Глава девятнадцатая
КОНЕЦ НЕВОЛИ
Вавилон, 546-538 гг.
Благослови, душа моя Господа!
И не забывай всех благодеяний Его!
Псалом 102, 2
Первая попытка Кира завладеть Вавилонией была предпринята с востока, из Элама. О ней почти ничего неизвестно; возможно, то была лишь проба сил, предварявшая сокрушительное наступление.
Все это время вавилонский царь Набонид жил на юге, в Тейме, занимаясь реставрацией старинных храмов. Он вполне полагался на фортификации, возведенные Навуходоносором: «Мидийская стена» надежно защищала Халдею с севера. Отношения между царем и жрецами с каждым годом все ухудшались. Из-за отсутствия Набонида в столице новогодний праздник Акиту не справлялся в течение ряда лет.
Военные действия персов вызвали волнение. Все ждали грозы, которая вот-вот должна была разразиться при столкновении двух держав. В народе распространялись зловещие слухи и предсказания.
Иудеи со страхом читали приписываемые Иеремии пророчества, которые в мрачных красках рисовали гибель Вавилона. Битва за халдейскую столицу будет неслыханно жестокой, и всем, «спасшимся от меча», останется лишь одна надежда: вырваться из этого ада. «Бегите из Вавилона, выходите из земли Халдейской!» — взывало пророчество. Но это было легче сказать, чем сделать. Когда налетит шторм, как сможет уцелеть Израиль среди всеобщего крушения? Положение было сходно с тем, как если бы пожар угрожал темнице: вместе с ней огню обречены и узники. Иные же, напротив, были уверены, что Вавилон непобедим и что, следовательно, плен продлится еще необозримо долгие годы. В любом случае будущее не предвещало ничего доброго.
Но великий пророк Израиля был недоступен всем этим страхам; он не сомневался, что судьбы народа Божия — в руках Предвечного. Как бы ни были свирепы волны исторического моря, посланники Бога Живого выйдут из него невредимыми; так сказал Ягве, а слово Его — закон:
Весь род людской — трава *, и вся слава его — как цветок полевой;
Трава засыхает, цветок увядает, когда дуновение Ягве повеет на них.
Трава засыхает, цветок увядает, но слово Бога нашего пребывает навеки!
Ис 40, 6-8
---
* Буквально: «Всякая плоть — трава». «Плоть» (басар) — обычный в Библии синоним человеческого рода.
---
То, что малодушным представляется ужасом и концом, принесет, напротив, мир и спасение.
Голос пророка крепнет, он преисполнен священного восторга в предчувствии близкого избавления:
Утешайте, утешайте народ Мой! — говорит Бог ваш,
Скажите сердцу Иерусалима и возвестите ему,
что окончено иго, что воздаяние за грех сделано…
Ис 40, 1-2
Чего стоят вся мудрость и сила человеческая перед лицом Создателя Вселенной, Создателя Израиля, Бога-Спасителя? Звезды и реки, племена и цари идут своими стезями, но над ними — их единственный Властелин — Ягве, Бог сил небесных.
Так говорит Ягве, Искупитель твой, образовавший тебя от утробы матери.
Я — Сущий, создавший все и один небеса распростерший!
Когда Я сам отделил землю, кто был со Мною?
Я Тот, Кто низверг знамения лжепророков, Кто чародеев сделал безумными,
Разум разумных посрамил и мудрость их сделал скудоумием,
Кто утверждает слово Слуги Своего и исполняет речения вестников Своих,
Кто Иерусалиму говорит: «ты заселишься!»
и городам иудейским: «вы отстроитесь, из руин подниму Я вас!»,
Кто Бездне говорит: «ты иссохнешь, и потоки твои иссушу Я»,
Кто Киру говорит «Пастырь Мой», он исполнит волю Мою,
Скажет Иерусалиму «ты возродишься» и храму «ты воссоздашься».
Ис 44, 24-28
Эти строки нарастают как каскад, несущийся с горных ледников мироздания в долину исторических событий. И всюду действует лишь одна сила: Слово Божие. Оно создало природу. Оно создало человека. Оно создало людей, носителей Откровения, Оно же руководит путями народов и царств.
