исследование библейского текста с помощью методов, выработанных структурализмом. Структурализм как сумма воззрений сложился во Франции в 60–е гг. 20 в., но имел ряд предшественников, в т. ч. и в отечеств. науке. Согласно взглядам ведущего совр. структуралиста Клода Леви–Строса (р.1908), обычаи, мифы, верования людей восходят к закономерностям языка и мышления, к–рые, в свою очередь, коренятся в природных закономерностях. Законы языка — своего рода «алгебра мышления» — определяют характер культуры в целом. На уровне *мифа эти законы носят еще печать бессознательного творчества; но, анализируя миф, можно выделить в нем основополагающие «модели», в частн., «бинарные оппозиции», т. е. противопоставление парных антитетических начал, к–рые есть и в природе.

Исследование структур лит. памятников и произведений устного народного творчества впервые было предпринято сов. ученым В.Я.Проппом («Морфология сказки», М., 1928, 19692). Литературоведческий структурализм ставит своей целью построение смысловой «модели», выделяемой из произведения на основе анализа его формальной структуры. Особое внимание уделяется в этом анализе «бинарным оппозициям» (*дуализму злых и добрых сил, противопоставлению мужского и женского, своего и чужого, героя и антигероя и т. д.). Структуралистский анализ принципиально отказывается принимать во внимание: а) личность автора и условия создания текста, а также б) субъективное, интуитивное восприятие его читателем и всевозможные толкования. За основу берется текст как таковой. Он разбивается на составные элементы, и в них отыскиваются различ. типы отношений и взаимосвязей. В результате, по мнению структуралистов, конструируется «единственно правильный», «объективный», или, как выражался Леви–Строс, созвучный «священной тайне» природы, смысл.

Несмотря на то, что исходные позиции структурализма и его методов исследования лит. памятников в корне противоречат библ. *герменевтике, ряд протестантских и католич. экзегетов пытались применить его методы к изучению Библии. В частн., отыскание «бинарных» элементов возможно при анализе Быт 1. Сказание *Шестоднева состоит из д в у х триад: устройство видимой природы и создание того, что ее наполняет. Причем в первые три дня превалируют акты дифференциации д в у х начал (отделение света от тьмы в 1–й день, небесных вод от земных во 2–й день, суши от воды в 3–й день). Сказание включает д в а аспекта: а) лит. рефрены и б) само описание Божьих деяний. Рефренов семь. Это: 1) вступительные слова («И сказал Бог»), 2) творческие повеления («да будет», «да произведет»), 3) осуществление творческой воли («и стало так»), 4) описания творческого процесса («и отделил Бог» и т. д.), 5) наречение имен («и назвал Бог»), 6) оценка сотворенного («и увидел Бог»), 7) итоговые рефрены для каждого дня («и был вечер и было утро…»). Деяний Творца насчитывается 8; это: 1) создание света, 2) создание тверди, 3) выделение суши, 4) создание растений, 5) создание светил, 6) создание водных существ и птиц, 7) создание сухопутных животных, 8) создание человека. Распределение рефренов по деяниям п а р н о е. В 1–м и 8–м деяниях содержатся все 7 рефренов, во 2–м и 6–м — их 6, в 3–м и 7–м их 5, а в 4–м и 5–м их снова 6.

Т.о., анализ показывает, что структурные элементы расположены в Шестодневе не хаотично, а образуют сложный литературный узор, в основу к–рого положен принцип парности. Эта парность имеет и другой аспект. Созданию света соответствует создание светил (1–й и 4–й дни), разделению вод твердью соответствует творение водных существ (2–й и 3–й дни), выделению суши соответствует творение сухопутных существ. Мало того, д в а дня, 3–й и 6–й, дополняются особыми творческими актами: сотворением жизни (растений) и человека. Нарушая полную симметрию двух триад (свет, вода, суша), свящ. автор, очевидно, подчеркивает исключит. важность этих двух деяний Божьих.

Какова ценность подобного анализа библ. текста? Он может показать, что Шестоднев не является адекватным описанием событий, а подчинен определенным лит. законам, в частн., правилу стилистической симметрии (см. ст. Поэтика Библии). Но дальше этого анализ идти не может. Он даже не в состоянии ответить на вопрос: почему две большие триады Шестоднева дополнены единицами (1–я триада завершается созданием растений, 2–я триада — созданием человека) и почему две триады творческой недели увенчиваются днем субботнего покоя. Ведь С.т.Б. сознательно исключает исагогический элемент, ограничиваясь только самим текстом. Но именно исследование культурной среды, в к–рой писалась кн.Бытия, *сравнительно–литературное изучение Библии показывают, что схема 3+3+1 была широко распространена на *Древнем Востоке как символ полноты, образующий число 7 (см. ст.: Священные числа; Символич. числа).

Известную, хотя и ограниченную, помощь С.т.Б. может оказать при анализе др. разделов Писания, напр., сложной ткани посланий ап.Павла, где смысл не всегда ясен из–за особенностей стиля апостола (см.2 Петр 3:15–16). В целом С.т.Б. более всего содействует уяснению художеств. структуры свящ. текста; экзегетич. же роль метода остается незначительной. В наст. время классич. структурализм пытается преодолеть свои крайности и в нек–рых пунктах сближается с идеями *новой герменевтики.

 Б а е в с к и й В.С., Структурализм, в кн.: Лит. энциклопедич. словарь, М., 1987; Л е в и — С т р о с с К., Миф, ритуал и генетика, «Природа», 1978, № 1; е г о ж е, Структурная антропология, М., 1983; М а к к а р и Дж., Язык религии и совр. аналитич. философия, «Логос», 1971, № 2; С а х а р о в а Т.А., От философии существования к структурализму, М., 1974 (там же приведена библиогр.); С м и р н о в И.П., Структурализм в литературоведении, КЛЭ, т.7; B a r t h e s R., Analyse structurale et l’ex№g–se

biblique, P., 1973 (англ. пер.: Structural Analysis and Biblical Exegesis, Pittsburg, 1974) (там же приведена обширная библиогр.); B a r t o n J., Reading the Old Testament, Phil., 1984; G r e e n w o o d D.C., Structuralism and the Biblical Text, N.Y., 1985; P o l z i n R.M., Biblical Structuralism, Phil., 1977.