Глава десятая
Та, которая хранит

Наша жизнь – вода. Перетекание из одного сосуда в другой. Переход из одного состояния в другое. Перемещение жидкостей по тонким и тончайшим трубочкам. Именно поэтому нет ничего удивительного в том, чтобы возвращаясь к жизни, слышать бормочущий шепот тока крови. Выныривая из отключки, Данька слышал шелест воды. Но это не был шум в ушах. Это больше походило на говорящий неподалеку водопад, гул которого смешивался с шумом ветра в кронах деревьев. Лес? Эту мысль подтвердил возникший запах. Запах смолы. Запах соснового бора.

Приоткрыв глаза, Данька несколько мгновений рассматривал потолок – потемневшие от времени бревна с кружевом паутины.

Потом он разом вспомнил гавкающие пламенем бластеры, в руках десантников на дороге под жарким солнцем Ленты-5 и резко сел на кровати. Бревенчатые стены и солнечные пятна на половицах качнулись перед глазами и поехали каруселью.

– Не так смело. – Произнес ровный женский голос с едва заметной иронией. Даньку придержали за плечи, он опрокинулся навзничь и снова увидел потолок. А голос добавил: – Из смерти в жизнь не стоит резко выпрыгивать – можно поскользнуться.

На какое-то время Данька снова уплыл в серую хмарь беспамятства.

Когда он пришел в себя и осторожно сел на деревянной кровати, в комнате никого не было. Чистая и какая-то пустоватая комната: кровать, стол, стул… из общей картины выбивался только серый половик возле двери, да перекинутый через спинку стула вычищенный и аккуратно сложенный Данькин диверс-доспех. Инфобраслет лежал рядом.

Голова почти не кружилась.

Данька медленно поднялся с кровати и не спеша оделся. Медленно провел пальцами по рваному воротнику диверс-доспеха. Взялся за стоявшие под стулом ботинки, но потом отпустил их, по некрашеным половицам босиком прошлепал к окну, и зажмурился от яркого полуденного солнца.

За заросшим буйной зеленью палисадником, среди крутых берегов быстро катила пенистые волны широкая река. На противоположном берегу под кронами высоченных корабельных сосен, насколько было видно глазу, раскинулся то ли небольшой городок, то ли большая деревня. Дома были не выше двух этажей, по воде далеко разносились звуки музыки: размеренную беседу вели некий струнный инструмент и звонкие бубенцы. Где-то протяжно заржала лошадь. На мостках на противоположном берегу со смехом переговаривались полоскавшие белье девушки в длинных платьях.

Сзади деликатно кашлянули. Данька обернулся.

– Ну, хоть одной проблемой меньше, госпожа Ирха Лихатта, – сказал он со слабой улыбкой. – Я рад, что нашел вас. Яр Гриднев демонстрировал мне ваш фотолик, в жизни вы еще прекраснее.

Ярранка усмехнулась в ответ.

– Здесь всё быстро заживает, – сказала Ирха, когда они вышли из дома и начали спускаться по тропинке к реке.

Данька украдкой рассматривал Ирху. Комбинезон с автоподгонкой и эмблемой орбитальной станции на спине обтягивал ловкую миниатюрную фигурку ярранки. Густые пепельные волосы, стянутые на затылке в хвост, темно-серые до черноты глаза с вертикальными, словно лезвия, зрачками. Заостренные как у всех ярранцев уши, и, конечно же, свойственный этой расе курносый нос. Очень милый курносый носик. Данька неожиданно представил себе курносую Нефертити, невольно улыбнулся, подумав, что Яру Гридневу, похоже, очень повезло.

Снаружи плеск воды усилился и он увидел то, что слышал в полудреме и чего не заметил из окна.

Водопад. Стена воды примерно в километре слева от них, низвергалась из скалистого кряжа, и, возмущенно бурля, превращалась в реку.

Данька вновь поднял руку к шее: пальцы пробежали по тонкому рубцу, пересекавшему горло.

– То есть я не в местном варианте рая? – спросил он, пытаясь скрыть ухмылкой некоторую растерянность. – А где Яр?

Ирха, не сбавляя шага, качнула головой.

– Яр в плену. А ты никак не в раю, хотя упорно туда рвался. Сейчас спустимся к берегу, и получишь ответы на все твои вопросы. От самого авторитетного источника. – Ирха чему-то усмехнулась. – Честное слово, так будет проще.

– И от какого же "источника"?..

