47
– …совершенно неприемлемо. – Суперинтендант Найт ткнул пальцем в стол. – Мать этого несчастного парнишки просто безутешна.
Я молча уставился на него.
Он одернул полы кителя.
– Очевидно, что Специальная экспертная группа по ведению следствия и оценке результатов не справляется с поставленными задачами и…
– На самом деле? – Джейкобсон вскочил, оперся кулаками на полированное дерево.
– Не знаю, заметили вы или нет, но наша группа только что схватила Потрошителя! И мы не справляемся с поставленными задачами, так что ли?
Элис сидела в дальнем конце стола, склонившись над кучей бумаг, перебирала рукой волосы. Внимания ни на кого не обращала.
Найт выпятил грудь:
– Это никоим образом не извиняет возмутительного отсутствия здравого смысла, проявившегося в том, что всем известный педофил был оставлен наедине с маленьким ребенком! Ради бога, Саймон, о чем ты только думал, оставляя его, – на этот раз палец указал на меня, – за главного в команде?
– Но он…
– По меньшей мере, с ними должен был находиться офицер полиции. Который мог бы действовать в соответствии с правилами проведения оперативных мероприятий, черт бы их побрал!
Джейкобсон оскалился:
– Смерть Чарли Пирса…
– Можно было предотвратить!
Молчание.
Элис оторвалась от бумаг:
– Я могу понять ваше желание накинуться на кого-нибудь, суперинтендант Найт, это просто идеальная психологическая защита, но только контрпроективное самоотождествление – метод не самый надежный.
Он заморгал, уставившись на нее:
– Что? – Вскинул руки вверх. – Понимаете, именно об этом я и говорил!
– Ваша ярость по поводу того, что случилось с Чарли Пирсом, помогает уменьшить беспокойство, которое вы испытываете, ведь именно вы назначили доктора Дочерти консультантом по убийствам и похищениям людей, за что он и отвечал. Вы переходите в нападение, вместо того чтобы принять ответственность за ваши действия.
Найт пару раз открыл рот. Кровь залила его шею и щеки. Кончики ушей покраснели.
– Я не думаю, что это одно и то же.
Джейкобсон ухмыльнулся:
– О да, только мне кажется, что большие начальники с этим согласятся. Хотя на самом деле они, скорее всего, подумают, что это значительно хуже.
– Это не…
– Элис давала отпор Дочерти, оспаривала его выводы, а ты его поддерживал и орал на нее.
– Это совершенно неправильное толкование…
– Подождите. – Я пару раз стукнул ручкой трости по столешнице. – Разве не вы говорили о Фредерике Дочерти, что именно так должен выглядеть профессиональный судебный психиатр? А потом еще что-то о команде любителей и о том, что полиция Шотландии не потерпит непрофессионализма?
Найт закрыл рот. Облизал губы. Глубоко вздохнул. Потом промаршировал к концу стола и протянул руку:
– Я должен извиниться перед вами, доктор Макдональд… Элис. Совершенно очевидно, что доктор Дочерти обвел всех вокруг пальца. Я бы никогда не привлек его к расследованию, если бы имелся хотя бы малейший намек на злоупотребление служебным положением.
Элис отложила маркер и взяла его за руку. Которая была слишком большой для нее. Хотя я бы на ее месте эту руку оттолкнул и в глотку ему засунул. Но она кивнула и руку пожала:
– Благодарю вас.
– Он манипулировал расследованием с самого начала. Даже Генри Форрестер ему поддался. На самом деле никто ни о чем не догадывался.
В кармане звякнул мой неофициальный мобильник. Текстовое сообщение:
Боксер – настоящее имя Ангус Бойл
Кингсмит, Милбэнк Вест, квартира 812
И номер мобильника. Иногда Ноэл Максвелл был не такой уж бестолочью, как казался.
