Подполковник Арсений Сотников немножко припозднился с обедом. Когда добрался до столовой, представляющей собой огромный белый шатер, столпотворения и очередей у лотков раздачи там уже не было. Только доедали свои порции несколько групп авиатехников в бежевых брюках и футболках без знаков различия да о чем-то азартно спорили в углу десантники из Новороссийской десантно-штурмовой дивизии.

На раздаче девушки в белой спецодежде и поварских колпаках щедро наложили подполковнику заказанные блюда. Повара офицерской столовой сегодня превзошли сами себя и устроили обед в сирийском стиле — фаршированные баклажаны, острое мясо, лепешки. Вообще, кормили на базе очень неплохо — и офицеров, и рядовых. Дистрофия не грозила никому. Но больше однообразно — гречка, тушенка, щи, компоты. Так что такие редкие гастрономические эксперименты украшали жизнь.

Сотников уселся в плетеное пластмассовое кресло за пустующий четырехместный стол между технарями и десантниками и принялся за трапезу. Едва он завернул мясо в лепешку и отхватил большой кусок, забив рот, как сзади послышался знакомый и прилично поднадоевший ему голос:

— К тебе можно?

Голос принадлежал майору Алентову — статному, немножко обрюзгшему, с квадратной челюстью, напоминавшему римского патриция.

— Присаживайся, — проглотив кусок, приветливо произнес Сотников. — Гостем будешь.

— Коллеги должны вместе держаться, — широко улыбнулся Алентов. Он все время улыбался, как американец — так же тупо и неискренне, и всех более-менее влиятельных сослуживцев бесцеремонно пытался зазвать себе в друзья.

Карьерист, плейбой, майор вообще неизвестно как попал в разведку — ему бы по ночным клубам тусить. Но определенное честолюбие в нем было, он мечтал о доблестях, о подвигах, о славе. Но чтобы только все пришло легко, без лишнего напряжения.

Сотников, старый, потертый жизнью барбос, конечно, плейбоя за коллегу не считал, а держал за клоуна с папашей-генералом за спиной. Но это же обстоятельство заставляло держаться с майором как можно более дружелюбно. У клоуна из генеральской семьи гораздо больше шансов стать генералом, чем у работяги из деревни, пускай тот будет хоть семи пядей во лбу. Не ровен час, Алентов в один прекрасный момент обгонит его в должностях, звездах и будет приглашать к себе на совещание с отчетом о проделанной работе.

— Как в Москву слетал? — поинтересовался Сотников.

— Ох, Москва. Там жизнь, — мечтательно произнес плейбой, два дня назад вернувшийся из столицы. — Но здесь работа. Любимая.

— Ну да, — кивнул Сотников, давя нещадно нотки язвительности.

— Мы здесь делаем историю, Арсений, — пафосно изрек Алентов.

Сотников кинул на него внимательный взгляд. А может, он действительно в этом уверен и искренен? Эх, где она, карательная психиатрия?

— Главное, чтобы история не сделала нас, — буркнул в ответ подполковник, сворачивая новую лепешку.

Алентов весь светился, говорил о судьбах мира. Это могло означать лишь одно — он поймал-таки долгожданную оперативную удачу.

— Нет, историю сейчас делаем мы, — отчеканил Алентов достаточно громко, даже не задумываясь о том, что его могут услышать посторонние, уже начинавшие коситься в их сторону. — Может быть, даже я.

— Даже так?

— А что? Скоро устроим американцам кузькину мать.

— Вдарим по красной кнопке, и весь мир в труху? — хмыкнул Сотников.

— Да, будет бомба. Только не ядерная, а информационная.

— Хорош песни петь, — как можно пренебрежительнее отмахнулся Сотников, по опыту зная, что собеседник не выдержит и что-нибудь важное сболтнет.

— Ждем из Эль Хруба сирийскую группу. Надеюсь, с грузом, — Алентов демонстративно посмотрел на часы.

Ну, вот и сложился пазл. С самого начала Сотников ощущал, что что-то не так в цепи последних событий. Какое счастье, что Алентов никогда за языком не следил.