Однако те, кто хотел бы видеть во Вседержителе деспота, который механически управляет каждым движением людей-автоматов, не могли бы найти поддержки у пророка. Для него характер деяний Бога в истории сходен с тем, как Бог проявляет Себя в космогенезе.
Согласно Шестодневу Книги Бытия, с которым Второисайя был, несомненно, знаком, Творец приводит стихии в действие, но впоследствии природа возрастает уже сама: вода и земля порождают живые существа. Непосредственно же особые творческие акты Бог совершает лишь на узловых этапах развития мира (творение «неба и земли», Жизни, Человека).
Точно так же и в истории. Бог, как изображал Его Исайя Иерусалимский, — «Виноградарь»; и это вовсе не значит, что Он Своими руками вытягивает растение из семени и листья из ветвей; Бог внимательно следит за ростом растения. Он присутствует при всех его процессах, прямое же участие в них Он принимает лишь в нужные моменты. Это не холодный Бог деистов, равнодушный к творению, и не Божество пантеистов, растворенное в самом видимом бытии, но Бог, действующий свободно и дарующий свободу твари [].
Вспомним о том, как часто ветхозаветный человек взывал к Богу, Который порой казался ему молчащим и бездействующим. Человек ждал Его творческого «вмешательства», звал Его, уповал на Его «приход». В этом суть эсхатологических надежд пророков. События истории для них во многом определялись волею людей, но в любой момент эти события могли оказаться именно тем преобразующим воздействием Ягве на мир, которое даст ему новое направление.
Именно поэтому появление Кира стало для Второисайи промыслительным фактом. Не гибель принесет приход нового повелителя Азии, но утро возрождения и свободы. Господь, покинувший за грехи Израиля Свое сионское святилище, вновь вернется в землю Авраама, чтобы утвердить Царство, ибо Он предуказал Сион как место Своего явления, как гору, откуда прозвучит всему миру Его голос. Ягве приведет туда изгнанников, потому что это входит в Его всемирный план спасения.
Пророк как бы уже видит триумфальную процессию, подобную шествию Ковчега через пустьню в Страну Обетованную:
Голос глашатая:
Приготовьте в пустыне путь Ягве, выровняйте в степи дорогу Богу нашему!
Каждый дол да возвысится, каждая гора и холм да понизятся
И явится тогда Слава Ягве, и увидит ее вся Вселенная.
Ис 40, 3-5
Пасхальным благовестом звучит это пророчество, дух которого можно выразить краткой формулой Исайи Иерусалимского: «Иману-Эль» («С нами Бог»).
Под влиянием этих ободряющих речей провидца многие люди укреплялись в своей надежде, но немало все же оставалось и таких, которые трепетали при мысли о надвигающейся буре. Их опасения были естественны, ибо они знали, что в годину общественных кризисов чаще всего страдают беззащитные иноземцы, чужаки и изгои.
Так прошло семь относительно спокойных лет, в течение которых иудейская Община в Вавилоне колебалась между верой и приступами страха.
* * *
Между тем все эти годы атмосфера в Халдейском царстве сгущалась. Народ открыто выражал недовольство царем, лишавшим его любимых праздников. Жрецы Мардука, служители храма Эсагилы, все больше тяготились царскими поборами. Войско роптало, не чувствуя в Набониде человека, способного отстоять страну. Его наделили презрительной кличкой «Слабый».
Кир же сосредоточил за это время в своих руках власть почти над всей Передней Азией. Теперь Халдея была со всех сторон сдавлена персами.
В 540 году Кир начал новое наступление.
Набонид внял, наконец, уговорам и прибыл в Вавилон. Вместе с царевичем Валтасаром он принял командование армией. По обычаю справили праздник Акиту, чтобы ублаготворить народ. Вероятно, надеясь поднять дух населения, царь велел привезти в Вавилон изваяния богов из всех главных городов Халдеи. Процессия истуканов, которых несли на плечах и везли на повозках, была обставлена с большой пышностью. Иудейский пророк высмеял ее в своей поэме о падении Вавилона:
Пал Бел, низвергся Набу!
Идолы их на зверях и скотах —
ноша вьючных животных.
