ГЛАВА 3
Регина
Тиравиас, возбужденно сжимая пальцы, продолжал рассуждать о чем-то совершенно для меня немыслимом.
— Конечно. Раз в будущем все станет так плохо с желающими перейти на высшую ступень, я обязан предпринять что-то. А единственный вариант помочь потомкам я вижу в том, чтобы заложить в природу населяющих сейчас Землю полуразумных существ такие задатки, которые в перспективе позволят им сосуществовать с нами, с высшими. И твои слова укрепляют меня в подобном намерении. А может, замахнуться и на большее — на возможность будущим землянам составлять пары для верлианцев, иметь возможность обзаводиться общим потомством?
— Нет! — Я в ужасе вскочила на ноги. — Не вмешивайтесь, умоляю вас! Вдруг это приведет к необратимым последствиям? Вдруг нашей расы и вовсе не станет?
Тиравиас странно засмеялся — отрывисто и гулко.
— Ты очевидный пример моего успеха! Не сомневайся, вы уже измененная нами исконная раса этой планеты. Это случилось в вашем прошлом. Так что о результатах моего вмешательства ты знаешь лучше меня. Мне было суждено осуществить свой план, а тебе — помочь мне в этом!
— Вы ошибаетесь, — настойчиво пыталась я образумить Тиравиаса, отринув страх. — Не получится у вас реализовать свой план. Мне это доподлинно известно! Невозможно общее потомство между нашими видами, невозможно!
И только осознав, что слетело с моего языка, я поняла, что погорячилась.
— Так уверена? — разумеется, этот «гений» тут же уцепился за мои слова.
— Да!
Я поняла, что терять мне нечего. Ну а вдруг он уймется?
— Говорю же, прожила достаточное время с верлианцем, чтобы убедиться в этом. Потомство невозможно! Так что оставьте население этого мира в покое и дайте ему шанс самостоятельно развиться в полноценную цивилизацию.
— Если я послушаюсь тебя, — неожиданно серьезно возразил Тиравиас, — как раз тогда не будет того мира, который ты знаешь. Но в любом случае я уже начал эксперименты и останавливаться не намерен. Однако твои слова любопытны, их надо обдумать.
Он встал и направился к выходу.
А я? Я свободна?
— Убежать не получится, — словно услышав мою мысль, пробормотал Тиравиас, — мы под водой. А на базе можешь находиться где пожелаешь. Я при необходимости везде тебя найду.
Пребывая в глубоком шоке, я смотрела на его удаляющуюся спину. И что дальше? Анемонами не воспользоваться, в любом случае побег для меня бесперспективен и грозит скорейшей гибелью. Что делать тут, понятия не имею.
«Может, устроить диверсию? Отвлечь внимание верлианца от себя? Взять и выпустить, к примеру, всех неандертальцев, находящихся на базе», — мелькнула шальная мысль.
Только кому от этого станет лучше? Оказаться запертой в ловушке с полуразумными каннибалами — не лучшая перспектива. Вряд ли мою помощь дикари оценят настолько высоко, что в благодарность не съедят. Остается ждать. Но чего? Так как ничего стоящего в голову не пришло, я решила: попробую пока приспособиться к новой ситуации — поучусь жить в этом времени, в этом месте, на первой земной базе верлианцев.
Странно, почему здесь оставили одного высшего? И один ли он тут на самом деле? Начала с осмотра ближайших отсеков. Уйти от пищевого блока и заблудиться в недрах незнакомой конструкции было страшно.
Ну, и тешила себя надеждами, конечно. Как же без этого? А вдруг Тиравиас передумает и захочет помочь мне вновь? Или увлечется чем-нибудь еще и со временем забудет о моем существовании.
Не забыл!
Утро началось с того, что меня снова разбудил этот «гений».
Накануне я долго обследовала помещения вокруг, в итоге облюбовала небольшую верлианскую жилую каюту. Не самый лучший вариант — сильно повышенная влажность. И если Орино на своем корабле приспособил для меня подходящее жилое пространство, то здесь мне приходилось мириться с повсеместной сыростью, устраиваясь отдохнуть. Вода была в воздухе, конденсируясь в виде пара, каплями покрывала потолок и стены, стекала на пол. Хорошо, что я психологически уже с ней свыклась. Иначе тоже спятила бы, как мой новый «друг».
— Идем со мной. — Тиравиас тряс меня за плечо.
— Куда? — плохо соображая со сна и опасаясь нездорового блеска в его глазах, осторожно переспросила я.
— Хочу разобраться в тебе, — прозвучал такой печальный для меня ответ.
«Что ж, вряд ли стоит ждать чего-то хорошего от наступающего дня», — подумала я, но понуро поднялась.
— Не противься, иначе заставлю, и будешь мало чем отличаться от местных, — буркнул Тиравиас на ходу.
Было видно, что он весь захвачен какой-то идеей. Буквально излучал нетерпение. Эх…
— Не вижу особой разницы в вашем отношении к ним и ко мне. По-моему, мы для вас — одно и то же, опытные образцы, — сделала я еще одну попытку достучаться до него.
