Утром Шеймас оделся с невероятной скоростью и вылетел из спальни еще до того, как Гарри успел натянуть носки.

– Он что, боится от меня заразиться? – громко спросил Гарри, когда подол мантии Шеймаса, взметнувшись, исчез за дверью.

– Не парься, – пробормотал Дин, вскидывая на плечо рюкзак, – он просто…

Однако, не сумев точно сформулировать, что именно «просто», Дин после неловкой паузы тоже ушел.

Невилл и Рон посмотрели на Гарри. На их лицах было написано невысказанное «бывают же дураки на свете, но тебе-то какое до них дело». Гарри это совершенно не утешило. И много еще такого предстоит?

– В чем дело? – спросила пять минут спустя Гермиона, нагоняя Гарри и Рона в общей гостиной на полпути к двери. – Вид у вас абсолютно… Еще чего не хватало.

Она уставилась на доску объявлений. Там появился большой новый плакат.

– Вот чума, – сумрачно произнесла Гермиона и сняла плакат. Близнецы повесили его поверх объявления о первых выходных в Хогсмеде, назначенных на октябрь. – Рон, придется с ними поговорить.

Рон явно перепугался:

– Зачем?

– Затем, что мы – старосты! – воскликнула Гермиона. Они полезли в дыру за портретом. – И прекращать подобные вещи – наша обязанность!

Рон промолчал, но по убитому выражению его лица было ясно, что его отнюдь не привлекает перспектива встать на пути у Фреда с Джорджем.

– Так в чем дело-то, Гарри? – уже на лестнице продолжила Гермиона. Они шли вниз мимо портретов старых колдунов и ведьм – те были поглощены разговорами и не обращали на ребят внимания. – Ты какой-то ужасно злой.

– Шеймас считает, что он врет про Сама-Знаешь-Кого, – без обиняков сказал Рон, когда Гарри не ответил.

Гермиона вопреки ожиданиям Гарри не возмутилась, а лишь тяжко вздохнула:

– Да, Лаванда тоже.

– Ах, так вы с ней успели обо мне поболтать? Врушка я или не врушка и хочу ли я внимания? – взвился Гарри.

– Нет, – спокойно ответила Гермиона. – Если уж ты хочешь знать, я велела ей заткнуться. Но вообще, было бы очень мило, если бы ты перестал по любому поводу вцепляться нам с Роном в глотку, потому что – на случай, если ты не заметил, – мы на твоей стороне.

Последовала короткая пауза.

– Извините, – пробормотал Гарри.

– Ничего страшного, – с достоинством ответила Гермиона, а потом покачала головой: – Ты забыл, что сказал Думбльдор на пиру в конце прошлого года?

Гарри и Рон посмотрели на нее пустыми глазами, и Гермиона опять вздохнула.

– Про Сами-Знаете-Кого? Думбльдор сказал, что он «обладает великим даром повсюду сеять вражду и раздоры. У нас есть лишь один способ борьбы – крепкие узы дружбы и доверия»…

– Как тебе удается все это запоминать? – восхитился Рон.

– Потому что я слушаю, Рон, – не без раздражения ответила Гермиона.

– Я тоже слушаю, но все равно не вспомню, что…

– Дело в том, – громко перебила Гермиона, – что Думбльдор говорил ровно об этом. Сами-Знаете-Кто всего два месяца как вернулся, а мы уже ссоримся между собой. Кстати, и Шляпа-Распредельница предупреждала: будьте вместе, объединяйтесь…

– Про это Гарри вчера уже все сказал, – в свою очередь перебил Рон. – Если это значит, что нам теперь надо обниматься со «Слизерином», то вот прям разбежались.

– А по-моему, очень жаль, что колледжи даже не пытаются объединиться, – проворчала Гермиона.

Они дошли до подножия мраморной лестницы. По вестибюлю гуськом шли четвероклассники из «Вранзора». Увидев Гарри, они сбились тесной кучкой, будто опасались, что он бросится на отставших.

– Вот с кем мне позарез нужно подружиться, – саркастически бросил он.

Вслед за вранзорцами они вошли в Большой зал и первым делом непроизвольно посмотрели на учительский стол. Профессор Гниллер-Планк дружески болтала с профессором Синистрой, преподавательницей астрономии, Огрид же бросался в глаза исключительно своим отсутствием. Зачарованный потолок, безнадежно затянутый дождевыми облаками, очень хорошо отражал настроение Гарри.

– Думбльдор даже не сказал, на сколько эта Гниллер-Планк тут останется, – пробурчал он, направляясь к гриффиндорскому столу.

– Может быть… – задумчиво сказала Гермиона.

– Что? – хором спросили Гарри и Рон.

– Может быть, он… не хотел привлекать внимание к тому, что Огрида нет.

– Что значит – не хотел привлекать внимание? – почти смеясь, спросил Рон. – Как это можно не заметить?

Не успела Гермиона ответить, к Гарри решительно подошла высокая чернокожая девочка с длинными косичками.

– Привет, Ангелина.

– Привет, – деловито сказала та, – как провел каникулы? – И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Слушай, меня назначили капитаном гриффиндорской квидишной команды.

– Это приятно, – улыбнулся Гарри; зная Ангелину, можно было надеяться, что она не станет перед игрой толкать нудные речи, которыми славился Древ, а это, безусловно, плюс.

– Да. Короче, Древа теперь нет, и нам нужен новый Охранник. Испытания в пятницу в пять, и я хочу, чтобы присутствовала вся команда, хорошо? Чтобы все сразу увидели, устраивает их новый человек или нет.

– Ладно, – кивнул Гарри.

Ангелина улыбнулась и ушла.

– Я и забыла, что Древ закончил школу, – рассеянно произнесла Гермиона, усаживаясь рядом с Роном и придвигая к себе блюдо с гренками. – Видимо, в команде теперь все будет по-другому?

– Видимо, – сказал Гарри, садясь напротив. – Он был хорошим Охранником…

– Ну, свежая кровь никогда не повредит, верно? – заметил Рон.

Тут в верхние окна зала с шумом и свистом влетели совы. Они закружили над столами, разбрасывая письма и посылки и орошая тарелки каплями воды – на улице, очевидно, лило. Гарри ничего не получил, но не очень этому удивился – едва ли у Сириуса, его единственного корреспондента, могли за сутки появиться свежие новости. Гермионе же пришлось быстро отодвинуть апельсиновый сок и освободить место для большой промокшей сипухи, которая держала в клюве отсыревший номер «Оракула».

