Глава двадцать первая
Секрет Гермионы
– Кошмарное происшествие… Кошмарное… Просто чудо, что никто не погиб… Неслыханно… Разрази меня гром – какое счастье, что вы там оказались, Злей…
– Благодарю вас, министр.
– Орден Мерлина второй степени, я так думаю. А если удастся пропихнуть – даже первой!
– Чрезвычайно признателен, министр.
– Какой у вас жуткий порез… Блэк постарался?
– Вообще-то нет – это работа Поттера, Уизли и Грейнджер, министр…
– Не может быть!
– Блэк их околдовал, я сразу понял. Заморочное заклятие, судя по их поведению. Им казалось, что Блэк невиновен. Они не отвечали за свои действия. Впрочем, из-за их вмешательства Блэк мог и сбежать… Очевидно, они полагали, будто способны изловить его самостоятельно. До сего дня им многое сходило с рук… Боюсь, это вселило в них излишнюю самоуверенность… И конечно, Поттер всегда был у директора на особом, исключительном даже, положении…
– Ах, Злей! Вы же понимаете… Гарри Поттер… Когда речь о нем, все мы отчасти смотрим сквозь пальцы.
– Тем не менее – разве особое отношение пошло ему на пользу? Лично я всегда старался относиться к нему, как и к любому другому учащемуся. А любой другой учащийся был бы как минимум временно отстранен от занятий за то, что подверг ужасному риску жизни своих товарищей. Вы вдумайтесь, министр, – нарушить все мыслимые и немыслимые школьные правила! Вопреки всем мерам предосторожности, которые установили ради его же безопасности! Вне школы, ночью, вместе с оборотнем и беглым преступником… Кроме того, у меня есть основания полагать, что ранее он нелегально посещал Хогсмед…
– Да-да… Посмотрим, Злей, посмотрим… Мальчик, вне всякого сомнения, сглупил…
Гарри лежал и слушал, крепко зажмурившись. Он был как пьяный. Слова доходили от ушей до сознания чрезвычайно медленно, и он почти ничего не понимал… Руки и ноги налиты свинцом; нет сил разлепить отяжелевшие веки… Хорошо бы лежать здесь, на этой удобной кровати, вечно…
– Но больше всего меня поражает поведение дементоров… Вы и правда не знаете, Злей, почему они отступили?
– Представления не имею, министр… Когда я пришел в себя, они уже направлялись к своим постам у входа на территорию…
– Удивительно. И все же Блэк, и Гарри, и эта девочка…
– Когда я подошел, они были без сознания. Разумеется, я связал Блэка, вставил кляп, наколдовал носилки и незамедлительно доставил всех в замок.
Возникла пауза. Мозги у Гарри заработали чуть быстрее, и в животе тут же разверзлась гложущая пустота.
Он открыл глаза.
Все кругом размыто. Кто-то снял с него очки. Гарри лежал в темной больничной палате. В дальнем углу смутно виднелась спина мадам Помфри. Она склонялась над чьей-то койкой. Гарри прищурился. Под рукой мадам Помфри рыжела шевелюра Рона.
Гарри сдвинул голову на подушке. Справа, на залитой лунным светом койке, тоже с открытыми глазами, лежала Гермиона – и она словно окаменела. Заметив, что Гарри очнулся, она приложила палец к губам и показала на приоткрытую дверь. Голоса Фуджа и Злея доносились из коридора.
К койке Гарри стремительно приближалась мадам Помфри. Он повернулся к ней. Мадам Помфри несла шоколад. Таких кусищ Гарри в жизни не видел – не шоколад, а небольшой валун.
– Очнулся! – радостно воскликнула фельдшерица, положила шоколад на тумбочку и принялась разбивать его на части молоточком.
– Как Рон? – хором спросили Гарри с Гермионой.
– Жить будет, – сурово ответила мадам Помфри. – А вот вы двое… вы останетесь здесь, пока я не буду уверена, что вы… Поттер, что это ты такое делаешь?
Гарри сел, надел очки и взял палочку.
– Мне надо к директору, – заявил он.
– Поттер, – успокоительно произнесла мадам Помфри, – все в порядке. Блэка схватили. Он заперт наверху. Дементоры вот-вот запечатлеют Поцелуй…
– ЧТО?!
Гарри выпрыгнул из кровати. Гермиона тоже. Однако вопль Гарри услышали в коридоре; через секунду в палату влетели Фудж и Злей.
– Гарри, Гарри, в чем дело? – засуетился Фудж. – Ты должен лежать… Ему дали шоколад? – встревоженно спросил он у мадам Помфри.
– Господин министр! Послушайте! – сказал Гарри. – Сириус Блэк невиновен! Питер Петтигрю инсценировал свою смерть! Мы видели его сегодня! Не пускайте дементоров к Блэку, он…
Фудж выслушал бред больного с ласковой улыбкой.
– Гарри, Гарри, ты совсем запутался, тебе столько пришлось пережить… Ложись скорее, будь умницей, у нас все под контролем…
– НИЧЕГО ПОДОБНОГО! – заорал Гарри. – ВЫ НЕ ТОГО ВЗЯЛИ!
– Господин министр, пожалуйста, послушайте. – Гермиона подбежала к Гарри и умоляюще заглядывала Фуджу в лицо. – Я тоже его видела. Это крыса Рона, он анимаг, то есть Петтигрю, и…
– Видите, министр? – вмешался Злей. – Заморочены, оба… Блэк над ними славно поработал…
– МЫ НЕ ЗАМОРОЧЕНЫ! – рявкнул Гарри.