Ирха, не оглядываясь, пожала плечами.

– В некоторые вещи непросто поверить, пока сам не увидишь. Во всяком случае, таким как ты. Чем объяснять…

– Это каким – таким как…

Данька осекся.

В первое мгновение ему показалось, что водопад шагнул к ним. Потом он понял, что от низвергающейся вниз с головокружительной высоты водной массы отделился… кусок?.. фрагмент?.. Словом от водопада отпочковался многотонный водяной сгусток и приобрел очертания человеческой фигуры. Словно статуя, вырубленная из куска переливающегося голубого полупрозрачного льда, фигура стремительно зашагала по пенным волнам реки, направляясь к ним.

– Кто?.. Ч… Кто это?.. – спросил Данька, стараясь чтобы его голос звучал как можно более обычно.

В глазах Ирхи застыло мечтательное выражение.

– Ты слышал историю об Ушедшем Лесе?

Данька молча кивнул. Он не сводил глаз с фигуры, подходившей к ним всё ближе, с каждым шагом становившейся всё меньше ростом и приобретавшей всё более антропоморфные черты.

Ирха весело сморщила курносый носик и повела правой рукой в сторону.

– Легендарный поселок Лес – на том берегу. – Она обернулась к приближавшейся живой статуе из воды и подняла в её сторону раскрытую ладонь. – А это – та, что хранит Лес… Лес и всех тех, кому нет места на этой планете, во всяком случае, на той Ленте-5, какой её делают люди. Я попросила её выйти к тебе именно таким образом, чтобы у тебя не оставалось сомнений в том кто она.

Данька заворожено кивнул.

Несколько быстрых шагов, и вылепленная из воды фигура, теперь уже человеческого роста оказалась на берегу. В одно мгновение полупрозрачная водяная статуя превратилась в обычную девушку лет двадцати с небольшим, одетую в длинное белоснежное платье с бегущей по подолу и рукавам простой синей каймой. Впрочем, обычной назвать такую девушку язык не повернулся бы ни у кого: на незагорелом лице с тонкими чертами, буквально сияли теплым внутренним светом большие голубые глаза. Поймав взрослый уверенный взгляд этих глаз Данька не сразу обратил внимание на тяжелую русую косу, спускавшуюся до пояса, на необыкновенную тонкость и гибкость талии, на не знавшие украшений изящные запястья, на тонкие сильные пальцы без колец.

Ирха обернулась к Даньке. Мечтательный взгляд ярранки сменился выражением радостного ожидания.

– Это Дева Источника.

Девушка шла к ним. На пальцы босых ног успел налипнуть песок.

Данька незаметно вдохнул и выдохнул, а потом спросил:

– Мне так её и называть?

– Нет, – улыбнулась Ирха. – К Деве Источника обращаются тем словом, которое обозначает воду на родном языке говорящего. На основном ярранском диалекте её имя будет Илэ. А как оно звучит по-русски?..

Когда они повернули к дому, то сколоченный из досок стол в палисаднике оказался неведомым образом накрыт, лишь мелькнули несколько силуэтов среди древесных стволов.

– Это гостевой дом? – спросил Данька, заставив себя оторваться от еды и пытаясь поддержать застольную беседу. Далось ему это непросто: после коробок высококалорийного, но не претендующего на гастрономическое разнообразие диверс-рациона, овощной суп на мясном бульоне и жареная картошка с луком казались пищей богов.

Вода кивнула.

– Для гостей и тех, кто не может сразу решиться остаться здесь.

Речь её звучала под стать имени, словно голос лесного ручья – высокий, но не визгливый, звучный, но не до звона в ушах, спокойный, но не безучастный.

Данька благодарно склонил голову и отставил пустую глиняную тарелку.

– Еще раз спасибо, что не дали сдохнуть, – сказал он, едва не начав снова массировать шрам на шее. – Я совсем загибался?

Ирха и Вода переглянулись.

– Сшить разорванные сосуды не так уж сложно умеючи. – Ответила Ирха. – А вот моментально восполнить в организме потерю крови – в твоем случае это была большая часть крови – малореально. И если бы не помощь хозяйки этого места…

Ирха с уважением посмотрела на Воду. Та улыбнулась.

– У всех свои сильные стороны. Ирха рассказала мне твою историю. Тебя сложно остановить. Ценное качество.

Данька вновь слегка склонил голову и исподлобья взглянул на ярранку.