– Зачем ты продлеваешь подписку? – вспомнив Шеймаса, раздраженно спросил Гарри. Гермиона сунула бронзовый кнуд в кожаный кошелечек на лапке совы. Получив деньги, птица немедленно снялась с места и улетела. – Я вот бросил… сплошная чушь.

– Врага надо знать в лицо, – недобро изрекла Гермиона, развернула газету, исчезла за ней и не появлялась до конца завтрака. – Ничего, – коротко сообщила она потом, свернула газету и положила рядом с тарелкой. – Ни про тебя, ни про Думбльдора, ни про что.

Подошла профессор Макгонаголл и выдала им новое расписание.

– Вы посмотрите, что у нас сегодня! – застонал Рон. – История магии, пара зельеделия, прорицание и пара защиты от сил зла… Биннз, Злей, Трелони, страшная тетка Кхембридж – и все в один день! Эх, скорее бы Фред с Джорджем доделали злостные закуски!..

– Что я слышу? Или мой слух меня обманывает? – раздался голос Фреда. Они с Джорджем только что подошли к столу и втиснулись на скамейку рядом с Гарри. – Старостам «Гриффиндора» нельзя мечтать прогуливать уроки!

– Вы гляньте, какие уроки, – проворчал Рон, сунув Фреду под нос свое расписание. – Худший понедельник за всю историю «Хогварца».

– Не поспоришь, братишка, – согласился Фред, проглядев расписание. – Ну что тебе сказать?.. Можешь взять кусочек нуги-носом-кровь. Недорого.

– Почему недорого? – подозрительно спросил Рон.

– Потому что кровь будет идти, пока весь не иссохнешь. У нас еще нет противоядия, – ответил Джордж, угощаясь копченой рыбой.

– Спасибо. – Рон хмуро сунул расписание в карман. – Я уж лучше на уроки.

– Кстати о злостных закусках. – Гермиона воззрилась на Фреда и Джорджа. – Вы не имеете права развешивать на доске в гостиной приглашения для испытателей.

– Кто сказал? – поразился Джордж.

– Я сказала, – ответила Гермиона. – И Рон.

– Меня не впутывай, – поспешно отрекся тот.

Гермиона яростно сверкнула на него глазами. Близнецы заржали.

– Ничего, Гермиона, скоро ты запоешь по-другому, – сказал Фред, густо намазывая маслом сдобную лепешку. – Вы уже в пятом классе, скоро сама начнешь выпрашивать злостные закуски.

– Как связаны пятый класс и злостные закуски? – поинтересовалась Гермиона.

– В пятом классе сдают С.О.В.У., – напомнил Джордж.

– И?..

– И на носу у вас экзамены! А учителя еще будут постоянно тыкать вас этим самым носом в эти самые экзамены, и уж кожу-то точно пообдерут! – с жестоким удовлетворением объяснил Фред.

– У нас перед экзаменами на С.О.В.У. у половины класса были нервные срывы, – радостно сообщил Джордж. – Без конца то слезы, то истерика… У Патрисии Стимпсон вечно голова кружилась…

– А Кеннет Таулер покрылся фурункулами, – ностальгически подхватил Фред.

– Ну, это потому, что ты подсыпал ему в пижаму бульбадоксальный порошок, – возразил Джордж.

– Ах да, – ухмыльнулся Фред, – я и забыл… Всего уж и не упомнишь, а?

– Короче, пятый класс – это ужас, – продолжал Джордж. – Конечно, если вам не безразличны результаты экзаменов. Мы-то с Фредом хвост держали пистолетом.

– Да уж, – вставил Рон. – Сколько вы сдали? По три экзамена на брата?

– Угу, – нисколько не смущаясь, отозвался Фред. – Академическая карьера – не наше будущее.

– Мы даже всерьез обсуждали, стоит ли идти в седьмой класс, – с воодушевлением добавил Джордж, – раз мы получили…

Он замолчал, поймав предостерегающий взгляд Гарри: тот догадался, что Джордж вот-вот помянет его приз за Тремудрый Турнир.

– …раз мы получили С.О.В.У., – выкрутился Джордж. – В смысле я что хочу сказать: на кой нам П.А.У.К.? Но мама точно не переживет, если мы бросим школу… Учитывая, что Перси оказался выдающимся придурком.

– Но мы не намерены тратить этот год зря. – Фред любовно обвел глазами Большой зал. – Мы посвятим его маркетинговым исследованиям, выясним, какие хохмазинные товары потребляют учащиеся «Хогварца», тщательно проанализируем результаты и тогда обеспечим предложение, которое удовлетворит спрос.

– Откуда у вас деньги на хохмазин? – скептически спросила Гермиона. – Вам же понадобится сырье, материалы… да и помещение…

Гарри не смотрел на близнецов. Кровь бросилась ему в лицо, он нарочно уронил вилку, полез за ней под стол и оттуда услышал голос Фреда:

– Не хочешь, чтоб тебе врали, Гермиона, – не задавай лишних вопросов. Пошли, Джордж! Если придем на гербологию пораньше, успеем продать парочку подслушей.

Вынырнув из-под стола, Гарри увидел удаляющихся близнецов – оба уносили с собой горку гренков.

– Это еще что значит? – Гермиона перевела взгляд с Гарри на Рона. – «Не хочешь, чтоб тебе врали…» Значит, у них уже есть деньги на хохмазин?

– Мне и самому интересно, – нахмурил брови Рон. – Летом они купили мне новую парадную мантию. Не пойму, откуда они взяли столько денег…

Гарри решил, что пора срочно уводить разговор от скользкой темы:

– А это правда, что пятый класс трудный? Из-за экзаменов?

– О да, – вздохнул Рон. – Ну а как? Это же важно, влияет на дальнейшую работу и все такое. В этом году профориентация, мне Билл сказал. Чтобы в следующем мы выбрали, по чему сдавать П.А.У.К.

– А вы уже знаете, чем хотите заниматься после «Хогварца»? – спросил Гарри, когда они вышли из Большого зала и отправились на историю магии.

– Да не то чтобы, – неопределенно протянул Рон. – Кроме… пожалуй…

Он слегка смутился.

– Кроме чего? – настаивал Гарри.

– Ну, наверно, круто было бы стать аврором, – с деланой небрежностью ответил Рон.

– Это точно, – горячо поддержал Гарри.

– Но авроры – это типа элита, – сказал Рон. – Надо быть на уровне. Гермиона, а ты что?

– Не знаю, – ответила та. – Но я хотела бы заниматься чем-то взаправду стоящим.

