карте начинались уже вполне обитаемые шлюзы, в которых работу могли проводить техники из обычного персонала линкора.
Да. Тут и пыли поменьше. Видно, что ими пользуются и за ними ухаживают, убирают. «Вон, кстати, и дроид-уборщик мимо меня просеменил», – заметил я мелькнувшую рядом тень.
И пополз дальше.
«Да и воздух сюда закачали», – наконец обратил я внимание на показания скафандра, который сообщал о том, что режим полной герметизации можно отключить и работать в более комфортных условиях. Что я и сделал. А сам подумал о том, что от нехватки кислорода я теперь уж точно не загнусь.
И вот еще несколько метров – и я упираюсь в крышку люка. Постарался рассмотреть сквозь нее хоть что-то, что творится в коридоре, но так ничего и не рассмотрел.
«Ну ладно, с богом», – решил я и, откинув крышку, вывалился в коридор.
Поднимаюсь с пола, люк-то оказался под самым потолком, и смотрю в изумленные глаза нескольких офицеров, которые с такими же лицами, как у меня, смотрят на меня в ответ.
– Ты кто такой? – удивленно спрашивает самый старший из них. Судя по нашивкам, он полковник.
Так, срочно, что я знаю про флот Агарской империи? Ага, обычно обслуживающий персонал у них из вольнонаемных, а поэтому не нужно выполнять все военные формальности, только хотя бы примерно придерживаться основной линии поведения военных и стараться как-то соблюдать их правила.
У них, как это ни странно, самый демократичный флот. Тут есть все, начиная от кадровых военных, аристократов в сотом колене, до обычных рабов, чаще всего это высококлассные специалисты, которых оказалось проще купить, чем подготовить самостоятельно.
Так что надо отвечать, а то на меня уже начинают посматривать с какой-то настороженностью.
– Так это, – ответил я, стараясь принять стойку смирно, и, судя по ухмылкам на лицах остальных офицеров, они заметили мои старания и их это очень сильно позабавило, – господин начальник, нам тут дали задание проверить некоторые коммуникационные каналы на предмет повреждений. Вот меня, как самого умного, молодого и умелого и отправили этим заниматься.
На этом месте большинство офицеров еле сдержались, чтобы не рассмеяться. Судя по моему виду и речи, я очень походил на самого умного и умелого.
Но главного это не рассмешило.
– Я задал вопрос, не что ты делал, а кто ты? – этот полковник все еще подозрительно смотрел на меня.
– Так это, господин начальник. Техник я. Из младших.
– А звать-то тебя как? – видимо, даже этому въедливому офицеру уже порядком надоела моя не слишком связанная речь.
– А имя, – обрадованно произнес я, – так я Макс Полтинник.
– Карту давай, посмотрим, кто ты такой у нас, – и он кивнул одному из более младших, судя по нашивкам капитану.
Я суматошно стал шарить по карманам.
«Черт. Как в воду глядел. Первым делом идентификационную карту и спросили».
Видимо, мое лицо в этот момент выглядело настолько испуганным и несчастным, что один из офицеров, какой-то лейтенант, не выдержал и спросил у меня:
– Что, потерял?
– Да, похоже, – расстроенно ответил я и развернулся в сторону люка. – Я найду, она там где-то.
Этот же лейтенант, уже более строгим голосом, скомандовал:
– Стоять, – и, подойдя ко мне, добавил: – Найдешь ты. Тебя самого, похоже, в этих лабиринтах годами искать придется. И кто только вам такое задание выдал?
– А что теперь? – растерянно спросил я. – Меня арестуют?
И я испуганно посмотрел на офицеров.
– Ну да, за утерю индивидуальной карточки уставом флота предусмотрен расстрел, – глядя на меня, серьезным голосом, ответил он.
– Расстрел… – испуганным голосом повторил я. Сейчас я действительно испугался. Ну, не помнил я никаких подобных пунктов в уставе. Но черт знает этих агарцев, может, у них они и есть.
– Георг, – произнес, на некоторое время замолчавший полковник, – хватит стращать парнишку. И уже обращаясь ко мне:
– Это наш господин из службы безопасности так шутить изволит. Проверит он тебя по базе. Да через пару часов восстановят тебе карточку. Да оштрафуют тебя впрок на будущее, чтобы урок не прошел зря.
– Точно не расстреляют? – на всякий случай, как идиот, переспросил я.
– До чего человека довел, – усмехнулся полковник, – нет. Если ты, конечно, не шпион или не агент вражеской разведки.
И сказал этому шутнику лейтенанту.
– Проверь его, кто это у нас?
Я все не мог понять, почему столько внимания к моей скромной персоне, да еще и со стороны офицерского состава. Целый полковник. Видимо, это один из помощников капитана корабля. Жаль, не додумался посмотреть по базе, кто тут есть кто, из начальства.
Сканера, которым провел по мне безопасник, я не боюсь. Данные я внес исключительно свои. Так что никаких разночтений у них не будет. Пока тот меня проверяет, незаметно оглядываюсь кругом.
«Ба. Да это не коридор, как я подумал вначале, это пост резервного управления кораблем. Просто все консоли управления оказались немного сбоку и позади меня. И я их сразу не заметил. Вот почему ко мне проявили настолько большой интерес».
И какой из этого следует вывод?
Простой. Меня обязательно спросят, а как я сюда попал?
И что мне им ответить? Думаем.