В комнату вошла Несс, сунула мобильник в карман:
– Из Манчестера звонили. Губная помада, серьги, нижнее белье из чемодана Дочерти – это все улики с серии изнасилований с убийством, которые у них на шесть лет зависли. – Она присела на край стола для переговоров, рядом с треугольным устройством для селекторных совещаний, оглядела меня с головы до ног. – Кажется, вы и доктор Макдональд были правы насчет него.
– Он сказал, где находится Джессика Макфи?
– Дочерти все еще общается со своим адвокатом, тот его натаскивает, как правильно говорить «без комментариев».
Я написал печатными буквами на листке из блокнота информацию, которую переслал мне Ноэл. Вырвал листок и отдал ей:
– Ангус Бойл, он же Боксер, работает медбратом в каслхиллской больнице. По всей видимости, именно он продавал наркотики Дочерти.
Несс глубоко вздохнула, наклонила голову к плечу, читая записку.
– Он на суде это подтвердит?
– Может, если вы с ним сделку заключите.
Она прищурилась, искоса посмотрела на меня:
– Спасибо, мистер Хендерсон. Кажется, истории, которые про вас рассказывали, на самом деле похожи на правду.
Элис встала, выпрямилась:
– Я бы хотела сделать несколько вводных замечаний для допроса.
В ответ была получена холодная улыбка.
– Ах да… – Несс бросила взгляд на Джейкобсона. – Несомненно, вы выполнили колоссальную работу, НО – вы слишком с ним близки. И его защита, несомненно, воспользуется тем фактом, что вы ударили его по яйцам, и будет оспаривать ваши оценки и нашу беспристрастность.
– Он умеет манипулировать людьми, он знает, о чем вы собираетесь его спросить, и сможет сделать так, что это будет выглядеть…
– Спасибо, доктор, но здесь мы должны быть абсолютно безупречными. Я не позволю, чтобы какой-то скользкий адвокатишка смог убедить суд признать его невиновным из-за ошибок, допущенных в ходе следствия.
– О-о… – Ее плечи поникли.
Я проковылял к окну. Оцепление из объективов и микрофонов сомкнулось плотнее. «ПОЛИЦИЯ ОЛДКАСЛА СХВАТИЛА ПОТРОШИТЕЛЯ» сегодня вечером будет во всех новостях, а завтра во всех газетах.
Повернулся спиной к прессе:
– А как насчет ДНК?
Найт состроил гримасу:
– Он имел доступ к местам преступления, начиная с третьей жертвы, и ко всем уликам, которые у нас были. Он даже на вскрытиях присутствовал. Даже если мы обнаружим его ДНК, это ничего нам не даст.
– Тогда засуньте его в камеру с хорошими, толстыми звуконепроницаемыми стенами и дайте мне двадцать минут и удлинительный кабель.
Нес ущипнула себя за переносицу:
– Мистер Хендерсон, с какой частью выражения «действовать по правилам» у вас проблемы?
– С той, которая заканчивается смертью Джессики Макфи.
А вместе с ней и Хитрюги.
Стук в дверь. Рона сунула голову в комнату и махнула рукой Несс:
– Босс? Адвокат Дочерти сказал, что он готов сделать заявление. Хотите, чтобы я вывела сюда? – И кивнула на телевизионный экран, висевший на боковой стене.
– Я хочу лично это услышать. Суперинтендант Найт?
Найт пожал плечами:
– Я себе не доверяю, если окажусь в одной комнате с этим маленьким ублюдком.
– Медведь?
Джейкобсон ухмыльнулся:
– Ни за что на свете не пропущу.
– Тогда суперинтендант Найт составит компанию мистеру Хендерсону и доктору Макдональд. Рона, как только установите соединение, присоединяйтесь к команде. Он где-то прячет Джессику Макфи, я хочу, чтобы ее нашли.
Несс промаршировала на выход – спина прямая, подбородок вверх. Джейкобсон вальяжно двинулся за ней, руки в карманах, насвистывал.