– Аврор – это стоящее! – воскликнул Гарри.

– Стоящее, но не единственное, – задумчиво проговорила она. – Вот если бы можно было развивать П.У.К.Н.И…

Рон и Гарри постарались друг на друга не смотреть.

История магии общепризнанно считалась самой скучной из известных колдовскому миру дисциплин. Профессор Биннз, учитель-призрак, обладал голосом нудным и одышливым, способным за десять минут (а в теплую погоду – за пять) гарантированно усыпить любого слушателя. Урок всегда проходил одинаково: Биннз безостановочно вещал, а ученики либо записывали, либо – что случалось значительно чаще – сонно пялились в пространство. Сдавать этот предмет Гарри и Рон ухитрялись лишь потому, что за несколько дней до экзамена переписывали конспекты Гермионы. Она одна умела противостоять снотворному воздействию голоса Биннза.

Сегодня их классу пришлось пережить три четверти часа бубнежа о войнах с гигантами. За первые десять минут Гарри успел понять, что в устах другого учителя этот материал мог бы быть довольно интересным, но затем мозг отключился, и еще тридцать пять минут Гарри провел, играя с Роном в виселицу на полях пергамента, а Гермиона бомбардировала их свирепыми взглядами.

– Интересно, что будет, – холодно спросила она, когда они втроем вышли на перемену (Биннз вылетел из класса сквозь доску), – если в этом году я возьму и не дам вам конспекты?

– Мы не получим С.О.В.У., – ответил Рон. – Вот нужен тебе такой груз на совести?

– И поделом бы вам, – сердито сказала Гермиона. – Вы ведь даже не пытаетесь слушать!

– Очень даже пытаемся, – возразил Рон. – Просто у нас нет твоих мозгов, или твоей памяти, или твоей внимательности – короче, ты умнее нас, но тебе обязательно тыкать этим нам в нос?

– Ой, ну что за ерунда, – отмахнулась Гермиона, но все же лицо ее чуть смягчилось, когда она первой вышла на мокрый школьный двор.

С неба сеялся дождик, больше похожий на туман, и контуры ребят, группками стоявших во дворе, казались размытыми. Гарри, Рон и Гермиона выбрали уединенный уголок под балконом, с которого текла вода, на сентябрьском холоде подняли воротники мантий и принялись гадать, чем встретит их Злей на первом в году уроке. Едва они успели сойтись на том, что он непременно выдумает нечто ужасно трудное и возьмет их тепленькими после двухмесячного ничегонеделания, как из-за угла кто-то появился.

– Привет, Гарри!

Пришла Чо Чан – и, что удивительно, опять одна. Очень необычно: Чо всегда окружала стайка хихикающих подружек. В памяти Гарри были еще свежи прошлогодние мучения: он пытался застать ее в одиночестве, чтобы пригласить на рождественский бал.

– Привет, – сказал Гарри; в лицо бросился жар. По крайней мере, на этот раз ты не в смердосоке, – напомнил он себе. Чо, видимо, подумала о том же.

– Значит, тебе удалось отчиститься, да?

– Да. – Гарри постарался улыбнуться, словно это смешное, а не болезненное воспоминание. – Ну что… э-э… хорошо провела лето?

Сказал и сразу пожалел: Чо и Седрик были влюблены друг в друга, из-за его гибели она, наверное, вообще не заметила каникул. Ее лицо напряглось, но она ответила:

– А, ничего, нормально…

– Это эмблема «Торнадо»? – вдруг спросил Рон, показывая на ее небесно-голубой значок с золотой сдвоенной буквой «Т». – Ты что, за них болеешь?

– Болею, – ответила Чо.

– А ты всегда за них болела или только с тех пор, как они начали выигрывать? – спросил Рон с упреком – чрезмерным, отметил Гарри.

– Я болею за них с шести лет, – холодно ответила Чо. – Ладно… До свидания, Гарри.

И ушла. Гермиона дождалась, пока Чо отойдет на середину двора, а потом набросилась на Рона:

– Ты такой бестактный!

– А чего? Я только спросил…

– Ты не понял, что она хотела поговорить с Гарри наедине?

– Ну и говорила бы. Я не мешал…

– Что ты на нее напал из-за какой-то квидишной команды?

– Напал? Я не напал, я просто…

– Какое тебе дело, болеет она за «Торнадо» или нет?

– Ну, знаешь, половина народу купили такой значок в последнем сезоне…

– Да какая разница?

– Такая, что они не настоящие фанаты, а примазываются к победителям…

– Колокол, – устало сказал Гарри. Рон с Гермионой пререкались так громко, что сами не услышали. Всю дорогу до подземелья Злея они ругались, и Гарри успел поразмыслить о том, что с такими товарищами, как Невилл и Рон, ему если и удастся поговорить с Чо больше двух минут, то потом срочно придется эмигрировать.

Тем не менее, думал он, присоединяясь к очереди перед классом Злея, она все-таки подошла поговорить. Чо вполне могла бы ненавидеть Гарри за то, что выжил он, а не Седрик… А она обращается с ним вполне по-дружески и, видимо, не считает его лжецом или психом, не винит в гибели Седрика… Надо же, сама подошла, второй раз за два дня… От этой мысли у Гарри поднялось настроение. Даже зловещий скрип двери в подземелье Злея не смог проколоть надувшийся в груди воздушный шарик надежды. Вслед за Роном и Гермионой Гарри, как обычно, прошел к задним рядам и сел между друзьями, не обращая внимания на их недовольное фырканье.

– Приготовьтесь, – ледяным тоном сказал Злей, захлопнув дверь.

В призыве к порядку не было необходимости: едва услышав стук закрывающейся двери, ученики прекратили возню и затихли. Как правило, один только вид Злея гарантировал полную тишину в классе.

– Прежде чем приступить к сегодняшнему уроку, – начал Злей, стремительно подходя к доске и оборачиваясь к классу, – полагаю уместным напомнить, что в июне вам предстоит очень важный экзамен, где вы должны будете показать, насколько хорошо научились готовить и использовать волшебные снадобья. И хотя, бесспорно, некоторые из вас отличаются редкостным слабоумием, я надеюсь, что при сдаче экзаменов на С.О.В.У. вы все сумеете получить как минимум «нормально». В противном случае я буду… крайне вами недоволен.

Его взгляд задержался на Невилле. Тот судорожно сглотнул.

