Прошло еще много-много лет, численность населения Геи еще более возросла. Люди расселялись по планете, овладевая навыками выживания в условиях тех мест, где они оседали. При этом заселяли они поступательно только ближайшие территории, так как плоты и выдолбленные из ствола дерева лодки, которые использовались для рыбного промысла, не были предназначены для морских путешествий.

Общины увеличивались как за счет рождаемости, так и за счет объединения меньших общин. Естественным становился вопрос об управлении массами людей. Как и в прежние времена, существовали лидеры, вожаки, старейшины общин. Эти люди стояли на вершине социальной лестницы, обладая материальными благами и отличаясь особым складом ума. Удерживая власть в своих руках, необходимо было постоянно самосовершенствоваться. Они знали очень многое, в частности то, чего не знал никто другой. Используя все эти преимущества, старейшины подчиняли себе остальных людей.

— Великий Мартин Смит, что нам делать? — обратился один мужчина к другому.

Первый был помощником второго. Человек лет пятидесяти, невысокого роста, полный телом, с одутловатым лицом и маленькими, заплывшими жиром глазами.

Второй мужчина, сорока лет, был стройный и высокий.

С очень выразительным, умным лицом. Светло-голубые, кристальной чистоты проницательные глаза его словно излучали невидимые лучи, которые помогали ему понимать мысли, чувства и намерения даже самых скрытных людей. Взгляд этого человека был до того спокойный и уверенный, что, смотря в его глаза, люди чувствовали себя в полной безопасности. Фигура мужчины, скрытая лишь легкой непрозрачной накидкой, обладала атлетическими формами. Природа постаралась, создавая этого человека. Его отличали красота и благородство лица, гармоничность пропорций тела, колоссальная сила мышц, высокие умственные способности. Звали этого человека Мартин Смит, его прадедом был Гарри Смит, благодаря которому выжило человечество, 1 158 представителей которого были спасены на космическом корабле «Оазис», перенесшем их через миллионы световых лет к планете Гея в галактике Андромеда. Но об этом никто не знал, кроме тех, кто носил фамилию Смит. Мартин Смит, как и его предки, знал эту историю, передававшуюся от отца к сыну в строжайшей тайне от остальных. Однако тысячелетия, прошедшие с того дня, когда земляне высадились на Гею, придали этой истории оттенок небылицы, и никто из Смитов уже не придавал ей никакого значения, но, несмотря на это, представители рода продолжали передавать ее из поколения в поколение.

Мартин Смит был вождем самой крупной Геянской общины людей, которая насчитывала сотни тысяч человек.

— Что случилось? — ровным голосом спросил Мартин Смит у своего помощника.

— Люди отказываются работать, — с тревогой и ехидцей в голосе сказал тот.

— Почему? — спокойным и в то же время властным голосом поинтересовался Мартин Смит.

— Они хотят жить как ты, великий Мартин! — делая неуверенный шаг назад, ответил его помощник.

— Как ты думаешь, они достойны того, чтобы жить как я? — вновь спокойно спросил Мартин своего помощника.

— Конечно, нет, мой повелитель! Ни один из живущих на Гее не достоин того, чтобы жить как ты, великий Мартин! — заискивающе ответил помощник.

— Почему ты так считаешь?

— Как же иначе, повелитель? Тебе нет равных ни в красоте, ни в силе, ни в богатстве, ни в уме. Ты самый влиятельный человек Геи. То, чего ты достиг, не под силу всем остальным. Поэтому ни один Геянин не достоин того, чтобы занять твое место. Только твой сын, по праву рождения и благородности унаследованной крови, которая питает его мышцы силой, а его мозг разумом, имеет право занять твое место, когда ты пожелаешь этого! Никто другой кроме твоего сына, мой повелитель.

— Ничто не разочаровывает так сильно, как неоправдавшаяся уверенность, — сказал Мартин Смит. — Однако я согласен с тобой, и не могу позволить кому-либо занять мое место. Каждый, кто способен управлять, поведет народ за собой, у каждого свой путь. Направление этого пути определяет упадок общества или его процветание. Как к упадку, так и к процветанию ведет ровно столько дорог, сколько различных мнений имеется у лидеров. Я — лидер общества, и веду его к процветанию своим путем. Поэтому я считаю вредным для общества, которым управляю, какое-либо иное направление, а соответственно, и иное мнение, имеющееся у кого-то из недовольных.

Помощник слушал Мартина в покорной позе, не смея издать ни единого звука.

— Нужно указать этим людям их место, — решительно добавил Мартин. — Ступай, я позову тебя, когда ты мне понадобишься.

Обстоятельства, которыми Мартин Смит мог воспользоваться для закрепления своего права на занимаемое им место, не заставили себя ждать. Он давно отметил, с какой периодичностью происходят затмения Гемеры. Он был очень умен для того, чтобы видеть в этом что-то ужасное, Мартин знал, что это не ведет ни к чему плохому, но также заметил, что люди боятся этого явления, как звери боятся огня. Он умел вычислять время очередного затмения. И, к его счастью, следующее затмение Гемеры должно было произойти через десять дней, и именно к этому времени Мартин Смит решил собрать народ.