Когда служишь в разведке и сознательно идешь на предательство, то знаешь, что рано или поздно придется уходить. Лучше, конечно, рано, потому что припозднившиеся в этих играх теряют не время, а жизнь. И вот час настал.

Судя по всему, российская разведка получила сведения об утечках информации из военной группировки РФ в Сирии. И ее решили отработать старым способом — на живца. Сотникову подбросили информацию. Он передал ее. И угодил в капкан.

Подполковник посмотрел на часы. Сколько, интересно, у него времени? Вскоре моджахеды по наводке американцев возьмут сирийских агентов. Какая-нибудь спецгруппа проконтролирует этот момент и сбросит сообщение в штаб. После чего Сотникова арестуют. Даже ни в какие игры играть с ним не будут. Просто запрут в камеру и начнут работать. А как работают в конторе с предателями, он знал не понаслышке.

Но Алентов хорош! Проговорился. Распирает его от чувства собственного величия. Все самые потаенные государственные секреты и тайны обязательно натолкнутся на пафосного трепача. Это закон природы. Сидит генеральское дитя, компот хлебает и даже не понимает, что только что сотворил.

— Спасибо, — Сотников поднялся, похлопал коллегу по плечу.

— За что? — недоуменно спросил Алентов.

— За все, — хмыкнул Сотников и, не удержавшись, добавил: — Узнаешь.

Майор пожал недоуменно плечами и принялся, наконец, за трапезу…

Все подозрения приобрели завершенную форму. Сотников вспомнил незаметных ребят в камуфляже — старлеев, прапорщиков, которые вертелись вокруг него. Эдакая служба скрытого наблюдения в стесненных условиях базы. Конечно, с начала операции его стали контролировать. И это были не местные контрразведчики — тех он знает. Скорее всего, заезжие варяги из Москвы. Ордена ведь получат и грамоты за изобличение проклятого предателя.

Скоро его будут брать. Значит, надо уходить. Нет, ребята, звездочек и орденов вам не видать!

После обеда Сотников отправился не в штаб, а в свой жилой модуль. Шел по дальней дороге, мимо рядов брезентовых палаток, через спортивный городок, где здоровенные морпехи работали на спортивных снарядах и долбили по боксерским мешкам, отрабатывая удары. По дороге срисовал двух шпиков, прилепившихся к нему. Ну что ж, поиграем.

Сотников самую насыщенную часть своей жизни посвятил службе в спецназе, еще в Чеченскую войну, где достиг определенных успехов в минно-взрывном деле. Так что приготовил кое-какой сюрприз — собственными силами, из подручных материалов, загодя. Умные люди все делают заранее на все случаи.

В белоснежном жилом модуле, где он проживал с тремя своими коллегами, сейчас было пусто. Сотников пошарил в вещах. Сунул в карман небольшой пистолет «вальтер», собрал вещмешок, затянул его лямки и закинул на плечо. Вытащил из чемодана сверток, вытянул из него провод, подсоединив к пластмассовой коробочке. Вышел в предбанник. И нажал на кнопку самодельной подрывной машинки, сработанной из батареек, тут же присев в углу и зажав уши ладонями. Через три секунды сверток рванул.

Жахнуло так, что, казалось, прилетел «Томагавк». Стеклопакет и часть стены вылетели. Дверь в предбанник тоже сорвало с петель. И повалил такой дым, что стало не видно вообще ничего.

Сотников специально сработал взрывное устройство так, чтобы было как можно меньше разрушений, но как можно больше дыма и грохота. Ему нужен был переполох. И это у него получилось.

Подполковник встряхнул головой. В ушах звенело, голова ходила ходуном, но больше вроде последствий не было, отделался легко, значит, рассчитал все правильно. Он толкнул входную дверь и выскочил из вагончика. Вокруг стелился дым — даром, что ли, дымовую шашку затолкал во взрывное устройство.

Стараясь не кашлять, подполковник просочился между жилыми контейнерами. Царила неразбериха, столпотворение — как раз то, что нужно. Сейчас оперативники будут осматривать вагончик, решив, что клиент подорвался. Пока разберутся. Пока сориентируются. Тут много можно успеть.

На выходе из жилого сектора Сотников нос к носу столкнулся с одним из соглядатаев с погонами лейтенанта. Тот потянулся к кобуре. И Сотников ринулся на него.

