Две истории
Был у меня приятель. Хороший человек. Веселый. И знал он немало историй.
И веселых, и грустных. И рассказывал их всегда с этакой полуулыбочкой.
В прошлом году не стало друга. Умер в одночасье. Не стало хорошего веселого человека. Но истории его остались – я их записал.
А она меня поленом
Вот ты спрашиваешь, откуда у меня шрам на лбу… В детстве это было. В крестьянской семье рос. Нас у матки с батькой семеро было дристунов-то. Я как раз посередке. Три сеструхи до меня да три братана после. Родители в колхозе работали, а мы, мал мала меньше, по дому управлялись: за овцами ходили, за курами присматривали да корову обихаживали. На мне с братом ответственность за корову лежала. Шрам-то на лбу – о ней память.
А дело-то было так… Солнышко-то к вечеру клонилось, коровенка к дому пришла. Мы с братом подойник притащили во двор и собрались доить.
А оводов-то в то лето было видимо-невидимо. Одолевали они коровушку. Та хвостом-то и настегивала себя. Ну и мне заодно по физиономии доставалось.
Братан и предложил:
– Давай привяжем к хвосту чего-нибудь потяжелее.
И привязали… полено.
Поначалу корова стояла смирно. Я уж за соски взялся, а она поднатужилась да как хрястнет меня по лбу поленом-то.
…Через час братья только со мной и отводились.
А было это как раз в тот день, когда мне тринадцать годков исполнилось.
За что меня мати выпорола
А это было в сорок четвертом году. Мне тогда как раз пятнадцать стукнуло.
Всю зиму я почту по деревням возил. Лошаденка у меня была старая старушка, одежонка худенька, а в животе от голода урчало…
Время военное, дисциплина строгая. Главная почта от нашей избы – в десяти верстах. Бывало, в непогодь и до дому не успевал вернуться. Приходилось ночевать на главной почте.
А жила там при почте женка-бобылка. До войны была замужем полгода. Муж-то пошел воевать, да тут же и сгинул. А она справненькая такая, молоденькая. Говорили, что погуливала.
Обычно-то я у нее на печке ночевал. Так бы оно и шло, да парень один, тоже возчик, меня сбаламутил.
И попал я к ней в постель. Но в самый-то ответственный момент вдруг кто-то в двери почты забарабанил. И меня с чужой кровати будто сдернуло. Так ничего и не получилось. Но самое-то интересное дома было.
Вернулся домой, спать завалился. Проснулся от крика матушкиного:
– Ах ты, потаскун малолетний!
И вицей-то меня, вицей-то…
Оказывается, она разглядела, что сплю-то я в женских панталонах, которые в то время были пребольшой редкостью. Почтарихе-то той подарил панталоны какой-то заезжий любовник. А мне трусики мати моя из старой мешковины сама шила…
Пересказал Александр Мишарин, г. Северодвинск