Рона взяла пульт дистанционного управления, понажимала на кнопки, и на большом экране появилось изображение из допросной комнаты номер два. Положила пульт на стол. Ухмыльнулась:
– Отличная работа, шеф. Я знала, что вы справитесь.
Я поднял глаза на пустую комнату, заполнившую экран.
– Мы его еще не раскололи.
– Ничего, расколете. – Попятилась к выходу. Подняла вверх оба указательных пальца. – Мне пора, надо поторопить этих…
– Рона, окажи услугу, зайди в психиатрическое отделение каслхиллской больницы и выясни, пожалуйста, навещал ли Дочерти Рут Лафлин или Мэри Джордан, хорошо?
– Экхм… Да, конечно, никаких проблем. – Вышла и закрыла за собой дверь.
Найт взял стул, почти уселся на него, потом снова встал. Откашлялся.
– Может быть, кто-то хочет чаю или кофе?
Вот и говори о проявлении излишней заботы.
Элис обняла себя рукой, другую запустила в кудрявые волосы.
– Если он собирается сделать заявление, то это только для того, чтобы свести все к нашим находкам. Он не собирается признаваться в похищении Джессики, Лоры и Рут, в убийстве Клэр и остальных девушек. Это просто большая ошибка, и он очень сильно об этом сожалеет, но он совсем не тот человек, которого все ищут, – тот человек все еще на свободе, и именно поэтому он поступает порядочно и делает это заявление. Что-то вроде этого.
Я устроился на одном из стульев, стоявших вокруг стола для переговоров:
– Куда он их отвозил?
– Если это дом, то это такое место, которое знакомо ему многие годы, очень трудно организовать операционную, это денег стоит прилично, и времени много потребуется, и нужно быть уверенным в том, что твои инвестиции защищены, в том смысле, что если вдруг кто-то вломится… Они все увидят, к тому же в Олдкасле он не все время, он колесит по стране, помогает полиции вести расследование, почему это место должно быть безопаснее, чем какие-то другие места?
На экране возникла женщина-констебль, за ней следовал доктор Фредерик Дочерти, руки в наручниках держит перед собой. Вслед за ним шла худая женщина в темном костюме. Короткие седые волосы, осунувшееся лицо, острые ярко-красные ногти. Дочерти подождал, когда она сядет, потом втиснулся на стул рядом с ней. Слегка неуклюже, поскольку стул был привинчен к полу, но он справился.
Под глазами расплылись синяки. На переносице пластырь наклеен. Еще один синяк в углу рта.
Бедный малыш.
Констебль заняла позицию за спиной Дочерти, стояла, ковырялась в ногтях – короче, время убивала. Наверное, сотни раз это делала. Выучила заведенный порядок наизусть. Ввести подозреваемого, усадить на стул, и пусть немного попотеет.
Одна минута.
Две.
Пять.
Пятнадцать.
Все это время Дочерти продолжал сидеть тихо-спокойно, только слегка улыбался одной половиной лица. Конечно же местные правила ему тоже были известны…
Наконец вошла Несс, сунула в карман мобильный телефон, села на стул, стоявший рядом с дверью, спиной к видеокамере. Джейкобсон занял оставшееся место, потер руки и приступил к обычной процедуре – дата, время, предупреждения.
Я включил звук.
