– Ваш попечитель? – Он рассмеялся, смех перешел в фырканье и смолк. – Ах ты боже мой, конечно нет. Скажите мне, бывший детектив-инспектор, вы понимаете что-нибудь в пивных насосах?

– В каком смысле?

– Знаете, раньше мне не приходилось иметь с ними дела – сам-то я больше по джину с тоником, – но мне нравится думать, что я что угодно могу сделать своими руками. Так что, вы специально позволили ему уйти или все дело в недостаточной компетентности?

Точно, именно в этом все дело.

А потом голос у меня за спиной:

– Эш?

Элис. Сменила костюм на полосатый серо-черный топ и узкие джинсы, из концов которых торчала пара ярко-красных «конверсов». У бедра кожаная сумка, вроде поношенной сумки курьера. Кудрявые каштановые волосы, не собранные в пучок, разлетелись в разные стороны, когда она, промчавшись через комнату, прыгнула на меня. Обхватила руками за шею. Зарылась лицом мне в щеку. И крепко-крепко обняла.

– О господи, я так по тебе соскучилась! – Слезы замочили мне кожу.

Ее волосы пахли мандаринами. Как когда-то у Кети…

У меня глубоко под ребрами что-то щелкнуло. Я закрыл глаза и тоже обнял ее. А потом то, что щелкнуло, расползлось по грудной клетке, и она раздалась вширь.

Урод в рубашке с галстуком запричитал:

– Послушайте, если вы собираетесь совокупляться, мне бы очень хотелось, чтобы вы делали это не здесь. Забирайтесь на второй этаж, а я видеокамеру приготовлю.

Элис откинула голову, ухмыльнулась мне:

– Не обращай на него внимания. Он просто пытается вызвать ответную реакцию. Лучшее, что тут можно сделать, это позволить ему продолжать до тех пор, пока ему самому не надоест. – Влепила мне в щеку сочный поцелуй. – Ты похудел. Хочешь чего-нибудь съесть, ну, в смысле, я могу заказать какой-нибудь еды навынос, или мы могли бы сходить в ресторан, хотя нет, в ресторан мы не можем, Медведь хочет, чтобы мы оставались здесь и ждали, когда он вернется с пресс-конференции, я так рада, что тебя выпустили! – И все это на одном дыхании.

Еще раз сжала меня в объятиях, потом отпустила.

Показала пальцем на парня у барной стойки:

– Эш, это профессор Бернард Хантли, наш специалист по вещдокам. – Снова тепло ее руки у меня на щеке. – Ты в порядке?

Я пристально взглянул на Хантли:

– Посмотрим, посмотрим.

Он прислонился к бару:

– Мы с мистером Хендерсоном наслаждались несколько грубоватым обменом мнениями, в философском плане, о его дочерях и о Мальчике-День-Рожденья.

Глаза Элис расширились. Она перевела взгляд с Хантли на разводной ключ, зажатый у меня в кулаке, потом снова уставилась на него:

– Ох… Нет. Это на самом деле не самая замечательная идея. Поверьте мне, есть несколько…

– Вы так и не ответили на мой вопрос, мистер Хендерсон. – В углах его глаз прорезались глубокие морщины. – Так почему же вы позволили Потрошителю уйти?

Элис вынула у меня из руки разводной ключ, положила на барную стойку:

– Профессор Хантли полагает, что если грубить людям, то это позволяет точнее раскрыть их внутреннюю сущность, хотя это конечно же полная чепуха, но он отказывается согласиться с тем, что реакции, вызванные стрессом, отнюдь не характерны для нашего внутреннего когнитивного…

– Бла-бла-бла… – Хантли снова исчез под барной стойкой с пивными насосами. – Что вы думаете о психологии, мистер Хендерсон? Чепуха на розовых соплях или куча старой хренобени?

Старой хренобени?

Элис взобралась на скрипучий барный стул, поддернула на пару дюймов брючину на левой ноге. Широкая серая полоса исчезала в толстеньком пластиковом прямоугольнике размером с колоду игральных карт. Мой попечитель.

– Ты, само собой, остановишься у меня, в том смысле, что это просто не будет работать, если ты будешь жить на другом конце города, – я про эту штуковину и дистанцию в сто ярдов. Я арендовала для нас квартиру, она не супер, но вполне сносная, и я уверена, что мы сможем сделать ее уютной…

Это несколько усложняло ситуацию. Мне никоим образом не хотелось разбивать ей голову разводным ключом. И почему моим попечителем не оказался Хантли?

