Подъехав к городу, я обратил внимание, как несколько людей стояли при выезде из города и что-то обсуждали. Люди из мэрии, вон замы нашего мэра стоят, с ними несколько начальников, которых я несколько раз видел в той нашей фирме по переносу городской стены. Кстати, стену начали-таки активно разбирать. Куда, правда, денут все эти бетонные плиты, я пока представлял плохо. Но, надеюсь, их пустят на благое дело. Ведь они все стандартные по размерам, то есть из них одноэтажные здания можно точно строить. Я, конечно, далёкий от строительства человек, но с виду они вроде подходят, с отверстиями для окон плиты сделать — не проблема.

Заехали на территорию сервиса. В глаза сразу бросился один из джипов, на котором Крот ездил по пустыне, и стоящий сбоку около забора неплохой такой автобус, жёлто-черного цвета, с подмосковными номерами. Это-то чудо тут откуда? У нас тут таких номеров нет, Игорь коллекционирует такие номера и вешает их на одной из стен в сервисе. Каких там только номеров нет. Их каких только областей нашей матушки России, вся стена ими увешана. Те, кто у нас тут уже давно работают, любят приводить своих новых друзей и новичков и показывать на эти номера, обязательно тыкая пальцем в свой. В большинстве своём, конечно, номера Москвы и области, но и из других регионов хватает. Да и в облаке машины, то с номерами, то без них, то с личными вещами, то пустые, и 90 процентов машин с ключами в замке зажигания. Вот как объяснить этот феномен? Никто не знает.

В этом мире у нас номера свои, именные, как говорится: клички, простые слова, но все номера с нулевым регионом. Это наша фишка и пошла она меня с меня. Как только у нас появилась возможность делать номера, я заказал на свой Мерин, который пал смертью храбрых в бою с бандитами, номера себе: буквы «О», три нуля и регион нулевой. Ну а потом кто-то предложил писать слова и клички. Вот и катаются у нас сейчас тут «Кирпич», Слива», «Апрель», «Туман», «Светик» и так далее, и тому подобное. На моём Кадиллаке номера, кстати, нулевые, продублировали, как на Мерине были, в приметы я не верю. На Эво просто «Александр», а на восьмёрку хочу три восьмёрки сделать, с буквами «О» и также нулевым регионом.

— Автобус не наш, — тут же сказал Слива, паркуясь на стоянке, — может, из Руви к нам приехал кто? Хотя на автобусе? Непонятно.

— Сейчас разберёмся, — весело произнёс Клёпа с переднего сиденья.

— Привет, дружище, — крикнул я подходящему к нам Крота. Вот кого-кого, а его я был очень рад видеть.

— Привет, Саня, — подошёл он ко мне быстрым шагом.

Мы обнялись, затем с Кротом обнялась вся моя личка. Всё-таки мы через многое вместе прошли.

— Ты кого нам привёз-то? — спросил я показав на автобус.

— Япошек.

— Япошек? — ахнули мы хором.

— Эти-то тут откуда? — полностью обалдев, спросил я.

— Экскурсионный автобус, номера видите какие?

— Ну да, подмосковные.

— Вот они и провалились сюда вместе с гидом и водилой.

— А сюда ты их нахрена привёз? — ещё больше обалдел я, — вёз бы их во временный центр.

В связи с тем, что Крот со своей командой начали доставлять сюда по 10–15 человек в день, мэрия открыла временный центр, куда они свозили всех вновь прибывших в этот мир. Там с ними работали психологи, людям объясняли, куда они попали и что их ждёт впереди. Там же их оформляли, выясняли, кто что может, умеет, какими знаниями обладает, ставили на биржу, выделяли временное жильё и подъёмные деньги. А вот зачем они тут, мне не совсем понятно.

— Да там люди такие, — замялся Крот.

— В смысле? — не понял я.

— Давайте по порядку расскажу, — вздохнул Крот, — нашли мы их около одного из наших маяков. Они сожрали все припасы еды и выпили всё бухло, которое там было. Со слов женщины-гида, катаются они по пустыне уже пару дней, благо, у автобуса полные баки были.

Они вообще прикольные. По-нашему, правда, не понимают ни хрена, лопочут что-то по-своему, как из пулемёта. Делают тысячу фотографий в минуту и не могут понять, где они находятся. Я женщине и водиле сказал, куда они попали, япошки не в курсе. Но походу до них всё же доходит, что они где-то не там, просто наша женщина молчит, как партизан и особо с ними не треплется. Водиле вообще всё пох, ему, мне кажется, вообще по кайфу, что он в другом мире оказался. Он, кстати, япошек-то и напоил всех около нашей вышки. Говорит, устал за два дня от их разговоров, а так они хоть на несколько часов заткнулись. Пели, правда, сначала, а потом их вырубило.