Ис 46, 1
Но Набонид обманулся в своих расчетах лишившиеся богов города пришли в смятение, а вавилонская знать увидела в новой акции посягательство на престиж Бела-Мардука. Таким образом, оппозиция Набониду еще больше усилилась.
В сентябре 539 года персы прорвали «Мидийскую стену» и нанесли вавилонянам ряд поражений. Город Сиппар, одна из ключевых крепостей, добровольно открыл ворота Киру. Персидский царь к этому времени уже знал, что и Вавилон не окажет сопротивления…
Сведения о дальнейших событиях сбивчивы и неполны, но в целом картина достаточно ясна [].
12 октября, через два дня после капитуляции Сиппара, персидский командующий Гобрий Мидянин уже вступил в Вавилон, Набонид сдался на милость победителя.
Порядок в оккупированной столице был образцовый. Кир приказал строго следить за тем, чтобы не было грабежей, храмовые здания Эсагилы оцепили войсками, чтобы уберечь их от посягательств.
А через несколько дней был устроен парад, и Кир торжественно въехал в столицу мира. Толпы народа встречали его как освободителя, улицы были устланы ветвями. Персидский царь даровал городу неприкосновенность и в своем манифесте объявил себя почитателем Мардука, чем окончательно покорил жрецов, и без того ставших на его сторону.
«Когда я мирно вошел в Вавилон, — говорилось в манифесте, — и при ликованиях и веселии во дворце царей занял царское жилище, Мардук, великий владыка, склонил ко мне благородное сердце жителей Вавилона за то, что я ежедневно помышлял о его почитании» []. Это была победа, непохожая на все, которые прежде знала история: взятие Вавилона не сопровождалось ни разрушениями, ни расправами. Даже царь Набонид был пощажен и отправлен в почетную ссылку. Лишь одно событие явилось исключением на общем спокойном фоне.
Согласно вавилонской хронике, через восемь дней после въезда Кира в столицу Гобрий ночью «умертвил сына царя». В Книге Даниила несколько подробнее говорится об этом. Она повествует о том, как Валтасар пировал во дворце и при этом святотатственно наливал вино в ритуальные сосуды Иерусалимского храма. Внезапно на стене явились загадочные знаки. Пророк Даниил прочел их и истолковал как предсказание гибели Халдейского царства. В ту же ночь Валтасар был убит (Дан 5).
Некоторые историки полагают, что Валтасар не пожелал признать власть Кира и заперся в расположенной в северной части города цитадели Имгур-Бел, которую Гобрий взял приступом. Но ни хроника, ни Библия ничего не говорят о сражении. Более вероятно, что Гобрий убил Валтасара, узнав о том, что он готовит заговор против Кира [].
Как бы то ни было, смерть царевича — единственное, что омрачило пребывание в Вавилоне «царя стран». Иудейский пророк мог торжествовать: люди теперь воочию убедились, что «муж Правды», чей приход он приветствовал, действительно был осводителем, а не тираном. Но с другой стороны, манифест Кира двусмысленно показал, что никакой надежды на его обращение к Богу нет. Человек, который принес жертвы Мардуку, вернул городам их идолов и сблизился с жрецами Эсагилы, вряд ли собирался отказываться от язычества. Это было большим разочарованием для пророка, крушением затаенных его надежд. Орудие Провидения оказалось всего лишь орудием. После взятия Вавилона Второисайя больше нигде не говорит о Кире и даже не намекает на него. Перс сделал свое дело, сломал запоры темницы Израиля, но на этом его миссия в истории Спасения заканчивается…
Впрочем, было бы несправедливым по отношению к Киру сказать, что он забыл о пленниках, которые так ждали его… Вскоре же после своей победы над Набонидом он принимает иудейскую делегацию, а весной 538 года уже в Эктабанах издает эдикт, касающийся евреев. В указе объявляется, что все иудеи, если того пожелают, могут вернуться на родину предков. Этим он, вероятно, не только хотел поддержать свою славу «царя-освободителя», но и оказать милость народу, бывшему на его стороне еще до падения Вавилона.