А может быть, это и к лучшему. Не высовывайся. Стань членом команды. По крайней мере, до тех пор, пока миссис Керриган не распластается на спине в луже собственной крови.

Элис похлопала рукой по сиденью стула рядом с собой:

– Медведь взял тебя, чтобы ускорить работу над деталями?

– А кто такой этот Медведь, черт бы его взял?

Нахмурилась:

– Детектив-суперинтендант Джейкобсон. Я думала, ты знаешь.

Медведь? Серьезно?

Слабоумные и идиоты.

Сел на стул.

– Он показал мне несколько фотографий с места преступления и пару протоколов. Сказал, что вы не имели дела со вскрытием и результатами криминалистической экспертизы.

Лязганье из-под барной стойки.

– Ну вот и все, дело сделано. – Хантли встал, подставил ведро под средний насос. – Ну, постучим по дереву. – Нажал на ручку, и из носика с шипением вырвался воздух. – Пресс-конференция вот-вот начнется, пульт на столе, если хотите насладиться происходящим.

Я взял со стола пульт, направил на телевизор и нажал на кнопку.

Экран заморгал, на секунду засветился синим цветом и потом заполнился мрачнолицей женщиной в обтягивающем синем костюме.

– …сразу после открытия школы, застрелив насмерть шестерых и ранив тринадцать человек. Полицейские снайперы выпустили несколько пуль в нападавшего, и сейчас он, по имеющейся у нас информации, в критическом состоянии находится в Парклэндском мемориальном госпитале…

Хантли еще раз надавил на ручку помпы, и в ведро хлынула вода.

– Полный успех. Осталось только прочистить насосы и подсоединить бочонок.

– …поминальной службе в среду. Информация из Глазго. Ведется активный поиск трех мужчин, похитивших и изнасиловавших паралимпийца Колина…

Элис покрутилась на стуле:

– И все-таки я не понимаю, почему они не взяли вас с собой?

Хантли на мгновение застыл. Вытащил конец галстука из рубашки:

– Мистер Хендерсон, существует весьма веская причина, почему мы не используем результаты вскрытия и криминалистической экспертизы, – возможное влияние на процесс расследования. Наша задача состоит в том, чтобы оставаться объективными и независимыми от предвзятых мнений. Мне казалось, что это совершенно очевидно.

Я улыбнулся:

– Можно, я догадаюсь, почему тебя не взяли? Тебя не хотят светить перед прессой, чтобы ты не выглядел помпезным, высокомерным и надутым идиотом.

– …обращаются к свидетелям.

– По Потрошителю работают три следственные бригады. Одна из управления Олдкасла, одна из Специального криминального подразделения. И мы. – Он махнул рукой, указывая на запыленный паб. – Специальная экспертная группа по ведению следствия и оценке результатов.

Высокий мужчина с длинными волосами и микрофоном в руке появился на экране, за ним, в темноте, слегка не в фокусе, виднелась эмблема штаб-квартиры полиции Олдкасла.

– Серьезно? Три отдельных расследования?

– Все совсем не так, мистер Хендерсон. Слишком много изменилось с тех пор, как вас закрыли в соответствии с требованием Ее Величества. Нет теперь полиции Олдкасла, есть только полиция Шотландии. Подразумевается, что все следственные бригады должны работать вместе, но в реальной жизни операция «Тигровый бальзам» всего лишь одна большая разборка между Олдкаслом и Специальным криминальным подразделением на предмет определения того, у кого пенис больше. Так что вы теперь должны быть особенно рады тому факту, что все мы одна большая счастливая семья.

– А вы как же?

– Нет, не «вы», мистер Хендерсон, а «мы». Вы теперь член команды.

– Да, хочется мне того или нет.

Хантли неуклюже пожал плечами, потом указал на телевизор:

– Приготовились! Вранье начинается.

Экран телевизора заполнил длинный стол. За ним, застыв, сидело множество полицейских офицеров, кое-кто в форме, остальные в гражданском. Единственным офицером, у которого в наличии оказались на голове собственные волосы, была женщина – белокурые кудряшки зачесаны со лба назад, отчего казалось, что на ее лице отпечаталась перманентная хмурая гримаса. Под подбородком у нее засветилась надпись: «ДЕТЕКТИВ-СУПЕРИНТЕНДАНТ ЭЛИЗАБЕТ НЕСС, КРИМИНАЛЬНЫЙ ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ ОЛДКАСЛА».

