Глава четырнадцатая
Косово, селение Денник
Наше время
Всех освобожденных бойцов вооружили трофейными пистолетами, после чего Соколов оставил их во главе с Жериным во флигеле – присматривать за вторым этажом, где находились апартаменты сотрудников. Никто точно не знал, сколько их, имеют ли они оружие, поэтому требовалось держать ситуацию под контролем.
– Не спускать глаз с коридора, – напутствовал Андрюху и Осипова Анатолий. – Если кто появится – кладите, не раздумывая.
– Даже женщин?
– Даже их. Уверен, ни одна нормальная баба в таком дьявольском месте работать бы не согласилась.
Оставив пятерых товарищей, группа отправилась по галерее в основное здание.
– Твоя работа? – кивнул майор на два трупа.
– Моя, – ответил заместитель.
– Интересно, сколько их еще осталось?
– Как минимум двое плюс старший смены, – предположил Докич.
– А если свободная от дежурства смена не уезжает, а остается здесь? – возразил Соколов.
– Тогда их не трое, а около десятка.
– Из этого следует, что мы должны найти помещения, где дежурит и отдыхает охрана, и сначала разобраться с ней, – сказал майор и вынул из кармашка радиостанцию: – Четвертый, ответь Первому!
Губин откликнулся через пару секунд:
– Первый, Четвертый на связи!
– Что у вас?
– Все спокойно. Светятся только три окна на втором этаже. Также освещен холл на первом, но охранников там больше не видно.
– Патрулей нет?
– Ни одного. Похоже, та пара была единственной.
– Ясно. Мы закончили во флигеле, направляемся по галерее в основное здание. Продолжайте наблюдение.
Майор убрал рацию и кивнул подчиненным:
– Времени у нас мало. Пошли…
Миновав длинную галерею, Соколов, Костин и Докич попали в один из коридоров виллы. Широкий коридор соединял холл с роскошной мраморной лестницей, ведущей в подвал и на второй этаж.
Внутренняя отделка поражала великолепием. Если во флигеле идеальная чистота соседствовала со скромностью, то здесь царила настоящая роскошь. Дорогой мрамор с золотыми прожилками на полу, бронзовые светильники по стенам, огромная хрустальная люстра в холле, массивные двери из редких пород дерева.
– Скорее всего охрана обитает внизу, – прошептал сербский капитан.
Соколов разделял его уверенность, и троица отправилась в подвал.
Крадучись, они друг за другом ступали по широким ступеням.
– Внизу определенно бассейн, – потянув носом воздух, тихо сообщил Костин.
– Сауна, – подал голос Докич.
– Скорее и то, и другое, – кивнул майор.
Под виллой было устроено обширное полуподвальное пространство, разделенное на несколько частей. В одной располагалось разнообразное оборудование, обеспечивающее виллу водой, теплом и электричеством. В другой – большой бассейн, комната отдыха и две сауны. В третьей находились помещения для охраны: шесть комнат различного назначения.
Последний запрос по радио от начальника охраны поступил полчаса назад. Докич, от имени одного из служивых, пообещал закончить обход через десять минут, поэтому троица торопилась и сразу направилась туда, где обитала охрана.
Из небольшого общего помещения, куда привела их лестница, имелось три выхода. Двери в царство водных процедур и в техническую часть подвала были прикрыты, открытой нараспашку оставалась лишь та дверь, за которой виднелись оружейная стойка, диван с креслом и рабочий пульт начальника охраны. На пульте имелись панели с клавишами и кнопками, а также стояли мониторы с картинками от камер наружного наблюдения. На столике рядом с диваном блестели термосы, приборы, тарелки и чашки – тот самый ночной завтрак, о котором сообщил подчиненным начальник охраны.
За пультом сидел скучающий мужчина лет сорока, в кресле курил мужик помоложе. Оба были вооружены пистолетами.
Приближаясь к дежурке, спецназовцы не заметили висевшую под потолком общего помещения камеру – вероятно, она была спрятана или установлена каким-то хитрым образом.
Когда до входа в дежурку оставалось около трех метров, охранники вдруг дружно сорвались со своих мест. Соколов понял, что группа обнаружена, и тут же выстрелил в ближайшего.
Два выстрела произошли одновременно. Хлопок «Вала» и громкий – из обычного пистолета.
Пуля обожгла майору плечо и впилась в стену позади. Но уходить в сторону и прятаться за угол он не стал – начальник охраны охнул, схватился за шею и рухнул на пол, словно надорванный куль с цементом.
Костин успел дать короткую очередь во второго и разом прикончил его.
– Все-таки пошумели, мать их! – выругался Соколов. – Быстро за мной!