– Министр! Профессор! – сердито вмешалась мадам Помфри. – Я настаиваю, чтобы вы ушли. Поттер – мой пациент, его нельзя беспокоить!
– Я не беспокоюсь! Я хочу рассказать, как было дело! – в бешенстве выкрикнул Гарри. – Если б только они послушали…
Но мадам Помфри ловко заткнула ему рот куском шоколада. Гарри подавился, и фельдшерица воспользовалась преимуществом, чтобы уложить его в постель.
– А теперь, министр, прошу вас – детям нужен покой. Пожалуйста, уходите.
Дверь в палату отворилась. Вошел Думбльдор. С огромным трудом проглотив шоколад, Гарри снова вскочил.
– Профессор Думбльдор, Сириус Блэк…
– Да что же это такое! – в истерике закричала мадам Помфри. – Здесь лазарет или проходной двор?! Директор, я настаиваю…
– Приношу свои извинения, Поппи, но мне необходимо переговорить с мистером Поттером и мисс Грейнджер, – спокойно сказал Думбльдор. – Я только что беседовал с Сириусом Блэком…
– И он, конечно, рассказал вам ту же сказочку, которой задурил голову Поттеру? – огрызнулся Злей. – Про крысу, про то, что Петтигрю жив…
– Да, такова версия Блэка. – И Думбльдор окинул Злея пристальным взором из-за очков-полумесяцев.
– А мое свидетельство для вас ничего не значит? – взревел тот. – Питера Петтигрю не было в Шумном Шалмане, не видел я его и на территории школы.
– Это потому, что вы были без сознания, профессор! – серьезно объяснила Гермиона. – Вы пришли позже и не слышали…
– Мисс Грейнджер, ПРИДЕРЖИТЕ ЯЗЫК!
– Да что вы, Злей, – оторопел Фудж, – юная леди нездорова, нужно сделать скидку…
– Я бы хотел побеседовать с Гарри и Гермионой наедине, – резко оборвал его Думбльдор. – Корнелиус, Злотеус, Поппи, пожалуйста, оставьте нас.
– Директор! – всполошилась мадам Помфри. – Им необходимо лечение, им нужен покой!..
– Это не может ждать, – отрезал Думбльдор, – и я вынужден настаивать.
Мадам Помфри поджала губы, прошла в свой кабинет в дальнем углу и хлопнула дверью. Фудж сверился с большими золотыми карманными часами, свисавшими из жилетного кармана.
– Должно быть, дементоры уже прибыли, – объявил он. – Я должен их встретить. Думбльдор, жду вас наверху.
Он прошел к двери, открыл ее и подождал Злея, но тот не двинулся с места.
– Вы ведь не поверили сказочке Блэка? – прошептал он, не сводя застывшего взгляда с лица Думбльдора.
– Я хотел бы побеседовать с Гарри и Гермионой наедине, – повторил Думбльдор.
Злей шагнул к нему.
– Сириус Блэк был способен на убийство в шестнадцать лет, – выдохнул он. – Вы не забыли, директор? Не забыли, что однажды он хотел убить и меня?
– С памятью у меня все в порядке, Злотеус, – невозмутимо ответил Думбльдор.
Злей развернулся и вылетел за дверь, которую все еще придерживал Фудж. Дверь за ними закрылась, и Думбльдор повернулся к Гарри и Гермионе. Те заговорили одновременно и взахлеб:
– Профессор, Блэк говорит правду – мы видели Петтигрю…
– …он сбежал, когда профессор Люпин превратился в волка…
– …он был крысой…
– …передняя лапа Петтигрю, то есть палец – он его себе отрезал…
– …на Рона напал Петтигрю, а вовсе не Сириус…
Думбльдор поднял руку, чтобы остановить эту лавину.
– Теперь ваша очередь слушать, и я прошу вас не перебивать, у нас очень мало времени, – тихо сказал он. – Нет никаких доказательств правдивости показаний Блэка, кроме ваших слов, а слова двух тринадцатилетних мало кого убедят. Целая улица свидетелей клялась, что Сириус убил Петтигрю. Я лично свидетельствовал перед министерством, что Сириус был Хранителем Тайны Поттеров.
– Профессор Люпин может рассказать вам… – начал Гарри, не в силах молчать.
– В настоящее время профессор Люпин пребывает в лесной чаще и никому ничего рассказать не может. Когда он вновь обретет человеческий облик, будет слишком поздно, Сириус станет хуже чем мертвый. И должен прибавить, что большинство наших с вами сородичей до того не доверяют оборотням, что показания Люпина будут стоить очень немного. А тот факт, что они с Сириусом старые друзья…
– Но…
– Послушай, Гарри. Слишком поздно, ты слышишь меня? Наверняка ты сам понимаешь, что версия профессора Злея куда убедительнее твоей.
– Он ненавидит Сириуса, – в отчаянии сказала Гермиона. – И все потому, что Сириус сыграл с ним глупую шутку…
– Сириус вел себя вовсе не как невиновный человек. Он напал на Толстую Тетю, – ворвался в гриффиндорскую башню, угрожая ножом… Без Петтигрю, живого или мертвого, у нас нет ни малейшего шанса изменить приговор Сириуса.
– Но вы же нам верите.
– Да, верю, – спокойно подтвердил Думбльдор. – Но я лишен власти заставить прозреть другого человека или отменить решение министра магии…
Гарри поднял глаза на суровое лицо директора и почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он уже привык, что Думбльдор умеет найти выход из любой ситуации. Вот и сейчас он ждал, что директор достанет из воздуха какое-нибудь поразительное решение. Однако… последняя надежда пропала.