Мы все засмеялись.

— Ага, чувак явно в своей тарелке оказался. Женщина, конечно, в шоке небольшом, ну ничего, держится молодцом. Она больше переживает, что теперь с этими японцами делать и куда их девать. Менталитет и культура другая, вот я их и привёз сюда. Думал, ты приедешь, — он кивнул в мою сторону, — разберёшься.

— Обалдеть, конечно, — сказал я, — иностранцы к нам, конечно, сюда ещё не попадали. И сколько их? Возраст? Вообще чем они там у себя занимались-то?

— Их 29 человек, — ответил Крот, — возраст у всех от 45 до 55 лет. Пенсионеры, кажись, но дисциплинированные — мама не горюй. Кланяются всё время, меня Крота Сан называют. А чем занимались — не знаю.

Мы все снова засмеялись.

— И где они сейчас все?

— В столовой нашей вон сидят, — кивнул на неё Крот, — проголодались, бедолаги, за пару дней-то, вот там поварихи нашими щами с картофаном и откармливают. Тут наши все сбежались на них посмотреть, ну, пацаны из сервиса, так их бабы из столовки мигом разогнали.

Нда, дела, и что с ними теперь делать? Ума не приложу.

— Ну, пойдём, посмотрим на них, — сказал я и направился в сторону столовой, все пацаны ринулись за мной.

Потихоньку войдя в столовую, мы увидели, как за столами сидит куча иностранцев, япошек этих, и они уплетают за обе щёки, гремя ложками и вилками по тарелкам, только звон стоит, а так — абсолютная тишина. Наши поварихи стоят и с улыбкой смотрят на то, как в желудках япошек пропадает еда. Все иностранцы были одеты в яркие рубашки, футболки, штаны не видел, но думаю, тоже цвета «вырви глаз». Спиной к входу сидел мужик в клетчатой рубашке с коротким рукавом и женщина в платье, похоже, это и есть водитель автобуса и гид.

Один из японцев нас заметил, резко что-то сказав на своём языке и поднялся со своего места. Следом за ним, как ужаленные, подскочили остальные. Этот мужик снова что-то сказал, и они нам разом поклонились, ну, как в кино показывают, так и эти, полупоклон такой.

— Здорово, мужики, — обернувшись к нам, заулыбался клетчатый, — на вид лет 45, среднего телосложения.

— Добрый день, — поднялась со своего места женщина. Кажется, она была немного напугана, а вот мужик сидел и продолжал улыбаться, разглядывая нас.

— Здравствуйте, — ответили мы нестройно.

— Это они так здороваются, — немного кивнув в сторону японцев, сказала женщина.

— Ага, здрасти, — ответил я и кивнул головой.

Японцы тут же сели на свои места и продолжили, как ни в чём не бывало, продолжать поглощать пищу.

— Во, дают, — хмыкнул Слива, — как в бездне еда пропадает.

Я заметил, как один из японцев после слов Сливы поднял свою голову, но встретившись со мной взглядом, тут же опустил её и продолжил есть.

Мужик всё так же смотрел на нас, улыбаясь, а женщина стала нервно теребить платье.

— Да не волнуйтесь вы так, — решил я немного снять напряжение, подходя к ним и протягивая свою руку для знакомства, — я Александр.

— Мария Алексеевна, — представилась она.

На вид её около 50 лет, крашеные волосы, приятное лицо, не лишённое косметики, платье, правда, немного испачкалось, но видно, что она за собой ухаживает, волосы, конечно, требуют помывки, но в целом довольно-таки милая женщина.

— Гена, — вставая со стула, протянул мне этот мужик руку. — Вы тот Александр, который тут самый главный? Нам про вас Крот рассказал.

— Ну, типа того, — улыбнулся я, пожимая ему руку в ответ, — вы чего тут встали все? — обернулся я к ребятам, — посмотрели?

— Пошли, мужики, — вздохнул Кирпич, — тут всё равно мест нет, чтобы поесть. Японцы все столы заняли.

Я резко повернулся и посмотрел на этого японца. Точно, он понимает наш язык, снова посмотрел на меня и также опустил глаза, встретившись со мной взглядом.

— Позволите? — спросил я, указывая на стул.

