Алексей Петрович, протопр. (р.1913), рус. правосл. специалист по истории и экзегетике ВЗ. Род. в г.Баку, в семье горного инженера. В 1923 К. с родителями переехал в Ниццу, а в 1927 — в Париж. Там он окончил юридич. фак–т ун–та (1935) со званием кандидата права. В 1936 К. окончил Высшую коммерческую школу, а в 1938 поступил в Православный богословский ин–т в Париже, к–рый окончил во время 2–й мировой войны (1942).

Первоначально К. занимался догматич. богословием под руководством прот.*Булгакова С. и читал лекции в Правосл. богосл. ин–те. Рукоположен во иереи в 1947; пастырскую работу совмещал с преподаванием и руководством правосл. молодежными организациями. В 1955 К. защитил магистерскую дисс. о *Послании Аристея, важнейшем источнике по истории *Септуагинты. К библ. тематике К. обратился под влиянием *Карташева, идеи к–рого продолжает развивать в своих лекциях и трудах. Кроме лекций по ВЗ, читает курсы церк. права, гомилетики и агиологии. После защиты дисс. К. стал и.о.проф., а затем проф. по каф. Свящ.Писания ВЗ. С 1962 он — декан Богословского ин–та, а с 1965 ректор вместо почившего еп.*Кассиана Безобразова. В 1965 назначен настоятелем Сергиевского подворья (юрисдикция Вселенского Патриархата). С 1976 протопресвитер. Является Председателем Епархиального совета, почетным членом Св.Владимирской ДС (Американская Правосл. Церковь). К 70–летию К. патриарх Антиохийский Игнатий наградил его орденом св. ап. Петра и Павла.

Курс лекций по ВЗ до сих пор полностью не опубликован, но осн. его принципы достаточно развиты в др. работах. В наст.время К. является одним из ведущих правосл. библеистов–ветхозаветников. Его концепции развивались на фоне ясного осознания недостатков, к–рыми страдает зап. экзегетика. «Современная библейская наука, — пишет он, — бессознательно повинуясь ложным предпосылкам либеральных критиков, прежде всего пребывает слепой в отношении к творчеству, проявленному авторами или редакторами священных книг. Она — единственная из всех наук о духе, которая исходит из неправильного представления о человеческом духе и забывает, что каждая из этих наук, даже история, в конечном счете старается показать, в чем сказался в ее области великий человеческий синтез… Священный автор может, следуя методам семитской историографии, компилировать источники или даже просто их переписывать; но так как целью его всегда остается постигнуть и поведать религиозную истину, дух его пребывает предельно активным и он продолжает творить, даже прибегая к кажущимся нетворческим способам составления книг. Церковь, со своей стороны, рано отказалась от древнего представления о боговдохновенности как о диктовке свыше: тем самым она признала наличие человеческого творчества даже у боговдохновенных авторов» (ПМ, 1948, № 6, с.142–43). Однако, указывая на слабости зап. экзегезы и *герменевтики, к–рые, механически дробя Писания, недооценивают духовный, богосл. смысл Слова Божьего, К., как и Карташев, целиком принимает выводы *новой исагогики. Для него они вполне совместимы с правосл. подходом к Библии. «Открытия, сделанные библейской наукой, — пишет К., — так закрепили позиции критики, что спор о ее выводах ныне перешел в область отдельных построений по поводу отдельных подробностей; что же касается прежнего, докритического подхода к Библии, то таковой уже немыслим» (там же, с.140). Поэтому К. соглашается с осн. положениями *документарной теории и др. исагогич. концепций. Оправдание для такой рецепции методов *историко–литературной критики К. усматривает в двойственной, богочеловеческой природе Писания. Библия есть Слово Божье, переданное через людей, и в отношении истин религиозных свидетельство свящ. авторов всегда является истинным. «Что же касается областей, не требующих для своего познания откровения свыше, то в отношении их священный автор остается человеком своей эпохи, со всеми ее представлениями, которые могут быть даже ошибочными» (ПМ, 1951, № 8, с.126). Задачу правосл. библеистики К. видит в уяснении того

центр. провозвестия, к–рое заключено в исторически обусловленные формы Писания. Двуединое Писание требует и двуединой герменевтич. методологии в экзегезе. Иными словами, концепция К. может быть названа теорией синтеза, в к–ром сочетается исторический анализ и догматич., богосл. осмысление Библии.

 Иуда и Фамарь, ПМ, 1948, № 6; Господь, Муж брани (К уяснению религиозного значения книги Исход), там же, 1949, № 7; О боговдохновенности Свящ. Писания, там же, 1951, № 8; Откровение о Матери Мессии, там же, 1953, № 9; Что такое Свящ. Писание, в кн.: Православие в жизни, Нью–Йорк, 1953; Понятие и образ Божественной Премудрости в Ветхом Завете, ПМ, 1955, № 10; Историческое и богословское значение «Письма Аристея к Филократу», там же, 1957, № 11; Великое знамение Царства Небесного и его пришествие в силе, там же, 1971, № 14; Пророки, «Вестник РСХД», 1972, № 103–06, 1976, № 118, 119.