Однажды, когда мы томились в Подгорье, Ризанд высмеял мое неумение читать. И даже сказал, что знает, какую пытку в случае чего применит ко мне. Насильственное обучение чтению.

– Нет, благодарю, – ответила я, едва удерживаясь от желания всадить вилку ему в голову.

– Ты собираешься стать женой верховного правителя, – невозмутимо продолжал Риз. – Тебе придется отвечать на письма и писать самой. Возможно, даже выступать с речами. И одному Котлу известно, какие еще обязанности Тамлин и Ианта придумают для тебя. Скажем, составление меню для торжественных обедов. Да, тебе ведь преподнесут неимоверное количество свадебных подарков, и ты должна будешь письменно отблагодарить всех дарителей. Возможно, Тамлину захочется, чтобы ты вышивала на подушках какие-нибудь изречения. Для этого тоже нужна грамотность. Это необходимый навык. А знаешь… почему бы нам одновременно не заняться чтением и умением ставить защиту на свой разум? Ты можешь сочетать и то и другое.

– Да, это необходимые навыки, – процедила я сквозь зубы. – Но учить меня им ты не будешь.

– Тогда чем ты намерена себя занимать? Живописью? Или все дни маяться от безделья?

– Тебе-то какое дело?

– Важное, поскольку это, естественно, служит различным моим целям.

– Ну да! Твоим целям. Каким?

– Думаю, тебе будет лучше не упрямиться, а вместе со мной узнать, что это за цели.

Что-то острое впилось мне в руку. Я не заметила, как смяла вилку, и ее зубцы вонзились в мою кожу.

– Интересно, – усмехнулся Риз, когда я бросила изуродованную вилку на стол.

– Это ты уже говорил вчера.

– А разве мне непозволительно произносить слова дважды?

– Я имела в виду совсем другое. Что – ты и сам знаешь.

Ризанд снова пронзил меня взглядом, как будто был способен заглянуть сквозь ткань одежды, сквозь кожу в мою разбитую на множество кусков душу. Затем он посмотрел на смятую вилку:

– Тебе говорили, что ты сильнее обычных фэйских женщин?

– Неужели сильнее?

– Принимаю твой вопрос в качестве отрицательного ответа. – Ризанд отправил себе в рот кусочек дыни. – А с кем-нибудь мериться силой тебе приходилось?

– Зачем мне это?

Я и так ощущала себя развалиной.

– Тебя воскресили и вернули к жизни объединенные усилия семи верховных правителей. На твоем месте я бы полюбопытствовал, не передалось ли тебе еще что-нибудь, кроме сильного тела.

У меня заледенела кровь.

– Ничего мне не передалось.

– А было бы весьма интересно, – усмехнулся он, – если бы передалось.

– Ничего интересного. И вообще, я не собираюсь учиться читать и ставить защиту. Особенно с тобой.

– Почему? Из вредности? Я думал, все это мы с тобой преодолели еще в Подгорье.

– Не вынуждай меня напоминать, что́ ты сделал со мной в Подгорье.

Риз замер.

Таким я его еще не видела. Он застыл. В его глазах мелькнуло что-то опасное, словно сама смерть глянула оттуда, поманив меня. Затем он задышал часто-часто. Мне показалось, что я уже вижу тень могучих крыльев у него за спиной.

Он открыл рот, подался вперед и вдруг замер. Крылья исчезли, прерывистое дыхание успокоилось. На губах вновь появилась ленивая улыбка.

– Сейчас к нам кое-кто присоединится. А об этом мы с тобой поговорим потом.

– Нет, не поговорим, – отрезала я.

Послышались легкие, пружинистые шаги, и вскоре я увидела ее.

Если Ризанд – самый красивый мужчина, каких я видела, она – самая красивая женщина.

Ее сверкающие золотистые волосы были заплетены в свободную косу. Одета красавица была в бирюзовый наряд того же покроя, что и у меня, и кофта обнажала полоску загорелой кожи. Казалось, женщина вся светится на утреннем солнце.

– Здравствуй, здравствуй, – прощебетала она.

Ее полные губы изогнулись в ослепительной улыбке. Сочные карие глаза остановились на мне.

– Фейра, познакомься с моей сестрой Морриганой, – тоном учтивого хозяина произнес Ризанд. – А ты, Мор, познакомься с очаровательной Фейрой, которая обо всем имеет собственное суждение.

