толкование и изучение Библии в скандинав. странах (Дания, Норвегия, Швеция).

С.б. развивалась преимущ. в рамках протестантских конфессий. Хотя сканд. библеисты 17–18 вв. находились в сильной зависимости от нем. школ, в их работах очень рано проявились черты своеобразия, к–рые и теперь отличают С.б. В частн., ее представители оказались пионерами *сравнительно–религиозного изучения Библии. Так, П.Холм (ум.1688) изучал параллели между Библией и *Кораном, И.Олдерман (ум.1697) исследовал связь Библии с эллинистич. иудейством. В 1761 вышел труд Л.Пламберга (ум.1804), посвященный сравнению Иак с произведениями античных авторов. Большое внимание в этот период С.б. (преимущ. шведская) уделяла лингвистич. стороне Библии. И.Терсерус (ум.1678) разрабатывал проект критич. комментированного издания Библии, в к–рое должны были войти раввинистич. и святоотеч. толкования. Мистический, или скорее оккультный, вид экзегетики был создан в 18 в. *Сведенборгом.

В нач. 19 в. С.б. развивалась в полемике с влиятельными нем. радикальными тенденциями. Библеисты Упсальского ун–та, одного из крупнейших скандинавских центров богословия, решительно выступили против крайностей *тюбингенской школы, хотя были и ученые, к–рые частично принимали ее выводы (О.Мирбек, В.Рудин и др.).

Своеобразную позицию занял в вопросе толкования Библии датский философ Сёрен Кьеркегор (1813–55). Отвергнув гегелевский *рационализм с его подчинением человека общему, необходимому, историческому, он выдвинул на первый план переживание личности, стоящей лицом к лицу с трагичностью бытия. Он подчеркивал, что Библия — не отвлеченная книга, что она отражает внутреннюю драму человеческого существования («экзистенции»). Бог открывается человеку, стоящему на грани отчаяния. В двух эссе «Страх и трепет» и «Повторение», вышедших в 1843, Кьеркегор воспел двух «героев веры» Авраама и Иова. Они не искали ответа в спекуляциях, а всем своим существом пережили опыт отчаяния и в этом переживании обрели Бога. Для них Господь стоял по ту сторону разума и этики. Только безоглядное стремление к Нему, готовность идти навстречу неведомому открыли им истину, к–рую нельзя заключить в прокрустово ложе теории. В 20 в. идеи Кьеркегора были возрождены и оказали большое влияние на *экзистенциалистскую интерпретацию Библии.

Либерально–богословскую тенденцию в С.б. выражал шведский архиеп. Натан Сёдерблом (1866–1931), к–рый в своем труде «Природа Откровения» (1903) солидаризировался со взглядами *Гарнака. В то же время он был близок к концепциям католич. *«модернизма».

Наряду с субъективистскими и иррационалистич. тенденциями в С.б. наметился большой интерес к социальному фону библ. учения. Датчанин *Буль выпустил один из первых трудов на эту тему: «Социальные отношения израильтян» (1899; рус. пер.*Глаголева А., СПб., 1912). Внимание к социальному *«жизненному контексту» библ. книг было подкреплено влиянием на С.б. идей *Гункеля. Эти идеи питали также и сравнительно–религиозные исследования. Феномен скандинавских *легенд, или саг, существовавших в долитературной, устной форме, направил С.б. по особому руслу. Возникла тенденция рассматривать Библию по аналогии с сагами. Уже С.Фрис (18б7–1914) из Упсалы начал резкую полемику с *документарной теорией *Велльхаузена. Он и его сторонники (С.Линдер, *Педерсен и др.) утверждали, что в *допленный период ВЗ как текст практически не существовал: весь его корпус хранился в виде устной традиции и был записан лишь после *Плена периода. Этот взгляд распространялся не только на *Пятикнижие, но и на книги пророков.

Более умеренную позицию занял *Мовинкель, к–рый, однако, тоже признавал ведущую роль устной традиции. Под влиянием таких представителей С.б. как Мовинкель, Педерсен, *Энгнелл, *Ринггрен, складывалась *ритуально–историческая школа, связывавшая *передачу Слова Божьего с богослужебной традицией. Им же библ. наука обязана преодолением старой либерально–протестантской антитезы «пророки–священники» (см. ст. Пророки, п.7).

В области новозав. исследований значение устного *Предания подчеркивалось *Рисенфельдом (1957) и *Герхардссоном (1961). Вопреки гипотезе *«истории форм» школы, они утверждали, что апостольское Предание не было чем–то расплывчатым, а представляло собой строго очерченную, устойчивую традицию, восходящую непосредственно к Самому Иисусу Христу.

Широкий отклик имел труд шведского еп. Андреса Нигрена (p.1890) «Агапэ и Эрос» (N y g r e n A., Den Kristna Karleks–tanken genon tiderna. Eros ode Agape, 1–2, Stockholm, 1930–36). В ней автор сравнил три религ. «мотивации»: в иудействе, эллинизме и христианстве. Первое построено на послушании (номос, закон), второй — на стремлении слиться с божеством (эрос), центральной же «мотивацией» христианства является любовь (агапэ) к Богу и ближнему. Нигрену принадлежит также труд «Значение Библии для Церкви» («The Significance of the Bible for the Church», Phil., 1963).

Основные идеи С.б., касающиеся ВЗ, отражены во «Введении в Ветхий Завет» А.Бенцена, изданном в Копенгагене в 1941 («Indledning til det Gamle Testamente», англ. пер.: Introduction in the Old Testament, v.1–2, Copenhagen, 1948–49).

 Б ы х о в с к и й Б.Э., Кьеркегор, М., 1972 (там же указана библиогр.); свящ. Т о л м а ч е в И., О состоянии Лютеранской Церкви в Швеции, ХЧ, 1861, ч.II, отд.III; А n d е r s о n G.W., Some Aspects of the Upsala School of the Old Testament Study, «Harvard Theological Review», 1950, № 43; Annual of Swedish Theological Institute, v.1–11, Jerusalem, 1962–78; В е n t z е n А., Skandinavische Literatur zum Alten Testament, «Theologische Runschau», 1948–49, N.F. Jg.17.