Более того, воздав должное Мардуку и другим богам Халдеи, Кир не желал оставлять без внимания и «Бога, Который в Иерусалиме», поэтому предписал начать восстановление Сионского «Дома Божия». Дорогую храмовую утварь, вывезенную в качестве трофея Навуходоносором, приказано было вручить еврейским старейшинам, а наместнику возрожденной Иудеи выдать средства для постройки храма. Даже размеры его были предусмотрены в указе, дабы впоследствии избежать любых недоразумений [].
Наместником был назначен некто Шешбацар, вероятно, сын царя Ехонии, вскоре отбывший в Палестину в сопровождении неизвестного числа лиц.
Итак, после полувека, протекшего с крушения Сиона, ворота неволи стояли распахнутыми [].
Но тут возникло препятствие, которого и следовало ожидать. К этому времени многих переселенцев с их второй родиной связали тесные узы. Иные из них владели землями, имуществом, домами, другие вступили в родственные отношения с вавилонскими семьями. Выросло новое поколение, не знавшее земли отцов и наполовину забывшее родной язык; подрастало уже и третье.
Пока Исход был невозможен, о нем часто говорили и платонически мечтали о свободе. Но вот он стал реальностью, и страх, колебания, сомнения завладели многими: как уходить из богатой цивилизованной страны, где теперь под эгидой Кира жизнь должна течь мирно и спокойно? Как идти в эту пустую заброшенную Иудею, где нет ничего, кроме развалин? Здесь, в Вавилоне, к услугам каждого все плоды высокоразвитой культуры, там — глухая провинция, одичавшая за десятки лет запустения. Если для тех, кто в ней родился, воспоминания еще что-то говорили, то для «детей изгнания» земля отцов — лишь миф. Особенно трудно было принять идею Исхода тем, чьи предки прибыли из Палестины еще в 700 году, при Синахерибе.
Но людям, поставившим на первое место религиозное призвание народа Божия, все колебания казались непростительной трусостью. Энтузиасты энергично взялись за подготовку исхода. Проповедники Исайевой школы приняли в ней горячее участие.
На субботних собраниях Второисайя выступал с речами, которые мы теперь назвали бы сионистскими. Но, в отличие от политического сионизма, в центре его проповеди стояло не просто национальное возрождение. Пусть свобода любого народа есть цель всегда достойная, но пророка воодушевляло нечто гораздо большее, перерастающее племенные рамки. Для него Исход был религиозным подвигом общечеловеческого масштаба. С точки зрения чисто внешней восстановление карликового государства между Средиземным и Мертвым морями едва ли могло иметь значение для судеб мира. Но Второисайя, стоя выше мелкого национализма, он не воспринимал Израиль как обычную нацию. Его убеждение можно было бы кратко выразить так: единый Бог всего человечества предназначил израильтянам роль Его благовестников в мире. Господь говорит:
Я образовал для Себя этот народ,
он будет возвещать славу Мою.
Ис 43, 21
Для выполнения этой задачи Израилю нужен духовный центр, ось или стержень, вокруг которого он бы сплотился. Иерусалиму издревле было предначертано стать им; так говорили все прежние пророки. Сион явится опорой не только для сынов Иакова, рассеянных по земле, но и для каждого, кто «станет прибегать к имени Господа».
От Меня изойдет Учение,
и Правда Моя будет светом для народов!
Правда Моя близка, спасение Мое явлено,
руки Мои дадут справедливость народам,
на Меня будут уповать Острова!
Ис 51, 4-5
«Островами» в Ветхом Завете называли Греческий архипелаг, и, следовательно, пророк предвидел то время, когда весть о едином Боге будет возвещена и в далеком западном мире.
Пророк призывал во имя дела Божия побороть робость, оставить житейскую осмотрительность, пренебречь тяготами и лишениями. Разве не «кротких» и «неимущих» возлюбил Ягве?
Большую поддержку дело Исхода получило среди духовенства. Для священников и левитов жизнь на чужбине была фактически лишена смысла. Не в пример своим собратьям в Египте, они строго держались предписаний Торы и не совершали жертвоприношений вне Иерусалимского храма.
В то же время состоятельные люди не хотели и слышать о том, чтобы покинуть Вавилон. Для них это означало разорение. Самые патриотичные из них ограничивались тем, что вносили пожертвования на оснащение каравана.