Мне хотелось плеснуть недопитый чай ему в физиономию, но Морригана уже шла ко мне. Каждый ее шаг отличался уверенностью, грациозностью и… какой-то выверенностью. Веселое настроение не мешало ей оставаться предельно внимательной. Таким, как она, не требовалось оружие. Мне было трудно представить ее с кинжалом у пояса.

– Я столько слышала о тебе, – сказала она.

Мне не оставалось иного, как подняться и протянуть ей руку.

Рукопожатия я не дождалась. Морригана вдруг крепко меня обняла. От нее пахло лимоном и корицей. Я пыталась расслабить свои напрягшиеся мускулы. Она отошла и лукаво улыбнулась.

– Похоже, ты успела наступить на все его любимые мозоли, – сказала Мор, занимая стул между нами. – Хорошо, что я вовремя появилась. Хотя я бы с удовольствием посмотрела, как ты загоняешь его на стенку.

Чувствовалось, слова Мор погладили Риза против шерсти. Он выпучил глаза и изогнул брови в ошеломлении.

– Рада с тобой познакомиться, – сказала я, пряча улыбку.

– Только врать не надо, – ответила мне Мор. Она налила себе чаю и наполнила тарелку. – Ты рада бы убежать от нас без оглядки. А зловредный Риз заставляет тебя здесь сидеть и вести учтивые беседы.

– Мор, ты сегодня… слишком уж бойкая на язык, – сказал ей Риз.

– Прости, братец. Это от волнения. У нас так редко бывают гости.

– По-моему, тебе есть чем заняться, – раздраженно произнес Ризанд.

Я плотно сжала губы, чтобы не прыснуть со смеху. Таким раздраженным я видела Риза впервые.

– Всех дел не переделаешь. Надо и отдохнуть. И потом, ты говорил, что я могу тебя навещать, когда пожелаю. Разве я могла пропустить такой момент? Наконец-то здесь моя новая подруга. Ради такой встречи можно все дела отложить.

Мне оставалось лишь удивленно моргать. Кое-что я поняла сразу. Первое: Морригана не лукавила и говорила все, что думала на самом деле. И второе: это ее голос я слышала вчера, когда она подтрунивала над Ризом по поводу нашей стычки. Как она сказала? «Значит, все прошло хорошо». Можно подумать, что наши с ним отношения когда-нибудь станут другими!

Возле моей тарелки из воздуха появилась новая вилка. Я сразу подцепила еще один кусок сахарной дыни.

– А между вами совсем нет сходства, – изрекла я, жуя дыню.

– Мор мне не родная сестра и даже не двоюродная. Я затрудняюсь назвать точную степень нашего родства.

Морригана язвительно улыбалась, глядя, как он уписывает помидоры с ломтиками белесого сыра.

– Но мы с нею вместе росли. Она – единственная из моей родни, кто уцелел.

У меня не хватило смелости спросить об участи остальных членов его семьи. Возможно, это как-то связано с гибелью родителей и братьев Тамлина. Углубляться в подобные мысли мне не хотелось.

– И Мор почему-то считает, что на правах моей единственной уцелевшей родственницы она может врываться в мою жизнь и исчезать из нее, когда пожелает.

– Какой же ты сегодня ворчливый, – вздохнула Мор, кладя себе на тарелку две аппетитные булочки.

– А я тебя не видела в Подгорье, – сказала я ей, с трудом выговаривая последнее, ненавистное мне слово.

– Меня там не было. Я находилась в…

– Довольно, Мор, – оборвал ее Ризанд.

Теперь в его голосе звучали раскаты пока еще далекого грома.

Этот завтрак был настоящим испытанием, совершенно непохожим на веселую болтовню за столом. Столько недомолвок. Похоже, отношения между дальними родственниками отнюдь не простые. Я поймала себя на том, что откровенно глазею на обоих, и тут же опустила глаза.

Ризанд бросил салфетку на стол и встал:

– Мор пробудет здесь до конца недели, но это вовсе не означает, что ты должна угождать ей своим обществом.

Морригана показала ему язык. Ризанд округлил глаза. Совсем как человек. Я и не подозревала, что он так умеет.

– Ты больше ничего не хочешь? – спросил он, глядя на мою опустевшую тарелку.

Я покачала головой.

– Прекрасно. Тогда идем. – Он указал на колонны и колышущиеся занавески. – Тебя ждет первый урок.

