Книга: Гарри Поттер. Полная коллекция
Назад: Глава тринадцатая Наказание у Долорес
Дальше: Глава пятнадцатая Главный инспектор «Хогварца»

Глава четырнадцатая
Перси и Мягколап

На следующее утро Гарри проснулся первым. Он чуть-чуть полежал, наблюдая за пылинками в луче солнечного света, проникавшего сквозь зазор между занавесями балдахина, и наслаждаясь мыслью, что сегодня суббота. Первая неделя триместра тянулась целую вечность, как один длинный урок истории магии.
Судя по сонной тишине спальни и мятной свежести солнечного луча, рассвет наступил совсем недавно. Гарри отдернул полог, встал и начал одеваться. В комнате царило безмолвие, слышалось лишь размеренное, глубокое дыхание одноклассников и далекий щебет птиц за окном. Гарри осторожно открыл рюкзак, достал перо, пергамент и спустился в гостиную.
Он направился прямиком к камину, где давно потух огонь, уютно устроился в любимом старом кресле и развернул свиток, оглядывая комнату. Скомканные обрывки пергамента, старые побрякуши, банки из-под зелий, конфетные обертки, которыми обычно бывала завалена гостиная к концу дня, сейчас исчезли, как и все Гермионины шапочки. Смутно подумав о полчище эльфов, которые, сами того не желая, обрели свободу, Гарри открыл чернильницу, обмакнул перо, занес его над ровной желтоватой поверхностью пергамента, глубоко задумался… и через пару минут поймал себя на том, что бессмысленно смотрит в пустой очаг, абсолютно не зная, что писать.
Теперь он понимал, до чего тяжело приходилось Рону и Гермионе летом, когда надо было сочинять письма ему. Как, спрашивается, рассказать Сириусу все, что нужно, задать наболевшие вопросы и при этом не выдать потенциальному перехватчику письма сведений, которые ни в коем случае нельзя выдавать?
Довольно долго Гарри просидел неподвижно, невидяще глядя в камин. Затем его наконец осенило, он еще раз обмакнул перо в чернильницу и решительно принялся водить им по пергаменту.
Дорогой Шлярик!
Надеюсь, у тебя все хорошо. У меня первая неделя прошла ужасно, и я очень рад, что наконец настали выходные.
У нас новая учительница по защите от сил зла, профессор Кхембридж. Она такая же милая, как твоя мамочка. Сейчас я пишу тебе потому, что то, о чем я писал прошлым летом, случилось снова, когда я вчера вечером отбывал наказание у Кхембридж.
Мы все очень скучаем по нашему самому большому другу и надеемся, что он скоро к нам вернется.
Пожалуйста, пришли ответ как можно скорее.
Всего самого,
Гарри
Он несколько раз перечитал письмо, стараясь представить себя на месте постороннего человека. Непонятно, как тут догадаться, о чем идет речь и кому он пишет. С другой стороны, Гарри надеялся, что Сириус поймет намек и сообщит, когда примерно ждать возвращения Огрида. Спросить напрямик Гарри не решился, опасаясь привлечь излишнее внимание к Огридовой миссии.
Письмо было короткое, но отняло кучу времени; пока Гарри над ним сидел, солнечные лучи успели доползти до середины комнаты, а сверху, из спален, уже доносился шум. Аккуратно запечатав свиток, Гарри через дыру в стене выбрался из гостиной и отправился в совяльню.
– На твоем месте я бы по этому коридору не ходил, – сказал Почти Безголовый Ник, зловеще выплывая из стены прямо перед Гарри. – Там Дрюзг. Он задумал подшутить над человеком, который первым пройдет мимо бюста Парацельса.
– А шутка, случайно, состоит не в падении бюста на голову человека? – поинтересовался Гарри.
– Как ни банально, именно в этом она и состоит, – досадливо бросил Почти Безголовый Ник. – Дрюзг никогда не отличался утонченностью. Схожу за Кровавым Бароном… Может, он сумеет положить этому конец… До свидания, Гарри…
– Пока, – ответил тот и свернул не направо, а налево, избрав другой путь до совяльни, длиннее, но безопаснее. Он шел мимо высоких окон, за которыми пронзительной голубизной сверкало чудесное ясное небо, и на душе у него с каждой минутой светлело: сегодня тренировка, наконец-то он выберется на стадион…
Что-то мазнуло его по ногам. Он посмотрел вниз и увидел, как мимо прошмыгнула миссис Норрис, тощая серая кошка смотрителя Филча. Она на мгновение обратила на него огромные желтые глаза-фонари и исчезла за статуей Уилфреда Утомившегося.
– Я ничего плохого не делаю! – крикнул Гарри вслед кошке, ибо у нее на морде было написано, что она отправилась докладывать своему хозяину, причем непонятно с какой стати: Гарри имел полное право в субботу утром идти в совяльню.
Солнце стояло уже довольно высоко, и, когда Гарри вошел в совяльню, свет из незастекленных оконных проемов совершенно его ослепил: круглое помещение пересекала густая сеть толстых серебристых лучей. На стропилах, нахохлившись, сидели сотни сов. Поутру они были беспокойны: очевидно, некоторые лишь недавно возвратились с ночной охоты. Гарри задрал голову и, ступив на соломенную подстилку, усеянную тонкими косточками мелких зверьков (под ногами сразу захрустело), поискал глазами Хедвигу.
– Вот ты где, – сказал Гарри, обнаружив свою сову под самым куполом. – Спускайся, у меня для тебя работа.
Глухо ухнув, Хедвига распростерла огромные белые крылья и слетела на плечо хозяину.
– Здесь написано «Шлярику». – Гарри протянул письмо Хедвиге и она зажала его в клюве. Сам не зная зачем, Гарри перешел на шепот: – Но это для Сириуса, поняла?
Сова моргнула янтарными глазами. Очевидно, это значило: да, поняла.
– Тогда счастливого полета, – пожелал Гарри и отнес ее к окну. Хедвига, на мгновение сжав когтями его плечо, взмыла в яркое небо. Гарри следил за ней, пока она не превратилась в крохотную черную точку и не исчезла, а затем перевел взгляд на хижину Огрида, прекрасно различимую из окна совяльни. И так же прекрасно было видно, что в хижине по-прежнему никого нет, занавески задернуты, а над трубой не вьется дымок.