Что мог возразить пророк на логичные доводы рассудительных людей, считавших Исход безумной затеей? Он мог лишь ссылаться на то, что дело Божие не может оказаться тщетным. Все преграды рассеются как дым перед силой Господней. У Ягве — Свои замыслы, и Он знает, каким способом их осуществить:
Мои мысли — не ваши мысли, и пути ваши не таковы, как пути Мои,
Но как небо выше земли, так и пути Мои выше путей ваших.
Ис 55, 8-9
Не сам ли Бог дал «дочери Сиона» испить чашу гнева и не сам ли Он берет теперь эту чашу из рук раскаявшейся грешницы? Он увел Израиль в далекую землю, чтобы тот осознал свое падение и очистился в испытаниях. Пусть маловерные вспомнят об Аврааме, который с малым числом людей пришел в Ханаан. Как от него родился Израиль, так и от изгнанников, сколько бы их ни было, произойдет новый народ Божий. Путь Авраама привел его к Богопознанию; Исход из Египта завершился синайским Откровением; столь же велики будут и последствия нового, третьего Исхода:
Так говорит Ягве, проложивший путь в море и дорогу — среди бурных волн.
Но вы не вспоминаете о прежнем и не думаете о делах минувших.
Вот Я творю новое, а вы не хотите знать этого!
В пустыне Я проложу путь и в степи — реки.
Ис 43, 16, 18-19
В эти лихорадочные дни мыслями Второисайи целиком завладевает древнее сказание об Исходе; он живет им, в его глазах оба события — старое и новое — как бы сливаются воедино. Времена Моисея переносятся в эпоху Кира. Пророк изображает странствие Израиля в Землю Обетованную в чудесном виде: горы скачут, как овцы, пустыня расцветает, как сад, превращаясь в Эдем:
Ягве пойдет впереди вас, и Бог Израилев будет стражею позади вас.
Ис 52, 12
Это не было лишь поэтической гиперболой, свойственной всем восточным поэтам; пророк хотел в красочных образах показать огромную духовную значимость Исхода, цель которого — новое Откровение.
Вступление на святую гору ознаменуется еще большими чудесами, чем путь через пустыню:
Возвратятся искупленные Ягве и придут на Сион с ликованием.
Увенчанные радостью вечной, обретут они торжество и веселие, а печаль и стенанье исчезнут.
Я, Я Сам — Утешитель ваш!
Ис 51, 11-12
Таким образом, на земле Божией откроется Царство Бога—Творца, Искупителя и Спасителя. Тьма и несовершенство человеческой жизни рассеются в лучах зари Пришествия Господня. Люди, наконец, познают, что такое истинная жизнь в лоне Предвечного.
Видение Нового Иерусалима у Второисайи, как и у Иезекииля, перерастает рамки истории. Он рисует апокалиптический город, сложенный из драгоценных камней, сверкающих, как солнце. Его осенит Слава Нового Завета, вестником которого будет Сын Давидов:
И заключу с вами Завет вечный по милостивому и непреложному обещанию Давиду,
Вот Я поставил его свидетелем для народов, вождем и властителем для племен.
Вот ты призовешь народ, которого не знаешь, и народы, которые не знают тебя, прибегнут к тебе ради Ягве, Бога твоего.
Ис 55, 3-5
Пророческое вдохновение отверзает глаза провидца: за картинами Исхода и возрождения Сиона он прозревает Богочеловечество и евангельское Слово, обращенное ко всему миру. В качестве символа высочайшего Откровения он пользуется своим излюбленным образом живой воды: Новый Завет будет источником, который утолит духовную жажду человека.
Бедные и неимущие тщетно ищут воды, иссох от жажды язык их,
Я, Ягве, отвечу им, Бог Израилев, не оставлю Я их!
На голых холмах открою Я реки и источники в долинах;
Я обращу пустыню в водоемы и сухую землю — в источник влаги,
Я возращу в пустыне кедр и акацию, мирт и оливу, сосна и бук поднимутся в степи,
Чтобы видели все и познали, убедились и поняли,
Что рука Ягве сделала все это, что Святой Израилев сотворил это.