Откашлялась.

Элис, обхватив себя одной рукой и накручивая волосы на палец, пристально смотрела в телевизор:

– Ты работал раньше с детективом-суперинтендантом Несс? В смысле, достаточно ли она восприимчива к той информации, которая поступает от других?

– Понятия не имею. Она, должно быть, новенькая.

Внутренняя дверь паба с глухим стуком распахнулась, и внутрь ввалилась коренастая женщина в пуховике, нагруженная картонными коробками с пиццей. Шерстяная шапка натянута на уши, лицо наполовину спрятано в вязаном шарфе. Ударом ноги она захлопнула за собой дверь, и пакет из супермаркета, который она держала в руке, закачался из стороны в сторону.

– Я опоздала?

Хантли стянул со спинки стула пиджак в тонкую полоску и надел его, завершая образ:

– Обращение от членов семьи.

На экране телевизора Несс листала одну страницу за другой.

– Вчера утром, в три часа двадцать три минуты, экипаж «скорой помощи» принял экстренный звонок с места, расположенного рядом с Блэквол Хилл…

Женщина в пуховике прошла, пошатываясь, через комнату, содержимое пластикового пакета позвякивало, ударяясь о ее ногу.

– Все в порядке, мне не надо помогать…

– Шейла, драгоценная моя, позволь все же протянуть тебе руку помощи. – Хантли снял с пачки коробок верхнюю, отнес к барной стойке. Вскрыл. Наружу вырвался одуряющий запах чеснока, лука и томатов, закружился в воздухе, словно пойманный в силки скворец. Плечи Хантли разочарованно поникли. – О! Вегетарианская. – Захлопнул крышку.

Элис протянула руку и притянула коробку к себе:

– Спасибо, доктор.

Шейла опустила оставшиеся коробки на один из столов, стянула с рук перчатки. Сунула ладони между коробок с пиццей:

– О господи, на улице просто беда… – Зябко поежилась. Шарф сполз с лица, открывая пару румяных пухлых щек и нос-пуговку. Протянула мне руку: – Шейла Константайн, патологоанатом. А вы, должно быть, Хендерсон. Добро пожаловать в команду. Вы должны мне двенадцать фунтов шестьдесят три пенса. – Хмуро взглянула в сторону Хантли: – Каждый должен мне по двенадцать шестьдесят три.

– …перейдем к вопросам. – Несс указала на кого-то, находившегося за телевизионной камерой.

Мужской голос:

Хантли распечатал следующую коробку:

– Они что, все вегетарианские? Я специально для себя заказал «Мясной пир».

Шейла, работая плечами, высвободилась из пуховика:

– Хватит заниматься своей частной жизнью, Бернард, нам есть пора. И прежде чем ты спросишь – нет, на этот раз долговых расписок я не принимаю.

Я сунул руку в карман. Посмотрел на коробки с пиццей, потом на Элис, потом снова на коробки.

У нее между бровей появилась небольшая морщинка. Она кивнула:

– Я заплачу за Эша, поскольку я его попечитель, или мы все могли бы скинуться в виде поздравления по случаю его вхождения в команду и…

– Ах да, конечно. – Хантли шлепнул себя ладонью по лбу. – Мистер Хендерсон только что вышел из тюрьмы. Он финансово несостоятелен. Как это было неделикатно с твоей стороны, Шейла. В такие времена нам не стоило бы говорить о деньгах.

Хантли перешел к следующей коробке с пиццей:

– Ага, наконец-то. Что-то такое с салями. – Поставил коробку на один из ближайших столов, уселся на стуле. Вытянул треугольник из теста, сыра и жирных кусков колбасы и указал им на Несс: – А она хороша, вам так не кажется? Переведена с повышением из Тейсайда. Любого из местных олухов за пояс заткнет. – Набил полный рот и стал жевать, не отрывая глаз от экрана телевизора. Вытер уголки губ носовым платком. – Я работал с ней по одному делу еще перед тем, как она стала детективом-суперинтендантом. Серийное изнасилование, очень мерзко… Вы даже представить не можете, но когда она не в боевой раскраске, она просто femme fatale.

Доктор Константайн придвинула к себе стул, уселась на него. Вокруг нее вздулись толстые слои пуховика.