– До десантирования Яра, Аккера и Нинели на Ленту-5 виделась с ними, и они много о тебе рассказали, – пояснила Ирха. – О твоем… – она подняла глаза к синему небу в просветах ветвей, подыскивая нужное слово. – О твоем жизненном пути.

– Ясно. И всё же я не могу не спросить… Вода, вы… Дух воды?..

На сей раз, Вода улыбнулась еще шире, продемонстрировав зубы, ровные, словно зерна в кукурузном початке.

– Один из людей хорошо сказал, что назвать – это значит ограничить. То, что вы, люди, называете Лентой-5 – мой дом. И был им еще в те времена, когда ни один из вас не появлялся здесь. Но, похоже, вы, Данила, не слишком верите сказанному мной.

Данька развел руками.

– Я понимаю, что такое шаманские путешествия, но не слишком понимаю каким образом люди не находящиеся так сказать "в лоне подобной традиции" способны не во сне, а наяву перенестись в такое место. – Он обвел скупым движением руки всё вокруг, и прибавил. – А на внезапное мистическое озарение всё это не слишком похоже…

Девушки насмешливо переглянулись.

– Тогда кто же я? – весело спросила Вода.

– Некое существо…

– Так! – подбодрила девушка.

– …достаточно сильное, чтобы формировать вокруг себя некое пространство или даже пространство и время, чтобы помещать туда других существ… отбирая их по каким-то признакам.

– Отличное определение! – сказала Вода. – Ну и как, вам стало легче, Данила? Я хочу сказать, эти наукообразные фразы помогли разобраться в происходящем и понять кто я и где вы?

Данька покачал головой.

– Слишком мало данных.

– Хорошо, тогда небольшой практический пример. – Вода встала с деревянного стула, схватила Даньку левой рукой за запястье и, закатав рукав диверс-доспеха, полувопросительно произнесла: – Настоящий мужчина ведь не боится боли?

Данька кивнул. В правой руке Воды тут же оказался столовый нож, которым она полоснула Даньку по предплечью. Тот поморщился. Кровь закапала на траву палисадника. Правая рука Воды потеряла форму, становясь полужидкой и прозрачной. Удлинившиеся пальцы коснулись резаной раны и окрасились красно-бурым туманом. Спустя несколько секунд Вода уселась обратно на скамью, подперев упрямый подбородок вновь вполне человеческой рукой, а Данька рассматривал свою руку. Не осталось даже рубца.

– Продолжим.

Вода вновь встала из-за стола, и, закатав левый рукав, полоснула себя по запястью. Брызнула кровь. Лицо девушки едва заметно побледнело, она положила нож на стол и протянула раненую руку Даньке. Он увидел, что порез очень глубокий, до кости.

Данька вскочил.

Правая рука Воды вновь приобрела прозрачные текучие очертания и накрыла рану. Мгновение, другое, и разрез исчез, словно его никогда и не было.

– Так кто же я, по-вашему, Данила? – спросила Вода, вновь улыбнувшись.

Данька как можно незаметнее набрал полные легкие воздуха, напоенного ароматами лета, и медленно выдохнул.

– То, что я чувствую боль, ничего не доказывает, – проговорил, наконец, Данька. – Возможно, я всё это вижу в предсмертном бреду.

– Возможно. – Согласилась Вода. – Тогда вам надо задаться вопросом, почему вы не встретили здесь друзей и знакомых из завершившейся жизни, а видите нас с Ирхой.

– И правда, – усмехнулся Данька, – а почему, кстати, вы вытащили из этой передряги только меня, а Яра оставили?

– Ну, во-первых, сначала Илэ "вытащила" меня, – сказала Ирха. – И досыта, точнее досмерти, "напоила" орденский спецназ.

– А как вы узнали о том, что Ирхе требуется помощь? – спросил Воду Данька.

– Она позвала меня. – Голубые глаза девушки стали серьезными. – Ирха умеет разговаривать с духами.

– Я обратилась к духам этого места, когда меня везли на орденском корабле, – сказала ярранка. – И очень скоро экипаж захлебнулся, корабль вскрыли как банку полевого рациона, а я попала сюда. Потом я рассказала Илэ о тех, кто будет меня искать, и когда у вас началась эта стычка на дороге, она вас нашла.

– Так почему вы вытащили меня, а не Яра? Ведь Яра Ирха… – Данька запнулся, – …лично знает…

Вода улыбнулась одними глазами.