– Нам с вами, – неторопливо произнес Думбльдор и перевел голубые глаза с Гарри на Гермиону, – нужно время.
– Но… – начала Гермиона. И вдруг ее глаза округлились. – ОЙ!
– Вот что, слушайте внимательно. – Думбльдор говорил очень медленно и очень отчетливо. – Сириус заперт в кабинете профессора Флитвика на седьмом этаже. Тринадцатое окно справа от Западной башни. Если все пройдет благополучно, вам сегодня удастся спасти не одну невинную жизнь. Но запомните, оба. Вас не должны видеть. Мисс Грейнджер, вам известен закон – вы знаете, что поставлено на карту… Вас – не – должны – видеть.
Гарри совершенно не понимал, что происходит. Думбльдор зашагал прочь и оглянулся только у двери.
– Я вас запру. Сейчас, – он поглядел на часы, – без пяти минут полночь. Мисс Грейнджер, трех оборотов будет достаточно. Удачи.
– Удачи? – повторил Гарри, когда за Думбльдором закрылась дверь. – Трех оборотов? О чем он? Что мы должны сделать?
Гермиона, не отвечая, потеребила ворот и вытащила из-под него очень длинную, очень тонкую золотую цепочку.
– Гарри, – лихорадочно позвала она. – Быстрее!
Гарри в полнейшем замешательстве придвинулся к ней. На цепочке висели крохотные блестящие песочные часы.
– Вот…
Она надела цепочку и ему на шею.
– Готов? – спросила она еле дыша.
– Что это такое? – Гарри совершенно растерялся.
Гермиона трижды повернула песочные часы.
Темная палата растворилась. Гарри почудилось, будто он с огромной скоростью летит спиной вперед. Мимо неслись размытые цветовые пятна и предметы непонятных форм, в ушах стучало, он хотел закричать, но не слышал собственного голоса…
А потом под ногами оказалась твердая почва – и все пришло в норму.
Они стояли в пустом вестибюле. Из открытых парадных дверей на мощеный пол лился поток золотого солнечного света. Гарри дико воззрился на Гермиону. Цепочка врезалась ему в шею.
– Гермиона, что?..
– Быстро сюда! – Она схватила Гарри за руку и потащила через вестибюль к чулану для метел. Открыла, втолкнула Гарри внутрь меж ведер и швабр и захлопнула за собой дверцу.
– Что?.. Как?.. Гермиона, что творится?
– Мы переместились во времени, – прошептала Гермиона в темноте, снимая цепочку с шеи Гарри. – На три часа назад…
Гарри нащупал собственную ногу и с силой ущипнул. Стало очень больно. Значит, видимо, придется вычеркнуть версию «я сплю и вижу чудовищно странный сон».
– Но…
– Ш-ш-ш! Тихо! Кто-то идет! Наверно… мне кажется… это мы!
Гермиона прижала ухо к дверце.
– Шаги… Кто-то идет по вестибюлю… Да, я думаю, это мы идем к Огриду!
– Ты хочешь сказать, – прошептал Гарри, – что здесь в чулане мы и там тоже мы?
– Да. – Гермиона не отлипала от дверцы. – Я уверена, что это мы. По звуку не больше трех человек… и мы идем медленно, потому что в плаще-невидимке…
Она замолчала, прислушиваясь.
– Мы спускаемся во двор…
В отчаянной тревоге она села на перевернутое ведро. Но у Гарри все-таки были вопросы.
– Откуда у тебя эти… часы?
– Это называется времяворот, – прошептала Гермиона, – мне дала профессор Макгонаголл в самый первый день учебного года. Я им пользовалась весь год, чтобы успевать на все занятия. Профессор Макгонаголл взяла с меня клятву, что я никому не скажу. Ей пришлось слать в министерство всякие прошения, чтобы мне разрешили. Она клялась, что я образцовая ученица и никогда ни за что не буду перемещаться во времени ни для чего, кроме учебы… Я поворачивала его назад, чтобы прожить прошедшие часы заново… Так мне удавалось бывать на нескольких уроках одновременно. Но… Гарри, я не понимаю, чего от нас хочет Думбльдор. Что мы должны сделать? Почему он сказал вернуться на три часа назад? Как это поможет Сириусу?
Гарри взглянул на ее лицо в темноте.
– Значит, в это время что-то случилось и он хочет, чтобы мы это изменили, – проговорил он. – Но что? Три часа назад мы пошли к Огриду…
– Сейчас три часа назад, и мы идем к Огриду, – уточнила Гермиона, – мы только что слышали, как мы ушли…
Гарри наморщил лоб – мозги от напряжения как будто скукоживались.
– Думбльдор сказал… сказал, что мы можем спасти не одну невинную жизнь… – И тут он понял. – Гермиона, мы должны спасти Конькура!
– Но… как это поможет Сириусу?
– Думбльдор говорил… говорил, где находится окно – окно кабинета Флитвика! Где заперт Сириус! Мы подлетим к окну на Конькуре и спасем Сириуса! А потом Сириус улетит на Конькуре – они спасутся вместе!
Насколько разглядел Гарри, Гермиона пришла в ужас.
– Если нам это удастся так, чтобы нас никто не заметил, это будет чудо!
