В лесу Виллефэр

Солнце зашло, и гигантские тени окутали лес. В зловещем сумраке летнего вечера я увидел, что тропинка ведет вглубь чащи, теряясь среди могучих деревьев. Я содрогнулся и оглянулся в безотчетном страхе. От последнего селения меня отделяли многие мили, следующее – за многие мили впереди.

Я шел вперед, осматриваясь по сторонам и вглядываясь в темноту позади. Часто я замирал на месте, сжимая эфес шпаги, когда звук сломанной ветки выдавал присутствие лесного зверька. Или это был не зверь?

Но тропинка вела вперед, и я шел вперед, ибо другого пути не было.

Шагая в лесной темноте, я сказал себе: «Если не буду следить за собой, мои мысли могут предать меня, внушив то, чего нет. Что может быть в этом месте живого, кроме обычных лесных тварей, оленей и прочего зверья? Все глупые выдумки этого мужичья, чума их возьми!»

Так я шел, и ночная мгла охватила все вокруг. На небе зажглись звезды, листья деревьев шептали что-то под дуновением ветерка. Неожиданно впереди, совсем рядом, там, где тропинка сворачивала, кто-то негромко запел. Слов я не смог разобрать, певец произносил их со странным акцентом, как чужеземец-язычник.

Я укрылся за стволом огромного дерева, и лоб мой покрылся холодным потом. Наконец показался тот, кто пел, его длинная тощая фигура неясно возникла на фоне ночного леса. Я пожал плечами. Человека я не страшился. Я прыгнул вперед, угрожающе подняв шпагу.

– Стой!

Он не выказал удивления или страха.

– Прошу, обходись осторожно со своим клинком, друг, – произнес он.

Немного пристыженный, я опустил шпагу.

– Я впервые в этом лесу, – промолвил я извиняющимся тоном. – Я слышал рассказы о бандах разбойников. Прошу простить меня. Где лежит путь на Вильфер?

– Ах, черт побери, вы только что прошли мимо, – ответил он. – Надо было свернуть направо. Я сам иду туда. Если вам не претит моя компания, я покажу вам путь.

Я стоял в нерешительности. Но откуда эта странная нерешительность?

– О, конечно. Я – де Монтур, из Нормандии.

– А меня зовут Карлос ле Лу.

– Не может быть! – Я отшатнулся.

Он недоуменно посмотрел на меня.

– Прошу прощения, – произнес я, – но у вас странное имя. Ведь «лу» означает «волк»?

– Члены моего рода всегда славились охотничьим мастерством, – ответил он. Я вспомнил, что он не подал руки, когда мы здоровались.

– Извините, что так невежливо уставился на вас, – сказал я, когда мы шли вниз по тропинке. – Я не могу разглядеть вашего лица в темноте.

Мне показалось, что он смеется, хотя от него не исходило ни единого звука.

– Оно ничем не примечательно, – ответил он. Я шагнул ближе, а затем отпрыгнул. Я почувствовал, как шевелятся волосы у меня на голове.

– Маска! – воскликнул я. – Зачем вы носите маску, месье?

– Я дал обет, – объяснил он. – Спасаясь от стаи гончих, я поклялся, что, если уйду от них, буду носить некоторое время маску.

– Гончие псы, месье?

– Волки, – быстро ответил он. – Конечно, волки.

Какое-то время мы шагали молча, затем мой спутник произнес:

– Я удивлен, что вы решились идти через лес ночью. Немногие ходят этой дорогой даже при свете дня.

– Мне надо как можно быстрее добраться до границы, – ответил я. – Подписан договор с Англией, и об этом должен знать герцог Бургундии. Жители деревни пытались отговорить меня. Они говорили… говорили о волке, который, как гласит молва, рыскает по здешним местам.

– Вон та боковая тропинка ведет на Вильфер, – произнес он, и я увидел узкую петляющую дорожку, которую не заметил, когда шел этим путем раньше. Она вела в глубь чащи, в темноту. Я поежился.

– Может быть, желаете вернуться в деревню?

– Нет! – воскликнул я. – Нет, нет! Ведите меня вперед!

Эта тропинка была так узка, что мы шли друг за другом. Мой спутник шел впереди, и я хорошо разглядел его. Он был высоким, намного выше, чем я, и тощим, жилистым, двигался легкими, большими шагами, бесшумно. Одет он был в испанском стиле. Длинная шпага свисала с бедра.