– Потому что можно было успеть вытащить только одного. Ирха рассказала мне о том, что вероятнее всего Яра разыскивает его враг, который хорошо его знает. И наверняка снабдил своих людей его портретом, а значит, сразу его не убьют. А с вами, Данила, могло произойти всякое.

Данька кивнул.

– Спасибо. – Он переглянулся с ярранкой. – Думаю, что вдвоем мы сможем вытащить и Яра, и Женьку.

– Втроем. – Сказала Вода и внимательно посмотрела на Ирху и Даньку. – Мы сможем вытащить их втроем.

Голос-ручей звучал негромко, но четко произносил каждое слово.

– Первый человек, который пришел к роднику в чаще леса, был очень усталым. Он всю жизнь искал свой путь, но счастья это ему не приносило. Каждый в чем-то талантлив, а его талант состоял в способности говорить с духами, да и со всем у чего есть душа. Но в тех местах где он вырос, это умение не приносило радости. Там люди искали истину в книгах с откровениями, которые были даны неизвестно когда, неизвестно кем и неизвестно кому, а потом многократно переправлены в интересах тех, у кого была власть.

Свои просьбы к миру верующие возносили в огромных гулких и пустых домах, сложенных из убитых камней. Чувствуя, что этот человек был не такой как прочие, одни его сторонились, другие – искали способ уязвить. Когда этот человек вырос, он стал гончаром и делал хорошую посуду, украшенную красивым орнаментом, которую другие люди с удовольствием покупали. Но это было не то, чем он хотел бы заниматься. В душе он был художник и больше всего он хотел показывать людям красоту окружающего их мира, которую большая часть из них не видит, всю жизнь не отрывая глаз от тарелки и кошелька. Но откровениями в тех книгах, которым поклонялись на его родной планете, изображать людей и животных строжайше запрещалось: считалось, что таким образом художник будет уподоблять себя богу. Но когда он начал рисовать запретное, ему страстно захотелось, чтобы кто-то оценил его творения. И он послал изображения своих картин и статуй в другие миры, туда где не было таких запретов. Он оказался очень хорошим художником, поэтому неудивительно, что однажды тайное стало явным, и на его родной планете узнали о том, что он делает. Возглавляемая проповедниками толпа разгромила его дом и мастерскую, а полумертвого от побоев художника на космическом корабле вывезли на самый край территорий, заселенных людьми. Там его посадили в спасательную капсулу и сбросили на первую попавшуюся необитаемую планету. А до этого ему выкололи глаза и перебили пальцы, чтобы он до смертного часа, ждать которого оставалось недолго, помнил о том, что сам погубил себя, нарушив запрет. Однако художнику повезло. Его палачи сломали механизм торможения и навигационные приборы капсулы и забрали парашют, но он упал в лес и деревья смягчили удар. Выбравшись наружу, он не ждал ничего кроме смерти. Но перед тем как умереть, ему хотелось напиться. И он вслепую пошел на звучащий в чаще леса голос родника. Когда он добрался до воды, то так устал, что, поскользнувшись, упал на мелководье. Там он и остался лежать, наслаждаясь вкусом и прохладой влаги, и вспоминая свою жизнь. Пока он так лежал, ожидая смерти, его кровь, смешавшись с водой, текла всё дальше и дальше, разнося историю его жизни по всей планете. И то, что вы, люди, называете духами… словом, нечто на этой планете услышало историю художника и приняло свое решение о его дальнейшей судьбе. Внезапно он почувствовал, что вкус воды изменился и обрадовался, поскольку подумал, что это значит, что он скоро умрет. Однако через какое-то время он с удивлением почувствовал, что боль из сломанных пальцев и горящих огнем глазниц ушла. Потом он почувствовал, что снова может шевелить пальцами. И наконец, он увидел свет… Те несколько месяцев, что художник прожил возле родника, питаясь дичью, на которую стало очень просто охотиться – животные приходили к нему сами… и плодами, которые в изобилии стали расти на деревьях вокруг источника… Всё это время он рассказывал голосу, который звучал в его голове обо всем что знал. О себе, о книгах, которые прочел, о других людях, о мире в котором жил, о том что знал об инопланетных расах… А однажды голос в его голове приказал ему пройти через лес, выйти на равнину и ждать. Художник послушался. И через короткое время на равнину опустился космический корабль. Капитан рассказал, что с планеты поступали странные ритмичные радиопомехи, которые он принял за сигнал бедствия. Художник улетел на этом корабле. Он до сих пор жив и теперь у него достаточно зрителей, которые любуются его работами…