– Надо постараться, что еще делать. – Гарри встал и прижал ухо к дверце. – Вроде никого… Пошли…
Он толкнул дверцу. В вестибюле было пусто. Быстро и бесшумно они выбрались из чулана и сбежали вниз по каменным ступеням. Тени уже удлинились, заходящее солнце снова позолотило верхушки деревьев Запретного леса.
– Если кто-нибудь выглянет сейчас из окна… – пискнула Гермиона, беспомощно оглядываясь на замок.
– А мы бегом, – решительно сказал Гарри. – Прямо в лес, ладно? Спрячемся за деревом и посмотрим…
– Ладно, только давай через теплицы! – задыхаясь, произнесла Гермиона. – Нам нужно подальше от передней двери в хижину, а то мы нас увидим! Мы уже туда почти дошли!
Еще соображая, что именно она сейчас сказала, Гарри пустился бежать, Гермиона поспевала следом. Они промчались по огороду к теплицам, переждали, а потом, обогнув Дракучую иву, бросились дальше, под лесную сень…
Укрывшись в тени густых крон, Гарри оглянулся; вскоре подбежала запыхавшаяся Гермиона.
– Отлично, – выдохнула она. – Теперь к дому Огрида… Держись незаметно, Гарри…
Они медленно пробирались меж деревьев по самой опушке. Когда показался фасад хижины, до них донесся стук в дверь. Оба спрятались за толстым стволом дуба и осторожно выглянули с двух сторон. Огрид, белый и трясущийся, появился на пороге и заозирался – кто стучал. Тогда Гарри услышал собственный голос:
– Это мы. Мы в плаще-невидимке. Впусти, мы тогда его снимем.
– Зря пришли! – зашептал Огрид. Он посторонился, потом быстро захлопнул дверь.
– Ничего чуднее нам делать не доводилось! – с жаром сказал Гарри.
– Давай немного передвинемся, – шепотом сказала Гермиона. – Нам надо поближе к Конькуру.
Они крались между деревьями, пока не увидели нервного гиппогрифа, привязанного возле тыквенных грядок.
– Сейчас? – еле слышно спросил Гарри.
– Нет! – возразила Гермиона. – Если мы уведем его сейчас, в комитете подумают, что это Огрид его отпустил! Надо подождать, пусть они убедятся, что Конькур привязан во дворе!
– Тогда у нас на все про все будет примерно секунд шестьдесят, – заметил Гарри. Задача уже казалась невыполнимой.
Из хижины донесся звон фарфора.
– Это Огрид разбил кувшин, – прошептала Гермиона. – Сейчас я найду Струпика…
И действительно, вскоре послышался удивленный крик.
– Гермиона, – вдруг сообразил Гарри, – а что, если мы… что, если мы вбежим и схватим Петтигрю…
– Нет! – тихонько ужаснулась Гермиона. – Ты что, не понимаешь? Мы и так нарушаем один из самых главных колдовских законов! Никому никогда нельзя менять ход истории, никому! Ты же слышал, что сказал Думбльдор. Если нас увидят…
– Нас увидит Огрид и мы сами – и все!
– Гарри, вот что бы ты сделал, если бы увидел, как ты сам врываешься к Огриду?
– Я бы… я бы решил, что сошел с ума, – ответил Гарри, – или это черная магия…
– Совершенно верно! Ты бы ничего не понял и мог бы даже напасть сам на себя! Ты что, не понимаешь? Профессор Макгонаголл рассказывала, какие жуткие вещи случались с колдунами, которые играли со временем… Сплошь и рядом заканчивалось тем, что они по ошибке убивали самих себя в прошлом или в будущем!
– Ну, все, все, – сказал Гарри. – Я просто предложил… я подумал…
Но Гермиона молча ткнула его в бок и показала на замок. Гарри слегка сдвинул голову, чтобы лучше видеть парадные двери. По ступенькам уже спускались Думбльдор, Фудж, престарелый представитель комитета и палач Макнейр.
– Сейчас выйдем мы! – еле слышно выдохнула Гермиона.
И правда, задняя дверь хижины отворилась, и Гарри увидел, как оттуда выходят Рон, Гермиона, Огрид и он сам. Из-за дерева он смотрел на себя же у тыквенных грядок – ничего страннее с ним в жизни не случалось.
– Все путем, Конька, все путем, – сказал Огрид Конькуру. Затем повернулся к ребятам: – Ну, давайте. Идите уже.
– Огрид, мы не можем…
– Мы расскажем, как все было…
– Ну как можно его убить?..
– Идите! И так все плохо, не хватало еще вам в беду попасть!
Гарри увидел, как на огороде Гермиона набрасывает плащ на голову ему и Рону.
– Быстро. И не слушайте…
В переднюю дверь хижины постучали. Прибыли исполнители приговора. Огрид вернулся в хижину, не закрыв дверь. Гарри увидел, как возле хижины под тремя парами ног полегает трава. Он, Рон и Гермиона ушли… А тот Гарри и та Гермиона, что прятались за деревом, слышали через заднюю дверь, что происходит в хижине.
– Где тварь? – процедил ледяной голос Макнейра.
– Т-там… снаружи, – хрипло выговорил Огрид.
В окне появилось лицо Макнейра, и Гарри спрятал голову за дерево. Затем раздался голос Фуджа:
– Мы… э-э-э… должны зачитать тебе официальный приказ, Огрид. Я быстро. А потом вам с Макнейром надо его подписать. Макнейр, вы тоже должны слушать, такова процедура…
Лицо Макнейра исчезло из окна. Сейчас или никогда.