Адвокат Дочерти достала лист бумаги, сморщилась:
– Мой клиент поручил мне сделать следующее заявление. Ему известно, что внутри следствия возникли определенные разногласия, в связи с которыми сомнительные находки, сделанные сегодня днем, могут получить негативную интерпретацию, но…
– Негативную интерпретацию? – Несс наклонилась вперед, склонив голову к плечу. – Все это было найдено вместе с коллекцией трофеев с…
– Пожалуйста, детектив-суперинтендант, все закончится гораздо быстрее, если вы воздержитесь от ваших замечаний до тех пор, когда я закончу. – Перевернула страницу. – Мой клиент глубоко сожалеет о том недоразумении, которое он непреднамеренно вызвал, изъяв некоторые из вещественных доказательств. Они использовались им с целью более полного понимания неизвестного подозреваемого, которого вы разыскиваете. Он осознавал, что хранение этих так называемых «трофеев» может помочь ему проникнуть в сознание убийцы. Фотографии и вещественные доказательства мастурбации были частью этой попытки, неприятной, но необходимой. Доктор Дочерти заслуживает отнюдь не порицания, но похвалы за то, что вышел за рамки служебного долга, чтобы спасти Джессику Макфи и отдать в руки правосудия убийцу Клэр Янг.
Сидевший рядом с ней доктор Дочерти кивнул, потом развел руки в стороны:
– Детектив-суперинтендант, я понимаю, что мои действия могут выглядеть подозрительными для тех, кто не знаком с методами моей работы. – Слегка улыбнулся и пожал плечами. – Это была моя обязанность – сделать так, чтобы вам и другим старшим офицерам было известно о моей методологии, и с моей стороны ошибкой было то, что я не поставил вас в известность. Приношу вам за это мои извинения. Искренние. – Он сжал закованные в наручники руки. – Но я уверен, что теперь вы понимаете, что это – всего лишь недопонимание. Просто кое-кто очень сильно старался достичь желаемого результата. – Самоуничижительно улыбнулся. – Ради жертв.
Уставившись на телевизионный экран, Найт заерзал на стуле.
– Доктор Макдональд, это что… такие методы работы у судебных психологов?
– Ну, каждый по-своему работает, но я никогда не слышала, чтобы кто-то занимался чем-то подобным, и с какой стати мне об этом говорить, в том смысле, ведь никто вам не скажет: «Эй, попробуй догадайся, что я прошлой ночью делал с коробкой одноразовых салфеток и фотографиями мертвых женщин…» – Ее щеки порозовели. – Я в том смысле, что это конечно же не нормально. Что-то здесь жарко стало.
На экране телевизора Несс барабанила пальцами по столу. Сидела, отбивала дробь, а Дочерти сидел напротив нее в полной неподвижности.
– Вы на самом деле думаете, что мы в это поверим?
Он наклонился, слегка прибавил искренности:
– Я делаю это заявление для того, чтобы следствие не остановилось. Чтобы ваше внимание не отвлеклось от главной проблемы. Потрошитель все еще на свободе. Мы должны перепроверить улики и двигаться дальше.
Джейкобсон покачал головой:
– «Мы» больше нет, доктор Дочерти. – Он достал небольшой пакет для улик и положил его на стол. Сквозь прозрачный пластик проглядывал оранжевый кусочек. Скорее всего, колпачок от шприца. – Потрудитесь объяснить, для чего вы покупали тиопентал у мистера Ангуса Бойла, по кличке Боксер, медбрата каслхиллской больницы? Это хирургический анестетик. – Джейкобсон наклонился вперед. – Вы делали кому-то хирургическую операцию?
Дочерти сморщился и склонил голову. Какой я глупый, как я мог забыть сказать об этом?
Одарил Несс улыбкой:
– Это часть того метода, о котором я должен был вам сказать. В малых дозах он действует как мягкий подавитель сознания. Доктор Форрестер подавлял сознание виски, прежде чем начать работу над психологическим портретом. Доктор Макдональд делает то же самое. После ряда экспериментов я пришел к выводу, что тиопентал подходит мне больше всего. – Еще раз пожал плечами, поднял руки ладонями вверх. – Я могу понять, почему это сбило вас с толку.
Элис подошла к экрану, взглянула на картинку:
– С ней можно поговорить?
Я снял трубку с интеркома:
– Какой у Несс номер мобильника?
Найт сунул руку в карман, достал «Блэк Берри»:
– Она предупредила нас, что доктор Макдональд не может консультировать.
