Глава 10
«Мой муж не виновен…»
В архиве прокуратуры Карагандинской области хранится учетная карточка члена семьи изменника Родины (ЧСИР) Азизы Тубековны Рыскуловой – Исенгуловой. Она родилась в городе Джаркенте в 1911 году. Образование – высшее, специальность – ветврач – бактериолог. Проживала в Москве, Новинский бульвар, 25, квартира 5.
9 апреля 1938 года Рыскулова – Исенгулова была осуждена Особым Совещанием при НКВД СССР сроком на восемь лет как ЧСИР. 29 мая того же года прибыла из Бутырской тюрьмы в Карлаг – в Акмолинское спецотделение. Затем была переведена в Черубай – Нуринский лагерь. Освободилась 9 апреля 1946 года, ровно через восемь лет, как было назначено. Но прописка в больших городах ей была запрещена, и Азиза Тубековна определилась вольнонаемной в 8 Топарском отделении лагеря.
В Карлаге ее спасла, как она говорила, дефицитная профессия – ветеринарный врач. Когда в 1931 году Азиза переехала из Алма-Аты в Москву после настойчивых просьб своего жениха Турара Рыскулова, то она к этому времени уже успела окончить зооветеринарный техникум. И вскоре после бракосочетания ее муж настоял на том, чтобы она продолжила учебу в Московском зооветеринарном институте. И благодаря этому его настоянию Азиза в 1935 году получила диплом ветеринарного врача. А поскольку Карлаг был лагерем сельскохозяйственного направления, то ему остро не хватало специалистов с высшим образованием, особенно ветеринаров и зоотехников. Достаточно сказать, что уже в 1941 году в Карлаге было создано 70 овцеводческих отделений, 45 площадок по откорму крупного рогатого скота, два свинарника, конеферма. А ветеринарных врачей, зоотехников с гулькин нос. В государственном архиве Карагандинской области сохранилось письмо начальника Карлага НКВД, старшего майора госбезопасности Журавлева на имя заведующего сельхозотделом ЦК КП(б) Казахстана Лапшина с просьбой присылать в лагерь животноводов – специалистов с высшим образованием. Это, по его мнению, «даст возможность получить в хозяйстве значительно лучшие показатели по животноводству». В письме приводились факты массовых заболеваний животных бруцеллезом, сибирской язвой, чесоткой, оспой.
По воспоминаниям дочери Рыскуловых Сауле, ее мама Азиза Тубековна многое сделала в Карлаге для ликвидации этих опасных болезней крупного рогатого скота и овец. Она была высококлассным ветеринаром, всегда неутомимая, выносливая. В семье Рыскуловых сохранилась характеристика начальника лагеря на ветврача А.Т.Исенгулову, в которой он утверждает, что она – «исключительно добросовестная, аккуратная, все производственные планы по животноводству перевыполняла».
К этому надо добавить, что у Азизы Тубековны было доброе сердце. Она спасла жизнь многим заключенным, умирающим от голода и физической слабости, снабжая их выбракованным вареным мясом и сытными бульонами, которые сама готовила по ночам.
Азиза тепло и сердечно отзывалась о своем муже – Тураре Рыскулове, их совместной жизни в Москве. Хотя Турар был старше ее на целых 15 лет, они хорошо понимали друг друга. Ее поражала головокружительная карьера мужа и его желание всегда брать на себя ношу потяжелее. Уже в 32 года Турар Рыскулович становится заместителем председателя совета Народных Комиссаров Российской Федерации, возглавляет комитет Содействия строительству Турксиба при СНК РСФСР. Именно он подготовил в 1927 году проект Постановления Совнаркома «О постройке Семиреченской железной дороги», а затем после утверждения этого важного документа добивался его безукоризненного исполнения. Ему довелось работать в «одной упряжке», как он любил говорить, с таким легендарным человеком как первый начальник строительства Турксиба Владимир Сергеевич Шатов, о ком с теплотой сердечной написал в своей книге «Десять дней, которые потрясли мир» американский журналист Джон Рид. Его советниками и соратниками также были председатель наркома Казахской АССР, а затем ответработник Президиума ВЦИК Нигмет Нурмаков; первый инженер-путеец из казахов Мухамеджан Тынышпаев и другие. Они хорошо помогали ему в деле изысканий и прокладки трассы Турксиба протяженностью 1445 километров от Семипалатинска до Луговой…
28 апреля 1930 года на станции Айна-Булак состоялись торжества по поводу открытия сквозного движения поездов по Турксибу. Коллектив строителей второй огромной в стране после Днепрогэса стройки приветствовал прибывший из Москвы Турар Рыскулов, который передал собравшимся горячий привет и поздравления Иосифа Сталина. Он также зачитал постановление правительства о награждении орденом Трудового Красного Знамени коллектива строителей.