Верхушки деревьев Запретного леса покачивались на легком ветру. Гарри смотрел, наслаждаясь свежим воздухом и думая о предстоящей квидишной тренировке… и вдруг увидел. Над лесом, широко простирая кожистые черные крылья, точно птеродактиль, взмыл огромный конь-ящер. Он сделал большой круг над лесом и снова скрылся среди ветвей. Все случилось быстро, и через секунду Гарри уже и сам с трудом верил, что действительно видел это странное существо; единственным доказательством было бешено колотившееся сердце.
За спиной открылась дверь. От испуга Гарри вздрогнул, развернулся и увидел Чо Чан с письмом и посылкой в руках.
– Привет, – машинально поздоровался Гарри.
– Ой… привет, – еле дыша ответила Чо. – Не ожидала так рано кого-нибудь здесь встретить… Только что вспомнила: у мамы сегодня день рождения.
Она показала сверток.
– Понятно, – кивнул Гарри.
Мозг внезапно заклинило. Хотелось сказать что-нибудь остроумное и интересное, но перед глазами упрямо стоял ужасный образ крылатого коня.
– Хороший сегодня день, – наконец нашелся Гарри. И внутри у него все тотчас сжалось от смущения. Погода. Он разговаривает с ней о погоде
– Да, – согласилась Чо, выглядывая подходящую сову. – Хорошие условия для тренировки. Я не выходила всю неделю, а ты?
– Тоже, – ответил Гарри.
Чо выбрала одну из школьных сипух и поманила ее к себе на руку. Птица послушно спустилась, протянула лапку, и Чо стала привязывать к ней посылку.
– А вы уже выбрали нового Охранника? – полюбопытствовала Чо.
– Да, – кивнул Гарри, – мой друг, Рон Уизли, ты ведь его знаешь?
– Который ненавидит «Торнадо»? – довольно холодно спросила Чо. – И как он? Хорошо играет?
– Хорошо, – ответил Гарри. – Я так думаю. Правда, я не видел, как он пробовался, я наказание отбывал.
Чо, не закончив с посылкой, подняла на него глаза.
– Эта Кхембридж – просто чудовище, – тихо проговорила она. – Наложить взыскание только за то, что ты сказал правду о… о его… о его смерти. Уже вся школа знает. Ты молодец, что решился ей противостоять. Это очень смело.
Внутри у Гарри все сразу разжалось и надулось от счастья; кажется, он даже воспарил над полом, усеянным совиным пометом. Да пропади она, эта летучая лошадь! Чо считает его смельчаком, вот что главное! Он стал помогать ей привязывать посылку и хотел уже якобы ненароком показать ей порез на руке, но, едва эта мысль пришла ему в голову, как дверь снова отворилась.
В совяльню, пыхтя и отдуваясь, ворвался Филч. На впалых щеках, испещренных венозными жилками, горели багровые пятна, колыхались брылы, жидкие седые волосы растрепались; без сомнения, он несся сюда со всех ног. Вслед за ним вбежала миссис Норрис, воззрилась на сов и сердито замяукала. Наверху недовольно зашелестели крылья, а большая неясыть угрожающе щелкнула клювом.
– Ага! – воскликнул Филч, закосолапив к Гарри. Одутловатые щеки от гнева тряслись. – Меня уведомили, что ты собираешься отослать крупный заказ на навозные бомбы!
Гарри скрестил руки на груди и в упор уставился на смотрителя:
– Кто же это вас уведомил, что я собираюсь заказывать навозные бомбы?
Чо, нахмурив лоб, недоуменно переводила взгляд с Гарри на Филча и обратно. Сипуха с ее посылкой устала стоять на одной ноге и укоризненно ухнула, но Чо не обратила внимания.
– Надежный человек, – удовлетворенно прошипел Филч. – А теперь дай сюда то, что ты собирался отослать.
С невероятным облегчением оттого, что не стал медлить с отправкой письма, Гарри сказал:
– Не могу. Я уже отправил.
– Отправил? – переспросил Филч. Его лицо перекосилось от ярости.
– Отправил, – спокойно подтвердил Гарри.
Филч возмущенно открыл рот, беззвучно пошевелил губами, а потом глазами ощупал мантию Гарри.
– Откуда мне знать, что заказ не у тебя в кармане?
– Оттуда, что…
– Я сама видела, как он посылал письмо, – вмешалась Чо.
Филч резко повернулся к ней:
– Видела?..
– Именно, видела, – с сердитым напором сказала она.
Возникла пауза: Филч и Чо сверлили друг друга взглядами. Затем смотритель круто развернулся и зашаркал к выходу. Взявшись за дверную ручку, он через плечо посмотрел на Гарри:
– Если я учую хоть намек на навозную бомбу…
И, громко топая, удалился. Миссис Норрис, в последний раз с жадной тоской поглядев на сов, последовала за ним.
Гарри и Чо переглянулись.
– Спасибо, – поблагодарил Гарри.
– Не за что, – ответила чуть порозовевшая Чо и привязала наконец посылку к другой ноге сипухи. – Ты ведь не заказывал никаких бомб?
– Неа, – сказал Гарри.
– Интересно, почему тогда он на тебя подумал? – спросила она, относя сову к окну.
Гарри пожал плечами. Он понимал не больше чем она, хотя, как ни странно, сейчас его это совсем не тревожило.
Из совяльни они вышли вместе. В коридоре у поворота в западное крыло замка Чо сказала:
– Мне сюда. Ну что же… До встречи, Гарри.
– Да… До встречи.
Она улыбнулась ему и ушла. Гарри зашагал дальше абсолютно счастливый. За целый длинный разговор он не ляпнул ни одной глупости!.. Ты молодец, что решился ей противостоять. Это очень смело… Чо назвала его смелым… она не испытывает к нему ненависти за то, что он остался жив…
Разумеется, он помнил, что в свое время она предпочла Седрика… Но ведь, если бы Гарри успел пригласить ее на бал первым, все могло быть иначе… Отказывая ему, она вроде бы расстроилась…
– Доброе утро, – бодро приветствовал он Рона и Гермиону, садясь рядом с ними за гриффиндорский стол.
– Ты чего это такой довольный? – удивился Рон.
– Ну… сегодня тренировка и вообще, – восторженно сказал Гарри, подтягивая к себе большое блюдо яичницы с беконом.