— Конечно-конечно, Александр, — ответила женщина.

— Да вы присаживайтесь, Мария Алексеевна, — я сел сбоку, чтобы видеть и своих собеседников, и япошек. Многие из них, прекратив есть, стали смотреть на меня, как будто понимали, что сейчас какой-то важный разговор происходит, а может, и уши греют. Может, тот япошка, который на меня смотрел, не один, кто понимает русский язык.

— Ну и откуда вы тут такие? — спросил я, глядя на Марию Алексеевну.

— Мы на экскурсию ехали с туристами, — она снова кивнула в сторону иностранцев, — попали в дождь, гремело так, я такого грома никогда не слышала. Потом бабах и пустыня вокруг. Геннадий сразу сказал, что мы в другое место перенеслись.

— Откуда такие познания? — удивившись, спросил я.

— Ну дык, книжки читаем, фильмы смотрим, — улыбнувшись, ответил он. — Фантастику люблю. Я сразу понял, что мы в другом месте, только вот, — он почесал затылок, — не предполагал, что мы вообще в другом мире.

Я резко посмотрел на этого японца. Сидит, слушает, точно понимает наш язык. После слов Геннадия он разом побледнел.

— Потом два дня по пустыне ездили, — продолжал рассказывать Геннадий, — пару раз автобус в песке застревал, япошки толкали, копали, шустрые ребята, несмотря на то, что мелкие. Фотиками своими щёлкают всё подряд, да Машу всё мучают, где мы и как.

— Ну а вы что?

— А что мы? Мы сами нихрена не понимаем. Я им через Машу сказал, что пока они спали, мы доехали до другой области и там у нас пустыня, мы же ночью ехали. Так и ехали, к вечеру японцы уже всей толпой на нас навалились, да ещё кто-то из них догадался телефон проверить. Связи нет и через час, и через десять тоже нет. Как начали чирикать по-своему, я чуть не оглох от них. Ну, я и рявкнул на них, в общем, они сразу все по своим местам попрыгали и успокоились. В автобусе переночевали, страшно было на улицу выходить, там какие-то звери шастали всю ночь. На следующий день башню эту вашу нашли, там вода, еда, выпивка, рация. Связались с вашими. Пока Крот к нам ехал, эти опять чирикать начали, ну я и влил в них по 50 капель тёпленькой.

— И как эффект? — с интересом спросил я.

— Весёлые стали сразу, — улыбнулся мужик, — песни петь начали, у них же Саке эта ихняя, газировка, одним словом, — он махнул рукой, — а тут 40 градусов, да на жаре, да на голодный желудок.

— Ясно, — улыбнулся я, — а как же вы их выпить-то всех заставили?

Смотрю, мужик замялся.

— Он им два слова сказал, — включилась в разговор женщина, — Чернобыль и Фукусима, — так они некоторые ещё добавки попросили.

— Типа, дезинфекция, — засмеялся я.

— Ну, типа того, — пожал плечами клетчатый, — потом Крот на какой-то непонятной машине приехал. Тут я сразу понял, что мы в другом мире. Япошки-то все дрыхли, ну мы с ним поговорили, пока они в отрубе были, он нам и выдал правду-матку. Потом поехали сюда, по дороге эти все проснулись, — он кивнул в сторону иностранцев, — кому в туалет, кому булки размять. Остановились, из автобуса-то вывались все, тачку увидели и охренели. Теперь Крот со своим напарником у них звёзды, они с ним тысячу фотографий сделали, и на машине, и под машиной, и внутри её. Щебетали все по-своему. Маша переводила.

— Да-да, — снова поддержала она его, — они всё восхищались этой машиной, думали, что это какая-то военная разработка русских. Прям, как в том анекдоте, какие только машины русские не придумают, лишь бы дороги не строить. Так и бегали вокруг неё, пока один из них не понял, что это Тойота Круи…, — она стала подбирать слово.

— Круизёр, — подсказал я.

— Точно, Круизёр. Тут-то они в осадок и выпали. Сказали, что так переделать машину могут только русские. Ну а потом мы сюда приехали, теперь вот тут, — она замолчала, потом спросила, — скажите, а что с нами теперь будет? Особенно они меня волнуют. Как-никак люди, только по-нашему никто не говорит. Тут же одни русские, как нам ребята сказали, ну, в этом городе, оазисах. Крот нам много про ваш мир рассказал.