Мор быстрым и точным взмахом ножа раскроила булочку пополам. Ее манера держать нож, положение пальцев и даже угол, под каким лезвие коснулось булочки, подтвердили мои догадки: она неплохо знакома с оружием.

– Фейра, если он начнет тебе докучать, сбрось его с ближайшего балкона.

Риз наградил сестру весьма неприличным жестом и зашагал в зал. Я выждала, когда он отойдет подальше, и только тогда встала.

– Приятного аппетита, – сказала я Морригане.

– Если захочешь меня видеть, только крикни, – сказала она.

Наверное, слово «крикни» мне следовало понимать буквально.

Я лишь кивнула и поплелась догонять верховного правителя.

В нише, где стенами служили занавески, Ризанд усадил меня за длинный стол. Я согласилась лишь потому, что жизнь наглядно и жестоко показала мне, каково не уметь читать. В Подгорье это едва не стоило мне жизни. И свалиться мне в пропасть, если я позволю, чтобы та история повторилась. Личные устремления самого Ризанда меня не волновали. Что же касалось искусства ставить заслоны в мозгу… я была бы последней дурой, если бы отказалась от его уроков. Сама мысль о том, что кто-то, в особенности Риз, копается в моих мыслях и воспоминаниях и выуживает оттуда сведения о Дворе весны и о тех, кто мне дорог… Такого я никогда не позволю и добровольно на такое не соглашусь.

Но даже эти вполне разумные и убедительные доводы не помогали мне выдерживать присутствие Ризанда, сидящего рядом. Стопка книг на столе лишь усиливала раздражение.

– Алфавит я знаю, – огрызнулась я, когда он открыл самую верхнюю книгу и положил передо мной. – Я не настолько глупа.

Мои пальцы двигались сами собой, беспокойно елозя по коленям, и я запихнула их под ляжки.

– Помнится, я ни разу не сказал, что ты глупа. Я просто хочу понять, откуда мы с тобой начнем.

Я привалилась к мягкой спинке.

– Ты почему-то упорно не желаешь рассказывать, что ты уже умеешь, а что тебе не дается.

У меня вспыхнули щеки.

– Неужели ты не можешь нанять учителя? – с вызовом спросила я.

– А неужели тебе трудно хотя бы попытаться что-то прочесть в моем присутствии?

– Ты ведь верховный правитель. Разве у тебя нет дел поважнее?

– Конечно же есть. Но ни одно из них не сравнится с удовольствием, какое я получаю, глядя, как ты ерзаешь на стуле и корчишься.

– Придурок ты, Риз! Так и знай!

Он подавил смешок:

– Мне давали эпитеты и похуже. По-моему, даже ты. – Риз пододвинул ко мне лист бумаги. – Прочти, что здесь написано.

Цепочка букв сделалась размытой, словно мне в глаза плеснули водой. Горло сдавило.

– Не могу.

– А ты попытайся.

Фраза была написана красивыми, чуть узковатыми печатными буквами. Я не сомневалась, что сам Ризанд ее и писал. Я попробовала открыть рот и вдруг почувствовала непривычную жесткость в спине. Казалось, мне под кожу вогнали палку.

– И все-таки я хочу знать, чего именно ты добиваешься? Ты обещал рассказать, если я соглашусь сотрудничать с тобой.

– Обещал. Но, если помнишь, не называл сроков.

Я отодвинулась от него, скривив губы. Ризанд лишь пожал плечами:

– Допустим, мне противно, что все эти подхалимы и воинственные глупцы при Дворе весны совсем не занимаются твоим образованием. Они тебе льстят, а ты все равно ощущаешь свою неполноценность. А может, мне нравится смотреть, как ты дергаешься. Или…

– Понятно.

– Фейра, прошу тебя, прочти написанное здесь, – усмехнулся он.

Паршивец! Я подвинула лист к себе, едва не порвав бумагу надвое. Вгляделась в первое слово, мысленно произнеся его.

– «Т… ты…»

Следующее слово я не столько прочитала, сколько угадала, призвав на помощь логику.

– «Выглядишь…»

– Хорошо, – пробормотал он.

– Обойдусь без твоих похвал!

Риз усмехнулся.

Третье слово я тоже угадала по первой букве: «сегодня». Зато на четвертом начала спотыкаться:

– «Аб… аб-со…»

Я водила пальцем по буквам слова, шевелила губами, пока не прочла его целиком.