– А… да, – ответил Рон. Он отложил гренок и отхлебнул тыквенного сока. А потом добавил: – Слушай… Может, выйдешь со мной чуть пораньше? Мы бы… до тренировки поупражнялись… Так, для пристрелки.
– Давай, – согласился Гарри.
– Слушайте, а по-моему, не стоит, – серьезно вмешалась Гермиона. – У вас обоих столько домашних зада…
И осеклась – прибыла почта, и к Гермионе, как обычно, стремительно понеслась совка с «Оракулом» в клюве. Чуть не свалив сахарницу, птица бухнулась на стол и вытянула вперед лапку. Гермиона сунула кнуд в кожаный мешочек, взяла газету и критически уставилась на первую полосу. Совка улетела.
– Есть что-нибудь интересное? – поинтересовался Рон. Гарри усмехнулся: Рон готов на все, лишь бы отвлечь Гермиону от мыслей о домашних заданиях.
– Нет, – вздохнула Гермиона, – только какая-то белиберда про бас-гитариста «Чертовых сестричек». Он женится.
Гермиона развернула газету и исчезла за ней. Гарри самозабвенно поедал вторую порцию яичницы с беконом. Рон озабоченно смотрел вверх, на высокие окна.
– Подождите-ка, – вдруг сказала Гермиона. – Ой нет… Сириус!
– Что такое? – Гарри рванул к себе газету, она разошлась надвое, и им с Гермионой досталось по половине.
– «Министерство магии из надежного источника получило информацию, что Сириус Блэк, пресловутый маньяк-убийца… тра-та-та… в настоящее время скрывается в Лондоне!» – с ужасом прочитала Гермиона на своей половине.
– Люциус Малфой! Вот чем хочешь клянусь! – свирепо прошептал Гарри. – Он узнал Сириуса на вокзале…
– Что? – встревожился Рон. – Ты не говорил…
– Ш-ш-ш! – тут же зашипели на него Гарри и Гермиона.
– «Министерство предупреждает колдовскую общественность, что Блэк чрезвычайно опасен… убил тринадцать человек… дерзкий побег из Азкабана…» Обычная чушь, – заключила Гермиона, откладывая газету и испуганно глядя на Гарри и Рона. – Ему просто нельзя больше выходить, вот и все, – прошептала она. – Думбльдор его предупреждал.
Гарри мрачно опустил взгляд на свою часть «Оракула». Почти всю полосу отвели под рекламу магазина мадам Малкин «Мантии на все случаи жизни», где, оказывается, начиналась осенняя распродажа.
– Эй! – воскликнул он, расправляя газету на столе, чтобы Рон и Гермиона тоже могли прочитать. – Посмотрите-ка!
– Чего-чего, а мантий у меня теперь навалом, – сказал Рон.
– Да не это, – пояснил Гарри, – вот… тут заметка…
Рон с Гермионой склонились над столом и стали читать; заметка была всего в дюйм высотой и поме-щалась в самом низу колонки.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ В МИНИСТЕРСТВЕ МАГИИ
Стурджис Подмор, 38 лет, проживающий по адресу: Клэпэм, Бобовниковый парк, дом № 2, предстал перед Мудрейхом по обвинению в попытке взлома и ограбления, предпринятой им 31 августа сего года в министерстве магии. Подмора арестовал охранник министерства Эрик Шамк, заставший преступника в час ночи за взломом двери в одно из особо секретных помещений. Подмор, отказавшийся привести аргументы в свою защиту, был признан виновным и приговорен к шести месяцам заключения в Азкабане.
– Стурджис Подмор? – медленно произнес Рон. – Это тот, у которого волосы как соломенная крыша? Член Ор…
– Рон, ш-ш-ш! – в панике зашипела Гермиона.
– Шесть месяцев в Азкабане! – прошептал пораженный Гарри. – Только за то, что пытался войти в какую-то дверь!
– При чем тут дверь? Конечно, не только за дверь. Но что ему понадобилось в министерстве в час ночи? – выдохнула Гермиона.
– Думаешь, он был там по заданию Ордена? – тихо спросил Рон.
– Минуточку… – задумчиво сказал Гарри. – Стурджис должен был прийти нас провожать, помните?
Друзья посмотрели на него.
– Да, точно, он должен был нас охранять по дороге на Кингз-Кросс, помните? Хмури еще бесился, что он не пришел. Получается, это было не их задание…
– Может, они просто не ожидали, что его поймают, – возразила Гермиона.
– Может, подстава! – в страшном возбуждении вскрикнул Рон. – Нет!.. Слушайте, – продолжил он, поймав грозный взгляд Гермионы и сильно понизив голос, – в министерстве подозревали, что он – человек Думбльдора, поэтому… ну, я не знаю… заманили его в ловушку! А никакую дверь он вообще не взламывал! Они специально что-то подстроили, чтобы его взять!
Гарри и Гермиона некоторое время поразмыслили. Гарри счел, что все это чересчур сложно. Зато на Гермиону гипотеза произвела впечатление.
– Знаете, я бы не удивилась, если б это оказалось правдой.
Она задумчиво сложила свою половинку газеты. Гарри бросил на стол вилку и нож, и Гермиона вышла из забытья.
– Ладно, к делу. Сначала, наверное, быстренько разделаемся с сочинением для Спарж про самоудобряющиеся кустарники, а потом, если успеем, еще до обеда начнем деанимационное созидальное заклинание…
При мысли о куче домашних заданий, ожидающих его наверху, Гарри ощутил слабый укол совести, но небо было такое ясное, такое синее, такое веселое, а он за неделю еще ни разу не выгуливал «Всполох»…
– У нас весь вечер впереди, – сказал Рон, когда они с метлами на плечах уже спускались по склону к квидишному полю. В ушах звенели зловещие пророчества Гермионы, предрекавшей им позорный провал на экзаменах. – И потом еще завтра. А если она сама только и может думать что об уроках, то это ее трудности… – Последовала пауза, и он добавил уже озабоченнее: – Как думаешь, она правда больше не даст нам списывать?
– Я думаю, правда, – ответил Гарри. – Но все равно, это ведь тоже важно! Надо тренироваться, если мы хотим остаться в команде…
– Вот именно, – с большим чувством поддержал Рон. – И у нас полно времени, на все хватит…
На подходе к стадиону Гарри бросил осторожный взгляд вправо, на мрачно раскачивающиеся кроны Запретного леса. Но из чащи никто не вылетал, и в небе, если не считать сов, далекими точками круживших над башней совяльни, было совершенно пусто. Хватит уже думать об этих страшилищах – что у него, других забот нет? И потом, что плохого может ему сделать летающая лошадь? И он решительно выкинул крылатых тварей из головы.