— Нет, — хмыкнул пожилой верлианец. — В твоем случае я намерен быть осторожным. Одному скучно. А так хоть какая-то компания. Идем!
Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться приказу — становиться «овощем» отчаянно не хотелось.
«Может быть, обойдется? — теплились глубоко в душе остатки надежды. — Орино вот тоже многое планировал, а ничего не вышло».
Пришли мы явно в какую-то лабораторию. Пусть и не совсем, как у Орино, без особого лоска, но распознать помещение было можно. Волна отвращения и страха немедленно затопила душу. Было откровенно тревожно и за себя, и за перспективы всего человечества.
— Пей! — Тиравиас сунул мне под нос емкость с прозрачной жидкостью.
Понимая, что этого не избежать, вынуждена была сделать несколько глотков. Последнее, что запомнила — как протянула ему назад уже пустую тару. Что было потом — не помню.
Приходила в себя трудно. Чувство усталости было невероятным. Словно долго носила тяжести. Попыталась приподняться. Не смогла. Раскрыв глаза и слегка склонив голову, поняла, что тело зафиксировано на своеобразной кровати какими-то прозрачными лентами. Они оставляли небольшой простор для маневра — я могла слегка поворачиваться, но не более того. Встать не получалось.
— Я все знаю! Знаю! Знаю! И я невероятен, я бесподобен, я гениален! — Кажется, этот голос скоро станет моим кошмаром.
Тиравиас практически пританцовывал рядом. Сколько же можно? За что жизнь так наказывает меня? И я когда-то еще сокрушалась из-за ее монотонности. Теперь это время — до встречи с Орино — казалось сном, чем-то нереальным.
Лучше не знать, чему он так рад.
Увы, оставлять меня в неведении не собирались.
— Понял, что необходимо сделать, чтобы вы появились. И просто не нарадуюсь своей гениальности — создать настолько интересный вид, так преобразить исходный материал. Вы очень многое получите от нас. И ты в особенности!
— В смысле? — Вопреки принятому решению игнорировать этого одержимого, мимо замечания о себе пройти не могла.
— В тебе исключительным образом наиболее сильно проявилась как минимум одна наша типичная черта: в слюне присутствует присущий только верлианцам фермент. Еще вчера во время еды я это заподозрил. Но, судя по анализу генома, это рецессивное проявление отвечающего за данную особенность нашего гена. А значит, других особей с подобной характеристикой или нет, или крайне мало среди твоих соплеменников. Так что ты очень удачный образчик землян.
— И это важно? Какой-то фермент в слюне, — поразилась я его восторгам.
— Для нас — очень. Это фермент, запускающий процесс активации ньех! Кстати, я этот момент учту и в один из опытных образцов обязательно вживлю этот ген. Так что, если он выживет, получишь редчайшую возможность познакомиться со своим первым прародителем.
— Ньех? — Я знала, что так называются их своеобразные валики за ушами. — Что значит «запускающий»?
— В прямом смысле. Там, под кожей, — он красноречиво коснулся пальцем нужного места, — располагается особенный орган, отвечающий за стимуляцию процесса размножения. Вернее, за его возможность. Это актуально только для высших, ньехи появляются после трансформации на третьей ступени. И мы так устроены, что только их пробуждение запускает процесс созревания генетического материала. Высший верлианец именно после этого становится в полной мере половозрелым, способным стать отцом в своей нынешней форме. Понимаешь, у него может родиться сразу высший верлианец!
Перед моим внутренним взором всплыло размытое воспоминание о нас с Орино, купающихся в бассейне. Я игриво, провоцируя его, провожу языком по этим валикам, наслаждаясь ощущением шелковистой голубоватой кожи на их поверхности. Орино дико вздрагивает и… пугает меня своей невероятной реакцией.
Так вот почему он преследовал меня, искал, не отпускал. И эта навязчивая идея с ребенком!
Мне стало отчаянно горько, сама организовала себе все последующие проблемы.
Но ведь тогда, сначала, он позволил мне уйти…
Я вспомнила, как в Казани утром убегала из номера в отеле.
— А запускаются ньехи сразу? — вырвался у меня невольный вопрос.
— Да, реакция на этот фермент практически мгновенна, — отрешенно пояснил Тиравиас. — Но спустя пару часов наступает состояние легкой комы. Интенсивность начавшихся процессов дозревания так высока, что организм не справляется и вынужден на время выключать сознание. И в это время надо обязательно находиться в воде.
— Кома длится долго? — уже поняв все, прошептала я.
— Насколько я знаю, от трех до шести часов. Но у высших подобных прецедентов мало, чтобы я мог сказать точно.
Однако для меня и так уже было очевидно, что убежать тогда я смогла потому, что Орино в этот момент пребывал «в отключке», находясь в бассейне.
— Мало? — механически переспросила я, забыв на миг даже о своем пленении.
— В нашей истории зафиксировано два случая появления у высших верлианцев потомства.
— У верлианца и верлианки?
— Да!
Вот оно! Причина неудачи Орино в том, что я, даже при наличии этого дурацкого фермента, особь другого вида!