– «Абсолютно…»

Риз кивнул.

На пятом я застряла еще сильнее.

– «Со… соб… собла…»

Я удивленно посмотрела на Ризанда.

– Соблазнительно, – промурлыкал он.

Я наморщила лоб. С последним словом оказалось проще: это было мое имя.

– «Ты выглядишь сегодня абсолютно соблазнительно, Фейра». Ты это написал?

Он привалился к спинке стула. Потом наши глаза встретились. Я почувствовала острые когти, впившиеся мне в мозг.

«Разве это не так?» – зазвучал в голове его шепот.

Я подпрыгнула, заставив стул подо мной жалобно скрипнуть.

– Прекрати! – рявкнула я.

Однако невидимые когти проникали все глубже – в тело, сердце, легкие. Моя кровь безропотно подчинялась им. «Одежда Двора ночи тебе очень к лицу».

Я застыла, не в силах шевельнуться. Когти мешали мне думать.

«Вот что бывает, когда оставляешь свой мозг открытым настежь. Некто, обладающий такими же способностями, как я, способен проникнуть в твое сознание, прочитать там все, что интересует, а затем подчинить твой разум себе. Или разрушить. Я сейчас стою на пороге твоего разума… но если бы двинулся глубже, мне бы хватило короткой мыслишки, и ты, какая есть, твоя личность… все стерлось бы безвозвратно».

У меня на висках выступил пот.

«Это должно вызывать у тебя страх. Ты должна всерьез бояться таких проникновений. Благодари про́клятый богами Котел, что за эти три месяца никто не покопался у тебя в мозгу. А такие способности есть не только у меня… Теперь вытолкни меня из своего мозга».

Я пыталась и не могла. Его невидимые когти ощущались повсюду. Они впивались в каждую мысль, в каждый клочок моей личности. Ризанд сделал их еще ощутимее.

«Вытолкни… меня… из… своего… мозга».

Я не знала, как это сделать. Я мотала головой, двигала руками и повсюду натыкалась на когти, словно была волчком, запущенным в круг, составленный из зеркал.

Сознание наполнилось его негромким и вполне добродушным смехом. «Попробуй начать с этого места».

У меня в мозгу появилось нечто вроде тропки. Путь, выводящий из лабиринта.

Прошла целая вечность, прежде чем мне удалось отцепить каждый его коготь и швырнуть на эту узкую тропку. Если бы теперь я сумела все это смыть.

Волна. Волна, порожденная моей личностью. Способная вышвырнуть его из моего сознания.

Я не позволила ему разгадать мой замысел. Оседлав невидимую волну, я нанесла удар по когтям.

Они нехотя ослабили хватку. Риз как будто позволил мне выиграть эту часть поединка.

– Хорошо, – только и сказал он вслух.

Кости, дыхание и кровь вновь стали моими. Я изможденно привалилась к спинке стула.

– Рано собралась отдыхать, – сказал Риз. – Заслон. Поставь заслон, чтобы я не смог опять проникнуть в твое сознание.

Мне отчаянно хотелось забиться в тихий угол и уснуть.

Его невидимые когти не исчезли совсем. Они отступили к внешней границе моего разума и там слегка поглаживали меня.

Я вообразила стену из прочнейшего черного камня. Стену в локоть толщиной. Когти успели убраться прежде, чем она рассекла их пополам.

– Замечательно, – улыбался Риз. – Жестко, но замечательно.

Я не смогла удержаться. Схватила лист с его фразой, порвала надвое, потом еще надвое.

– Какая же ты свинья!

– Целиком с тобой согласен. Но посмотри: ты сумела прочитать целую фразу, вытолкнуть меня из своего мозга и поставить заслон. Превосходная работа.

– Нечего мне льстить!

– А я и не льщу тебе. Оказывается, ты читаешь лучше, чем я предполагал.

– И все равно остаюсь неграмотной, – призналась я, чувствуя, как у меня опять краснеют щеки.

– Упражняться надо больше. Читать вслух. Тогда научишься узнавать слова и правильно их произносить. К Нинсару ты вполне сможешь читать романы. А если ты и с заслонами будешь упражняться, то сумеешь отбрасывать меня еще на подступах к твоему сознанию.