Гарри и Рон взяли мячи из шкафчика в раздевалке и начали тренировку. Рон парил у шестов, а Гарри играл за Охотника и пытался провести Кваффл в кольцо. В конечном итоге Гарри остался доволен: Рон успешно взял примерно три четверти мячей и с каждой минутой играл все лучше. Через пару часов они отправились в замок на обед – где Гермиона ясно дала понять, что возмущена их безответственностью, – а потом вернулись на настоящую тренировку. В раздевалке уже собралась вся команда, кроме Ангелины.
– Порядок, Рон? – подмигнул брату Джордж.
– Да, – ответил Рон, который с каждым шагом по пути к стадиону становился все тише и тише.
– Ну что, мышь-староста? Готов показать класс? – Взъерошенная голова Фреда показалась над вырезом квидишной мантии. На губах чуть заметно играла зловещая улыбка.
– Заткнитесь, – с каменным лицом отозвался Рон. Он впервые в жизни переодевался в квидишную форму. Мантия Древа вполне ему подошла, хотя Оливер был гораздо шире в плечах.
– Команда, – сказала уже переодевшаяся Ангелина, выходя из кабинета капитана, – пора приступать к тренировке. Фред, Алисия, понесете ящик с мячами, хорошо? Да, кстати, у нас будут зрители, но я прошу вас не обращать на них внимания, договорились?
По ее нарочито небрежному тону Гарри сразу догадался, что это за зрители, и не ошибся: из раздевалки на ярко освещенное солнцем поле они вышли под свист и насмешки квидишной команды «Слизерина» и других зевак, рассевшихся тут и там на пустых трибунах. Их голоса громким эхом носились над стадионом.
– Батюшки, на чем это у нас Уизли? – протянул Малфой. – Кому пришло в голову наложить летучее заклятие на трухлявое полено?
Краббе, Гойл и Панси Паркинсон закатились визгливым хохотом. Рон оседлал метлу и оттолкнулся от земли. Гарри последовал за ним, наблюдая, как уши его друга постепенно становятся ярко-красными.
– Наплюй, – сказал он, прибавив скорости и нагнав Рона, – посмотрим, как они посмеются, когда мы их обыграем…
– Правильная позиция, Гарри, – одобрила Ангелина. Она облетела их с Кваффлом под мышкой и зависла перед командой. – Итак, для разогрева начнем с простых подач, все вместе, пожалуйста…
– Эй, Джонсон, что это у тебя за прическа?! – пронзительно крикнула снизу Панси Паркинсон. – Как будто из головы червяки лезут!
Ангелина отбросила с лица косички и спокойно продолжила:
– Быстренько, заняли позиции… Посмотрим, на что мы способны…
Гарри задним ходом отлетел к дальнему краю поля, а Рон – к шестам на противоположной стороне. Ангелина одной рукой высоко подняла Кваффл и с силой швырнула его Фреду, тот передал мяч Джорджу, Джордж – Гарри, Гарри – Рону, а Рон его выронил.
Слизеринцы, и первым Малфой, грохнули. Рон ринулся вниз, чтобы перехватить Кваффл, пока тот не упал на землю, потом неловко, съехав набок, вышел из пике и, весь красный, вернулся на игровую высоту. Гарри видел, какими взглядами обменялись Фред с Джорджем. Вопреки обыкновению близнецы воздержались от комментариев, за что Гарри был им благодарен.
– Подавай, Рон! – крикнула Ангелина, словно ничего не случилось.
Рон бросил Кваффл Алисии, та отдала мяч Гарри, Гарри сделал пас Джорджу…
– Эй, Поттер, как поживает твой шрам?! – выкрикнул Малфой. – Тебе не пора полежать? Ты уже целую неделю не был в лазарете, прямо личный рекорд…
Джордж передал мяч Ангелине, а она через спину бросила его Гарри, который этого не ожидал, но все же сумел взять подачу кончиками пальцев и быстро передал Кваффл Рону. Тот бросился за ним, но ощутимо промахнулся.
– Ну вот что, Рон, – недовольно бросила Ангелина вслед Рону, снова нырнувшему за мячом, – давай-ка соберись.
Рон вернулся на игровую высоту совершенно алый. Трудно было сказать, что ярче – его лицо или Кваффл. Малфой и все слизеринцы выли от хохота.
С третьей попытки Рон таки поймал Кваффл и, видимо, от облегчения, передал его дальше ударом такой силы, что Кэти не удержала мяч, и он попал ей прямо в лицо.
– Прости! – застонал Рон, кидаясь к Кэти посмотреть, не покалечил ли он ее.
– Вернись на место, с ней все в порядке! – рявкнула Ангелина. – Но в следующий раз, когда будешь передавать мяч товарищу по команде, не пытайся сбить его с метлы, хорошо? Для этого у нас есть Нападалы!
У Кэти из носа шла кровь. Внизу, в исступлении топоча ногами, громко ржали слизеринцы. Фред и Джордж подлетели к Кэти.
– На́ вот, – сказал Фред, доставая из кармана и протягивая ей что-то маленькое и фиолетовое, – мигом все пройдет.
– Так, – прокричала Ангелина, – Фред, Джордж, сходите за битами и Нападалой! Рон, отправляйся к шестам. Гарри, по моей команде выпустишь Проныру. Бить, понятно, будем по кольцам Рона.
Гарри помчался вслед за близнецами, чтобы взять Проныру.
– Рон что-то совсем не в ту степь выступает, – пробормотал Джордж, когда они втроем приземлились у ящика с мячами и открыли его, чтобы взять Проныру и одного Нападалу.
– Он просто нервничает, – объяснил Гарри, – когда мы тренировались утром, он все делал нормально.
– Да уж, надеюсь, это у него не от переутомления, – хмуро проворчал Фред.