– Разумеется, по окончании этого года многие из вас распрощаются с моим предметом, – продолжал Злей. – П.А.У.К. по зельеделию будут сдавать только лучшие, а это, как вы понимаете, означает, что большинству из вас мне придется сказать «до свидания».

Его глаза остановились на Гарри; губы изогнулись в ядовитой улыбке. Гарри злобно уставился на учителя, с мрачным удовольствием думая о том, что после пятого класса сможет забыть об уроках зельеделия навсегда.

– Впрочем, до расставания у нас еще целый год, – вкрадчиво продолжал Злей. – Поэтому, вне зависимости от того, намерены вы сдавать П.А.У.К. или нет, я рекомендую вам сосредоточить все усилия на том, чтобы в конце этого года получить наивысший возможный балл, ибо даже при сдаче экзамена на С.О.В.У. я привык ожидать от своих учеников соответствия определенным стандартам… Сегодня вам предстоит изготовить зелье, которое очень часто встречается на экзаменах на Совершенно Обычный Волшебный Уровень: миротварево, снимающее беспокойство и возбуждение. Но учтите: если вы проявите неловкость при обращении с ингредиентами, сон человека, принявшего ваше зелье, будет тяжел, а в некоторых случаях и непробуден, поэтому вам следует проявить предельное внимание. – (Слева от Гарри Гермиона выпрямилась и застыла в крайней сосредоточенности.) – Состав и способ приготовления, – Злей чуть заметно взмахнул палочкой, – на доске перед вами, – (на доске возник рецепт), – а все, что нужно, вы найдете, – он опять взмахнул палочкой, – в шкафу, – (дверь шкафа распахнулась). – На приготовление отводится полтора часа… Приступайте.

Как и было предсказано, зелье оказалось невероятно трудным и капризным. Ингредиенты следовало добавлять в котел в точно установленном порядке и в тщательно отмеренных объемах, а затем помешивать определенное количество раз, сначала по часовой стрелке, потом против часовой. Пламя, на котором варилось зелье, за указанное число минут до добавления последнего ингредиента требовалось уменьшить до некоего конкретного уровня.

– Сейчас над вашим зельем должен появиться серебристый парок, – сказал Злей за десять минут до конца урока.

Гарри, давно и обильно потевший, в отчаянии обвел глазами подземелье. Над его собственным котлом клубился темно-серый пар, котел Рона плевался зелеными искрами. Шеймас лихорадочно тыкал волшебной палочкой под свой котел: там отчего-то потух огонь. Над зельем Гермионы, однако, поднимался красивый серебристый туман, и Злей, проходя мимо, лишь молча посмотрел поверх крючковатого носа, а это означало, что он не нашел повода для критики. Зато у котла Гарри Злей остановился и с отвратной ухмылкой заглянул внутрь.

– Скажите-ка мне, Поттер, что, собственно, вы намеревались приготовить?

Слизеринцы, сидевшие в первых рядах, с любопытством обернулись – они обожали слушать, как Злей отчитывает Гарри.

– Миротварево, – напряженно ответил Гарри.

– А скажите-ка мне, Поттер, – вкрадчиво продолжал Злей, – умеете ли вы читать?

Драко Малфой засмеялся.

– Умею, – ответил Гарри. Его пальцы впились в палочку.

– В таком случае, будьте любезны, прочтите вслух третью строчку рецепта.

Гарри, прищурившись, посмотрел на доску. Сквозь клубы разноцветного пара, наполнявшего подземелье, разглядеть написанное было нелегко.

– «Добавить порошок лунного камня, помешать три раза против часовой стрелки, оставить на медленном огне на семь минут, затем добавить две капли чемеричного сиропа».

Сердце его оборвалось. Он забыл про чемеричный сироп и после семи минут на медленном огне сразу перешел к четвертому пункту.

– Вы выполнили все, что сказано в третьем пункте, Поттер?

– Нет, – очень тихо ответил Гарри.

– Простите, не расслышал?

– Нет, – громче повторил Гарри. – Я забыл чемеричный сироп.

– Знаю, что забыли, Поттер, а это означает, что ваша бурда абсолютно бесполезна. Эванеско.

Зелье Гарри исчезло, а сам он остался как дурак у пустого котла.

– Тех из вас, кто умеет читать, прошу сдать для проверки пузырьки с образцами зелья. Не забудьте четко надписать свое имя, – сказал Злей. – Домашнее задание: двенадцать дюймов пергамента о свойствах лунного камня и его использовании в зельеделии, сдать в четверг.

Пока все вокруг переливали зелье в пузырьки, Гарри, от ярости дымясь, собирал вещи. Неужели его зелье хуже зелья Рона, которое уже остро воняло тухлыми яйцами? Или зелья Невилла, которое приобрело консистенцию свежезамешанного цемента, – Невиллу пришлось выдалбливать его из котла? Между тем только Гарри получит за сегодняшнюю работу ноль баллов. Он сунул волшебную палочку в рюкзак, плюхнулся на стул и стал наблюдать, как остальные несут Злею закупоренные пузырьки. Наконец прозвонил колокол. Гарри выскочил из подземелья первым и, когда Рон и Гермиона дошли до Большого зала, успел начать есть. Небо посерело еще гуще. В высокие окна хлестал дождь.

– Он поступил ужасно несправедливо, – утешительно сказала Гермиона, садясь рядом с Гарри и накладывая себе картофельную запеканку с мясом. – У Гойла зелье получилось намного хуже твоего. Когда он перелил его в пузырек, все взорвалось, а мантия Гойла загорелась.

– Да провались он, – отозвался Гарри, прожигая взглядом тарелку, – когда это Злей поступал со мной справедливо?

Ни Рон, ни Гермиона не ответили: все трое прекрасно знали о непримиримой взаимной вражде, связавшей Злея и Гарри с их самой первой встречи.

– Вообще-то я надеялась, что в этом году он будет чуточку лучше, – разочарованно проговорила Гермиона. – Из-за… сам понимаешь… – Она осторожно огляделась. По обе стороны от них было по меньшей мере полдюжины пустых мест, и никто не проходил мимо. – …Из-за Ордена и всего прочего.

– Черного колдуна не отмоешь добела, – мудро изрек Рон. – И потом, я всегда считал, что Думбльдор просто сумасшедший, что доверяет Злею. Где у него доказательства, что Злей больше не работает на Сами-Знаете-Кого?

– Если Думбльдор не делится с тобой, это еще не значит, что доказательств нет, – отрезала Гермиона. Но, едва Рон открыл рот, чтобы привести контраргумент, Гарри рявкнул:

– Слушайте, да замолчите вы наконец!