Рука Элис еще крепче вцепилась в кудри.
– Но она совсем не те вопросы задает.
Найт покрутил в руках телефон:
– Мы должны сохранять доказательную неприкосновенность.
Я наклонился к нему:
– Дочерти будет молчать, а Джессика Макфи, Рут Лафлин и Лора Страхан умрут. Они будут умирать от голода и обезвоживания, пока их внутренние органы не перестанут функционировать. А вы будете сидеть здесь и позволите этому произойти?
Не говоря уже о том, что Раскольник сделает с Хитрюгой.
– Это все не так просто, потому что…
– Вы пригласили Дочерти на это расследование. Он здесь из-за вас.
Найт пожевал губу.
– Ладно. – Подошел к столу и набрал номер на интеркоме. Сел на стул.
Динамик забормотал, потом из телевизора донеслось что-то вроде хард-рок версии гимна Шотландии. Несс слегка осела, выругалась, потом вынула мобильный телефон:
– Я занята.
Круто. Я постучал по микрофону.
– Вы задаете неправильные вопросы.
На экране ее спина напряглась, она отвернулась от стола, зашептала:
– Вы понимаете, насколько непрофессионально вы себя…
– Эй, это я, что ли, не выключил мобильник во время допроса? Продолжайте.
Элис склонилась над столом, заговорила громче:
– Вы сказали, что не нуждаетесь в моей помощи, но тот, кто вам советует, делает это неправильно. Все это уже отрепетировано. Каждое вещественное доказательство, которое вы ему предъявите, – у него на все будет объяснение.
– И вы полагаете, что можете это изменить, не так ли?
– Он поставил перед вами непростую задачу – если он все это делал для того, чтобы влезть в голову Потрошителя, то к каким выводам он пришел?
– Я ничего не…
– На людях Дочерти самовлюблен и нарциссичен, но наедине с самим собой он робок и неуверен. Та личность, с которой вы имеете дело сейчас, хочет произвести впечатление. Позвольте ему это сделать. Если мы сможем втянуть его в фантазию о том, что это всего лишь невинное недоразумение, он сможет говорить о том, что сделал, как будто он кто-то другой, и мы воспользуемся этим, чтобы найти его жертвы.
– Спасибо. – Несс прижала телефон к груди. – Итак, доктор Дочерти, если вы сделали все это для того, чтобы лучше понять Потрошителя, скажите нам, к каким выводам вы пришли?
Он повернулся и улыбнулся в камеру:
– Так, так, так. Неужели это доктор Макдональд? Какой прекрасный вопрос.
– Все это «неприятное» мастурбирование над фотографиями убитых женщин, что вам все это дало?
Он не отвел взгляда от камеры:
– Я хочу, чтобы вы знали, доктор, что я не буду подавать на вас в суд за нападение на меня. Я понимаю, что это – простое недоразумение. Под горячую руку. Любой, не владеющий фактами, сделал бы то же самое.
Джейкобсон стукнул по столу:
– Пожалуйста, доктор Дочерти, чему вы научились?
Он оторвал взгляд от камеры:
– Потрошитель – очень сложное животное. Его ненависть к женщинам проистекает из жестокого к нему отношения его матери…
* * *
Комната криминального отдела была забита до отказа. Все сидели на телефонах, вызванивая разные конторы, собирали информацию. Посреди демонстрационной доски висела увеличенная фотография доктора Дочерти в окружении прямоугольников, соединительных линий и вопросительных знаков.
Я присел на край рабочего стола Роны:
– Есть что-нибудь?
Она вынула изо рта шариковую ручку:
– У него целая куча престарелых родственников, владеющих недвижимостью в Каслвью, Блэквол Хилл, Данди и Стоунхэвене. Это все бесполезно, зачем ему разделывать девчонок в Данди, а потом тащиться сюда по А90 и сбрасывать их где-то здесь. Сам понимаешь, это совсем непросто. Мы по всем местам наряды разослали. – Рона покрутилась на стуле, свесив руки вдоль тела. Кивнула на фотографию Дочерти: – Всегда знала, что он скользкий мерзавец… Супер его еще не расколола?