Они снова взмыли. По свистку Ангелины Гарри выпустил Проныру, а Фред и Джордж – Нападалу. С этого момента Гарри почти перестал обращать внимание на остальных. Его задачей было вновь поймать крохотный и крылатый золотой мячик. Это приносило команде сто пятьдесят очков и требовало колоссальной быстроты и ловкости. Гарри прибавил скорости и принялся носиться между Охотниками. Теплый осенний воздух омывал лицо, в ушах шумели далекие и теперь такие бессмысленные вопли слизеринцев… Увы, очень скоро его остановил свисток.
– Стоп! Стоп! СТОП! – вопила Ангелина. – Рон!.. У тебя же оголена середина!
Гарри обернулся. Рон висел в воздухе у левого кольца – другие два оставались незащищенными.
– Ой!.. Извините…
– Ты все время дрейфуешь в сторону, когда следишь за Охотниками! – недовольно сказала Ангелина. – Ты либо стой в центре, пока не понадобится защищать какое-то из колец, либо кружи возле них, только не отплывай как облако – ты так пропустил последние три мяча!
– Извините… – повторил Рон. На фоне ярко-голубого неба его лицо красно сияло, точно бакен.
– И, Кэти… Нельзя уже как-то разобраться с этим кровотечением?
– Оно все хуже и хуже! – гнусаво ответила Кэти, зажимая нос рукавом.
Гарри посмотрел на Фреда. Тот встревоженно рылся в карманах. Достав что-то фиолетовое, он внимательно его рассмотрел, а потом в ужасе обернулся к Кэти.
– Ладно, попробуем еще раз, – сказала Ангелина. Она не обращала внимания на слизеринцев, громогласно распевавших «гриффиндорцы – слабаки, гриффиндорцы – слабаки», но в ее позе чувствовалась некая скованность.
Не прошло и трех минут, как снова раздался свисток Ангелины. Гарри, как раз заметивший Проныру, кружившего у дальних колец, очень расстроился.
– Что на этот раз? – раздраженно спросил он у Алисии, которая оказалась к нему ближе всех.
– Кэти, – коротко ответила та.
Гарри повернулся и увидел, что Ангелина, Фред и Джордж со страшной скоростью мчатся к Кэти. Гарри с Алисией тоже полетели. Похоже, Ангелина остановила игру вовремя: белая как мел Кэти была вся в крови.
– Ей надо в лазарет, – сказала Ангелина.
– Мы отведем, – с готовностью отозвался Фред. – Она… э-э… по ошибке приняла козинак-кровопуск…
– Ну все, без Отбивал и Охотника играть не имеет смысла, – хмуро бросила Ангелина, когда близнецы ринулись к замку, с двух сторон поддерживая ослабевшую Кэти. – Пошли переодеваться.
Они потащились к раздевалке. Слизеринцы продолжали распевать свою идиотскую песню.
– Как прошла тренировка? – холодно осведомилась Гермиона. Прошло полчаса, и Гарри с Роном только что вскарабкались в гриффиндорскую гостиную.
– Тренировка прошла… – начал Гарри.
– Хуже некуда, – глухо закончил Рон, падая в кресло рядом с Гермионой. Та внимательно посмотрела на него и на глазах оттаяла.
– Ну, это же первый раз, – утешила она, – ясно же, что нужно время, чтобы…
– А кто сказал, что это из-за меня? – огрызнулся Рон.
– Никто не сказал, – испугалась Гермиона, – просто я подумала…
– Что я обязательно окажусь дерьмом?
– Нет, конечно нет! Просто ты сказал, что тренировка прошла хуже некуда, и я решила…
– Мне некогда! Мне надо делать домашние задания! – грозно выкрикнул Рон и затопал наверх в спальню.
Когда он скрылся, Гермиона повернулась к Гарри:
– Что, он и правда ужас?
– Нет, – храня верность другу, ответил Гарри.
Гермиона подняла брови.
– Конечно, он мог бы играть и получше, – добавил Гарри, – но ты правильно говоришь, это только первая тренировка…
В тот вечер ни Гарри, ни Рону не удалось сильно преуспеть в выполнении домашних заданий. Гарри знал, что Рон все время думает о том, как опозорился на тренировке, а у него самого вертелась в голове дурацкая речевка: «гриффиндорцы – слабаки»…
Все воскресенье они просидели в гостиной, зарывшись в учебники. Комната сначала была полна народа, потом опустела. Опять стояла отличная погода, и почти все остальные гриффиндорцы гуляли во дворе, торопясь насладиться, быть может, последним погожим днем. Под вечер у Гарри было чувство, будто кто-то целый день старательно бил его мозг о черепную коробку.
– Знаешь, наверно, все-таки надо хотя бы часть домашних заданий выполнять на неделе, – пробормотал Гарри, когда они покончили с длиннющим сочинением по деанимационному созидальному заклинанию для профессора Макгонаголл и в отчаянии перешли к такой же длинной и трудной работе о многочисленных спутниках Юпитера, которую задала профессор Синистра.
– Да уж. – Рон потер покрасневшие глаза и бросил в камин пятый испорченный лист. – Слушай… Может, попросим у Гермионы ее работу? Просто посмотреть…
Гарри взглянул на Гермиону. Та сидела с Косолапсусом на коленях и весело болтала с Джинни, а перед ней в воздухе быстро мелькали спицы, вязавшие бесформенные носки.
– Нет, – сурово произнес он, – ты и сам понимаешь, что она не даст.
Они работали дотемна. Толпа, набившаяся в гостиную к вечеру, медленно, но верно редела. В половине двенадцатого к Гарри и Рону, зевая, подошла Гермиона:
– Ну что, почти закончили?
– Нет, – отрывисто бросил Рон.
– Самый большой спутник Юпитера – Ганимед, а не Каллисто. – Гермиона через плечо Рона показала на строчку в его сочинении. – А вулканы есть на Ио.
– Спасибо, – недовольно буркнул Рон, вычеркивая ошибки.
– Извини, я просто…
– Постигаю: всего лишь подошла покритиковать…
– Рон…
– У меня нет времени выслушивать проповеди – надеюсь, это ясно? У меня еще по горло работы…
– Нет… Смотрите!
Она показывала на окно. За стеклом на подоконнике сидела красивая сова – она взирала на Рона.
– Это же Гермес, да? – изумленно сказала Гермиона.
– Ничего себе! – тихо ответил Рон, бросая перо и поднимаясь. – С чего это Перси вздумал мне писать?
