Жил в нашей деревне дед Пантелей – это такое было у него прозвище. А вообще-то его звали Сергеем Ивановичем. Большая жизнь была у него за плечами: прошел три войны – Гражданскую, финскую, Великую Отечественную. Много знал всяких историй, мужики помоложе слушали его, всегда раскрыв рты. Но дед любил и пошутить, поозорничать. Вот как-то летом собралась компания мужичков и молодых ребят на берегу реки около дома деда Пантелея, слушают его очередные рассказы. По реке плыли буксирные катера, тянувшие плоты с лесом. Дед как бы между прочим и говорит:

– Вот когда я служил в Средней Азии, то Сыр-Дарью переплывал, а нашу реку переплыть – раз плюнуть!

Тут кто-то из парней воскликнул:

– Сергей Иванович, дед Пантелей, покажи класс! Всем обществом просим!

Дед как будто сконфузился, отвечает:

– Да вы что, ребятки? У меня же ни трусов, ни плавок нету! А так сплавал бы, силенка еще есть, хоть и семьдесят годочков стукнуло.

На берегу в это время находилась бабка Мотя – жена Сергея Ивановича. Она и говорит:

– Да вон на огороде висят мои голубые панталоны, надевай, дедко, да плыви!

Она тоже была, под стать муженьку, веселой старушкой. Дед Пантелей натянул бабкины панталоны до самых подмышек, так как бабуси своей был тоньше раза в три. Вышел на лавинку и щучкой нырнул в воду. А оставшиеся на берегу с любопытством смотрели на речную гладь: где же дед вынырнет? И вдруг на воде появились голубые панталоны. Первой закричала бабка Мотя:

– Ай-ай, беда! Утонул дедушка! Утонул!

Мужики бросились в воду спасать старика. Они долго ныряли, спустившись вниз по течению. А бабка Мотя кричала:

– Да ловите вы мои штаны, ведь утонут!

А дед Пантелей в это время прятался за лодкой, которая стояла у берега. Когда ему это надоело, он выбрел из воды, спокойно оделся, присел на бережок вместе с бабкой и стал наблюдать за действиями «спасателей».

Окончилась эта «комедия» благополучно. Увидев на берегу реки «утопшего», ныряльщики с веселой руганью выбрались из воды в мокрой одежде, ведь никто из них с перепугу не успел раздеться. А дед Пантелей, хохоча над молодыми дураками, пригласил их к чаю и пошел ставить самовар.