Эпилог

В обычный день путь от библиотеки до главного корпуса и обратно я бы в обеденный перерыв не преодолела. Привыкать к телесности приходилось долго и муторно, сцепив зубы и с тоской вспоминая призрачное существование в Аду, так что дорога от общежития до рабочего места у меня и спустя две недели занимала вдвое больше обычного. И Бертрам в полной мере пользовались обещанным мне ненормированным графиком, забывая, что некоторым травяных чаев для поддержания жизни в и так натерпевшемся от своей безалаберной хозяйки теле недостаточно. Но сегодня у меня имелся повод. Вполне весомый, чтобы библиотекарь были вынуждены отступить.

Секретарь ректора по своему обыкновению просматривал бумаги в приемной, когда я зашла.

– Должен признать, вам удалось меня удивить, мадемуазель, – заметил он, не отрывая взгляда от строк. – Не думал, что вы будете так настойчивы в своем желании меня увидеть.

Всего-то десять писем с просьбами уделить мне пару минут. Подумаешь.

– Чем обязан вашему визиту?

Мессир Джонатан наконец оторвался от документов. Под изучающим взглядом почти прозрачных глаз я поежилась. Сразу захотелось скрыться, пролепетав на выходе извинения, что зря потревожила. Нет уж. Не сегодня.

– Я хотела обсудить с вами конкурс на лучшую идею к двухсотлетию ГООУПиОАатСДиРН.

Казалось, заметку о нем я писала в другой жизни – хотя на самом деле прошло всего четыре месяца. А для меня и того меньше.

– Насколько я помню, вы больше не являетесь сотрудником студенческой газеты.

Нет. Новый главред, старательно кося куда-то поверх моего плеча, сообщил, что им срочно нужен был ассистент, поэтому мое место уже заняли. Честно говоря, не очень-то хотелось. Почти вся наша компания поменялась, Оливер, Моника и Жако ушли, окончив последний курс, а после анонимок в редакции мне было как-то не по себе. После того, что я узнала о ритуале, ГООУ вообще казался мне еще менее уютным местом, чем прежде.

– Я пришла не как сотрудник редакции. Я хочу предложить свою идею.

Секретарь ректора зевнул, деликатно прикрывая рот ладонью. Посмотрел на часы.

– У вас есть две минуты, мадемуазель.

– Памятник. Тем, благодаря кому ГООУ стоит и будет стоять.

– Не думаю, что господин ректор одобрит. Вопреки слухам, он достаточно скромен, когда дело касается его изображений.

– Я говорю не о нем.

На стол лег листок. Шестьдесят имен. Тысяча восемьсот шестнадцатый. Тысяча девятьсот шестнадцатый. Две тысячи шестнадцатый год. Двадцать человек раз в сто лет. Плата за безопасное пространство для студентов из обоих миров.

Это было глупостью с моей стороны. Мессир Джонатан, как и ректор, прекрасно знали о моем не совсем следовавшем правилам ГООУ «расследовании», и бросать им обвинения в лицо было неумно и уже не нужно. Но…

– Зачем вам это, мадемуазель? – задался тем же вопросом чернокнижник.

– Они не заслужили смерти, – я уже начала говорить, как Диз. К слову о дурном влиянии. Но сейчас я понимала, что он имел в виду этой фразой. – Но еще меньше они заслуживают забвения.

Раньше, считая себя человеком, я думала, что есть две смерти. Первая – когда ты умираешь. И вторая – когда тебя забывают, самая страшная и окончательная. Когда не остается никого, кто знал бы о твоем существовании. Я не могла вернуть жизни голосам, навсегда застрявшим в университетском вай-фае. Но если я могу сделать что-то, чтобы их прошлое не исчезло бесследно, я это сделаю.

– Я передам ваше предложение на рассмотрение, – листочек с фамилиями спланировал на кипу таких же.

Едва ли ректор узнает о его существовании. Но это была лишь первая попытка. Я поднялась с неудобного стула для посетителей и пошла к двери.

– Мадемуазель Соколова! – окликнул меня секретарь. – Я помню каждое из этих имен. Сумеете ли вы не забыть их?

– Простите?

Я обернулась. Должно быть, растерянность отразилась на моем лице, раз мессир Джонатан решил объяснить:

– Из последних двадцати имен одно на вашей совести. Вы были беспомощны, пока отсутствовали; никто не верил, что вы вернетесь. Ваше участие в ритуале спасло бы одну жизнь. Поверьте, никто из нас не испытывает радости от этого и не стремится увеличить ненужные жертвы. Однако младший Уолш за вас очень просил. Он был очень настойчив – прямо как вы.

Макс… Я сжала ремешок сумки. Пока я пыталась спасти Диза, а Диз искал способ вытащить меня… Он спас нас всех. Несмотря на то, как я с ним себя повела. Несмотря на то, чего ему это стоило, какую плату запросили Охотники в ответ.

– Кто?

– Вам было бы легче знать, верно? Боюсь, я не назову имя, вам придется жить без него. Гадать, чью жизнь вы проживаете на самом деле. Надеюсь, в дальнейшем это поможет вам научиться правильно оценивать ваши действия, мадемуазель. Если вы, разумеется, окажетесь на это способны.

А еще просчитывать их последствия. Диз тоже об этом говорил.

– Я научусь, – пообещала я им обоим.

Не только им. Еще Нессу. Двадцатому студенту из списка.

Научусь. И найду способ не исправить случившееся, но хотя бы победить тех, кто назначил эту цену.

Теперь у меня будет на это время.

А пока… Пока у меня все еще оставался час от щедро выделенного Бертрамом обеденного перерыва. Коммуникационный центр ГООУ встретил меня привычным отсутствием окон и новой краской – фиолетовой – на тяжелой двери. Удержавшись и не свернув по привычке в редакцию, я поднялась на второй этаж. Толкнула дверь с нарисованным смешным пингвином. Компьютерщик сидел спиной ко входу и не видел меня. Не слышал тоже – в наушниках громко звучал металл, а сам он, забросив ноги на стол, откинулся в кресле и дирижировал музыке зажатым в руке карандашом. Перегнувшись через стойку для посетителей, я похлопала его по плечу.

Музыка сразу выключилась. Он запрокинул голову и распахнул глаза. Ярко-зеленые и очень хорошо знакомые мне глаза. Вопросительно изогнул бровь:

– Ты?

Я.

– У меня жуткая проблема с компьютером, – сообщила я, пытаясь не сорваться на смех. – Просто ужасная. И очень-очень срочная.

Диз встал и решил опереться на стойку.

– Дай догадаюсь, – широко ухмыльнулся он, – с собой ты этот компьютер не принесла?

– Нет. Он у меня в комнате. Где, кстати сказать, до вечера не будет Софии…

Айтишник задумчиво почесал и без того встрепанный затылок.

– Думаю, я смогу найти для тебя час-другой времени. Лето, работы сейчас меньше…

Помещение IT действительно пустовало. Ректор по такому поводу даже отпустил Каталину отдохнуть.

– И не можешь ведь ты бросить деву в беде, – поддакнула я.

– Не могу, – согласился он. – Стоп, в какой беде?

– Мало ли… Вдруг он меня укусит?

Диз недоумевающе на меня посмотрел.

– Знаешь, у тебя очень интересные фантазии, – наконец заявил он и через стойку притянул к себе, целуя. – Привет.

Я улыбнулась ему в ответ:

– Привет.