Они вбежали внутрь дежурки, не притормаживая, шибанули по следующей двери и попали в коридор. Слева и справа было по две двери. Быстро распределившись, бойцы поочередно врывались в каждую комнату.
Палить пришлось дважды – в двух комнатах с постелей вскакивали свободные от службы охранники. Два других помещения оказались пусты.
– Так, с этими разобрались, – держась за поврежденное плечо, произнес Соколов. – Теперь быстро проверяем другие помещения подвала и рвем наверх.
В бассейне, саунах, в комнате отдыха и во всех подсобках не было ни души. На первом этаже виллы спецназовцы нашли лишь двух молоденьких девушек, дежуривших на небольшой кухне. Они были очень напуганы появлением вооруженных до зубов незнакомцев и, забившись в угол, молили о пощаде.
– И что с ними делать? – растерянно спросил Костин.
– Свяжи, залепи скотчем рты, и пусть остаются здесь, – бросил ему Соколов моток веревки.
Спустя три минуты они отправились на второй этаж, где, по их мнению, обитал хозяин виллы и главный злодей – Агон Бардулла.
Этот уровень основного здания был еще роскошнее. В огромной гостиной мебель под старину, гобелены, персидские ковры и позолота сочетались с самой современной техникой.
Группа поочередно проверила кабинет, две спальни и еще какую-то комнату с непонятным предназначением, но хозяина нигде не оказалось.
– Что за хрень? – пробормотал Соколов, на всякий случай заглядывая в большой платяной шкаф. – Неужели он услышал выстрел в подвале и свалил?..
– Одна постель разобрана – на ней явно кто-то спал, – сообщил Докич. И успокоил: – Услышать выстрелы этот человек не мог. Здесь прекрасная звукоизоляция, и не слышно даже то, что происходит в соседней комнате.
– К тому же его наверняка перехватила бы во дворе вторая группа, – добавил Костин.
– Ладно, здесь больше делать нечего. Пошли обратно во флигель, – прихватив стоящий на столе ноутбук, направился к лестнице Анатолий. – Прежде чем освободить остальных пленников, проверим жилые апартаменты…
Этой ночью Бардулла долго не мог уснуть – в голову постоянно лезли беспокойные мысли. То вспоминался недавний провал с доставкой «материала», когда бесследно исчезла одна из двух рыбацких лодок. То приходила на ум интенсивная переписка с заказчиком по поводу четырех детских почек. То он пытался представить, чем бы сейчас занимался, если бы, сменив военную форму на штатский костюм, не влился в бизнес по трансплантации человеческих органов…
Около трех часов ночи Агон поднялся с кровати. Ощупав болевшую спину, включил ночник и накинул халат. Подойдя к бару, налил в бокал виски, сделал пару глотков.
Он не прочь был выпить бокал-другой, но делать это в одиночку не хотелось.
«Позвать, что ли, кого-нибудь?» – тоскливо подумал Бардулла. Своего ближайшего помощника Замара Гаши он отправил в Приштину для пополнения запасов лекарственных препаратов и жидкого кислорода. Тот должен был вернуться к девяти утра – за два часа до начала операций по изъятию почек. Из ближайшего круга оставался хирург Белим Дибра – сын погибшего товарища. Этот парень был относительно молод, но с первого дня их знакомства внушал доверие и даже вызывал уважение. Он был замечательным хирургом, обязательным и обстоятельным человеком. – Почему бы и нет?» – Он подхватил непочатую бутылку любимого виски и направился к двери.
Внизу в холле хозяин виллы встретил двух охранников. Не удивившись странному наряду босса, те кивнули и почтительно посторонились, пропуская его в галерею. Прошлепав по ее полу босыми ногами, он попал во флигель, поднялся на второй этаж. Отыскав дверь с табличкой «Б. Дибра», постучал и решительно вошел в апартаменты хирурга.
– Прошу прощения за беспокойство, – включил он свет в небольшой гостиной.
Из спальни донесся шорох, и мужской голос встревоженно спросил:
– Кого там черти принесли?!
– Хм, занятно ты, Белим, встречаешь гостей, – по-доброму засмеялся Агон.
– Простите, босс, не узнал, – появился тот в гостиной, натягивая на себя футболку.
– Ты один?
– Не совсем, – смутился Дибра.
– Извини, что я не вовремя.
– Ничего. У вас какое-то дело?
– Да, – показал торчащую из кармана бутылку Бардулла. И добавил: – Я покурю на балконе…
Улыбнувшись, доктор вернулся в спальню и подошел к накрывшейся с головой одеялом девушке:
– Ну, чего ты так перепугалась?