— Плохо ни с вами, ни с ними, — я кивнул в сторону смотрящих на нас японцев, — точно ничего не будет. Работу мы им найдём, жильё они получат. Пока я, правда, плохо представляю, как и что, но обижать их тут точно никто не собирается. А на счёт того, что не понимает нас никто, — я повернул голову и посмотрел на этого японца, примерно 45 лет, — вот он нас понимает. Правда, уважаемый?

Тот резко дёрнулся. Есть, понимает и понимает очень хорошо.

— Идите сюда, — показал я ему на стул, — поговорим.

Мария Алексеевна вытаращила глаза на него, а Геннадий звонко рассмеялся.

Японец поднялся со своего стула и подошёл ко мне. Я поднялся в ответ. Да, мелковат мужичок-то. Я, в принципе, и сам не высокий, метр семьдесят пять всего, а этот едва до метра семидесяти дотягивал.

— Танака Ватари, — представился он на чистейшем русском языке и протянул мне руку.

— Александр, — я пожал ему руку в ответ.

— А вы чего не сказали, что вы по-русски понимаете? — немного обалдев, спросил мужик.

— Вы не спрашивали, — ответил он, — да и, судя по вашей реакции, вы сами не понимали, где мы очутились, — всё это он сказал без малейшего акцента.

— Присаживайтесь, Ватари, — показал я ему на стул, — откуда так хорошо язык знаете?

— У меня на Курильских островах своя школа единоборств была, кажется, там много русских обучается, вот и выучил.

— Ясно всё, — улыбнулся я.

— Скажите, Александр, — обратился ко мне Ватари, — а это правда, как сказал Крот Сан, навсегда? И из этого мира действительно нет выхода?

— Всё это правда, — глядя ему в глаза, ответил я, — вас никто не обманывает. Тут давно люди живут, придётся и вам тут как-то ассимилироваться.

— Я представляю, какой скандал будет на международном уровне, — схватился он за голову — 29 подданных императора пропали в России без следа.

Тут и я понял, что он прав. Действительно, шум япошки поднимут точно, а наши будут разводить руками и хлопать глазами. Конечно, поднимут на ноги всех, но толку то, был автобус и пропал, как сквозь землю провалился.

— Значит, так звёзды сложились, — он быстро взял себя в руки, — я могу передать своим соплеменникам всю информацию? Я понял уже, что и как: и сейчас слышал, и Крот когда вам рассказывал, — кивнул он на женщину и водителя. — Вы извините меня, я не подслушивал, просто не спал и рядом сидел. Водку я научился с вашими людьми пить, мне эти 50 грамм, что слону дробинка.

Опа, а японец-то по-нашему хорошо балакает и пословицы наши знает. Видимо, его многому там наши на Курильских островах научили.

— Конечно, говорите, — ответил я, — нет смысла утаивать информацию. Мы сейчас все в одной лодке.

Танака вздохнул, собрался с мыслями, встал со своего места и развернулся к своим коллегам по попаданству. 28 пар глаз уставились на него, в столовой наступила абсолютная тишина. И он начал говорить, говорил коротко, рубленными фразами. Мария Алексеевна потихоньку нам это всё переводила. Он говорил им про то, где они, про наш мир, в общем, всё то, что мы обычно говорим вновь прибывшим. Японцы сидели и не дышали. За всю его пятиминутную речь никто ни разу не перебил его, не вскрикнул, не закатил панику. Они все как будто онемели, превратились в статуи. Затем он закончил говорить, поклонился им и сел к нам за стол.

— Всё, теперь они всё знают, — сказал он уже нам, — Говорите, Александр, что нам делать дальше. Теперь у вас два переводчика. Паники и слёз не будет.

— Давайте так, — немного подумав, ответил я, — вас всех завтра отвезут на биржу, знаете про неё?

Ватари кивнул.

— Там посмотрите себе вакансии. Только вот как с вашим языком быть? С этим я как-то не подумал. У вас никто больше наш язык не знает?

Японец медленно отрицательно помахал головой.

— И вы все не родственники и не друзья?

— Нет, мы простые туристы. Многие из нас первый раз друг друга увидели только в самолёте.

— Блин. Что же делать то с вами? Не готов вам сейчас вот так взять и ответить. Давайте вы отдыхайте, вас тут разместят, а завтра подумаем и решим.

— Утро вечера мудренее? — улыбнулся Танака.

— Типа того. Вы тоже отдыхайте, — сказал я водителю и гиду переводчику.

Попрощавшись со своими новыми знакомыми, вышел из столовой. Японцы, увидев, как я жму руку их соотечественнику, снова, как по команде, поднялись со своих мест и поклонились мне.