— А как они… ну… находят друг друга? Или значения не имеет, что это за верлианка и верлианец?
Тиравиас удивился:
— Конечно! Но только оба должны быть из прошедших трансформацию на третью ступень. А после этого ведь все меняется. Месты не подпускают, совершенно меняются. — В голосе мужчины присутствовала явная горечь. — Я вот так и не смог ни к одной подступиться. Ни одна не попыталась пробудить мои ньехи. Хотя о прямом высшем потомке я мечтал, ты же понимаешь, мой генофонд крайне значим. Но в итоге, как и у большинства наших, все мои потомки остались в периоде постоянной жизни в водной среде.
— Любая пара? И чувства значения не имеют? — удивилась уже я.
— Чувства? — кажется, верлианец даже не понял, о чем я говорю. — Важны потомки.
Вот все они в этом! Что Орино, что Тиравиас. Как бы второй не пошел по стопам первого. Еще одного желающего сделать меня матерью я однозначно не переживу. Как же у них все устроено в этих взаимоотношениях между полами — мозг сломать можно! И как все отличается от того, что привычно мне.
Наши отношения с Орино были изначально обречены, даже если не знать о его истинных мотивах.
Мы разные. Что бы сейчас Тиравиас ни говорил о том, что мы многое получили от них, своих создателей. Им бы в свою очередь тоже не помешало кое-что человеческое перенять. Зря они нас так презирают и избегают.
Непроизвольно завозившись, вновь вспомнила о собственном положении. Одновременно о том, что я прикована к своему ложу, сообразил и ученый.
— Прости, — внешне безразлично отметил он и быстро избавил меня от опоясывающих мое тело лент, — это для твоей безопасности было сделано. Побоялся, что свалишься нечаянно до того, как очнешься.
С долей внутреннего облегчения — ну, хоть развязали! — села и свесила ноги с кровати. Не помешало бы и в окружающей обстановке сориентироваться, это лучше, чем узнать что-то страшное о себе.
— Вы здесь один?
Он кивнул, явно что-то обдумывая и не глядя на меня.
— Почему?
— С самого начала вообще никого не планировали оставлять. Просто обнаружили планету, разведали — очень понравилась. Здесь благоприятные для нас условия.
Много воды, ну, конечно.
— Удивительно. Понравилась, но решили ее покинуть? — уточнила я, улавливая какую-то нестыковку.
— Временно. По итогам нашего отчета предполагалось начать колонизацию планеты.
Вот!
— Ну а вы почему остались? Странно как-то.
— А я против колонизации. В перспективе мы сможем освоить только водную среду, на сушу нас не хватит. И это приведет к тому, что нам придется периодически уничтожать местный наземный разумный вид. Это несложно, но негуманно. Сушу мы все равно практически не используем, высших верлианцев мало, чтобы селиться на других планетах. А постепенно траллонсы эволюционируют в разумный вид — это очень вероятно. Или возникнет иной вид, который так же сумеет добиться господства в этом мире.
«В итоге верлианцы Землю все же колонизируют, и наличие разумного вида, населяющего сушу, их не смутит», — грустно подумала я, но промолчала.
— Остались в знак протеста? — продолжала я любопытствовать.
— В каком-то смысле — да. Нет надобности возвращаться, дома ничего изменить не смогу, зато здесь… И твое появление судьбоносно. Это определенно знак, что двигаюсь в нужном направлении. (Гений-фаталист — ну это вообще!) Я давно говорю о том, что нам надо менять ситуацию с высшими, но меня никто не слушает. А здесь такой шанс для творческой натуры, такие перспективы, о которых я сам себе вслух боюсь признаться. Поэтому и умолк, для видимости подчинившись позиции большинства. Но предпочел остаться тут — так проще, если к моменту прилета первых переселенцев на планете уже будет действующая база. А я стар уже для того, чтобы тратить время на мотание туда и обратно. Плюс за это время я смогу еще больше информации собрать об этом мире и его природных процессах.
Получается, верлианцы присутствовали на Земле на протяжении всего времени развития нашей цивилизации. С момента ее, как оказывается, создания. Наверное, поначалу даже пытались наладить взаимодействие между двумя расами. Иначе откуда у древних жителей Земли были бы все эти мифы и сказки о полулюдях-полурыбах, обитающих в глубинах. И Атлантида. Уходила ли она под воду? Возможно, «волшебный остров», как и его обитатели, всегда находился под водой?
А потом, с развитием технологий или еще по каким-то причинам верлианцы прекратили всякие попытки общения, спрятавшись на глубине, только наблюдая. И так вплоть до момента, когда наша цивилизация оказалась под купольными городами. Но помимо этих резерваций вся территория планеты сейчас принадлежит именно верлианцам. Знать бы, как оно так получилось и откуда у них такое неприятие землян?
Но Тиравиаса спрашивать об этом бесполезно — все это банально еще не случилось. Хотя мое профессиональное любопытство едва не извело меня зудом от нетерпения.
— А может, лучше пустить все на самотек? Пусть на Зем… на Труллониа все идет как идет?