Ис 41, 17-20
Здесь уже нечто идущее даже далее евангельских времен. Это воссоздание новой твари, «жизнь будущего века». Бог творит новое мироздание, прежний мир с его злом и неустроенностью уходит в невозвратное прошлое:
Небеса исчезнут, как дым и земля истлеет как плащ,
и обитатели ее также умрут.
Но вовек пребудет Спасение Мое,
и правда моя не истребится.
Ис 51, 6
Зачарованный этим неземным видением, пророк сумел заразить своими чувствами равнодушных, убедить сомневающихся, укрепить слабых. Под воздействием его речей иудеи все больше проникались мыслью о необходимости отправляться в путь.
Сборы проходили в возбуждении, хлопотах, спорах и молитвах. Старейшины составляли списки отъезжающих, люди продавали дома и скот, который не смог бы выдержать долгого пути, оставляли лишь вьючных животных.
По-видимому, в это время пришло известие о смерти Шешбацара, и наместником был назначен другой иудейский князь, по имени Зерубабель. Вероятно, он был племянником Шешбацара и родился в изгнании, о чем свидетельствует его имя, означающее «дитя Вавилона». Вместе с верховным священником Иошуей он возглавил караван, который к весне был готов выступить в путь.
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава девятнадцатая
КОНЕЦ НЕВОЛИ
1. Это ветхозаветное воззрение не противоречит Евангелию. Хотя Христос и говорил о том, что ни один волос не падает с головы без воли Божией, Он никогда не учил о постоянном внешнем проявлении всемогущества Божия. Напротив, Он указывал на торжество в жизни темных сил, именуя сатану «князем мира». Своим палачам Он сказал «Теперь ваше время и власть тьмы». И все же это не означает, что мир оставлен без водительства Божия. Для души, обращенной к Нему, многое меняется в законах мира, и именно она, вручив себя Промыслу, постоянно ощущает Его воздействие. Таким образом, два взаимоисключающих положения (Бог правит миром, и Бог дает миру свободу) парадоксально, антиномически соединяются в живом религиозном опыте. Если в природе сверхъестественные «вторжения» вещь исключительная, то в бытии человека перед лицом Божиим такие «вторжения» могут осуществляться постоянно. Там же, где эта связь человека с Богом ослабевает и нарушается, стихийные силы, «власть тьмы», получают преобладание. В этом причина, почему исторический процесс столь часто бывает подвластен греховной воле людей и «князю мира», а посланники Божии оказываются страдающими. Бог действует в человеческом мире ненавязчиво и незаметно. Он говорит тихо. Но не следует при этом забывать, что в то самое время, когда Христос говорил о «власти тьмы», Он же сказал, что видел сатану, падшего с неба как молния. Это означает, что в конечном счете Бог остается Вседержителем и Победителем тьмы, подготовляя в Завете с людьми Свое грядущее Царство Духа.
2. О покорении Вавилона сообщают халдейская хроника (пер. в ХДВ, с. 273), Геродот (I, 190 сл.) и вавилонский жрец Берос, живший в III в до н. э. (История древнего Востока, т. 2, с. 115, пер. Б. Тураева).
3. Полный перевод манифеста Кира см. в ХДВ, т. I, с. 211. Там, между прочим, говорится о возвращении богов в города, откуда их вывезли, и народов в земли, из которых они были изгнаны. По косвенным свидетельствам можно заключить, что Кир восстановил и финикийские царства.