– Я же говорила, что не стоит этим заниматься перед операцией.
– Поверь, нашему боссу абсолютно все равно, чем мы тут и когда занимаемся.
– Зачем он пришел? – шепотом спросила Эра.
– Ему надо обсудить со мной кое-какие детали предстоящей работы.
– Посреди ночи?!
– А что в этом такого? Его голова постоянно занята нашими проблемами.
– Мне уйти?
– Я очень сожалею, Эра, но этот разговор может затянуться на пару часов. И тебе лучше при нем не присутствовать.
Она мгновенно соскочила с кровати и принялась лихорадочно натягивать на себя одежду.
– Не обижайся, милая, – подойдя сзади, обнял ее молодой человек.
Она не ответила.
Тогда он поцеловал ее в шею и зашептал в самое ухо:
– Я уже договорился с боссом о нашей с тобой поездке в город.
– Правда?! – обернулась она.
– Честное слово! Он пообещал отпустить нас сразу после окончания работы с этой партией «материала».
Улыбнувшись, она чмокнула его в губы и незаметно пробежала через гостиную к выходу в коридор.
Дождавшись ее исчезновения, Бардулла вернулся с балкона в гостиную, поставил на столик бутылку и, как ни в чем не бывало, произнес:
– Тащи широкие бокалы! – И лимон…
За час, проведенный за столиком под горевшим бра, они выпили почти всю бутылку. Доктор оказался неплохим хозяином – в его холодильнике были свежие фрукты и козий сыр. Виски шел под такую закуску отменно.
Белим впервые запросто пил с боссом. До сего дня общаться с ним приходилось довольно часто, иногда, выслушав обстоятельный доклад о проделанной операции, тот угощал его выпивкой. Но среди ночи, да еще в одном халате и босиком, Бардулла впервые заявился к нему и предложил составить компанию.
«Тоскливо мужику в одиночестве, – думал Белим, слушая рассказ Агона о своей жизни. – Ни жены, ни детей. А я даже не знаю, была ли у него вообще когда-нибудь семья…»
Бардулла всегда выглядел подтянутым и одетым с иголочки – как удачливый бизнесмен или чиновник новой волны. В холодное время года носил кашемировое полупальто, под ним – новенький дорогой костюм с белоснежной рубашкой и однотонным галстуком. Летом предпочитал легкие брюки и те же светлые рубашки. В любое время суток одежда была чистой и наглаженной. Общаясь с сотрудниками и подчиненными, он держал приличную дистанцию: никаких отступлений от официоза, ни одного намека на панибратство.
Но сегодня перед Белимом сидел совсем другой человек: бывший вояка, уставший от забот, нервной работы и одиночества, желающий простого общения и понимания. Кажется, ему понравилось общество доктора, и после третьей рюмки он даже предложил перейти на «ты».
– Скажи, а ты когда-нибудь проводил операции на сердце? – спросил Агон, подходя к открытой балконной двери и закуривая.
– Несколько раз ассистировал, а самостоятельно – нет, – ответил Белим, несколько удивленный таким вопросом.
– Это очень сложно?
– Да, это самые трудоемкие и ответственные операции в хирургии, если не считать работу нейрохирургов.
– Мы могли бы в наших условиях освоить извлечение и сохранение этого органа?
– Ничего невозможного нет, – задумчиво проговорил доктор. – Но понадобятся приличные затраты на дополнительное оборудование. А главное – придется расширить штат медицинского персонала. Почему ты спросил об этом?
– Видишь ли… заказчики не раз интересовались, почему я не поставляю этот орган. В год через нас проходит больше сотни доноров: мы извлекаем их почки, легкие, печень, суставы, кости… А сердца закапываем вместе с останками на лесной делянке. Непозволительная расточительность! А могли бы получать за каждое приличную сумму.
Признаться, Белим и сам давно размышлял над этим вопросом. Взвешивал все «за» и «против»; подсчитывал, во сколько обойдется попытка его решения. Когда он только начинал работу на вилле, то тоже имел ряд сомнений и побаивался: получится ли извлекать почки, печень и прочие органы?..
Получилось. Так зачем же останавливаться на достигнутом? Почему не идти вперед?
– Даже если ты закупишь все необходимое оборудование и укомплектуешь квалифицированную бригаду, то некоторое время все равно придется потратить на обучение, – сказал он. – Изъять из «материала» сердце – лишь половина дела. Другая половина – доставка его заказчику в полной сохранности и пригодности к трансплантации.