Меня все еще не покидали опасения, что мое появление в этом историческом периоде может аукнуться землянам.
— Глупость! — тут же взвился Тиравиас. — Зачем пассивно сидеть наблюдая, когда можно действовать себе и своим потомкам во благо!
— Но… как же интересы траллонсов? — едва слышно шепнула я, страшась посмотреть на Тиравиаса.
— Это пойдет им на пользу! — прозвучал безапелляционный ответ.
Как просто жить с такими убеждениями!
— Нет! — не смогла я удержаться от возмущения. С моей точки зрения, неандертальцы были хозяевами этого мира и обладали эволюционным правом использовать свой шанс. — Вы навредите! Я ЗНАЮ это. И умоляю вас остановиться.
— Наврежу кому? Проанализировав возможности твоего организма, я могу утверждать, что мне удастся реализовать самые смелые мечты. Ваша раса сможет стать источником пар для высших! Остальное меня мало волнует. Нельзя думать и действовать в интересах других, когда существуют собственные.
Сжав руки в кулаки, я вновь подумала, не попытаться ли мне уничтожить этого… ученого, тем самым спасая землян… истинных землян.
— Полагаешь, что сможешь помешать мне? — с фанатичным блеском в глазах, вглядываясь в выражение моего лица, уточнил верлианец. — Напрасно! Ничего глупее сделать невозможно. Подумай о том, что исчезнешь сама, изменив ход истории, все, кто дорог тебе, никогда не появятся на свет, не проживут свои жизни. И более того, возможно, все будет хуже, гораздо хуже, чем есть сейчас — в твоем времени.
Куда уж хуже! Если только одноклассница Инна порадуется, узнав, что «пристроить» дочку за верлианца — вполне реально. Хотя для начала об этом должны узнать сами верлианцы, а они, судя по всему, данный посыл Тиравиаса не получили. Или… именно поэтому относятся к нам с таким отвращением? С Орино все понятно — моя аномальная составляющая слюны и его ньехи. Несчастливая случайность, роковое совпадение. Остальные же совсем не спешат искать среди нас свою половинку.
Но мама? У нее и так уже отняли возможность узнать правду обо мне, смогу ли я пойти дальше — лишить ее права родиться и прожить жизнь? И Гришу с Надей и их малыша? На душе похолодело — не смогу, рука не поднимется никогда. Одно дело распоряжаться своей судьбой и другое — сотнями чужих жизней. Я на такое не способна, я не из тех, кто готов взять на себя ответственность и совершать столь глобальные перемены.
— Теперь понимаешь? — верно истолковал мой вздох Тиравиас.
— Но вы в любом случае не правы! — внезапно сообразила я. — Пара, в смысле просто спутник жизни, еще куда ни шло, но потомства общего у нас не будет в любом случае! Так что это тоже не выведет ваших высших из тупика эволюционных перспектив!
Я мысленно даже возликовала. Выкуси!
— Должно быть, — спокойно возразил Тиравиас. — Судя по твоему физиологическому состоянию, не может быть никаких преград. Значит, я разберусь с этим вопросом. Буду пробовать, искать.
Мне стало дурно. Как? Как он будет пробовать? Мало мне одного практика. Поскольку я даже покачнулась от страха, Тиравтас сообразил, что переборщил с информацией, и быстро переключился на другую тему:
— Пойдем поедим. И я хотел вещи передать, что были с тобой в момент нападения. Их тоже затянуло внутрь атмосферной леталки. Мало ли что-то надо.
С чувством некоторой растерянности слезла на пол и поплелась следом за верлианцем. Оказавшись там, где мы ели в предыдущий раз, уже уверенно, как и Тиравиас, налила в кружку золотистого питья, подхватила кусочек водорослевого хлеба. Поели молча, каждый обдумывая свое. Лично я вновь пришла к тому же выводу: случись что с этим пожилым верлианцем — я тоже не выживу в этом времени.
— Что у тебя там?
Стоило мне насытиться, как Тиравиас с явным любопытством кивнул в сторону моего мешка. Поразительно, рассмотреть мое физиологическое и генетическое устройство ему ничто не помешало, а заглянуть в котомку совесть не позволила. Нет слов! Впрочем, возможно, он полагает, что там может быть что-то опасное? Но самой было интересно — не испортилось ли что в сумке, возможно, не полностью просохло? Соскочив со скамьи, подбежала к своему мешку и, развязав, принялась вынимать его содержимое: необычная одежда и обувь, маленькая сумочка с деньгами и документами из прошлого и на самом дне — странная верлианская сумка, похожая на чехол от древнего бинокля, которую открыть я так и не смогла. Попрошу Тиравиаса помочь.
Но моим намерениям не дано было осуществиться, поскольку, стоило мне с этим предметом обернуться к ученому, как его буквально подбросило над скамейкой от шока, который явственно отобразился на лице.
— Это… это… это… — Он потрясенно, словно отказываясь верить своим глазам, уставился на непонятную штуковину.
Я смутилась, кто знает, что схватила в том состоянии, в котором убегала. Возможно, это нечто взрывоопасное или культовое?