«Нет ничего глупее, чем нежелание или неумение воспользоваться своим преимуществом», — подумал он.

Через три дня Мартин Смит вызвал к себе помощника и сказал ему:

— Через семь дней я выйду к народу, и тогда у них будет выбор.

— Что ты имеешь в виду, мой повелитель? — неуверенно спросил помощник.

— Я все сказал! Выбор будет и у тебя. Собери народ через семь дней.

— Я все сделаю, как ты говоришь, великий Мартин Смит, — сказал помощник и поспешил удалиться.

Прошла неделя, и наступило утро. Погода стояла великолепная: ярко светила Гемера, небо было голубым и безоблачным.

Взрослые члены его общины собрались, чтобы выслушать речь своего вождя.

— Я приветствую вас, Геяне, — спокойно и уверенно начал Мартин Смит, взойдя на возвышение. — Погода благоприятствует всем нам.

Раздался гул приветственных голосов. Потомок Смитов приводил людей в трепет, его уважали, его боялись. Но нашлись те, кто захотел занять его место вождя. Недовольство, словно эпидемия, быстро распространялось среди людей. Если количество недовольных достигнет критической цифры, остановить волну негодования будет уже невозможно. Народные массы поднимутся и сметут каждого, кто не поддерживает общее мнение. Первым, кто лишится не только своего положения, но и своей головы, окажется вожак, против которого поднялся бунт. На его место встанет новый человек, который определит дальнейшее развитие общины, им только что возглавленной.

Мартин Смит, едва услышав, что появились люди, желающие отнять у него право называться повелителем, принял решительные меры. Он мог навести порядок силой, уничтожив завистников и недовольных, коих было еще совсем немного. Но он решил принять более действенные меры, которые позволят ему без применения оружия добиться еще больших результатов, чем можно было бы рассчитывать при силовом решении вопроса. Любая агрессия с его стороны обратила бы против него уже весь народ. Хотя как таковых недовольных его правлением не было — он был мудрым и добрым вожаком, — но появились те, кто из зависти и корысти хотел встать на его место.

Понятное дело, что подобные люди, заражая своей идеей других, со временем, необходимым, чтобы количество их единомышленников стало достаточным для свержения существующей власти, могли стать серьезной угрозой правлению Мартина Смита. Поэтому ему следовало действовать иначе, а именно так, чтобы не то что не вызвать увеличения количества недовольных, а наоборот, еще больше расположить к себе тех, кто сейчас поддерживает его политику, и обратить завистников и недовольных в своих почитателей и обожателей.

— Как живете вы, братья мои? Хороши ли ваши урожаи, здоровы ли ваши животные? Все ли у вас хорошо, всем ли вы довольны? Меня интересует каждый из вас, братья мои. Я слушаю вас.

После этих слов воцарилась гробовая тишина. Тысячи людей замерли в нерешительности, не издавая ни единого звука. Окажись сторонний наблюдатель рядом с этой толпой и закрой глаза, он не усомнился бы, что вокруг него нет ни единого человека. Молчание продолжалось, и тогда Мартин Смит сказал:

— Братья мои, либо молчание ваше говорит о том, что вы всем довольны, — но тогда почему вы молчите и не говорите, что у вас все хорошо? — либо есть среди вас недовольные, но они также молчат, боясь моего гнева. Тогда у меня напрашивается другой вопрос: почему и когда вы стали бояться меня? Разве я был когда-либо несправедлив с вами или жесток?

— Нет, Мартин Смит, ты справедливый и мудрый правитель, — многоголосым хором ответила толпа.

— Тогда почему вы молчите и не отвечаете, когда я спрашиваю вас, как вы живете — хорошо или плохо?

— Хорошо живем! — закричали люди.

— Есть ли среди вас те, кто недоволен чем-либо. Есть ли среди вас те, кто считает, что я причина каких-либо бед?

— Нет, повелитель, среди нас нет таких, кто был бы тобой недоволен, — отвечала толпа.

Мартин Смит прекрасно понимал, что ни один недовольный, будь их хоть целая сотня или даже тысяча, не выйдет и открыто не скажет, что он ему не нравится. Хотя количество людей, которые хотели бы убрать Мартина Смита с его места, было невелико. Это тот процент людей, которые всегда кем-то или чем-то не довольны. Иначе быть никак не может, такие всегда найдутся. Но они не посмели подать голос, эти люди всегда действуют тайно. И не столько потому, что так можно дольше существовать и вербовать в свои ряды единомышленников, сколько потому, что эти люди практически всегда трусливы.

— Я задал этот вопрос впервые за многие годы, которые являюсь вашим лидером, братья мои! — мощным голосом продолжил Смит. — Надеюсь, мне не придется его повторять!