– Подожди здесь, – шепнул Гарри Гермионе. – Я сам.
Фудж начал читать, а Гарри выскочил из-за дерева, перелетел заборчик, огораживающий тыквенные грядки, и приблизился к Конькуру.
– «Согласно решению комитета по уничтожению опасных созданий, гиппогриф Конькур, в дальнейшем именуемый осужденный, сегодня, шестого июня, на закате подлежит…»
Стараясь не моргать, Гарри снова посмотрел в свирепые оранжевые глаза Конькура и поклонился. Конькур преклонил шершавые колени, затем поднялся. Гарри задергал узел на его веревках.
– «…казни через декапитацию. По указанию комитета приговор будет приведен в исполнение Уолденом Макнейром, палачом…»
– Давай, Конькур, – прошептал Гарри, – сейчас мы тебя спасем. Только тихо… тихо…
– «…в чем и подписуемся…» Огрид, подпишись вот здесь…
Гарри изо всех сил потянул веревку, но Конькур уперся передними ногами.
– Давайте уже покончим с этим, – задребезжал в хижине голос представителя комитета. – Огрид, тебе, наверное, лучше не выходить…
– Нет, мне… я хочу быть с ним… не хочу, чтоб он один…
В хижине эхом отдавались шаги.
– Конькур, да шевелись же! – зашипел Гарри.
Он еще сильнее потянул за веревку. Конькур неохотно зашагал, раздраженно шурша крыльями. До леса еще футов десять – их обоих отлично видно из задней двери.
– Одну минуту, Макнейр, – произнес голос Думбльдора. – Вы тоже должны подписаться.
Шаги замерли. Гарри дернул за веревку. Конькур грозно щелкнул клювом и пошел быстрее.
Из-за дерева высовывалось белое лицо Гермионы.
– Гарри, горим! Скорее! – одними губами воскликнула она.
Думбльдор всё говорил. Гарри опять дернул за веревку. Конькур недовольно перешел на рысь. Они добрались до опушки…
– Скорее! Скорее! – простонала Гермиона, выскочила из-за дерева и тоже изо всех сил потянула за веревку, понукая Конькура шевелиться. Гарри оглянулся через плечо: их уже не было видно и им не был виден задний двор Огрида.
– Стоп! – шепотом приказал он. – А то услышат…
Задняя дверь хижины с грохотом распахнулась настежь. Гарри, Гермиона и Конькур стояли очень тихо; казалось, даже гиппогриф внимательно прислушивается.
Тишина… а затем…
– Где оно? – продребезжал старческий голос. – Где животное?
– Он был привязан здесь! – рявкнул палач. – Я сам видел! Прямо здесь!
– Как это удивительно! – проговорил Думбльдор. Кажется, он забавлялся.
– Конька! – сипло позвал Огрид.
Прозвучал свист и удар лезвия. Палач, видимо, от ярости всадил топор в изгородь. А затем раздался вой, и на сей раз ребята сквозь рыдания разобрали слова:
– Убег! Убег! Святое небо, храни его маленький клювик! Выпутался и убег! Ай да Конька, ай да молодец!
Конькур натянул веревку – он рвался к Огриду. Гарри и Гермиона держали изо всех сил, врывшись ногами в землю.
– Кто-то его отвязал! – громыхал голос палача. – Надо обыскать территорию и лес тоже…
– Макнейр, если Конькура и в самом деле украли, неужели вы думаете, что вор увел его по земле? – весело сказал Думбльдор. – Тогда уж обыщите небеса, если угодно… Огрид, я бы не отказался от чая. Или даже от бренди. Большой стакан, пожалуйста.
– Ко… ко… конечно, профессор. – Огрид, похоже, от счастья совсем обессилел. – Входите, входите…
Гарри с Гермионой внимательно вслушивались. Шаги, тихая ругань палача, хлопок двери – а затем снова тишина.
– И что теперь? – шепотом спросил Гарри, озираясь.
– Придется тут прятаться, – ответила потрясенная Гермиона. – Пока они не уйдут обратно в замок. А потом дождемся безопасного момента, чтобы подлететь к окну Сириуса. Он там окажется только через пару часов… Все это будет ужасно трудно…
Она нервно глянула через плечо в лес. Солнце садилось.
– Надо передвинуться. – Гарри напряженно размышлял. – Надо, чтобы было видно Дракучую иву, а то мы не поймем, что происходит.
– Верно, – согласилась Гермиона, перехватывая веревку покрепче, – но нельзя, чтобы нас увидели, Гарри, пожалуйста, не забывай…
В сгущающейся тьме они пошли по опушке и наконец укрылись за перелеском, сквозь который различались очертания Дракучей ивы.
– Вон Рон! – вдруг воскликнул Гарри.
Черная фигурка со всех ног неслась по газону, и ее крики далеко разносились в неподвижном ночном воздухе.
– Отстань от него! Пошел прочь! Струпик, ко мне…
И тогда стало видно, как из ниоткуда материализовались еще две фигуры. Гарри наблюдал, как он сам и Гермиона гонятся за Роном. Потом Рон нырнул.
– Попался! Пошел отсюда, гнусный кот!..
– А вот и Сириус, – сказал Гарри.
Из-под Дракучей ивы вырос силуэт гигантской собаки. Они видели, как пес повалил Гарри, схватил Рона…
– Отсюда еще страшнее, да? – заметил Гарри, глядя, как пес утаскивает Рона под дерево. – Ой! Как она меня шибанула! – и тебя тоже – как это странно…
Дракучая ива скрипела и хлестала нижними ветвями; ребята видели, как они сами мечутся под деревом, стараясь пробраться к стволу. Затем ива замерла.