– Я связывалась с Несс и Найт. Завтра утром мы получим материалы по месту обнаружения, а по телу и по времени – после двух.

Хантли откусил еще кусок:

– А когда я могу начать работу с вещественными доказательствами?

Шейла бросила на него суровый взгляд:

– Когда за пиццу заплатишь.

– Да ради всего святого…

Несс посмотрела куда-то в сторону:

– Детектив-суперинтендант Джейкобсон?

– Ага. – Хантли выхватил у меня из руки дистанционный пульт. – Начинается. – Прибавил громкости.

Камера повернулась, комната размазалась по экрану. И вот он, Джейкобсон, стоит сбоку и пялится прямо в сторону паба. Коричневый галстук, о костюме он не побеспокоился – на нем коричневая кожаная куртка.

Минутное молчание. Затем тот, кто задавал вопрос, решил попробовать снова:

– Да, но кому вы подчиняетесь, Криминальному департаменту Олдкасла или Специальному криминальному подразделению?

Снова непродолжительное молчание.

Элис облизала жир с пальцев:

– И теперь все подумают, что мы здесь самые главные.

Шейла кивнула:

– Ты права. Отличное предположение.

Камера метнулась назад, чтобы заснять реакцию высокого начальства. Начальство закашлялось и невнятно забормотало.

Несс натянуто улыбнулась:

– Я работала с детективом-суперинтендантом Джейкобсоном по нескольким расследованиям, и мне приятно приветствовать его команду экспертов в нашем совместном деле.

Суперинтендант, сидевший рядом с ней, выпятил грудь. Грудь была покрыта серебряными пуговицами, над левым карманом шел ряд разноцветных лент. Медали «Золотой юбилей», «Бриллиантовый юбилей», «За долгую и беспорочную службу». Награды не за храбрость, а всего лишь за то, что находился на службе достаточно длительное время. Тем не менее носил он их с гордостью. Это конечно же был суперинтендант Найт, и никто другой. Он вздернул подбородок, на лысине сверкнули огни потолочных ламп.

– Специальному криминальному подразделению также приятно работать вместе с командой детектива-суперинтенданта Джейкобсона.

Несс постучала по крышке стола, снова обретая контроль над брифингом.

– Еще вопросы?

Хантли направил пульт на экран, полоска громкости побежала вниз, пока звук не уменьшился до едва слышного бормотания.

– Великолепно. Так домашний кот попадает в разряд диких голубей. За это следует выпить, а, Шейла, тебе так не кажется?

Вздох. Полезла в пластиковый пакет и извлекла бутылку красного и бутылку белого:

– Еще по пятерке с каждого.

Хантли вскочил, достал из бара полдюжины запыленных стаканов. Стал по очереди дышать в каждый и протирать розовым галстуком. Выстроил в линию на барной стойке.

Шейла протянула мне коробку с пиццей. Голова тираннозавра – логотип «Дино-Пиццы» – была заляпана жиром.

– Не беспокойтесь о деньгах. Запишу вашу пиццу на Медведя. Хотите стакан вина?

– Не могу, я на таблетках. Но все равно спасибо.

Я открыл коробку. Грибы, ветчина, сладкая кукуруза и ананас. Могло быть и хуже.

Хантли хлопнул в ладоши:

– И нам очень приятно!

Крошечные белые крапинки занеслись, кружась, в тамбур паба, я вышел на улицу и стал набирать на мобильнике Элис номер детектива-инспектора Дэйва Морроу. Нажал на зеленую кнопку и стал слушать гудки, дыхание вырывалось изо рта бледным серым облаком и поднималось вверх, к огням уличных фонарей. Если тебя спрашивают, что больше всего понравилось в тюрьме, могу сказать, что там было довольно-таки тепло…

Из трубки захрипел грубый голос. Отрывистый и слегка задыхающийся.

– Элис, это… это время не самое подходящее.

– Хитрюга, это я. Ты в порядке?

Пауза.

– Пару часов назад. Мне нужна твоя помощь.

Шмыгнул носом:

– Ты ведь понимаешь, что я бы сделал с миссис Керриган, если бы смог.

– Понимаю.

Я вышел в вечерний холод, отошел на несколько шагов от двери паба. Оглянулся, чтобы удостовериться, что меня никто не подслушивает.

– Сегодня вечером. Ты, я, пушка и она. Захвати с собой немного бензина и пару лопат.

Пауза.