Разговор зашел о дальних странах и приключениях. Мой спутник рассказывал о разных землях и морях, где побывал, о множестве странных вещей. Так мы беседовали, все дальше и дальше углубляясь в лес.

Я решил, что он француз, хотя он говорил с очень странным акцентом, не похожим ни на французский, испанский либо английский, словом, ни на один, известный мне. Одни слова он произносил невнятно и как-то странно, другие вовсе не мог выговорить.

– Этой дорогой, верно, часто пользуются? – спросил я.

– Да, но немногие, – ответил он и беззвучно засмеялся. Я содрогнулся. Было очень темно, и тишину нарушал лишь тихий шепот листьев.

– В этом лесу охотится страшное чудовище? – спросил я.

– Так говорят крестьяне, – ответил он, – но я исходил его вдоль и поперек и ни разу не видел его.

И он заговорил о странных созданиях – детях тьмы. Взошла луна, и тени поплыли среди деревьев. Он задрал голову и посмотрел на небо.

– Быстрее! – воскликнул он. – Мы должны добраться до цели, пока луна не достигла зенита.

Мы торопливо пошли вперед.

– Твердят, – произнес я, – что по лесам здесь бродит оборотень.

– Все может быть, – ответил он, и мы долго беседовали об оборотнях.

– Старухи утверждают, – говорил он, – что тот, кто убьет оборотня, когда он принял образ волка, убьет его наверняка, но если убить его, когда он человек, то полу-душа, которую он испускает при смерти, будет вечно преследовать своего обидчика. Но поспешим: луна близится к зениту.

Мы вышли на маленькую, залитую лунным светом поляну, и незнакомец остановился.

– Отдохнем немного, – сказал он.

– О нет, прочь отсюда, – настойчиво заговорил я. – Мне не нравится это место.

Он засмеялся беззвучным смехом.

– Почему же? – спросил он. – Это прекрасная поляна. Она не хуже любого пиршественного зала, и много раз я пировал на ней. Ха, ха, ха! Но посмотри, я покажу тебе танец.

И он начал скакать по поляне, то и дело запрокидывая голову и смеясь своим беззвучным смехом. И я подумал: «Человек этот безумен».

Пока он танцевал свой странный танец, я осмотрелся вокруг. Дальше пути не было: дорога обрывалась на этой поляне.

– Довольно, – сказал я. – Уйдем отсюда. Разве ты не чувствуешь смрадный звериный дух, что навис над землей? Здесь находят убежище волки. Кто знает, может быть, они окружили поляну и сейчас сжимают кольцо вокруг нас.

Он опустился на четвереньки, подпрыгнул выше моей головы и пошел на меня, делая странные скользящие движения.

– Этот танец называется танцем Волка, – сказал он, и волосы на моей голове встали дыбом.

– Не приближайся! – Я шагнул назад.

С пронзительным, скрежещущим криком, разнесшимся по всему лесу, он прыгнул на меня, но не тронул шпагу, что висела у него на поясе. Я успел до половины вытащить свое оружие, и тут он схватил меня за руку и с бешеной силой рванул вперед. Я увлек его с собой, мы вместе упали на землю. Высвободив руку, я сдернул с него маску. Крик ужаса сорвался с моих губ: на меня смотрели горящие звериные глаза, в лунном свете сверкнули огромные белые клыки. Я увидел морду волка.

Еще мгновение – и эти клыки сомкнутся на моем горле. Длинные пальцы с волчьими когтями вырвали из рук шпагу. Я бил кулаками по страшному, полузвериному лицу, но клыки впились в мое плечо, а когти раздирали горло. Он опрокинул меня на спину. Из последних сил я попытался оттолкнуть его. Все расплывалось перед глазами. Рука бессильно упала, но пальцы инстинктивно сомкнулись на кинжале, что я держал за поясом и не мог достать раньше. Я выдернул руку и нанес удар. Страшный пронзительный вопль прорезал тишину. Я стряхнул его с себя и поднялся. У ног моих лежал оборотень.

Я нагнулся над ним и занес кинжал, но помедлил и взглянул на небо. Луна почти достигла зенита. «Если я убью его, пока он сохраняет облик человека, ужасный дух его будет вечно преследовать меня». Я сел рядом и замер в ожидании. Создание следило за мной горящими волчьими глазами. Длинные жилистые руки, казалось, съежились и странно изогнулись, на них выросла шерсть. Боясь потерять рассудок, я выхватил его шпагу и изрубил чудовище в куски. Затем я далеко отбросил клинок и пустился бежать через лес, подальше от этого места.