– Саруш… – пробормотал Данька. – Я был в его музее на Метрополисе…

– Капитан того исследовательского корабля, – все так же негромко продолжала Вода, – занес эту планету в каталог подходящих к заселению миров, обладающих пригодной для дыхания атмосферой. И вскоре туда прибыли первые поселенцы. А дальше планета создавала для тех, кого преследуют, ощущение того, что в этой лесной чаще возле родника будет безопасно. Это как радиоволны, которые слышат только те, кто должен их услышать. Лес… я имею в виду поселок, рос. Те, кто приходил туда жить, быстро усвоили, что совершать дурные поступки по отношению к родным, соседям, лесу вокруг и его обитателям, чревато серьезными последствиями. Ну а что было дальше, вы знаете…

– А… вы?.. – несколько невнятно спросил Данька.

– Я… Эта часть легенды об Ушедшем Лесе не выходила за пределы общины. Планете… или её духу, если вам угодно, было интересно с людьми, и была интересна их жизнь. И однажды из родника, вокруг которого вырос поселок, вышла маленькая девочка. Голос, который слышал каждый живущий в общине, велел людям растить и воспитывать её как свою дочь. – Вода улыбнулась. – Могу сказать, что это у них неплохо получилось. Я жила по очереди в каждой из семей, и многое поняла о людях.

Данька сперва поднял брови, а потом сосредоточенно нахмурился.

– Так ты… То есть вы…

– Наверное, ты хочешь спросить самостоятельная ли я личность, или часть целого?

Данька неожиданно смутился. Ирха с усмешкой переводила взгляд с Даньки на девушку и обратно.

– Ну что-то вроде того… Это же… Вселенная конечно полна чудес, но существо из мяса и костей, которое одновременно способно становиться…

Вода покачала головой.

– Порой мне кажется, что для тебя – кстати, перейти на "ты" это отличная идея, а то слишком церемонно звучит – так вот, порой мне кажется, что для тебя не может быть ничего промежуточного между нулем и единицей. Но твои слова о полной чудес Вселенной говорят о том, что ты не безнадежен. Надеюсь, ты помнишь, на сколько процентов человеческое тело состоит из воды?..

Данька задумчиво кивнул.

– Да, я вас… то есть я понял тебя. По крайней мере пытаюсь понять. – Данька развел руками. – Но согласись, такие вещи не так просто уместить в голове…

– …И когда у меня исчез пульс, то вмонтированный в диверс-доспех трансмиттер послал сигнал на "матрешку"… – негромко рассказывал Данька, – …это миномет… и "матрешка" выплюнула заряд с радиомаяком, который отправил одно из заранее заложенных в него сообщений для Нинели и Аккера. Как и было условлено, если они такой сигнал получают, то понимают, что я мертв, а Яр в лучшем случае, захвачен в плен. Вместе с ним они получили видеозапись о произошедшем с деревней с киберглаза умершего старика: теперь у них есть чем шантажировать Вертуна.

– У Яра тоже диверс-доспех с такой системой оповещения о собственной смерти? – с натянутой улыбкой поинтересовалась Ирха.

– Нет. – Сказал Данька и пояснил: – Он отказался. Он считает что жизнь и смерть – понятия относительные… и не высокотехнологичными железяками их измерять.

– Похоже на слова вернувшегося с того света… – всё так же невесело кивнула Ирха. – …Слова настоящего шамана.

Они помолчали.

Потом Данька коснулся пальцами инфобраслета и сказал:

– Не могу определить своё местонахождение… Так где мы?

Девушка улыбнулась.

– В таком вот особенном месте, куда попадают не все.

– …Ага, в месте развернутом под углом в девяносто градусов ко всему остальному миру, – подхватил Данька. – То есть всерьез спрашивать не имеет смысла… Но попасть обратно, чтобы вытащить остальных мы можем, я правильно понял?

Вода кивнула.

– Можем. А еще через воду – от рек до водопровода в Сайнттауне – я получаю информацию обо всем происходящем на планете. Точнее – могу её получить, если буду знать, кого именно искать. Берите меня за руки и вспоминайте Яра, Аккера, Нинель…

– И Женьку! – сказал Данька.

Вода молча кивнула, и протянула к нему и Ирхе вновь ставшие прозрачными ладони, в лучах солнца ослепившие их тысячами маленьких радуг.