Едва окно открылось, Гермес влетел, сел на сочинение Рона и протянул ему лапку с письмом. Рон снял письмо, и Гермес тут же улетел, оставив на изображении Ио чернильные отпечатки.
– Почерк Перси, это точно. – Рон снова опустился в кресло, вытаращившись на адрес, написанный на свитке: «“Хогварц”, колледж “Гриффиндор”, Рональду Уизли». Он поднял глаза. – Ну что?
– Открывай скорей! – возбужденно воскликнула Гермиона. Гарри кивнул.
Рон развернул свиток и начал читать. Чем дальше он читал, тем угрюмее становился, а под конец явственно кривился в отвращении. Он сунул письмо Гарри и Гермионе, и те, склонив головы над пергаментом, вместе прочли:
Дорогой Рон!
Я только что узнал (и не от кого-нибудь, а от самого министра магии, которого, в свою очередь, уведомила ваша новая преподавательница профессор Кхембридж), что тебя назначили старостой «Хогварца».
Это известие приятно удивило меня, и прежде всего я хочу от души тебя поздравить. Должен признаться, меня всегда терзали опасения, что ты не последуешь моему примеру, а пойдешь, скажем так, по «пути Фреда и Джорджа», так что вообрази, как счастлив я был узнать, что ты наконец перестал пренебрегать дисциплиной и взял на себя настоящую взрослую ответственность.
Однако, Рон, помимо поздравлений мне хотелось бы дать тебе совет – потому я и посылаю это письмо вечером, а не обычной утренней почтой. Надеюсь, тебе удастся прочесть это послание вдали от любопытных глаз и тем самым избежать нежелательных расспросов.
Из некоторых фраз, которые вырвались у министра, когда он рассказывал мне о твоем назначении, я заключил, что ты по-прежнему проводишь много времени с Гарри Поттером. Должен предупредить тебя, Рон: ничто не представляет такой угрозы для твоего нового положения, как дальнейшее общение с этим типом. Да, да! Я уверен, что, прочитав это, ты будешь удивлен – и, без сомнения, возразишь, что Поттер всегда был любимцем Думбльдора, – но я полагаю своей обязанностью известить тебя, что Думбльдор недолго будет оставаться директором «Хогварца», а те люди, чье мнение имеет значение, совершенно иначе – и, вероятно, более трезво, – оценивают поведение Поттера. Больше я ничего не добавлю, однако, если ты прочитаешь завтрашний выпуск «Оракула», то сумеешь составить достаточно верное представление о том, куда дует ветер, – и заодно поищи на фотографии твоего покорного!
А если серьезно, тебе, Рон, не следует допускать, чтобы тебя ставили на одну доску с Поттером, ибо это может очень навредить твоему будущему, и здесь я помимо прочего имею в виду будущее после окончания школы. Как ты, должно быть, знаешь – поскольку твой отец сопровождал Поттера в суд, – этим летом твой так называемый друг предстал перед Мудрейхом на дисциплинарном слушании и, надо сказать, не произвел хорошего впечатления. По моему мнению, ему удалось счастливо отделаться исключительно благодаря лазейке в законодательстве, и многие из тех, с кем я обсуждал это дело, по-прежнему убеждены в его виновности.
Возможно, ты боишься открыто порвать с Поттером – я знаю, что он неуравновешен и, по моим сведениям, агрессивен. Если тебя беспокоит это или если ты заметишь в его поведении нечто подозрительное, прошу тебя, смело обращайся к Долорес Кхембридж. Эта прекрасная женщина будет счастлива дать тебе доброе наставление.
Здесь я перехожу ко второму своему совету. Как я уже намекнул, времена Думбльдора в «Хогварце», можно сказать, миновали. Поэтому тебе, Рон, следует блюсти верность не ему, а школе и министерству. Я был чрезвычайно огорчен, узнав, что в настоящее время профессор Кхембридж не находит среди преподавателей «Хогварца» должной поддержки своим начинаниям, когда пытается провести в жизнь необходимые изменения, столь желательные для министерства (впрочем, со следующей недели ее жизнь значительно упростится – опять же, читай завтрашний «Оракул»!). Я же скажу только одно – тот, кто сейчас продемонстрирует желание помогать профессору Кхембридж, через пару лет имеет все шансы стать старшим старостой!
Прости, что этим летом я не уделял тебе достаточно внимания. Мне больно осуждать наших родителей, однако боюсь, до тех пор, пока они поддерживают связи с опасным окружением Думбльдора, я не могу оставаться под крышей их дома. (Если будешь писать маме, можешь сказать ей, что некий Стурджис Подмор, большой друг Думбльдора, был недавно приговорен к сроку в Азкабане за попытку взлома в министерстве. Возможно, это откроет родителям глаза на то, с какими мошенниками и мелкими воришками они связались.) Я считаю, мне повезло, что я не запятнан общением с подобными личностями, – министр со мной необычайно любезен, – и я очень надеюсь, Рон, что и ты не позволишь семейным привязанностям ослепить тебя и поймешь ошибочность взглядов и поступков наших родителей. Искренне верю, что со временем они осознают свои ошибки и когда настанет этот день, с готовностью приму от них безоговорочные извинения.
Прошу тебя, хорошенько обдумай то, что я сказал, особенно о Гарри Поттере, и – еще раз поздравляю с назначением на должность старосты!
Твой брат,
Перси
Гарри поднял глаза на Рона.
– Ладно, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал так, будто все это он воспринимает как глупую шутку, – если ты хочешь… э-э… как там?.. – Он сверился с текстом. – Ах да!.. «открыто порвать» со мной, обещаю обойтись без агрессии.
– Отдай. – Рон протянул руку. – Просто Перси… – продолжал он дрогнувшим голосом, разрывая письмо пополам, – самый, – Рон разорвал и половинки, – выдающийся на свете, – четвертинки превратились в осьмушки, – кретин. – Рон бросил обрывки в огонь. – Давай, должны же мы закончить хотя бы до рассвета, – как ни в чем не бывало сказал он Гарри, подтягивая к себе работу по астрономии.
Гермиона посмотрела на Рона очень странно.
– Ладно, давайте сюда, – бросила она.
– Что? – не понял Рон.
– Ваши работы. Я проверю и поправлю, – пояснила Гермиона.