Нинсар. Впервые за пятьдесят минувших лет Тамлин и его двор отметят этот праздник. Амаранта запретила празднование Нинсара без каких-либо причин, по капризу. Запрету подверглись и другие второстепенные, но любимые фэйцами празднества. Самозваная королева сочла их «излишними». Однако до Нинсара оставалось еще несколько месяцев.

– Неужели возможно полностью заслониться от твоего проникновения в мозг?

– Трудно сказать. Я же не знаю, насколько глубока обретенная тобой сила. Не ленись упражняться, а там посмотрим, чего ты достигнешь.

– И во время Нинсара я по-прежнему буду связана этим уговором?

Ризанд молчал. Я продолжала допытываться:

– После всего, что произошло…

У меня язык не поворачивался говорить о том, что Ризанд сделал для меня во время сражения с Амарантой и потом, когда я…

– Думаю, мы можем прийти к обоюдному согласию. Я тебе ничего не должна, и ты мне ничего не должен.

В его взгляде появилась знакомая мне решительность.

Я продолжала напирать:

– Разве недостаточно того, что мы все свободны?

Я нарочно положила левую руку на стол, задрав рукав. Пусть любуется на свое произведение.

– Я думала, что ты другой, что твое поведение там было лишь маской. Но после того, как ты силой переместил меня сюда и удерживаешь здесь…

Я покачала головой, не в силах подобрать язвительные, но в то же время умные слова, чтобы убедить Риза разорвать наш уговор.

Его глаза помрачнели.

– Фейра, я тебе не враг.

– А Тамлин говорит, что враг. – Я сжала пальцы татуированной руки в кулак. – И все остальные говорят то же самое.

– Меня интересует не их мнение, а твое.

Ризанд больше не улыбался.

– Ты делаешь все, чтобы я согласилась с их мнением.

– Врунья, – промурлыкал он. – Ты хоть рассказала своим друзьям, что́ я сделал для тебя в Подгорье?

Значит, слова, произнесенные во время завтрака, все-таки задели его.

– Я не хочу вообще вспоминать о том времени и уж тем более – говорить о нем. Ни с тобой, ни с ними.

– Конечно, проще сделать вид, словно ничего и не было, и позволить им сюсюкать и обхаживать тебя.

– Никто меня не обхаживает.

– Вчера из тебя сделали живой подарок. Как будто ты предназначалась ему в награду.

– И что?

– И что? – повторил Ризанд.

В его глазах вспыхнул гнев, но тут же погас.

– Я готова вернуться домой, – сказала я.

– Где тебя продержат взаперти до конца твоей бессмертной жизни. Особенно после того, как ты начнешь производить на свет наследников. Жду не дождусь, чтобы посмотреть, как Ианта приберет их к своим рукам.

– Похоже, ты не слишком высокого мнения о ней.

В его глазах мелькнуло что-то холодное и хищное.

– Да, и не собираюсь это скрывать. – Он подвинул мне чистый лист. – В той книжке есть алфавит. Поупражняйся в написании букв, пока они не начнут получаться ровными и красивыми. И каждый раз, когда напишешь его целиком, опускай и поднимай заслон у себя в мозгу. Он должен стать второй твоей природой. Через час я вернусь.

– Что?

– Упражняйся… в… написании… алфавита, пока…

– Я услышала.

«Мерзавец. Мерзавец, мерзавец, мерзавец».

– Тогда за работу. – Риз встал. – И соблюдай хотя бы некоторые приличия. Прежде чем называть меня мерзавцем, поставь заслон.

Он растворился в переливчатой темноте. Только потом я сообразила, что не следила за своей стеной из черного камня и та потеряла сочность цвета и прочность.

К возвращению Риза мой разум напоминал лужу с чавкающей грязью.

Целый час я усердно покрывала листы буквами, однако целиком погрузиться в это занятие у меня не получалось. Поблизости находилась лестница, и я вздрагивала от каждого звука, хотя все они были негромкими. Слуги ходили мягко, но я слышала их шаги. Кто-то нес чистое постельное белье – я слышала шелест простыней. Еще кто-то напевал приятную обволакивающую мелодию. И конечно же, меня отвлекало птичье щебетание. Птахи обитали на ветвях лимонных деревьев, росших в кадках. Холодное дыхание зимы мгновенно убило бы их, но они жили в тепле и вряд ли подозревали, что рядом бушует мороз. И никаких признаков того, что меня ждет пыточная камера. Даже караульных рядом не было. Никто не следил за мною. Я вполне могла бросить писанину и отправиться на прогулку по дому.