— Так и не поняла, что это, — неловко пожала я плечами, — думала, сумка, но открыть не смогла.
Тиравиас судорожно сглотнул, не отводя взгляда от вещи в моих руках, так, точно опасался, что она сейчас выпадет и разобьется. Потом осторожно шагнул ближе.
— Она тебе… э-э-э… нужна? — напряженным тоном уточнил он.
Я утвердилась в мысли, что это не просто сумка, а что-то посерьезнее!
— А что это? — задала я естественный вопрос.
— Эктеара, священный сосуд жизни! — чрезвычайно торжественно провозгласил он.
— А что это?
— Ты вряд ли поймешь. Для того высшего, у кого он имеется, — это самое ценное в мире!
Тиравиас подошел вплотную и очень бережно подхватил «сумку» снизу.
Удивленно вздрогнув, — так я Орино, пусть и случайно, но все же насолила! — уточнила:
— А внутри что-то есть?
— Конечно! — Кажется, Тиравиас вознегодовал от моего вопроса. — Если можно, я бы хотел забрать эктеару! Тебе она вряд ли пригодится. И открыть ее сама не сможешь.
— Отдам в обмен на обещание оставить меня в покое! — решила я ухватиться за этот шанс и поторговаться.
— Нет, относительно изучения тебя я уже все сказал. А что до сосуда — не отдашь, так прикажу! — отрезал Тиравиас.
И… овощ? Понятно.
Пришлось руки от эктеары убрать. Заполучив странную штуковину, верлианец мгновенно и неимоверно бережно прижал ее к груди и устремился к выходу, явно забыв и думать обо мне. Вспомнил у самого выхода.
— А… — Тиравиас на секунду застыл в дверном проеме нашей «столовой», — эктеара эта принадлежит тому высшему, ньехи которого ты смогла активировать?
Я поняла, что грядут новые проблемы, но и солгать не смогла, так очевидна была правда.
— Да, — еле слышно шепнула я.
И сразу раскаялась в своей честности, увидев, каким неописуемым восторгом вспыхнул взгляд неземных глаз. Ну что еще?
Но прежде чем я успела задать вопрос, Тиравиас уже исчез из моего поля зрения вместе с эктеарой.
И дернуло же меня ее взять! Теперь сиди и думай — откуда ждать следующих неприятностей. А в том, что они последуют, судя по прощальному взгляду Тиравиаса, я не сомневалась.
Тиравиас почти на сутки куда-то пропал, заставив меня думать неизвестно что. В итоге за это время я успела еще лучше осмотреться на верлианской базе и даже подошла поближе к помещению, где находились неандертальцы. Понаблюдав немного за ними со стороны, я лишний раз убедилась в том, что не смогла бы найти взаимопонимания с аборигенами.
А еще задумалась о том, как далеко ушло человечество в своем развитии от «начала отсчета». И к чему в итоге пришло? Наши города под куполами мало чем отличались с эволюционной точки зрения от этих клеток, в которых верлианец удерживал тех, кого называл траллонсами. Но — и это было бесспорно — природа планеты была при них в куда лучшем состоянии, чем при нас, существах разумных.
Возможно, потому что они были ее частью, а не мнили себя вершиной эволюции.
И не потому ли современные мне верлианцы так негативно воспринимали нас, землян, что в полной мере осознавали нашу причастность к процессам, губящим все живое в собственном мире? Или понимали, что именно их вмешательство (посредством Тиравиаса!) сделало первых землян хуже, предопределив подобные «огрехи» развития?
Вдруг сейчас верлианцы пытаются исправить содеянное древним ученым и ликвидировать наш вид в надежде, что планета сможет вновь создать свою разумную форму?
В ходе этих размышлений вновь посетила шальная мысль нейтрализовать Тиравиаса, в зародыше загубив его планы. Но… смелости мне на это не хватит. И не потому, что за себя боюсь. Лишить жизни близких и дорогих людей не могу. Несправедливо это по отношению к ним.
— Вот ты где!
Неожиданное появление верлианца застало меня врасплох. Тиравиас бодро вбежал в помещение, где в клетках находились неандертальцы.
— Хочешь в кормлении поучаствовать?
Я нервно вздрогнула, точно нет! И дело не в страхе, просто сложно психологически соотносить этих с агрессивным рычанием набрасывающихся на еду существ со своими современниками. Уничижительно даже. Слишком длинный путь разделяет нас.
Но стоило мне отступить с намерением уйти, как мир пошатнулся. Взгляд словно расфокусировался. Или это окружающая картинка поплыла, утратив четкость изображения? И вода, что в виде тончайшего струящегося водопада присутствовала здесь на всех поверхностях, на миг вроде забурлила, ускоряясь и вздуваясь пузырями. Повисла тишина. Неандертальцы, водный каркас камер которых тоже дрогнул, настороженно замерли, скучившись внутри и попадав на пол. Испугалась и я, зажмуриваясь и с трудом удерживаясь на ногах. Но длилось это только миг. Когда распахнула глаза — все было в полном порядке. Более того, верлианец как-то слишком многозначительно смотрел на меня. Взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Что?