– Ты что, серьезно? Гермиона, ты просто спасительница! – воскликнул Рон. – Чем я могу…
– Вы оба можете, например, сказать: «Мы обещаем больше никогда не откладывать домашние задания на последнюю минуту». – Гермиона протянула обе руки за сочинениями. Впрочем, судя по ее лицу, она забавлялась.
– Гермиона, спасибо тебе огромное, – пролепетал Гарри, протянул ей сочинение, повалился на спинку кресла и принялся тереть глаза.
Полночь уже миновала, и в гостиной не осталось никого, кроме них с Косолапсусом. Стояла глубокая тишина – если не считать скрипа пера Гермионы, которая время от времени что-то вычеркивала, и шелеста страниц разбросанных по столу справочников, по которым она что-то проверяла. Гарри совершенно изнемог, и, кроме того, в животе была странная сосущая пустота, но не от усталости, а из-за письма, почерневшие останки которого, стремительно съеживаясь, догорали в камине.
Разумеется, для него не новость, что минимум половина школы считает его странным, даже чокнутым, как не новость и то, что «Оракул» уже который месяц пишет о нем гадости. И все-таки послание Перси – его совет Рону порвать отношения с Гарри и доносить о нем Кхембридж – как ничто другое заставило Гарри прочувствовать реальность происходящего. Они с Перси целых четыре года довольно тесно общались, летом жили в одном доме, спали в одной палатке на кубке мира, в прошлом году Перси даже поставил Гарри высшую оценку за второе испытание Тремудрого Турнира, а теперь этот же самый Перси считает его неуравновешенным и потенциально опасным…
На Гарри волной нахлынуло сочувствие к крестному. Пожалуй, среди всех его знакомых один только Сириус способен понять, каково сейчас Гарри, потому что Сириус и сам точно в таком же положении. Практически весь колдовской мир уверен, что Сириус – опасный маньяк-убийца и приспешник Вольдеморта. Вот уже четырнадцать лет Сириусу приходится жить с этим знанием…
Гарри удивленно моргнул. Он увидел в огне нечто такое, чего там быть не могло. Оно мелькнуло и тут же исчезло. Нет… невозможно. Просто он сейчас думал о Сириусе, вот ему и привиделось…
– Все, перепиши вот это, – Гермиона подтолкнула к Рону его сочинение и листок, исписанный ее почерком, – а потом добавь мое заключение.
– Гермиона, честно, ты самый потрясающий человек на свете, – чуть ли не со слезами в голосе сказал Рон, – и если я еще хоть раз позволю себе грубо с тобой разговаривать…
– …я пойму, что ты пришел в норму, – закончила за него Гермиона. – Гарри, а у тебя все нормально, вот только в конце… Ты, наверное, неправильно расслышал профессора Синистру: Европу покрывает лед, а не мед… Гарри?
Гарри соскользнул с кресла на прожженный и протертый коврик у камина и стоял на коленях, вглядываясь в огонь.
– Э-э… Гарри? – неуверенно позвал Рон. – Зачем ты?..
– Затем, что я только что видел в камине голову Сириуса.
Гарри произнес это очень спокойно – в конце концов, в прошлом году он уже видел ее в том же самом месте и даже с ней разговаривал; но сейчас он не был уверен, что ему не привиделось… Голова так быстро исчезла…
– Голову Сириуса? – повторила Гермиона. – Как в прошлом году во время Тремудрого Турнира? Но сейчас он не стал бы, это слишком… Сириус!
Она ахнула от испуга. Рон выронил перо. Из танцующих языков пламени смотрела голова Сириуса. Длинные черные волосы падали на довольное улыбающееся лицо.
– Я уж боялся, что вы уйдете спать раньше, чем все разойдутся, – сказал он. – Я проверял каждый час.
– Ты появлялся здесь каждый час? – чуть не рассмеялся Гарри.
– На пару секунд. Смотрел, свободен ли путь.
– А если бы тебя заметили? – заволновалась Гермиона.
– Кажется, одна девочка – на вид первоклассница – меня видела, но не беспокойтесь, – поспешно добавил Сириус, поскольку Гермиона зажала рот ладонью, – я скрылся, как только она на меня взглянула. Наверняка подумала, что я – странное полено.
– Но, Сириус, это такой риск… – начала Гермиона.
– Ты прямо как Молли, – оборвал ее Сириус. – Как еще мне ответить на письмо Гарри? Иначе пришлось бы писать шифровки – а любой шифр можно взломать.
При словах «письмо Гарри» Рон и Гермиона повернулись к нему.
– Ты не говорил, что писал Сириусу! – упрекнула Гермиона.
– Я забыл, – ответил Гарри, и это была истинная правда; после встречи с Чо в совяльне он позабыл обо всем на свете. – Не смотри на меня так! Там ничего криминального не было, никаких секретов, скажи, Сириус?
– Да, письмо гениальное, – улыбнулся тот. – Ну, к делу – вдруг кто придет. Итак. Шрам.
– А что шра?.. – начал было Рон, но Гермиона его перебила:
– Мы все обсудим потом. Говори, Сириус.
– Я понимаю, не очень-то приятно, когда он болит, но нам не кажется, что об этом стоит беспокоиться. Он ведь болел весь прошлый год, так?
– Да, и Думбльдор сказал, что это происходит, когда у Вольдеморта особо сильные эмоции, – подтвердил Гарри, как всегда не обращая внимания на исказившиеся от ужаса лица друзей. – Может, когда я был у Кхембридж, Вольдеморт вдруг страшно разозлился или, я не знаю, озверел.
– Теперь, когда он возродился, шрам неизбежно должен болеть чаще, – сказал Сириус.
– Значит, ты думаешь, Кхембридж тут ни при чем? – спросил Гарри.
– Вряд ли это из-за нее. Я о ней слышал, и я уверен, что она не Упивающаяся Смертью…
– Надо же – а сволочь редкостная, – мрачно изрек Гарри. Рон и Гермиона закивали.
– Это да, но мир не делится только на хороших людей и Упивающихся Смертью, – криво усмехнулся Сириус. – Впрочем, она и правда та еще мерзавка… Слышали бы вы, что говорит о ней Рем.
– Люпин с ней знаком? – быстро спросил Гарри, вспомнив замечание об «опасных метисах», которое Кхембридж отпустила на первом уроке.
– Нет, – ответил Сириус, – но два года назад она протолкнула кое-какие антиоборотневые указы, из-за которых он теперь не может найти работу.