Толпа молчала. На лицах большинства людей Мартин Смит читал покорность и преданность. Он уверовал в то, что недовольных действительно очень мало. И он был прав. Но принимать активные действия по нейтрализации таких людей следует начинать сразу, как они появляются. Это и собирался сделать Мартин Смит.

— До меня дошли слухи, что в наших рядах есть недовольные моим правлением. Я спросил вас открыто, хорошо ли живется вам и всем ли вы довольны. Был мне ответ, что все вы живете хорошо. Разочарованных мною среди вас не оказалось. И вот что мы сделаем, братья мои.

Смит специально сделал паузу, для акцента на том, что он будет говорить дальше, и продолжил:

— На время я сложу с себя полномочия вашего лидера. Посмотрим, что из этого выйдет. Если вы решите, что без меня хорошо, пусть так и будет — я освобожу свое место, и его займет более подходящий, по вашему мнению, человек. Если же спустя какое-то время вы попросите меня вернуться, я сделаю это с радостью, и все пойдет так же, как и было прежде.

Волнение охватило всех собравшихся. В глазах каждого отражалось недоумение.

— Мы не хотим, чтобы ты уходил, повелитель. Останься нашим лидером, Мартин Смит. Покажи тех, кто недоволен тобой, и мы сами разберемся с этими глупцами.

Такая реакция понравилась Смиту. Потому, что его поддерживали чуть ли не все, кто сейчас стоял перед ним, то есть великое множество подвластных ему взрослых членов общины.

И потому, что недовольных он так и не выявил, а это говорило о том, что их настолько мало (если таковые вообще были), что они пока не смеют высовываться.

— Я благодарен вам, братья мои, за поддержку, — снова заговорил Мартин Смит. — Я вижу, что каждый из присутствующих здесь верен мне. Но я так решил, и так будет! Я снимаю с себя все полномочия — живите, как жили. По прошествии времени вы должны решить, за кем последуете в дальнейшем. Либо за мной — и тогда я вновь займу место вашего старейшины, — либо вы выберете другого, и, соответственно, он займет это почетное место.

Толпа в едином порыве выразила нежелание таких перемен.

— Ни для кого не секрет, что мой род уже многие века служит нашему народу всем сердцем и душой. Я первый представитель рода Смитов, который столкнулся с недоверием к себе. Пусть сегодня ни один из присутствующих не вышел и не сказал об этом глядя мне в глаза, но такого рода слухи уже доходят до меня. По праву рождения мой сын Давид должен занять мое место, и я не хочу, чтобы ему пришлось столкнуться со злодеяниями тех, кто может копить недовольство моим великим родом. Путь те, кому не нравится жизнь со Смитами, выскажут это мне, но не моему сыну. Я хочу, чтобы мой сын был почитаем и уважаем вами еще больше, чем я.

После непродолжительной паузы Мартин Смит добавил:

— Поэтому я и снимаю с себя обязанности вашего лидера до тех пор, пока вы сами не сделаете выбор! А теперь разойдетесь!

Во взглядах людей Смит прочел глубокую печаль: они были на его стороне. Толпа онемела и в первые секунды не могла адекватно реагировать на сказанное их вожаком.

А тот подумал, что раз уж появились те, кто говорит плохое о нем, потомке и продолжателе великого рода Смитов, значит, необходимы решительные меры, чтобы обезопасить собственную власть и, что гораздо важнее, власть своего сына, а также его потомков.

Едва Мартин Смит закончил свою речь (заранее заготовленную и рассчитанную по времени) и, повернувшись к народу спиной, спустился с возвышения с намерением удалиться, как вдруг ясное небо стало темнеть. Люди поднимали головы, в ужасе глядя вверх. И вот полный страха и отчаяния крик разнесся над толпой. В первые секунды люди заметалась, а после все как один рухнули на колени. Они стонали и плакали, ища беспомощными глазами Мартина Смита.

Началось затмение Гемеры! На всей Гее только один человек сохранил спокойствие при этом — Мартин Смит. Более того, эта массовая акция устрашения была им тщательно спланирована. Он велел, чтобы именно в этот день было созвано всеобщее собрание. Он изумительно точно рассчитал, когда произойдет затмение Гемеры, которое началось сразу после того, как он объявил во всеуслышание о снятии с себя полномочий старейшины общины.

Вся огромная масса людей поползла на четвереньках к Мартину Смиту. Каждый молил о прощении своего повелителя. Целуя ему ноги и умоляя не оставлять положенное ему по рождению место, люди бились головой о землю, разбивая лица в кровь.

Выждав некоторое время, Мартин Смит вновь взошел на возвышение. Этот момент он также рассчитал — как только он объявил о том, что снова является повелителем Геян, тень с Гемеры стала сходить, и через мгновения в небе снова ярко светила звезда, озаряя своими лучами народ, который еще многие века будет покорно служить роду Смитов.