Впрочем, одиночество меня вполне устраивало, поскольку упражнения по устройству заслона в мозгу отражались гримасами на лице и наморщенным лбом.

– Недурно, – произнес Риз, заглядывая через плечо.

Он появился несколько секунд назад, на приличном расстоянии от стола. Не знай я его, подумала бы, что он не хочет пугать меня внезапным появлением. Словно он, навестив мой мозг, узнал про одну не слишком приятную историю. Тамлин тогда подкрался ко мне сзади. Я жутко перепугалась и, не разобравшись, кто передо мной, что есть силы ударила его в живот, сбив с ног. Потом уже испугался Тамлин. Он не представлял, что его так легко можно опрокинуть на землю. А меня охватил жгучий стыд. Я долго недоумевала: почему поддалась дурацкому страху да еще и проявила его перед Тамлином?..

Риз просмотрел листы с моими каракулями, одобрительно кивая головой. К концу упражнений перо мне уже повиновалось.

И вдруг по моему мозгу снова царапнули когти, но тут же наткнулись на сверкающий черный камень. Я направила в стену всю свою волю, чувствуя, как когти нащупывают слабые места…

– Хорошо-хорошо, – промурлыкал Ризанд, убирая невидимые когти. – Наконец-то я смогу крепко спать по ночам. Конечно, если ты научишься удерживать стену и во сне.

Я на мгновение убрала заслон, послала ему «ласковое» словечко и тут же снова воздвигла преграду. По ощущениям мой мозг напоминал тарелку с желе. Мне отчаянно хотелось спать.

– Может, я и мерзавец, но полюбуйся на себя. Возможно, наши уроки начнут доставлять тебе удовольствие.

Я хмуро шла вслед за Ризом. Между его мускулистой спиной и мною было шагов десять. Он вел меня по залам своего странного дома. Шли мы молча, и наблюдали за нами лишь окрестные горы и сверкающее синее небо.

Я слишком утомилась, а потому даже не спрашивала, куда мы идем. Риз не считал нужным объяснять и просто вел меня вверх по лестнице, пока не привел в круглое помещение, занимавшее верх башни.

Посередине возвышался круглый стол из черного камня. Почти вся стена состояла из окон, а в том месте, где их не было, висела внушительная карта мира, утыканная разноцветными флажками и булавками. Зачем – я не представляла. В те минуты меня больше занимал потрясающий вид из окон. Великолепное жилище для верховного и крылатого правителя.

Риз подвел меня к столу, где лежала развернутой другая карта со множеством фигурок. Судя по очертаниям – карта Притиании и Сонного королевства.

Карта была достаточно подробной… в том, что касалось других дворов. Города, деревни, дороги, реки, горные перевалы… А вот Двор ночи обошелся без обозначений. Обширные владения Ризанда оставались совершенно пустыми. Я не увидела даже названия гор. Вероятно, в этом скрывался некий стратегический умысел.

Ризанд внимательно наблюдал за мною. Его приподнятые брови были достаточным знаком, чтобы я закрыла рот и воздержалась от вопросов.

– И ты не хочешь ни о чем спросить? – удивился он, словно и не подавал мне знака.

– Нет.

Он хитро, по-кошачьи, усмехнулся, затем кивком подбородка указал на стенную карту:

– Что ты видишь?

– Это твой способ воодушевить меня на дальнейшие уроки?

Сейчас я не могла прочитать ни одной надписи. Оставалось довольствоваться очертаниями. Зато я сразу узнала жирную линию, разделяющую Притианию.

– Что ты видишь? – повторил Ризанд.

– Мир, разделенный надвое.

– Как по-твоему, такое положение должно сохраняться?

Я повернулась к нему, вдруг выпалив:

– Моя семья…

Я прикусила язык, отругав себя за ляп. К чему ему знать про отца и сестер и про то, что я тревожусь за их безопасность?

– Твоя человеческая семья сильно пострадает, если исчезнет стена между мирами, – докончил мои мысли Ризанд. – Ты ведь это хотела сказать? Они живут очень близко от границы… Если повезет, сумеют уплыть на другой континент раньше, чем это случится.

– А это случится?

– Возможно, – ответил Ризанд, не сводя с меня глаз.

– Почему?

– Потому, Фейра, что надвигается война.