Карта у меня есть. Соотношу ее со своим текущим местоположением.
«Так. Это пост резервного командования. Значит, отсюда я вывалился».
Нужен путь, по которому я мог пройти и попасть сюда. Такой, в который они поверили бы.
Есть несколько маршрутов. Но два ведут с верхних палуб. А там уйма народу. Не подходят.
Что еще? Нужно наименьшее количество людей. А такими уровнями, как обычно, являются именно технические. Есть ли какая-то тропинка, которая ведет оттуда сюда? «О. Вот одна и вот вторая».
Смотрю на найденные маршруты. Который из них более правдоподобен?
Умный человек выбрал бы прямой и ведущий практически к искомой точке. Но я себя показал не очень разумным индивидом, так что и вариант выберу второй. Путь получится как у пьяного матроса, возвращающегося домой. Но зато в такие мытарства очень сложно не поверить.
Как раз в этот момент от экрана своего искина оторвал голову лейтенант.
– Нашел его. Наш человек. Младший техник третьего разряда. Макс Полтинник.
Ну и дальше то, что я там вписал о себе или скопировал с информации, взятой у другого человека.
Полковник покивал и еще раз посмотрел на меня.
– А это у тебя что за штуки? – с усмешкой спросил он. Похоже, он-то как раз знал, что я таскаю с собой, но хотел услышать мой вариант.
– Малый ремонтный комплекс и ручной тестер. Они хоть и сложноваты для меня, – с гордостью произнес я, – но я уже практически освоил работу с ними.
– Так ты что, пытаешься освоить работу с ними? – удивленно посмотрел на меня седой мужчина, который до этого даже не вмешивался в наш разговор.
– Да, – кивнул я ему в ответ, – поэтому при каждой удобной возможности я и ношу их с собой, благо под них есть специальные держатели на скафандре. И их переноска не составляет особого труда.
– Понятно, – задумчиво произнес тот. И посмотрел на полковника.
– Я так понимаю, все вопросы к одному из моих подчинённых исчерпаны?
«Так он главный инженер», – догадался я, никаких нашивок на его костюме не было. Обычный серый комбинезон военного образца.
Тот хотел согласно кивнуть головой, как вмешался лейтенант именно с тем вопросом, о котором я и задумался.
– Осталось последнее, – произнес он и, посмотрев на меня, добавил: – можешь описать тот маршрут, по которому ты пробрался сюда.
– Могу, – уверенно ответил я, – только, может, вам будет нагляднее, если я перешлю схему? У меня велось логирование пути. – И я вопросительно посмотрел на него.
Он подозрительно посмотрел на меня.
– У меня постоянное логирование, – чтобы развеять все его сомнения, сказал я. – Так как, вам нужна схема?
– Кидай, – и он продиктовал код его идентификатора, чтобы я смог найти его через сеть.
– Готово, – ответил я.
Он, подтвердив получение, кивнул мне в ответ головой.
Я посмотрел на присутствующих и осторожно спросил:
– Господа начальники, так, может, я могу идти? – и я указал на двери.
– Давай, топай отсюда, – кивнул мне лейтенант, а потом добавил: – только завтра не забудь зайти ко мне за новой картой.
– Да, конечно, – закивал я быстро головой.
И пока все не передумали, быстро подхватив свои манатки, я направился к выходу с поста резервного управления кораблем.
Ненадежное оказалось место. Столько возможностей попасть сюда незаметно.
Уже у входа меня застал голос главного инженера:
– Техник, а вы куда сейчас направляетесь?
Я остановился.
– Да вроде нас перераспределить должны. Вот узнаю о своем будущем назначении да пойду на новое место службы.
И я пожал плечами. Это была правда.
– Понятно, – протянул он. И переключился на разговор с полковником. И чего он хотел узнать этим своим последним вопросом, я не понимал. А потому просто открыл двери и покинул кают-компанию.
Теперь мне нужно к местному интенданту за новой экипировкой и амуницией. Может, и еще каких плюшек получить с него получится.
И я направился вдоль по коридору, сверяясь с картой, которая находилась у меня в голове.
– Необычное происшествие, – усмехаясь, произнес полковник, глядя на закрывшиеся двери. – Кто бы мог подумать, что у меня на корабле есть такие наивные увальни. И откуда он только взялся такой?
И он посмотрел на лейтенанта.
– Какой-то мир-колония. Нет названия. Только идентификационный номер.
– Понятно. По нему и видно, что он откуда-то из глухого угла только и выбрался. Что сам-то скажешь, Кеар? – Сейчас полковник обращался к своему главному инженеру.
Тот также задумчиво смотрел на двери.
– Ты знаешь, хоть парень и простоват, но не так глуп, как может показаться, – ответил он, – если он не солгал насчет его умения работать с ремонтным комплексом, то это, как минимум, уровень инженера пятого ранга, а не техника третьего, как у него. Так что парнишка меня заинтересовал. Я понаблюдаю за ним. Мне в технический отдел нужен новый младший инженер для исследовательских работ, коль так получилось, что мы тут застрянем на несколько недель.
– Ну, это твое право, – пожал плечами командир корабля.
А затем они вернулись к обсуждению текущего положения дел и тех последствий, что им пришлось устранять после теракта, устроенного фанатиком. Только вот не подозревали они того, что тот самый «фанатик», которого все уже похоронили, только что вышел за двери кают-компании.