Рон и Гермиона застыли, рассерженные и обиженные.

– Спокойно пожить не можете? – продолжил Гарри. – Грызетесь, грызетесь, достали уже. – И, бросив недоеденный пастуший пирог, перекинул рюкзак через плечо и ушел.

Перепрыгивая через ступеньки, против потока школьников, спешивших на обед, он взбежал по мраморной лестнице. Гнев, вспыхнувший так внезапно, горел внутри, и Гарри с глубочайшим удовлетворением вспоминал потрясенные лица Рона и Гермионы. Так им и надо, думал он, трех минут не могут провести не поссорившись… вечно собачатся… от них кто угодно на стенку полезет…

На лестничной площадке он миновал большой портрет рыцаря сэра Кэдогана; тот обнажил меч и с вызовом наставил его на Гарри, который, впрочем, не обратил на это внимания.

– Назад, шелудивый пес! Встречай свою смерть достойно! – заорал сэр Кэдоган. Из-под забрала его голос звучал приглушенно. Гарри, не оборачиваясь, решительно шагал дальше. Сэр Кэдоган попытался преследовать его и даже перебежал на соседнюю картину, но был остановлен тамошним обитателем, большим недовольным волкодавом.

Остаток обеденного перерыва Гарри в одиночестве просидел под люком на вершине Северной башни и, когда колокол возвестил начало урока, первым взобрался по серебряной лесенке в класс прорицания.

Прорицание, после зельеделия, было самым нелюбимым предметом Гарри – главным образом из-за того, что преподавательница, профессор Трелони, имела дурную привычку на каждом уроке предсказывать ему неминуемую безвременную кончину. Сибилла Трелони, очень худая женщина, задрапированная множеством шалей, обвешанная бесчисленными бусами и носившая очки, от которых ее глаза казались огромными, напоминала Гарри какое-то насекомое. Когда он вошел, она раскладывала книжки в потрепанных кожаных переплетах по шатким столикам, расставленным по всему классу. Свет ламп, накрытых шарфами, и тихо тлеющего огня в камине, источавшего тошнотворный аромат благовоний, был так слаб, что преподавательница не заметила Гарри, и тот бесшумно скользнул в уголок. Через пять минут подтянулись и остальные. Рон вынырнул из люка, внимательно осмотрелся и, заметив Гарри, направился прямо к нему – ну насколько позволяли столики, креслица и пуфики, преграждавшие путь.

– Мы с Гермионой перестали спорить, – сообщил он, сев рядом.

– Молодцы, – буркнул Гарри.

– Но Гермиона сказала, что было бы хорошо, если бы ты перестал срывать на нас злость.

– Я не…

– Я только передал, – перебил Рон. – Но, по-моему, она права. Мы не виноваты, что Шеймас и Злей с тобой так обошлись.

– Я и не говорил, что…

– Добрый день, – заговорила профессор Трелони своим загадочным, мечтательным голосом, и Гарри умолк, слегка сердясь и устыдившись. – Я очень рада вновь приветствовать вас на занятиях по прорицанию. Конечно, в каникулы я пристально следила за вашими судьбами, и мне отрадно видеть, что все вы возвратились в «Хогварц» целыми и невредимыми… Разумеется, я знала, что так и будет… На столах перед вами книга Иньиго Имаго «Толмач сновидений». Разгадка снов играет принципиально важную роль в предсказании будущего, поэтому, скорее всего, именно это вас и попросят проделать при сдаче экзаменов на С.О.В.У. Вы, конечно, понимаете, что, когда речь заходит о священном искусстве прорицания, результатам экзаменов нельзя придавать ни малейшего значения. Для того, кто обладает Внутренним Взором, дипломы и оценки – пустой звук. Однако, коль скоро директору нужно, чтобы вы сдавали экзамен…

Ее голос стих, фраза деликатно повисла в воздухе, но ни у кого не было сомнений, что профессор Трелони считает свой предмет выше столь низменных материй.

– Откройте, пожалуйста, введение и прочитайте, что говорит Имаго о толковании снов. Затем разделитесь на пары и с помощью «Толмача сновидений» разберите последние сны друг друга. Приступайте, прошу вас.

Единственный плюс прорицания – урок не был сдвоенным. Когда они дочитали введение, на толкование осталось едва ли десять минут. Дин за соседним столиком выбрал себе в пару Невилла, и тот незамедлительно пустился в пространное повествование о своем кошмаре, в котором гигантские ножницы надели лучшую шляпку его бабушки. Гарри с Роном лишь мрачно переглянулись.

– Никогда снов не запоминаю, – сказал Рон. – Давай лучше ты.

– Ну хоть один-то ты наверняка вспомнишь, – нетерпеливо возразил Гарри.

Он не собирался никому рассказывать свои сны. Он и так прекрасно знал, что означает его еженощный кошмар про кладбище, и не нуждался в разъяснениях – ни от Рона, ни от профессора Трелони, ни тем более от идиотского «Толмача сновидений».

– Ладно. Позавчера мне снилось, что я играю в квидиш, – припоминая, Рон мучительно скривился. – И что это значит, по-твоему?

– Наверное… что тебя… съест гигантская зефирина… – проговорил Гарри, без интереса листая «Толмач». Выискивать там обрывки снов было очень скучно, и Гарри совершенно не обрадовался, когда профессор Трелони задала на дом целый месяц вести дневник сновидений. Вскоре прозвонил колокол, и Гарри с Роном стали спускаться вниз по лестнице. Рон громко ворчал:

– Ты понимаешь, сколько нам уже всего назадавали? Во-первых, сочинение на полтора фута по войнам с гигантами для Биннза, во-вторых, фут по лунному камню для Злея, а теперь еще целый месяц вести этот дурацкий дневник! Фред и Джордж не наврали про этот год! Ну, пусть только тетка Кхембридж попробует что-нибудь задать!..

Профессор Кхембридж уже сидела за столом в аудитории защиты от сил зла. На ней была вчерашняя пушистая розовая кофта и черный бархатный бант на голове. Гарри опять вообразил огромную муху, которая неосторожно села на голову огромнейшей жабы.

Ученики входили в класс очень тихо. Пока что профессор Кхембридж – темная лошадка, и непонятно, насколько она строга.

– Ну-с, здравствуйте! – воскликнула она, когда все наконец расселись.

Кое-кто в ответ пробормотал «здрасьте».