Думал ли тогда Турар Рыскулов, что буквально через семь лет его сделают «врагом народа», более того – обвинят в создании националистической террористической организации в Казахстане? И после его ареста начнутся массовые репрессии в республике, в огромный омут которых попадут почти все крупные партийные и советские руководители Казахстана?
Нет, конечно. Ввод в эксплуатацию, а затем и освоение Турксиба все считали большой победой Турара Рыскулова, руководителей и стахановцев стройки, многие из них неоднократно награждались орденами, премиями, именными часами, путевками в санатории и дома отдыха. Иными словами, участники строительства Турксиба были буквально обласканы заботой и вниманием великого Сталина и правительства. В 1935 году в Москве пройдет всесоюзное совещание стахановцев, в его работе примут участие лучшие люди Турксиба. Турар Рыскулов часто будет рассказывать Азизе эпизод, когда после доклада Сталина в зале поднялся буквально нескончаемый шквал аплодисментов. И вот, перекрывая этот плеск, раздался голос стахановца Турксиба Темирбека Сатбаева:
– Товарищ Сталин! Можно пожать вашу руку?
«Сталин услышал, как-то по-особому тепло улыбнулся и кивнул головой, – описывала этот эпизод республиканская газета «Казахстанская правда» 3 декабря 1935 года. – Уже через минуту, нет, – через секунду Сатбаев был вынесен человеческой волной к трибунам, и тут произошла великая встреча – вождь народов и рядовой грузчик Турксиба, окруженные штабом ленинской партии, горячо пожали друг другу руки».
Тогда в зале особенно бурно аплодировали Сталину создатели Турксиба – Рыскулов и его соратники, преданные идеям коммунизма и сталинскому режиму люди. А уже в 1937 году они станут не преданными, а вредными обществу. Вслед за Рыскуловым будут брошены в сталинские тюрьмы многие специалисты и рабочие Турксиба, неожиданно для всех их назовут «японо-германо-троцкистскими агентами», «вредительскими элементами, пролезающими в железнодорожное хозяйство, вплоть до командных постов, наносящими ущерб железнодорожному транспорту». В той же газете «Казахстанская правда» всех их причислят к врагам народа, пытающимся пробиться в штаб Сталина, чтобы его умертвить, а не пожать ему руку. Будут расстреляны начальник Турксиба Яков Иосифович Михайленко, а вместе с ним Васильев, Горшенин, Кузьменко, Борщенко, Ковальский, Куропацкий…
Турара Рыскулова в 1937 году премировали путевкой в дом отдыха в Кисловодск. Вместе с собой он взял на южный курорт и молодую красивую супругу Азизу, которая к тому времени забеременела второй дочерью. Ей оставалось всего 40 дней до родов, когда 21 мая в доме отдыха арестовали Турара. Он был крайне удивлен и растерян, когда его повели к «черному ворону». Но он нашел в себе силы – крикнул Азизе: «Я еще вернусь! Жди меня… Я не виновен!»
Однако спустя всего восемь с половиной месяцев в ночь с 9 на 10 февраля 1938 года его расстреляли в застенках Лубянки. Азиза этого не знала и ждала возвращения Турара.
Вскоре ее арестовали вместе с матерью, пятидесятилетней Арифой Атауловной. Их будут долго терзать допросами в Москве, а затем отправят в Акмолинское отделение Карлага. Арифа Атауловна в 1945 году скончается в лагере от кровоизлияния в мозг. Азиза проведет в Карлаге десять лет, из них восемь – по 58-й статье.