Гарри вспомнил донельзя истрепанную одежду Люпина и тут же возненавидел Кхембридж в два раза сильнее.
– А что, собственно, она имеет против оборотней? – с вызовом спросила Гермиона.
– Боится их, надо думать, – ответил Сириус. Возмущение Гермионы вызвало у него улыбку. – Я так понимаю, она вообще ненавидит всех, кто человек только наполовину. В прошлом году устроила кампанию против русалидов, предлагала отловить их всех и окольцевать. Подумать только – тратить столько сил на русалидов, когда на свободе бегает такое дрянцо как Шкверчок…
Рон засмеялся, но Гермиона явно расстроилась.
– Сириус! – укоризненно воскликнула она. – Вот честное слово, если бы ты хоть немного постарался, Шкверчок стал бы гораздо лучше. Ты же единственный из семьи, кто у него остался, а профессор Думбльдор сказал…
– Ну его, лучше скажите, чем вы с этой Кхембридж занимаетесь на уроках? – перебил Сириус. – Она вас учит истреблять метисов?
– Нет, – ответил Гарри, не обращая внимания на гримасу Гермионы, недовольной тем, что ей не дали выступить в защиту Шкверчка. – Она не разрешает нам колдовать! Совсем!
– Мы без конца читаем какой-то тупой учебник, – добавил Рон.
– Что ж, все сходится, – проговорил Сириус. – У нас есть информация из надежного источника в министерстве о том, что Фудж не хочет, чтобы вы были готовы к бою.
– Готовы к бою? – не веря своим ушам, повторил Гарри. – Он что думает, у нас тут армия?
– Именно так он и думает, – подтвердил Сириус, – а точнее, он боится, что Думбльдор собирает армию – свою армию, с которой пойдет завоевывать министерство магии.
Повисла пауза, а потом Рон сказал:
– В жизни не слышал ничего глупее – даже от Луны Лавгуд.
– Получается, нам не дают учиться защите от сил зла, потому что Фудж боится, как бы мы не использовали эти заклинания против министерства? – возмутилась Гермиона.
– Ага, – сказал Сириус. – Фудж считает, что Думбльдор ради захвата власти пойдет на все. У него уже просто паранойя какая-то. Еще чуть-чуть, и Думбльдора арестуют – вот только предлог сочинят.
Это напомнило Гарри о письме Перси.
– А ты не знаешь, завтра в «Оракуле» ничего не должно быть про Думбльдора? Перси, брат Рона, думает, что…
– Не знаю, – сказал Сириус. – В выходные я никого из Ордена не видел, все заняты. Сижу тут один со Шкверчком…
В его голосе явственно звучала горечь.
– А про Огрида у тебя тоже никаких новостей?
– Ах да… – проговорил Сириус. – По идее он уже должен был вернуться. Никто не знает, где он и что с ним. – Заметив их потрясение, он поспешил добавить: – Но Думбльдор не тревожится, так что не делайте такие лица! Я уверен, что с Огридом все в порядке.
– Но… если он уже должен был вернуться… – чуть слышно пролепетала испуганная Гермиона.
– С ним была мадам Максим, мы связались с ней, и она говорит, что по дороге домой они расстались – но никаких намеков на то, что он как-то пострадал, – в общем, никаких поводов для беспокойства.
Это не слишком утешило ребят. Они тревожно переглянулись.
– Вы об Огриде особо не расспрашивайте, – торопливо добавил Сириус, – это привлекает лишнее внимание к его отсутствию, а я знаю, что Думбльдору бы этого не хотелось. Огрид крут, с ним все будет хорошо. – Увидев, что ребята нисколько не повеселели, Сириус решил сменить тему: – Слушайте, а когда вы теперь в Хогсмед? А то я тут подумал: раз на вокзале собачий маскарад удался, может, мы?..
– НЕТ! – хором завопили Гарри и Гермиона.
– Ты что, не читал «Оракул»? – нервно спросила Гермиона.
– А, это, – ухмыльнулся Сириус. – Да они все время гадают, где я да что я, а на самом деле понятия не имеют…
– А нам кажется, что на этот раз имеют, – возразил Гарри. – В поезде Малфой сказал одну вещь… в общем, он, похоже, знал, что это был ты… и его отец – ну, знаешь, Люциус Малфой – он ведь тоже был на платформе! Пожалуйста, Сириус, не надо в Хогсмед, ни в коем случае. Если Малфой опять тебя узнает…
– Ладно, ладно, понял, – раздраженно сказал Сириус. – Я просто подумал, что ты был бы рад повидаться.
– Даже очень! Только я не хочу, чтобы ты снова оказался в Азкабане! – воскликнул Гарри.
Повисла пауза. Сириус из огня внимательно глядел на Гарри. Меж впалых глаз на переносице пролегла морщинка.
– А ты не так похож на своего отца, как я думал, – вымолвил он наконец с явным холодком. – Джеймс любил риск.
– Понимаешь…
– Все, мне пора, Шкверчок спускается по лестнице, – не дослушал Сириус, но Гарри понял, что про Шкверчка он наврал. – Я напишу, сообщу, когда снова смогу здесь быть, хорошо? Если это не слишком для вас рискованно?
Раздался еле слышный хлопок, и там, где только что была голова Сириуса, остались лишь танцующие языки пламени.
Назад: Глава тринадцатая Наказание у Долорес
Дальше: Глава пятнадцатая Главный инспектор «Хогварца»

dragzolotoru
Ажурные изделия, какие мы носят на себе или выбираем именно на подарок любимым хранят на металла множество интересных фактов, какие стоит просто прочесть, только когда пользователь кликнет на наш источник полезных статей касательно ювелирные браслетов и колец dragzoloto.ru. Интернет сайт золотых украшений ознакомит читателей большой спектр нужных умений, с поддержкой этого Вы сможете прекрасно ориентироваться касательно высококачества ювелирных плюс серебряных заводских изделий, к тому же необычных бриллиантах также металлах. Сайт различной правдивой данных о прикрасах ежедневно добавляет публикации, какие имеют возможность читателю вернее предположить какие именно изделия гармонируют именно в одежде, как требуется чистить про серебряных цепочках, плюс что теперь актуально. Переходите именно на ссылке, изучайте также лайкайте понравившиеся публикации или же переводите их в странички соц. фейсбука, здесь ресурс будем систематически расширять этот странички статтей красивых украшений.