– Это Косолапсус нажал на узел, – отметила Гермиона.
– Так, мы забираемся внутрь, – пробормотал в ответ Гарри. – Все, мы ушли.
Едва они скрылись из виду, дерево снова зашевелилось. Спустя считаные секунды неподалеку раздались шаги. Думбльдор, Макнейр, Фудж и старикашка шагали назад в замок.
– Мы только-только вошли в тоннель! – тихонько воскликнула Гермиона. – Если бы Думбльдор пошел с нами…
– То и Макнейр с Фуджем пошли бы, – горько отозвался Гарри. – Клянусь чем угодно, Фудж приказал бы Макнейру убить Сириуса на месте…
Они проследили, как четыре человека поднялись по ступенькам и скрылись в замке. Несколько минут вокруг было пусто. Затем…
– Люпин идет! – объявил Гарри.
Еще один человек слетел по ступеням и бросился к Дракучей иве. Гарри глянул в небо. Облака полностью затянули луну.
Люпин схватил с земли палку и потыкал в узел на стволе. Дерево прекратило буянить, и Люпин тоже скрылся в норе между корнями.
– Нет бы ему плащ взять, – бросил Гарри, – вон же он лежит… – Он повернулся к Гермионе: – Если сейчас быстренько его забрать, Злей не попадет в Шалман и…
– Гарри, нельзя, чтобы нас видели!
– Как ты можешь это выносить? – яростно спросил Гарри. – Стоять тут и спокойно смотреть? – Он поразмыслил. – Я пойду за плащом!
– Гарри, нельзя!
Гермиона еле успела схватить его сзади за мантию. Поблизости кто-то разразился громкой песней. Огрид, слегка покачиваясь на ходу, шагал в замок и распевал во всю глотку. В руке у него была большая бутыль.
– Видишь? – зашептала Гермиона. – Видишь, что могло бы случиться? Нельзя, чтобы нас увидели! Конькур, стой!
Гиппогриф снова отчаянно рвался к Огриду. Гарри тоже потянул за веревку. Они втроем проводили глазами Огрида – тот на нетвердых ногах взобрался по ступенькам и скрылся в замке. Конькур перестал тянуть и грустно повесил голову.
Не прошло и двух минут, двери замка вновь распахнулись, оттуда выскочил Злей и ринулся к иве.
Гарри сжал кулаки: Злей резко затормозил у дерева и огляделся. Затем схватил плащ и поднес к глазам.
– Убери свои грязные лапы, – тихо зарычал Гарри.
– Ш-ш-ш!
Злей схватил ту же палку, которой воспользовался Люпин, ткнул в узел, надел плащ и исчез.
– Ну и все, – тихо подытожила Гермиона. – Теперь мы все там… осталось подождать, пока мы выйдем…
Она надежно привязала веревку к ближайшему дереву и села на сухую землю, обхватив руками колени.
– Гарри, я кое-чего не понимаю… Почему дементоры не смогли взять Сириуса? Я только помню, как они надвигались… а потом, наверное, я потеряла сознание… их так много было…
Гарри сел рядом. Он рассказал то, что видел; как, едва ближайший дементор нацелился его поцеловать, что-то большое и серебристое галопом проскакало по озеру и заставило дементоров отступить.
Под конец рассказа Гермиона сидела с полуоткрытым ртом.
– Но что это было?
– Раз оно отогнало дементоров, это могло быть только одно, – проговорил Гарри. – Настоящий Заступник. Сильный.
– Но кто его вызвал?
Гарри промолчал. Он вспоминал человека на другом берегу озера. Тогда он подумал, что это… Но как это возможно?
– Ты помнишь, как он выглядел? – с жаром допрашивала Гермиона. – Учитель какой-то?
– Нет, – покачал головой Гарри, – не учитель.
– Но ведь это должен быть по-настоящему сильный колдун, раз он сумел отогнать столько дементоров… Ты говоришь, Заступник сиял ярко, – он этого человека не осветил? Ты не увидел?..
– Увидел, – задумчиво произнес Гарри. – Но… может, мне показалось… я же был не в себе… я потом сразу потерял сознание…
– Ну так кого ты видел?
– По-моему… – Гарри сглотнул, понимая, как нелепо прозвучат его слова, – по-моему, я видел папу.
Гарри поднял глаза на Гермиону и увидел, что она открыла рот совсем. Во взгляде ее тревога мешалась с жалостью.
– Гарри, твой папа… ну… умер, – тихо сказала она.
– Я знаю, – быстро отозвался Гарри.
– Думаешь, ты видел привидение?
– Не знаю… нет… он был… непрозрачный…
– Но тогда…
– Может, просто глюки, – предположил Гарри, – но… насколько я разглядел, это был он… у меня есть фотографии…
Гермиона смотрела так, словно опасалась за его рассудок.
– Я понимаю, что это звучит странно, – сухо добавил Гарри. Он отвернулся к Конькуру – тот рыл клювом землю и, похоже, искал червяков. Но Гарри смотрел сквозь Конькура.
Он думал об отце и трех его лучших друзьях… Лунат, Червехвост, Мягколап и Рогалис… Неужто сегодня здесь побывали все четверо? В этот вечер объявился Червехвост, которого все считали погибшим, – почему с отцом Гарри не могло случиться нечто подобное? Или все-таки там, за озером, возникло видение? Человек стоял слишком далеко, толком не разглядишь… Но какой-то миг, пока Гарри не потерял сознание, он был так уверен…
Легчайший ветерок шевелил листву над головой. Луна то выплывала из-за облаков, то снова пряталась. Гермиона сидела лицом к иве и ждала.