— Водная матрица вибрирует, — пояснил он что-то очевидное для себя.
— И…
Мне это ни о чем не говорило.
— Тот, чьи ньехи ты разбудила, не отпустит, — последовал довольный ответ.
Вот не надо мне Орино к ночи поминать! И так проблем выше крыши.
— Иди кушать, я сейчас присоединюсь и сообщу тебе важные новости! — едва не подпрыгивая от предвкушения, повелительно махнул Тиравиас в сторону выхода.
Если бы спросили мое мнение по этому поводу, я бы сказала, что вовсе не хотела быть в курсе этих важных новостей, раз они так радовали верлианца.
К моменту, когда странный ученый появился в нашей «закусочной», я успела насытиться. Но Тиравиас, налив себе голубоватой жидкости, наполнил еще одну кружку напитком серебристого цвета и придвинул ко мне.
— Пей!
В его взгляде чувствовалась непреклонность.
— Я уже на…
— Пей! — отмахнулся верлианец. — Это чтобы не пугаться чрезмерно.
Поняла, что не отвертеться, подхватила кружку и в несколько глотков выпила на удивление безвкусный напиток.
— Хорошо.
Тиравиас с удовлетворением уселся напротив и подхватил рукой водорослевый хлебец. Я молча сверлила взглядом стол, зная, что он все равно мне выскажет все, что надумал. Другого собеседника у него ведь нет.
— Так вот, — подтвердил он мои подозрения, — я сделал открытие!
Как? Опять?! Просто беда с этими гениями.
— На сей раз элементарного свойства. — И он неожиданно подмигнул мне. С учетом формы верлианских глаз и ромбовидного зрачка выглядело это забавно. — Тот, чьи ньехи ты разбудила, является моим потомком!
И почему я не удивлена?
— Так что я вдвойне мотивирован ему помочь, — сделав глоток, продолжил просвещать меня Тиравиас.
— В чем именно?! — напряглась я.
Здесь нет Орино. Или он способен вернуть меня к нему?
— В осуществлении его намерений, — как слабоумной разъяснил мне Тиравиас.
О нет! Все намерения Орино сводились к одному — к ребенку. Да неужели же… Сердце тревожно сжалось.
— Но ведь он остался в будущем.
— Это несущественная заминка, — легкомысленно махнул рукой Тиравиас. — Я же тебе сказал, что он не упустит такой шанс. Тебя совсем скоро вытянет из этого времени. Водная матрица не зря колеблется — мой потомок вернет тебя.
Эта новость меня потрясла. Мой рот непроизвольно округлился. Рука же дернулась к мешочку на шее, но так же, как и прежде, не смогла его ухватить.
— Нет, дело не в импланте в твоем теле. Тут все построено на самом процессе функционирования водной матрицы. Тебя утянет потому, что он может его контролировать и делать обратимым. И он желает изменить твое местонахождение.
— Утянет… назад? — выдохнула я, не понимая сама, рада я этому или нет.
— Не знаю. Я не представляю, как он этим процессом управляет. Хотя не могу не отметить, что наследие у него — что надо, значит, должен справиться. Может быть, назад, а возможно, еще куда-то, где ему проще до тебя добраться…
Ого! Вот это поворот. «Еще куда-то» напрягло. Хотя хуже, чем в моем настоящем, обстановку сложно представить. Впрочем, в земное средневековье тоже не хотелось бы.
— Так вот — открытие, — многозначительным тоном напомнил мне о главной теме беседы Тиравиас.
Для меня услышанное только что стало большим откровением. Что же еще…
— Я действительно гениален!
Не удержавшись, я закатила глаза. Сколько же надо терпения с этими высшими!
— Никто иной не сумел бы разрешить дилемму, стоящую перед твоим верлианцем.
Поморщившись, возмущенно нахмурилась, внутренне протестуя против слова «твоего».
— А я смогу сделать так, что у него появится желанный потомок.
Я растерялась. Как Тиравиас себе это представляет? Ведь Орино тут нет. Да и как он понял о его идее фикс? Неужели хочет изменить что-то во мне? Но… разве это возможно, да и есть ли на это время?
— Нет, никаких операций с тобой это не потребует. Само зачатие произойдет искусственным путем, и в тебя я помещу уже жизнеспособный зародыш.
Уф! Почувствовав облегчение, я даже позволила себе улыбку. Торжествующую! Не очень-то приятно, когда тебя воспринимают бесправным инкубатором.
— Он пробовал. Зачатие невозможно!
— Ерунда! — Тиравиас оскалился острыми верлианскими зубами. Его энтузиазм не уступал моему. — У него просто не было тех возможностей, что есть у меня.
Кажется, мое лицо вытянулось.
— То есть?!
— Дело во внутренней среде твоего организма. Именно она не позволяет зачатию совершиться, угнетая и лишая жизнеспособности наши клетки, фактически убивая его генетический материал. Как-то я не учел этого момента, когда обдумывал геном будущих землян. Но я учту! Не зря же ты здесь оказалась.