– Сказал, что он брал трофеи из вещдоков для того, чтобы думать, как Потрошитель.
– Надо бы вам присоединиться, шеф.
– Это не кино. Гражданским не позволяют допрашивать серийных убийц.
– Хм… – Кивнула. Вынула ежедневник, открыла на закладке. – Я поговорила с парнем, который заведует психиатрическим отделением в каслхиллской больнице, профессор Бартлет. Кажется, доктор Фредерик Дочерти регулярно посещал Рут Лафлин и Мэри Джордан, когда они там лежали. Месяцев шесть ими занимался, бесплатно.
Вот бедняги. Что он, черт бы его взял, им говорил? Сидел там, раз в неделю, в комнате вместе с женщинами, над которыми так измывался. Глумился над ними? Фантазии свои высвобождал, занимался самоудовлетворением, пока они лежали там, накачанные лекарствами по самые уши?
Я пару раз стукнул тростью по полу. Глянул из окна на черные облака, раскинувшие свои крылья над городом.
Куда, черт возьми, он их отвозил?..
– Свяжись с шутниками, которые камерами наблюдения заведуют, пусть прогонят пленки через систему с автоматическим распознаванием номеров автомобилей за последние четыре дня. Пусть ищут «вольво» Дочерти. Если повезет, у нас будет хоть какая-то наводка, в какой части города искать.
– Чтобы прогнать все через систему, пара дней потребуется. Вы сами знаете, как они работают.
– Пригрози.
– Заметано. – Рона ухмыльнулась. – Хотела вам сказать – вечеринка сегодня вечером. – Улыбка исчезла. – Вы придете?
– Как я могу это пропустить… Вот черт. – Достал неофициальный телефон.
– Хендерсон.
Раскольник Макфи.
– Где моя гребаная дочь?
Я закрыл микрофон рукой, встал:
– Извини, нужно поговорить.
Поковылял из отдела в коридор.
– Мы проверяем адреса, к которым он имел доступ. Скоро ее найдем.
– «По числу сорока дней, в которые вы осматривали землю, вы понесете наказание за грехи ваши сорок лет, год за день, дабы вы познали, что значит быть оставленным Мною». Числа, четырнадцать, тридцать четыре.
– Да ради бога, мы этим занимаемся, о’кей? А теперь пошел на хер и дай мне заниматься моей работой!
Молчание.
– Ты меня слышишь?
Ничего.
– Алло?
Я прислонился спиной к стене, чтобы не очень давило на правую ногу. Пусть расплавленное стекло в костях немного остынет.
– Я помню, как себя чувствовал. Когда пропала Ребекка, мы подумали, что она сбежала. Подумали, что сделали что-то не так. Что были плохими родителями. – Я закрыл глаза, впустил в себя темноту. – Потом, спустя двенадцать месяцев, я получил самодельную открытку с ее фотографией, на ней она сидела, привязанная к стулу. Как только я взял в руки открытку, сразу все понял. Понял, что это он и она не пропала, а мертва. – Пол снова надавил мне на правую ногу, стекло опять задвигалось, его осколки проткнули кожу. Я наклонился вперед, чтобы огонь вспыхнул. Чтобы горел хорошо и не гас. – И еще я понял, что смерть ее не была быстрой. И с тех пор каждый год я получал открытку, на которой было изображено, как он пытал ее.
Голос у Раскольника стал холодным и скрипучим:
– И что бы ты сделал, если бы узнал, что его посадили в камеру, тихую такую и уютную? Что его кормят три раза в день и дают хорошую чашку чаю?
Я бы вырвал ублюдку горло и сделал бы то же самое с тем, кто попытался мне помешать.