Прошло больше часа. Наконец…
– Вот и мы! – прошептала Гермиона.
Оба вскочили. Конькур встрепенулся. Из норы неуклюже выбрались Люпин, Рон и Петтигрю. Потом по-дурацки выплыл Злей в обмороке. Следом выбрались Гермиона, Гарри и Блэк. Все зашагали к замку.
Сердце у Гарри бешено забилось. Он посмотрел на небо и приготовился: сейчас луна выглянет из-за облака…
– Гарри, – тихонько предупредила Гермиона, словно читала его мысли, – нам надо сидеть здесь. Нас не должны увидеть. Мы ничего не можем сделать…
– Значит, Петтигрю опять от нас сбежит… – прошептал Гарри.
– А ты собираешься в темноте ловить крысу? – огрызнулась Гермиона. – Мы тут бессильны! Мы вернулись назад во времени, чтобы помочь Сириусу; больше нам ничего нельзя!
– Хорошо, хорошо!
Луна выскользнула из-за облака. Фигурки на газоне остановились. Началась возня…
– Это Люпин, – шепнула Гермиона, – он превращается…
– Гермиона! – вдруг сказал Гарри. – Бежим!
– Нельзя вмешиваться, я же тебе говорю…
– Да не вмешиваться! Люпин кинется в лес, прямо на нас!
Гермиона охнула.
– Скорей! – застонала она, бросаясь отвязывать Конькура. – Скорей! Куда же нам? Где спрятаться? Дементоры вот-вот придут…
– Давай к Огриду! – решил Гарри. – Там сейчас никого – рванули!
И они рванули со всех ног. Конькур трусил следом. За спиной выл оборотень…
Вот и хижина. Гарри подскочил к двери и распахнул ее рывком. Гермиона и Конькур влетели внутрь; Гарри запрыгнул следом и задвинул засов. Немецкий дог Клык громко залаял.
– Ш-ш-ш, Клык, это мы! – Гермиона почесала пса за ушами. – Еще бы чуть-чуть, и привет! – заметила она.
– Да уж…
Гарри посмотрел в окно. Изнутри было гораздо труднее понять, что происходит снаружи. Конькур был счастлив – он снова у Огрида. Гиппогриф лег перед камином, довольно сложил крылья и приготовился хорошенько вздремнуть.
– Знаешь, я лучше выйду на улицу, – неуверенно заговорил Гарри. – Отсюда не видно, что там творится, мы не поймем, когда пора…
Гермиона посмотрела на него с подозрением.
– Я не буду вмешиваться, – торопливо пообещал Гарри. – Просто надо же знать, что происходит, а то как мы поймем, что пора лететь за Сириусом?
– Да… Ну ладно… Тогда я подожду здесь, с Конькуром… Только, Гарри… осторожнее – все-таки оборотень… и дементоры…
Гарри вышел во двор и обогнул хижину. Вдалеке заскулила собака. Значит, дементоры уже окружают Сириуса… Сейчас они с Гермионой побегут к нему…
Гарри поглядел на озеро. Сердце отбивало барабанную дробь… Тот, кто послал Заступника, появится с минуты на минуту…
Он нерешительно потоптался у двери в хижину. Вас не должны видеть. Но он и не хотел, чтоб его видели. Он хотел увидеть сам… Он должен знать…
Появились дементоры. Они возникали из темноты, отовсюду, скользили вдоль озера… Они удалялись от Гарри, направлялись на другой берег… даже не нужно к ним приближаться…
Гарри побежал. В голове не было ничего – только мысль об отце… Если это он… если это и вправду он… Гарри должен знать, должен выяснить…
Озеро все ближе, но пока никого не видно. На том берегу вспыхивали бледные серебристые искры – его собственные жалкие Заступники…
У самой воды рос куст. Гарри прыгнул за него, в отчаянии поглядел сквозь листву. Серебристые вспышки внезапно погасли. Страх и возбуждение сотрясали его – вот-вот, уже сейчас…
– Давай же! – бормотал он, озираясь. – Ну где же ты? Папа, давай…
Но никто не появлялся. Гарри посмотрел на другой берег, на кольцо дементоров. Один уже снимал капюшон. Спасителю пора быть здесь – но на сей раз что-то никого…
И тут до него наконец дошло – он все понял. Он видел не отца – он видел себя…
Гарри молниеносно вылетел из-за куста и выдернул палочку.
– ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! – заорал он.
И тогда из кончика волшебной палочки вырвалось… нет, не бесформенное туманное облачко, но ослепительно сияющее серебристое животное. Гарри прищурился. Похоже на коня. Он бесшумным галопом поскакал по черной глади озера прочь от Гарри. Тот увидел, как конь наклонил голову и налетел на дементоров, кишащих будто черви… потом заскакал кругами, защищая неподвижные черные силуэты на земле, и дементоры отступили, рассеялись, исчезли в темноте… и вот их уже нет.
Заступник обернулся и легким галопом поскакал к Гарри по гладкой воде. Нет, не конь. И не единорог. Олень. Он ярко сиял, как луна в небесах… он возвращался к Гарри.
Олень остановился на берегу. Его копыта не оставляли следов на влажной земле. Он посмотрел на Гарри огромными серебристыми глазами. Очень медленно склонил рогатую голову. И тогда Гарри понял…
– Рогалис, – прошептал он.