Она всю жизнь будет помнить слова Турара Рыскулова: «Я еще вернусь, Азиза… Жди меня… Я не виновен». И будет ждать его, хранить ему верность вплоть до 1956 года, когда начнется реабилитация и ей сообщат, что Турар был расстрелян в 1938 году. Она откажется от квартиры в Москве, потому что, как она говорила, ей будет все напоминать о Тураре, его нежных объятиях и его обаятельной улыбке. Она получит двухкомнатную квартиру в Алма-Ате, останется жить в Казахстане и до конца жизни будет работать по профессии ветеринарного врача в системе городской ветеринарно-санитарной службы.
Многие бывшие заключенные, отсидев свой срок в Карлаге, затем оставались жить навечно в Казахстане. Так произошло, например, и с преподавателем истории Брайной Соломоновной Лурье из Ленинграда. Она была осуждена в 1937 году как член семьи изменника Родины на пять лет, местом отбывания наказания ей определили Алжир. Там она встретилась с большевичкой, членом партии с 1898 года, своей землячкой Лазуркиной. Та в беседах с заключенными все время отстаивала честь и достоинство Сталина, убеждала подруг в том, что он не виноват в массовых репрессиях, больше того – ничего не знает о них, ибо его окружили подхалимы – чиновники, и они якобы задушили слово правды, затоптали всяческую объективную информацию об искусственно создаваемых лагерях и тюрьмах, расстрелах честных советских людей. В ее глазах Сталин был Богочеловеком, который вобрал в себя все лучшие духовные качества.
Но постепенно Лазуркина в лагере стала терять веру в великого Учителя, ее идеалом остался один человек – Ленин. Она даже научилась петь популярную зэковскую песню: «Мы так вам верили, товарищ Сталин, как, может быть, не верили себе».
Придет время, Лазуркину реабилитируют, она выступит на 22 съезде партии и от имени ленинградских коммунистов внесет предложение убрать тело Сталина из мавзолея. Она скажет, что всю жизнь привыкла советоваться с Ильичем, и недавно снова советовалась с ним. И Ленин сообщил ей, что ему неприятно лежать с таким человеком, как Сталин, на совести которого миллионы загубленных жизней советских граждан.
Прочитав выступление Лазуркиной на съезде, Б. С. Лурье только порадовалась за свою подругу по лагерю, которая, пусть в конце жизни, но научилась-таки говорить горькую правду о «великом отце народов, всех советских людей».
Что касается самой Лурье, то она еще в 1935–1936 годы, когда в стране началась волна массовых арестов старых большевиков после загадочного убийства Кирова, стала утверждать, что все это дело рук чудовищного палача века – Сталина. Историк по образованию, она постоянно критиковала «Краткий курс истории ВКП (б)», написанный под диктовку Иосифа Виссарионовича, характеризуя эту книгу одним убийственным словом «ложь». И ее по доносу сексотов в 1949 году вторично арестовали, три года продержали в ленинградской тюрьме, а затем в 1952 году опять отправили в Карлаг. Она попала в Бурму, где ее использовали на сельскохозяйственных работах. Там она познакомилась с агрономом, также отбывавшим срок по 58 статье, влюбилась в него, а затем вышла за него замуж.
В 1957 году Лурье освободили, реабилитировали. Вместе со своим мужем – агрономом она долгое время жила в городе Тюлькубас, а затем в Алма-Ате.
В 1977 году Лурье скончалась. Она хотела написать воспоминания о пребывании в Карлаге, но не успела. За нее это сделал ее сын – врач Михаил Зельцер, который из Ленинграда переехал к матери в Казахстан, и тоже связал свою судьбу с этим суровым краем.
В книге «Страницы трагических судеб» он довольно подробно рассказал об Алжире, тех горестях и страданиях, что выпали на долю его матери из-за искусственно созданного Сталиным дела вокруг убийства Кирова в Ленинграде, о слепой вере миллионов людей в великого вождя…
«Об очень многом я передумываю теперь, на склоне лет, – пишет Зельцер. – О благих намерениях, которыми вымощена дорога в ад, о бесконечной наивности, казалось бы, мудрых людей, о страшном вреде фанатизма любого рода…»