– Ц-ц-ц, – поцокала языком профессор Кхембридж. – Так дело не пойдет. Прошу вас, хором и громко: «Здравствуйте, профессор Кхембридж!» Итак, еще разочек, дружно. Здравствуйте, ребята!

– Здравствуйте, профессор Кхембридж! – пропел класс.

– Так-то лучше, – сладко мурлыкнула профессор Кхембридж. – Совсем не трудно, правда? А теперь уберите палочки и достаньте перья.

Многие угрюмо переглянулись: просьба убрать палочки никогда еще не предвещала интересного урока. Гарри сунул палочку в рюкзак и достал перо, чернила и пергамент. Профессор Кхембридж открыла сумочку, вынула свою палочку – на редкость короткую – и крепко постучала ею по доске. Там мгновенно появились слова:

– Думаю, все вы согласитесь, что изучали этот предмет крайне обрывочно и фрагментарно, не так ли? – заявила профессор Кхембридж, поворачиваясь к классу и аккуратно складывая ручки на животе. – У вас постоянно сменялись преподаватели, и большинство не давало себе труда придерживаться одобренного министерством курса. К несчастью, это привело к тому, что ваши знания не соответствуют стандартам, требуемым при сдаче экзаменов на С.О.В.У. Поэтому вы будете рады узнать, что положение вещей кардинально изменилось к лучшему. В этом году мы с вами будем проходить тщательно проработанный и одобренный министерством теоретический курс защитной магии. Запишите, пожалуйста, следующее.

Она опять постучала по доске; предыдущая надпись исчезла, и ее место заняла другая: «Задачи курса».

Несколько минут в классе раздавался лишь скрип перьев по пергаменту. Когда все списали с доски, профессор Кхембридж спросила:

– Все приобрели «Теорию защитной магии» Уилберта Уиляйла?

В ответ раздалось утвердительное бормотание.

– Пожалуй, мы попробуем еще раз, – качнула головой профессор Кхембридж. – Когда я задаю вопрос, я хочу слышать четкий и внятный ответ: «да, профессор Кхембридж» или «нет, профессор Кхембридж». Итак: все приобрели «Теорию защитной магии» Уилберта Уиляйла?

– Да, профессор Кхембридж, – зазвенело в классе.

– Прекрасно, – сказала она. – А теперь откройте страницу пять. Глава первая, «Основы для начинающих». Читайте про себя. Объяснения не потребуются.

Профессор Кхембридж отошла от доски, уселась за учительский стол и уставилась на ребят припухшими жабьими глазами. Гарри открыл страницу пять «Теории защитной магии» и приступил.

Читать было отчаянно скучно – все равно что слушать профессора Биннза. Сосредоточиться не удавалось ни в какую, и скоро Гарри понял, что уже в шестой раз проводит глазами по одной и той же строчке, но дальше первых слов не понимает ничего. Некоторое время прошло в гробовом молчании. Рядом с Гарри Рон, уставившись в одну точку на странице, рассеянно вертел в руках перо. Гарри глянул вправо, и изумление вывело его из ступора. Гермиона даже не открыла учебник. Вместо этого, подняв руку, она в упор смотрела на профессора Кхембридж.

Гарри не припоминал, чтобы прежде Гермиона отказывалась читать, если ей велено читать, и вообще противостояла искушению открыть любую книгу, попавшуюся ей на глаза. Он вопросительно поглядел на нее, но она лишь слегка тряхнула головой – мол, на вопросы отвечать не станет, – и продолжала смотреть на профессора Кхембридж, которая столь же упорно смотрела в другую сторону.

Прошло еще некоторое время. На Гермиону глядел уже не только Гарри. «Основы для начинающих» оказались настолько нудными, что с каждой минутой все больше народу бросало чтение и переключалось на Гермиону, безмолвно старавшуюся привлечь внимание профессора Кхембридж.

Вскоре уже больше половины класса смотрело не в книгу, а на Гермиону, и профессор Кхембридж, видимо, решила, что игнорировать ситуацию больше нельзя.

– Вы хотите задать вопрос по поводу прочитанной главы, милая? – спросила она Гермиону так, словно только что заметила ее поднятую руку.

– Не по поводу главы, нет.

– Видите ли, мы сейчас читаем учебник, – произнесла профессор Кхембридж, показав острые зубки. – Обсуждение любой другой темы следует отложить до конца урока.

– У меня вопрос по поводу задач курса, – объяснила Гермиона.

Профессор Кхембридж подняла брови:

– Ваше имя?

– Гермиона Грейнджер.

– Очень хорошо, мисс Грейнджер, но мне кажется, что задачи курса определены очень четко и понятны всякому, кто внимательно их прочитает. – Голос профессора Кхембридж неколебимо источал мед.

– Мне – нет, – отрезала Гермиона. – Там ничего не сказано об использовании защитных заклинаний.

Повисла краткая пауза; многие повернулись к доске и, хмуря лбы, еще раз прочитали задачи курса.

– Использовании защитных заклинаний? – с кокетливым смешком повторила профессор Кхембридж. – Мисс Грейнджер, я и представить себе не могу ситуации, в которой вам на моем уроке понадобилось бы использовать защитные заклинания. Едва ли вы можете опасаться, что кто-то нападет на вас во время урока.

– Так мы что, вообще не будем колдовать? – воскликнул Рон.

– Тот, кто хочет что-то сказать у меня на уроке, должен сначала поднять руку, мистер…

– Уизли, – ответил Рон, выбрасывая вверх руку.

Профессор Кхембридж, широко распялив в улыбке рот, повернулась к нему спиной. Тут подняли руки и Гарри с Гермионой. Припухшие глаза профессора Кхембридж задержались на Гарри. Потом она обратилась к Гермионе:

– Да, мисс Грейнджер? Еще вопрос?

– Да, – кивнула Гермиона. – Насколько я понимаю, основная цель изучения защиты от сил зла – овладеть практическими навыками применения защитных заклинаний. Так?

– Позвольте полюбопытствовать, мисс Грейнджер, являетесь ли вы квалифицированным методистом, получившим сертификацию министерства? – с фальшивой любезностью осведомилась профессор Кхембридж.

– Нет, но…

– Тогда, боюсь, не вам решать, что является «основной целью изучения» какого бы то ни было предмета. Наша новая программа разработана колдунами много старше и умнее вас. Вы познакомитесь с защитными заклинаниями гарантированно безопасным способом…

– Какой в этом толк? – громко вмешался Гарри. – Когда на нас нападут, наша безопасность не будет гаранти…

– Руку, мистер Поттер, – пропела профессор Кхембридж.