4. В Книге пр. Даниила Валтасар назван царем Вавилонским, сыном Навуходоносора. Ввиду того, что последним царем Халдеи был Набонид, ставили под сомнение само существование Валтасара. Но вавилонские надписи засвидетельствовали, что Валтасар был реальным лицом. Как доказал В. Белявский, он действительно был сыном Навуходоносора и был усыновлен Набонидом, который сделал его соправителем (см. V. А. Веljawski. Dеr politische Kampf in Babilon in den Jahren 562-556 v. Сhr. — «In memorian Eckhard Unger Beitrage zu Geschichte, Kultur und Religion des Alten Orients», Ваden-Baden, 1971). Именно поэтому в Кн. Даниила Валтасар обещает пророку третье место в царстве, сам он занимал второе (см. А. Петровский. Книга пр. Даниила — ТБ, т.VII, с. 41; Б. Тураев. История древнего Востока, т. 2, с. 113). Фразу из халдейской хроники, которую обычно рассматривают как свидетельство о смерти царевича, Белявский связывает с его матерью (Д. Белявский. Вавилон…, с. 279), ограничивая таким образом свидетельства о смерти Валтасара данными Книги Даниила. Загадочные слова на стене Даниил расшифровал как «мене, текел, упарсин» и перевел глаголами «измерил, взвесил, разделил». Это означает, что Бог измерил Халдейское царство и нашел его малым, взвесил на весах справедливости и разделил между мидянами и персами. Согласно другому толкованию, слова на стене означали денежные единицы мину, сикль и полмины, расположенные по убывающей степени (намек на упадок царской власти в Халдее). См. М. Соловейчик. О значении загадочных слов Мани, Факел, Фарес — ЖМНП, 1904, № 2, L. F. Наrtтап. Daniel. — JBC; р. 454. В Библии сказано, что после убийства Валтасара власть взял «Дарий Мидянин». Очевидно, речь идет о Гобрии Мидянине, полководце Кира, который первым вступил в Вавилон, убил Валтасара и был назначен наместником города. Впоследствии на этом посту его сменил сын Кира, Камбис (см.: П. Юнгеров. Внебиблейские свидетельства о событиях, описываемых в книге пророка Даниила. — ПС, 1888, январь, с. 46).
5. Временем обнародования эдикта Библия называет «1-й год Кира» (Езд 1, 1). Вне сомнения, речь идет о 1-м годе его царствования в Вавилоне. С 12 октября по 6 ноября 535 г. наместником города был Гобрий Мидянин. После него царем был объявлен сын Кира, Камбис, а с 538 г. титул «царя Вавилона» принял сам Кир. К этому же времени относится издание указа. Некоторые историки ставили под сомнение распоряжение Кира относительно иудеев. Однако, во-первых, такова была политика Кира в отношении ко всем народам, покоренным Вавилоном (см.: Е. Благонравов. Плен Вавилонский, с. 199), а во-вторых, имея в перспективе войну с Египтом, Кир был заинтересован в том, чтобы получить в Палестине поддержку населения.
Эдикт Кира дан в Библии в двух вариантах (Езд 1, 1-4 и 6, 2-5). Есть предположение, что оба текста являются лишь отрывками из более обширного документа (см.: В. Попов. Возвращение иудеев из плена Вавилонского. Киев, 1905, с. 15 сл.). Возможно и другое предположение. Первый указ мог быть обнародован Киром во время его пребывания в Вавилоне и передан Шешбацару, а второй — написан уже в Эктабанах, резиденции Кира, в связи с отправкой каравана Зерубабеля. Во всяком случае большинство современных историков признают подлинность обоих документов (см.: Е.J. Bickerтап. Тhе Еdict оf Суrus in Ezra.— «Journal of Bible and Religion», 1946, № 5, р. 224). То, что Кир беседовал с иудеями, следует из текста указа, который обнаруживает знание религии переселенцев и их положения.
6. Иосиф Флавий (Археология, XI, 1, 3), считал, видимо, Шешбацара и Зерубабеля одним и тем же лицом. Впоследствии эта мысль не раз высказывалась историками. Однако, хотя в судьбе обоих есть много сходного, принять это тождество трудно. Согласно Книге Эзры, Шешбацар был назначен Киром в качестве «пеха» (наместника) в Иудею (5, 16) и ему были вручены сокровища храма (1, 8). В той же главе, где говорится о Зерубабеле, Шешбацар упомянут как отдельное лицо. В Книге Паралипоменон среди сыновей царя Ехонии назван некий Шенецар. Многие авторы склонны отождествлять его с Шешбацаром. Ехония был взят в плен в 597 году юношей 18 лет. Сын мог родиться у него между 597 и 587 гг. (когда его ввергли в темницу), и, следовательно, в 538 г. Шешбацар был уже человеком преклонных лет. Поэтому легко предположить, что он умер вскоре же после трудного пути в Палестину, а новый караван возглавил уже другой «пеха» — Зерубабель. См.: J. Вright. А Historу оf Israel, р. 348.