– Знаю, что задача не из простых, – согласился Бардулла. – Если бы было по-другому, я не стал бы изначально отказываться от выгодных продаж. Но, прежде чем принять такое важное решение, я должен услышать от тебя одну важную вещь…
Договорить хозяин виллы не успел. Дверь апартаментов внезапно распахнулась, ночная тишина сменилась топотом, возней и странными хлопками.
Оба одновременно обернулись на шум и почти сразу же упали на пол – по стенам защелкали пули.
Хирург лежал, обхватив руками голову.
Агон, словив грудью отрикошетивший свинец, хрипел:
– Кто позволил?.. Почему вы здесь?..
Человеческий организм – очень противоречивый механизм. В каких-то случаях он удивительно живуч, в других – хрупок и беззащитен. На самом деле лишить человека жизни одной пулей непросто, если, конечно, она не прилетает в голову. Смертельно опасных точек на теле немного: сердце, аорта, горло. После любого другого единичного ранения в тело большинство людей выживает. Выжил бы и Бардулла.
Понимая это, Докич хотел добить его из громкого «калаша», но Соколов остановил:
– Не шуми! Спроси прежде, кто он?
– Как твое имя? – опустился тот на колено.
– Агон… Агон Бардулла. Что вам нужно?
– Тот самый, – поднялся серб. – Хозяин бизнеса по извлечению органов.
В гостиной прозвучал последний хлопок «Вала», и Бардулла замолчал навеки.
– Земля стекловатой этому упырю, – проворчал Жерин.
– А ты чем тут занимался? – спросил Докич второго.
– Я – врач. Простой врач, – испуганно пролепетал Белим.
– Ты извлекал из пленников органы?
– Я не хотел… Меня заставляли…
– Ясно, – поморщился майор. – Берите его! Идем в подвал…
Обезумевшему от страха Белиму связали за спиной руки и потащили к ведущей вниз лестнице.
Вернувшись в подвал к Жерину и четверым соотечественникам, спецназовцы быстро отыскали нужные ключи и освободили из камер оставшихся пленников.
Дети спросонья ничего не понимали и просто повиновались жестам. До сирийских мужчин довольно быстро дошла суть происходящего, и они заметно повеселели. Куда большую настороженность проявили молодые женщины. Одна, испугавшись вооруженных людей, наотрез отказывалась идти за ними, пока ее не убедил сириец с седыми висками.
– Четвертый, ответь Первому! – позвал Соколов.
– Слушаю, Первый! – отозвался Губин.
– Готовьтесь встречать – мы выходим из флигеля.
– Ждем…
В пятом часу утра четыре спецназовца, десять освобожденных пленников и связанный хирург вышли во двор, где их дожидались Губин, Якушев и Тригунов.
– Тихо вы сработали, – оценил снайпер. – Мы не слышали ни одного выстрела.
– Их почти и не было, – устало улыбнулся командир.
– А это, – кивнул Алексей на его плечо.
– Шкуру малость зацепило.
– Давай перебинтую.
– По дороге перебинтуешь – сваливать отсюда надо. Видишь, какой у нас теперь «прицеп»?
– Да, с такими попутчиками не разгонишься…
Изрядно растянувшись, группа из семнадцати человек покинула территорию виллы, вышла из селения и направилась на север тем же маршрутом, что и прибыла в южный район Косово.
В передовой дозор Соколов назначил Якушева и Докича, сам шел во главе основной группы. За ним Костин вел захваченного хирурга, которому предстояло пролить свет на организованную покойным Бардуллой добычу человеческих органов.
Все десять спасенных пленников находились в середине длинной цепочки, бойцы помогали передвигаться по каменистой почве детям и женщинам.
Замыкали шествие Жерин, Губин и Тригунов. Им надлежало почаще оглядываться назад и проверять, не увязался ли за группой хвост.
«Вероятность подобного мала, но осторожность лишней не бывает, – думал майор, поправляя на плече бинтовую повязку. – О том, что произошло на вилле, всплывет через пару часов, когда проснется обслуживающий персонал. К тому же я не уверен, что кто-то из них отважится сообщить о смерти Бардуллы в полицию Косова – слишком темными были его делишки. Если за нами и снарядят погоню, то привлекут к ней весьма ограниченный контингент из ближайшего окружения хозяина виллы. Произойдет это часика через три-четыре. А к тому времени мы будем далеко…»
Он глянул на часы. Половина шестого утра. Небо стремительно светлело и приобретало синеватый оттенок. Несколько минут назад красный диск показал свой краешек из-за восточных горных хребтов, осветив косыми лучами бесконечные густые леса.
– Никогда они нас здесь не найдут, – улыбнувшись, прошептал Анатолий. – Даже если задействуют все имеющиеся в Косове вертолеты…