Гарри взметнул кулак. И снова профессор Кхембридж отвернулась – но руки подняли и другие.

– Ваше имя? – обратилась профессор Кхембридж к Дину.

– Дин Томас.

– Итак, мистер Томас?

– Но ведь Гарри говорит правильно! – заявил Дин. – Если на нас нападут, никаких гарантий безопасности у нас не будет.

– Повторяю, – произнесла профессор Кхембридж, очень неприятно улыбаясь Дину. – Едва ли вы можете опасаться, что на вас нападут во время урока.

– Нет, но…

Профессор Кхембридж его перебила.

– Мне не хотелось бы критиковать манеру ведения дел в этой школе, – сказала она, и ее рот растянулся в неубедительной улыбке, – но в прошлом мой предмет вам преподавали весьма безответственные лица, весьма, весьма безответственные. Не говоря уже, – тут она препротивно засмеялась, – об исключительно опасных метисах.

– Если вы имеете в виду профессора Люпина, – разозлился Дин, – то он был лучше всех, кто у нас…

– Руку, мистер Томас! Как я уже говорила, вас обучали заклинаниям очень сложным, совершенно неподходящим для вашей возрастной группы и потенциально крайне опасным, можно даже сказать, смертельно опасным. Вас запугали, и теперь вам кажется, будто в любой момент вам угрожают силы зла…

– Ничего подобного, – перебила Гермиона, – мы просто…

– Вы опять не подняли руку, мисс Грейнджер!

Гермиона подняла руку. Профессор Кхембридж отвернулась.

– Насколько мне известно, мой предшественник выполнял запрещенные заклинания не только при вас, но и на вас.

– Ну так он и оказался маньяком! – горячо воскликнул Дин. – И заметьте, при этом он многому нас научил.

– Вы тоже не подняли руку, мистер Томас! – пронзительно вскричала профессор Кхембридж. – Так вот. В министерстве магии считают, что для экзаменов, которые, по сути дела, и есть конечная цель обучения в школе, теоретических знаний более чем достаточно. А ваше имя?.. – прибавила она, воззрившись на Парвати, которая только что подняла руку.

– Парвати Патил, а разве на экзаменах на С.О.В.У. по защите от сил зла не будет практической части? Мы же должны будем на деле показать, что способны выполнить контрзаклятия?

– При условии добросовестного освоения теоретического материала у вас не будет никаких трудностей с выполнением изученных заклинаний в тщательно контролируемых экзаменационных условиях, – отмахнулась профессор Кхембридж.

– Ни разу не попробовав? – не веря своим ушам, переспросила Парвати. – То есть на экзамене мы будем выполнять их в первый раз?

– Повторяю, при условии добросовестного освоения теоретического материала…

– Какой толк от теории в реальном мире? – громко спросил Гарри, выставив в воздух кулак.

Профессор Кхембридж подняла на него глаза.

– Это не реальный мир, мистер Поттер, это школа, – тихо сказала она.

– Значит, нас не собираются готовить к тому, что нас там ждет?

– Вас там ничего не ждет, мистер Поттер.

– Неужели? – язвительно спросил Гарри. Его гнев, весь день булькавший под крышкой, достиг точки кипения.

– Вы же дети. Кто, по вашему мнению, станет на вас нападать? – ужасно медоточивым голосом осведомилась профессор Кхембридж.

– Хмм, дайте-ка подумать… – Гарри изобразил глубокие раздумья. – Ну, может быть… лорд Вольдеморт?

Рон ахнул, Лаванда Браун тихо вскрикнула, Невилл сполз со стула. Профессор Кхембридж, однако, даже не поморщилась, а, напротив, посмотрела на Гарри с мрачным удовлетворением:

– Минус десять баллов с «Гриффиндора», мистер Поттер.

В классе повисло потрясенное молчание. Все смотрели либо на Кхембридж, либо на Гарри.

– А теперь позвольте мне кое-что вам объяснить раз и навсегда.

Профессор Кхембридж встала и склонилась над столом, уперев в него коротенькие толстые пальцы.

– Вам сказали, что небезызвестный черный колдун воскрес из мертвых…

– Не из мертвых! – гневно возразил Гарри. – Но он вернулся!

– Мистер-Поттер-вы-уже-украли-у-своего-колледжа-десять-баллов-не-усугубляйте-свое-положение, – на одном дыхании отчеканила профессор Кхембридж, даже не поглядев на Гарри. – Как я уже сказала, вас проинформировали, что небезызвестный черный колдун вновь набрал силу. Это ложь.

– Это НЕ ложь! – крикнул Гарри. – Я его видел, я с ним сражался!

– Мистер Поттер, вы наказаны! – победно объявила профессор Кхембридж. – Придете в мой кабинет. Завтра вечером. В пять. Я повторяю: это ложь. Министерство магии гарантирует вам полную безопасность от каких бы то ни было черных колдунов. Тем не менее, если вас что-то беспокоит, пожалуйста, приходите ко мне. После уроков или на переменах. Мы поговорим. Если кто-то пугает вас глупыми россказнями о возродившихся черных колдунах, мне бы хотелось об этом знать. Я хочу вам помочь. Я здесь для этого. Я ваш друг. А сейчас, пожалуйста, продолжайте читать. Страница пять, «Основы для начинающих».

Профессор Кхембридж села на место. Гарри между тем встал. Все уставились на него; на лице у Шеймаса ужас мешался с восхищением.

– Гарри, не надо! – прошептала Гермиона и потянула его за рукав, но Гарри отдернул руку.

– Значит, по-вашему, Седрик Диггори взял и умер сам? – спросил Гарри. Голос его дрожал.

Класс дружно охнул: никто, за исключением Рона и Гермионы, еще не слышал, чтобы Гарри упоминал о событиях той страшной ночи. Все с жадным любопытством водили глазами от него к профессору Кхембридж и обратно. Та сверлила Гарри тяжелым взглядом, и на лице ее не было и тени улыбки.

– Смерть Седрика Диггори наступила в результате трагического несчастного случая, – холодно заявила она.

– Нет, это было убийство, – возразил Гарри, чувствуя, что дрожит с головы до ног. До сих пор он почти ни с кем об этом не разговаривал, а теперь вот заговорил, и к тому же сразу перед тридцатью слушателями. – Его убил Вольдеморт, и вы прекрасно об этом знаете.

Лицо профессора Кхембридж окаменело. Гарри подумал, что сейчас она на него заорет. А она заговорила тихо-тихо, нежным девчачьим голоском:

– Дорогой мистер Поттер, прошу вас, подойдите ко мне.