Схватившись за голову, я не могла подобрать слов, чтобы прокомментировать услышанное. Это… ужасно!
— Тебе, конечно, интересно, что можно сделать конкретно в вашем случае, — проигнорировав мое протестующее мычание, он углубился в пояснения: — Так вот, внутренняя среда репродуктивных органов самок траллонсов подходит идеально! Я уже все проверил!
Покачнувшись, я еле слышно переспросила:
— Как… проверил? Но ведь Орино нет… — И тут меня озарило: — Эктеара! Что в ней?!
Ответ я поняла еще до того, как услышала подтверждение своим мыслям.
— Генетический материал, разумеется, — поразился моей неразумности Тиравиас. — Даже с переходом на высшую ступень невозможно утратить все привычки. А уж раз нашлась та, что пробудила его ньехи, естественно, что мой потомок подготовился.
Проклятые тритоны! И я… криворукая! Зачем мне только на глаза попалась эта сумка!
— И что дальше? — упавшим голосом спросила я.
— Пересажу тебе зародыш, — совершенно буднично проинформировал Тиравиас.
— Меня же должно выкинуть из этого времени, — напомнила я ему, понимая, что цепляюсь за соломинку.
Не считали нужным эти верлианцы с моим мнением считаться. Даже тот, чьи ньехи я пробудила. Чего иного было ожидать от этого чокнутого?
— Потому и спешу, но, думаю, должен успеть. Судя по силе колебаний водной матрицы, ты покинешь меня завтра. А если у тебя есть сомнения относительно ребенка, то и тут беспокоиться не о чем. Зародыш, оказавшись в тебе и запустив все необходимые процессы человеческой беременности, станет на время полноценной частью твоего организма. Поэтому не исчезнет при перемещении.
Сообщая мне «очевидное и понятное», Тиравиас спокойно жевал. Я была в шоке!
— Вы собираетесь сделать все это, зная, что уже завтра меня утянет неизвестно куда? Вдруг я окажусь в месте, где не смогу выжить? Вы же обрекаете ребенка на верную смерть!
Я вскочила на ноги, сжимая кулаки.
— Не переживаю об этом, — слегка пожал плечами Тиравиас.
Это и видно!
— Почему?! — у меня уже не оставалось сил противостоять этой бесчеловечности.
— Твой верлианец. — В его устах это прозвучало как приговор. — Он тебя обязательно вернет. И я горд тем, что смогу помочь ему в таком большом деле!
— Вы… сумасшедший!
Не найдя иных слов, чтобы доказать ему невероятную жестокость подобных намерений, я бросилась к выходу.
«Мне надо всего лишь продержаться до завтра! Забаррикадируюсь, буду все это время убегать и прятаться, но не позволю ему добраться до себя», — эта мысль крутилась в голове все время, пока я как бешеная неслась по мокрым коридорам, стремясь удалиться подальше от Тиравиаса. Ровно до того момента, когда я, словно парализованная, не плюхнулась на пол, утратив контроль над собственным телом.
«Серебристый напиток!» — это была моя последняя мысль, прежде чем полностью отключилось сознание.
Обречена быть подопытным экземпляром — врать себе бессмысленно.
Мне остается только признать свою «неизменную» роль и не тешить никакими надеждами.
Боясь открыть глаза, прислушалась к собственным ощущениям. Интересно — беременность ощущается как-то особо? По крайней мере, я ничего необычного в своем состоянии не отмечала. Просто выспалась, отдохнула. Ага, просто… В том, что Тиравиас не зря меня опоил, не сомневалась, а значит…
— Приветствую будущую маму! — торжественным тоном встречал меня верлианский психопат.
«Чтобы великая засуха на них снизошла! — от души пожелала я про себя, скрипя зубами. — Еще и издевается».
Но, встретившись взглядом с ромбовидными зрачками, поняла, что Тиравиас был далек от иронии. Я снова была в том помещении с единственной кроватью, а нетерпеливо мявшийся рядом с ней верлианец выглядел озабоченным.
— Наступило завтра, — почему-то решил он уточнить. — И сегодня мы расстанемся. Мне грустно.
А мне как грустно! Более того — страшно! Навязать мне нежеланного ребенка, который вообще непонятно кем является, и отправить в неизвестность. В голове не укладывалось: рисковать собой — это одно. А когда еще и полностью зависящим от меня существом? Осознать случившееся я была не в состоянии, просто не верила в это, хотя и признала факт того, что свершилось.
Одним словом, я не могла представить свою дальнейшую жизнь, потеряла смысл и ориентиры, не знала, что мне теперь делать. И как смириться с этим? Как справиться со всем одной? Ведь с этого момента моя судьба изменится безвозвратно. Это вообще трудно — приспособиться к существованию в другом времени, найти способ обеспечить себя. Но беременной… Я застонала от абсолютной безысходности. Это вообще реально?
Моя жизнь как лестница. Только вместо ступенек наверх я с каждым этапом опускаюсь все ниже, теряя себя.
Сил не было даже на слезы.