Но когда он потянулся трясущимися пальцами к прекрасному созданию, оно исчезло.
Гарри так и стоял, протягивая руки. Затем сердце екнуло – за спиной застучали копыта. Он стремительно обернулся – и увидел Гермиону: она мчалась к нему, таща за собой Конькура.
– Что ты наделал? – гневно кричала она. – Ты же собирался только смотреть!
– Я всего-навсего спас нам всем жизнь, – ответил Гарри. – Иди сюда – сюда, за куст, – я объясню.
И снова Гермиона слушала его с разинутым ртом.
– Тебя кто-нибудь видел?
– Да! Ты что, не слушаешь? Меня видел я, но подумал, что я – это папа! Все нормально!
– Гарри, мне прямо не верится… Ты вызвал Заступника, который отогнал столько дементоров! Это же абсолютно высшая магия!..
– Сейчас я был уверен, что смогу, – объяснил Гарри, – потому что я это уже сделал… Понимаешь?
– Не знаю… Гарри, смотри – Злей!
Из-за куста они поглядели на тот берег. Злей очухался. Он наколдовал носилки и погрузил на них безжизненные тела Гарри, Гермионы и Блэка. Четвертые носилки, на которых, вне всякого сомнения, лежал Рон, уже плавали сбоку. Выставив перед собой палочку, Злей погнал носилки в замок.
– Ну что, почти пора, – нервно сказала Гермиона, посмотрев на часы. – У нас примерно сорок пять минут до того, как Думбльдор запрет дверь. Нужно спасти Сириуса и вернуться в палату, пока никто не понял, что нас нет…
Они ждали, наблюдая за текучим отражением облаков в озерной глади. Соседний куст шелестел на ветру. Конькур заскучал и снова принялся искать червяков.
– Как думаешь, он уже там? – Гарри сверился с часами. Потом стал отсчитывать окна справа от Западной башни.
– Смотри! – шепнула Гермиона. – Это кто? Кто-то вышел!
Гарри уставился в темноту. Из замка к воротам по двору торопливо шагал человек. На поясе у него что-то блеснуло.
– Макнейр! – сказал Гарри. – Палач! Он идет за дементорами! Пора, Гермиона.
Гермиона положила руки на спину Конькуру, и Гарри ее подсадил. Затем оттолкнулся от нижней ветки куста и сел впереди. Перекинул веревку вокруг шеи гиппогрифа и привязал к ошейнику, соорудив поводья.
– Готова? – шепотом спросил он Гермиону. – Держись за меня.
И он пятками пришпорил Конькура.
Конькур взмыл в черное небо. Почувствовав, как под ним мощно раскрылись огромные крылья, Гарри коленками обхватил бока гиппогрифа. Гермиона крепко обнимала Гарри за талию; было слышно, как она бормочет:
– Ой, мамочки… кошмар какой… какой кошмар…
Гарри погонял Конькура. Они плавно скользили вверх вдоль стены… Гарри рванул за веревку слева, и Конькур повернул. Окна мелькали, Гарри пытался считать…
– Тпру! – крикнул он, изо всех сил натянув поводья.
Конькур притормозил и замер, но подпрыгивал то и дело на несколько футов, взмахивая огромными крыльями, чтобы остаться в воздухе.
– Вон он! – на взлете Гарри заметил в окне Сириуса. Когда Конькур опустил крылья, Гарри стукнул в стекло.
Блэк выглянул. У него отвалилась челюсть. Он вскочил со стула, подбежал к окну и попытался открыть, но рамы были заперты.
– Отойди! – крикнула Гермиона и вытащила палочку, левой рукой цепляясь за мантию Гарри. – Алохомора!
Окно распахнулось.
– Как?.. Как?.. – лепетал Блэк, таращась на гиппогрифа.
– Залезай – времени мало. – Гарри крепко вцепился в гладкую шею Конькура, пытаясь удержать его на месте. – Тебе надо выбираться: дементоры на подходе – Макнейр за ними отправился.
Блэк двумя руками взялся за раму и протолкнул вперед голову и плечи. Хорошо, что он был такой худой. Затем он перекинул ногу на спину Конькуру, перелез и сел позади Гермионы.
– Давай, Конькур, вверх! – приказал Гарри, тряхнув веревкой. – Вверх на башню – давай!
Один мощный взмах крыльев – и они взмыли к вершине Западной башни. Конькур с грохотом приземлился на зубчатую стену, и Гарри с Гермионой тут же соскочили.
– Сириус, поторопись, – выговорил запыхавшийся Гарри. – Они вот-вот войдут в кабинет Флитвика и увидят, что тебя нет.
Конькур бил ногами и мотал остроклювой башкой.
– А что с тем мальчиком? С Роном? – живо спросил Сириус.
– Оклемается. Пока без сознания, но мадам Помфри говорит, что все вылечит. Быстро – лети…
Но Блэк смотрел на Гарри.
– Как мне отблагодарить…
– ЛЕТИ! – хором закричали Гарри и Гермиона.
Блэк развернул Конькура головой в открытое небо.
– Еще увидимся, – сказал он. – Ты… настоящий сын своего отца, Гарри…
Он пришпорил Конькура. Гигантские крылья снова распахнулись, и Гарри с Гермионой отпрыгнули подальше… Конькур взлетел… Гарри провожал его взглядом: гиппогриф и его седок становились меньше, меньше… Луну заволокло облако… Все, нету.