Гарри оттолкнул стул ногой, обогнул Рона и Гермиону и направился к учительскому столу. Весь класс в страхе затаил дыхание. Гарри был так зол, что совершенно не волновался о своей участи.

Профессор Кхембридж достала из сумочки маленький розовый свиток, развернула его, окунула в чернильницу перо и принялась водить им по пергаменту. Она сгибалась очень низко, и Гарри не видел, что она пишет. Все молчали. Прошла минута или две, профессор Кхембридж скатала пергамент, постучала по нему волшебной палочкой, и свиток сам собой запечатался безо всякого шва, чтобы Гарри не мог открыть.

– Будьте любезны, отнесите это профессору Макгонаголл, – попросила профессор Кхембридж, протягивая Гарри пергамент.

Он молча забрал свиток, развернулся и покинул аудиторию, не оглянувшись на Рона и Гермиону и громко хлопнув дверью. Зажав свиток в кулаке, он очень быстро шел по коридору, а свернув за угол, наткнулся на полтергейста Дрюзга, маленького человечка с огромным ртом. Тот плавал в воздухе на спине и жонглировал чернильницами.

– Поттер, Поттер, Поттерок, Поттер – грязненький горшок! – пропел Дрюзг и нарочно уронил парочку чернильниц. Те разбились и сильно забрызгали стены, а Гарри отскочил со свирепым рыком:

– Прекрати, Дрюзг!

– О-о-о! У грязного Горшка треснула башка! – завопил Дрюзг, преследуя Гарри. – Что случилось, друг Горшок? Опять слышим голоса? Видим видения? Говорим… – Дрюзг грубо фыркнул, – языками?

– Я же сказал, оставь меня в ПОКОЕ! – выкрикнул Гарри, сбегая вниз по ближайшей лестнице, но Дрюзг на спине съехал по перилам вслед за ним.

– ЗАТКНИСЬ!

Дверь слева распахнулась, и из своего кабинета вышла профессор Макгонаголл, недовольная и немного встревоженная.

– Почему вы орете, Поттер? – грозно спросила она. Довольный Дрюзг закудахтал и умчался прочь. – И почему вы не на занятиях?

– Потому что меня послали к вам, – жестко ответил Гарри.

– Послали? Что это значит, послали?

Он протянул ей записку от профессора Кхембридж. Профессор Макгонаголл, нахмурившись, взяла свиток, стукнула по нему волшебной палочкой, развернула и начала читать. Глаза за квадратными стеклами очков бегали по строчкам и все больше суживались.

– Идите сюда, Поттер.

Следом за профессором Макгонаголл Гарри прошел в ее кабинет. Дверь за ним закрылась сама собой.

– Ну? – нависая над Гарри, сурово спросила профессор Макгонаголл. – Это правда?

– Что правда? – спросил Гарри агрессивнее, чем собирался. – Профессор? – добавил он, желая хоть как-то загладить грубость.

– Что вы накричали на профессора Кхембридж?

– Да, – кивнул Гарри.

– И назвали ее лгуньей?

– Да.

– И сказали, что Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут вернулся?

– Да.

Профессор Макгонаголл села за стол, внимательно посмотрела на Гарри и сказала:

– Возьмите печенье, Поттер.

– Что взять?

– Печенье, – нетерпеливо повторила она, показывая на стоящую поверх бумаг клетчатую жестянку. – И садитесь.

С Гарри однажды уже был случай, когда он, ожидая от профессора Макгонаголл по меньшей мере порки, вместо этого попал в гриффиндорскую квидишную команду. Сейчас, растерянный, как в тот раз, и решительно не в своей тарелке, он опустился в кресло и взял имбирного тритона.

Профессор Макгонаголл положила на стол записку профессора Кхембридж и очень серьезно поглядела на Гарри:

– Поттер, вы должны быть очень, очень осторожны.

Гарри проглотил имбирного тритона и уставился на нее. Голос у нее был совсем не такой, к какому он привык, – не сухой, деловитый и строгий, а тихий, взволнованный и гораздо человечнее, чем обычно.

– Плохое поведение на уроке Долорес Кхембридж может стоить вам гораздо дороже, чем потеря баллов или наказание после уроков.

– В каком смы?..

– Поттер, включите мозги, – раздраженно бросила профессор Макгонаголл, резко возвращаясь к своей обычной манере. – Вы же знаете, откуда она и кому подотчетна.

Колокол прозвонил конец урока. Сразу же отовсюду понесся слоновий топот мигрирующих школьников.

– Здесь сказано, что вы должны отбывать наказание целую неделю, каждый вечер, начиная с завтрашнего дня, – сказала профессор Макгонаголл, снова заглянув в записку Кхембридж.

– Каждый день на этой неделе? – ужаснулся Гарри. – Но, профессор, вы не могли бы…

– Нет, не могла бы, – сухо ответила профессор Макгонаголл.

– Но…

– Она ваш учитель и имеет полное право назначать наказания. Завтра в пять вечера вы придете к ней в кабинет. И запомните: с Долорес Кхембридж шутки плохи.

– Но я же сказал правду! – разъярился Гарри. – Вольдеморт вернулся, вы же сами знаете, и профессор Думбльдор знает…

– Ради всего святого, Поттер! – Профессор Макгонаголл сердито поправила очки (при слове «Вольдеморт» ее лицо перекосилось от ужаса). – Вы действительно считаете, что тут дело в правде и лжи? Ничего подобного! Тут дело в том, чтобы не высовываться и держать себя в руках!

Профессор Макгонаголл поднялась из-за стола. Ноздри ее раздувались, рот сжался в узкую полоску. Гарри тоже встал.

– Возьмите еще печенье, – брюзгливо буркнула она, подталкивая к нему жестянку.

– Спасибо, не хочу, – холодно ответил Гарри.

– Не дурите, – рыкнула Макгонаголл.

Гарри взял печенье.

– Спасибо, – проворчал он.

– Вы совсем не слушали, что говорила Долорес Кхембридж на пиру?

– Почему, слушал, – возразил Гарри. – Она говорила… что запретят прогресс и… ну, смысл был такой… и что министерство магии будет вмешиваться в дела «Хогварца».

Профессор Макгонаголл внимательно на него посмотрела, потом фыркнула, обошла вокруг стола и открыла дверь.

– Хорошо, что вы, по крайней мере, выслушали Гермиону Грейнджер, – сказала она, жестом выпроваживая Гарри из кабинета.