Проигнорировав явно желавшего пообщаться со мной верлианца (а чем еще он меня может напугать?), слезла с кровати и вышла из комнаты «моих пробуждений» — надо переодеться и собраться как морально, так и физически. Отправляться в новый мир с пустыми руками не хотелось, а значит, необходимо приготовить все прихваченное из далекого будущего. Если вернусь туда — не пригодится, а если не туда — кто знает.
Некоторое время бесцельно бродила по коридорам верлианской базы. Руки непроизвольно вновь и вновь касались живота, разум не мог осознать настолько глобальной перемены — принять факт беременности я была просто неспособна.
Впрочем, если попаду к Орино, теперь однозначно не получу воздаяния. Да что там — он будет биться от счастья в конвульсиях. А если не к нему, то куда? И как смогу устроиться там беременной?
Волосы вставали от ужаса дыбом. В отчаянии присев на какую-то подвернувшуюся поверхность, схватилась за голову и завыла. Так страшно мне еще не было — даже когда оказалась в первый раз в воде, когда убегала от Орино и поняла планы верлианского ученого.
«Нас теперь двое…» — это звучало приговором при любом исходе.
Откуда взять силы? Как справиться со всем этим, если руки опускаются и нет стимула бороться. Даже ребенок… я в любом случае его лишусь, если Орино меня найдет. По крайней мере, Тиравиас в этом определенно уверен.
Мир вокруг покачнулся, поплыв на миг маревом тумана. Водная матрица! Резко вскочив, опомнилась — что, если прямо сейчас меня куда-то утянет? И сорвалась с места, бегом устремляясь в направлении помещения, что выбрала для себя. Туда сумасшедший верлианец принес мои вещи, те самые, с которыми я перенеслась в это время. Кроме эктеары, конечно.
Быстро переодевшись в странноватую одежду и обувь далекого прошлого, убрала все остальное в водонепроницаемый пакет, решив постоянно держать его при себе. Едва завершила сборы, как водопад, заполнявший дверной проем, завибрировал, сообщая мне о госте.
— Вы меня в покое не оставите? — прикоснувшись ладонью к воде и открывая путь Тиравиасу, немедленно спросила его, вложив всю злость в свои слова.
— Нет, — невозмутимо и деловито ответил он. — Времени все меньше, а мне надо кое-что передать с тобой.
От этой бескомпромиссной деловитости я дара речи лишилась. Мне бы такую самоуверенность!
— Так вот, передашь ему…
— Не буду я ничего передавать! Тем более ему!
Я взбешенно топнула ногой.
— Или добровольно, или я окажу на тебя гипнотическое воздействие… — И он красноречиво развел руками. — Мне важно донести до своего потомка эту мысль.
Скрипя зубами кивнула, в то же мгновение решив, что, если случится худшее и Орино до нас доберется, не пророню ни звука!
— Скажешь ему дословно следующее: водные — подарок Тиравиаса своим потомкам, доверяйте им. Запомнила? Повтори!
Произнесено это было так повелительно, что я покорно пробормотала странную фразу аж три раза.
— Не забудь и обязательно передай, это важно, — еще раз счел необходимым подчеркнуть Тиравиас, прежде чем с самым строгим видом уточнил: — Ты готова? Судя по колебаниям водной матрицы, потоки вокруг тебя уплотняются. Времени совсем немного. Тебя никуда не тянет?
— Тянет, — резко осознав непонятное нетерпение, сообщила я. — Куда-то…
— Иди, — Тиравиас, погрустнев в один миг, отступил, освобождая мне путь.
И я пошла, прижимая к груди пакет с вещами и прислушиваясь к нарастающему в душе нетерпеливому волнению. Мне хотелось уже сорваться на бег и нестись сломя голову… куда-то.
«К водоему», — закономерно поняла я, едва ноги принесли меня к странной купальне.
— Все ведь получится? — цепляясь за надежду, спросила у следующего за мной Тиравиаса.
— Я не знаю, как осуществляется это, к сожалению. Сейчас мы не обладаем контролем над процессами водной матрицы, но можем ощущать степень их интенсивности, — отозвался он, словно прислушиваясь к чему-то. — Так вот, сейчас вокруг тебя бешеный напор. Тебя выдернет отсюда мгновенно, переместив навсегда. Тут тебе не место.
Он был грустен. Но мне было так страшно, что это волновало мало. Тем более что впереди было нечто непредсказуемое и, возможно, крайне опасное.
— Зайди в воду, — посоветовал Тиравиас в унисон с возникшей у меня мыслью.
Не без чувства паники переступив ограждение, я глубоко вздохнула и стала приседать.
— Береги себя! И помни: водные — подарок Тиравиаса своим потомкам, доверяйте им, — успела услышать я, прежде чем вода резко взметнулась вокруг, поглотив меня стремительным вихрем.
Я даже не успела захлебнуться и как следует испугаться. Вода с той же стремительной яростью отступила, опав к моим ногам. И прежде чем я сумела хоть что-то разглядеть ослепленными от влаги глазами, рядом раздался хохот:
— Дуреха, ну кто же в Яузе купается? Что, хочешь стать синей, как аватар? Хвост в результате тоже может отрасти, кстати.