– Эш, ты же знаешь, я всегда…

– Что, обосрался?

– Он не узнает.

Это точно.

Сделал еще пару шагов, посмотрел на плакат на другой стороне дороги, с рекламой строительства дома для престарелых, который так никогда и не будет построен.

– Я не собираюсь здесь оставаться после того, как все закончим. Я ее убиваю, тело сжигаем, и я сматываюсь из Олдкасла. Прыгаю на паром до Норвегии. Ты все еще дружишь с тем рыбаком из Фрейзербурга?

Глухой металлический стук у меня за спиной. Я повернулся – там стояла доктор Константайн, закутанная в пуховик, в челюстях зажата сигарета. Прикурила от зажигалки, помахала мне рукой.

Я помахал в ответ. Показал на прижатый к уху телефон. Отвернулся.

– А как там Билли Шариковая Ручка?

Вздох.

– Я посмотрю, что можно сделать.

Детектив-суперинтендант Джейкобсон, мощно двигая плечами, вылез из кожаной куртки. Тонкий слой белых крапинок, прилипших к плечам и макушке, таял в тепле разорившегося паба. Он повесил куртку на спинку стула:

– Как у вас дела?

Хантли раскинул в стороны руки, как будто собираясь его обнять:

– Ты был великолепен!

– Не напрягай, Бернард, после сегодняшнего утра ты еще в отрицательном балансе в моих бухгалтерских книгах.

– О! – Руки поникли.

– Пицца осталась? – Джейкобсон пересек комнату, подошел к барной стойке и стал открывать коробки одну за другой. – Корки, корки, корки…

Шейла кивнула на груду стульев и столов в углу комнаты:

– Я вашу там спрятала, чтобы ее найти не смогли. Уже, наверное, остыла.

Он взял коробку с пиццей, открыл, достал треугольный кусок и сунул его конец себе в рот. Закрыл глаза, пожевал.

– Ах-х… Так-то лучше. Теперь на пресс-конференциях ничем приличным не угощают. Только вода из бутылок и ужасный кофе. И куда подевалась тарелка с сэндвичами?

Хантли налил красное вино в протертый галстуком бокал:

– Что касается пресс-конференции… – Прокашлялся. – Дональд там был?

Откинувшись на спинку стула, Шейла простонала:

– Только не начинай снова.

Он напрягся:

– И вовсе не нужно так себя вести.

Она, приторно-плаксивым голосом:

– А Дональд там был? Он спрашивал про меня? А вам не показалось, что он плакал? А может быть, он набрал вес? Он встречается с кем-нибудь?

– И совсем не нужно быть гомофобом.

– Я не гомофоб, просто я против того, чтобы взрослые мужики вели себя как капризные девочки-тинейджеры. И вообще, ты должен мне семнадцать фунтов и шестьдесят три пенса.

Джейкобсон взял бокал с красным вином и одним глотком опорожнил его наполовину.

– Дональда там не было. Суперинтендант Найт отправил его выяснять, кто из бывших коллег Эша слил в прессу информацию о том, что Потрошитель убил Клэр Янг.

Клянусь, это выглядело совсем неплохо. Какой-то засранец, совершенно из другого подразделения, проверяет криминальный отдел полиции Олдкасла на предмет совершения должностного преступления? Похоже, они сплотились так быстро, что хлопок от перехода через звуковой барьер можно было в Данди услышать.

Остатки красного исчезли в глотке Джейкобсона. Он протянул бокал Хантли, чтобы тот налил еще.

– Я там переговорил с парой ребят. Похоже, что Клэр пошла на работу в семь пятнадцать, в четверг вечером, но на работе так и не появилась. Подруги, с которыми она снимала квартиру, сообщили о том, что она пропала в пятницу, во второй половине дня, когда не появилась дома. А гении из дивизиона в Олдкасле отнеслись к этому серьезно только тогда, когда тело Клэр было обнаружено вчерашним утром. – Он отхлебнул красного, процедил сквозь зубы и кивнул в мою сторону: – Просто великолепно будет выглядеть, когда об этом узнают в газетах.

Я скрестил руки на груди и уставился на него:

– Почему я?

– Что «почему я?»

– Если криминальный отдел в Олдкасле забит коррумпированными придурками, то я здесь при чем?

Он улыбнулся:

– А вот сейчас это просто великолепный вопрос.

Но ответа на него он, черт возьми, так и не дал.