Навыки не пропьешь. Пусть особисты — ребята ушлые в оперативной работе, хитрые и изощренные. Но вот в рукопашке слабоваты. Войсковому спецназу или «Альфе» — не соперники. Не на то заточены — им простительно.

Сотников нанес противнику удар кулаком в солнечное сплетение, потом ребром ладони по шее. Не убил вроде — пусть за это Бога благодарит. Вроде никто разборки их не заметил, место пустынное. А вот дальше располагаются охраняемые склады и боксы с техникой.

Сотников двинулся вперед. Нельзя бежать, чтобы не привлекать внимание. Но двигаться надо быстрее. Времени совсем не остается.

Особисты считают, что уйти с базы нелегко. На самом деле все не так. База — это целый город, где можно затеряться и откуда можно свалить при точном расчете и определенной доле удачи. Да еще нужно учитывать, что Сотников продумывал не раз пути отхода. И, будучи здесь не последним человеком, предпринял определенные меры.

Через пять минут он был у северных ворот базы. Перед контрольно-пропускным пунктом ждала разрешения на выезд колонна из двух тентованных грузовиков и бронетранспортера. Сотников подошел к капитану — старшему колонны. Продемонстрировал заранее приготовленное распоряжение за подписью начальника базы, дающее большие полномочия, в том числе разворачивать подобные колонны по своему усмотрению. И объявил:

— Я с вами.

Капитан козырнул и указал на кабину новенького «Урала-М», в которой вполне можно было устроиться втроем.

Сотников надеялся, что особисты не успеют предупредить караул. Они пока еще разбираются с вагончиком и убеждаются, что тела никакого там нет. Наверное, сейчас в их головы закрадывается мысль — надо бы перекрыть выходы с базы и ставить всех в ружье. Пока доложат начальству. Пока начальство оценит ситуацию. Пока объявит тревогу. Они явно не рассчитывали на такие шаги с его стороны, и им нужно время, чтобы сориентироваться.

Офицер на КПП махнул рукой, и колонна выехала с территории базы.

Когда дорога вывела к первым бетонным кубикам жилых домов, Сотников приказал:

— Тормози. Дальше я сам.

— Запрещено же, — возразил капитан.

— Запрещено пререкаться со старшим по званию.

«Урал» затормозил, и Сотников спрыгнул на прогретый солнцем асфальт. Пот лился по его лбу. Голову немножко вело. Это все нервы и жара — сегодня неожиданно грянуло двадцать восемь градусов.

Колонна тронулась, оставляя Сотникова одного. Он посмотрел ей вслед, потом обернулся и окинул взглядом базу Хмеймим, бывший международный аэропорт имени Басиля Аль Асада, ставший частичкой русской земли. Все, черта проведена, назад дороги нет. Его ждут насущные дела. Главное — покинуть поселок, а потом и эти места. И тут ему остается только надеяться на возможности своих хозяев. Новых хозяев…

Сотников углубился в поселок, где шла своя жизнь. Люди слонялись по делу или без дела, торговали, сидели на ступенях домов, общались между собой. На русского военного смотрели искоса — обычно по одному вояки не ходят. Кто-то поприветствовал его — мол, дружба и братство между народами.

Через десять минут он добрался до недостроенного дома, где у него был тайник. Там облачился в местные одежды, так что теперь вполне мог сойти за своего, учитывая отличное владение арабским языком. Теперь на конспиративную квартиру. Если его партнеры не соврали, они эвакуируют его.

В их добрых намерениях он не заблуждался — они истинные бизнесмены, делают только то, что им выгодно. Он надеялся, что им пока что предпочтительно возиться с ним. Ну а потом он станет родным и незаменимым, и от него просто так не избавишься.

Нужно было спешить. По идее, сейчас военные и полиция будут перекрывать дороги. Но Сотникову ехать никуда не надо. До конспиративного помещения десять минут пешком…

Вскоре беглый подполковник постучал в дверь частного одноэтажного дома. И сказал возникшему на пороге пожилому тощему арабу:

— Мир правоверным, да осенит солнце этот дом.

— Мир тебе, скиталец, — ответил хозяин дома, приветствуя гостя низким поклоном.