Глава 37
И угораздило же меня напороться на проклятую кость! Я думала, что в тот же день Ласэн опять тайком проберется в камеру и исцелит мне руку. Но Ласэн не пришел ни в тот день, ни на следующий. Казалось, все обо мне забыли. Каждое прикосновение к застрявшему обломку кости отзывалось жгучей болью, от которой я была готова лезть на стенку. Мне не оставалось иного, как смириться с тем, что рана подтачивала мои силы, и попытаться о ней не думать. А как о ней не думать, если малейшее движение – и от боли искры сыпались из глаз?
Страх из-за руки перерастал в панику. Я боялась, что рана так и будет кровоточить. Если кровь не останавливается… я знала, чем это чревато, и потому все время поглядывала на рану: с надеждой, что кровотечение прекратилось, и в ужасе – страшась заметить первые признаки воспаления.
Я совершенно не могла есть дрянную пищу, которую мне приносили. От одного ее вида меня начинало тошнить. Из угла, где меня выворачивало, теперь стойко разило блевотиной. Я знала о целебных свойствах глины, но от глины, в которой я вымазалась и которая превратилась в засохшую корку, даже не пахло целебными свойствами. Не помогал и холод в камере, пробиравший меня до костей.
Я сидела у дальней стены. Она приятно холодила спину. Накануне я крепко уснула, а проснулась вся в жару. Он туманил голову, отбивая всякое желание думать. Покалеченная рука висела как плеть. Я тупо смотрела на дверь камеры. Мне казалось, что она качается и по ней пробегает рябь.
Я пыталась себя уверить, что слегка простудилась, и только. Оттого у меня и пылает лицо. Это простуда, а не лихорадка от воспалившейся раны. Я приложила руку к груди. На колени упали кусочки засохшей глины. Каждый вдох – словно глоток битого стекла. Это не лихорадка. Не лихорадка. Обыкновенная простуда.
Мне жгло отяжелевшие веки. Нет, только не спать. Спать нельзя. Я должна убедиться, что рана не воспалилась. Я должна… дол…
Дверь по-настоящему качнулась. Нет, не сама дверь. Темнота вокруг нее. По темноте пробежала рябь. Меня сковал страх, когда я увидела появившуюся из тьмы мужскую фигуру. Казалось, она прошла в щель между дверью и стеной. Наверное, это призрак.
Но это был не призрак, а вполне осязаемый Ризанд. Его фиолетовые глаза блестели в тусклом свете. Остановившись возле двери, он улыбнулся мне и сказал:
– Надо же, в каком плачевном состоянии пребывает доблестная защитница Тамлина!
– Убирайся в преисподнюю, – огрызнулась я, но из горла вырвался лишь слабый шепот.
Голова у меня одновременно была легкой и тяжелой, но если попытаюсь встать, то наверняка упаду.
Ризанд с кошачьим изяществом подошел ко мне и легко опустился на корточки. Принюхался, поглядел на заблеванный угол, поморщился. Я попыталась извернуться и двинуть Ризанду ногой по физиономии. Но ноги меня не слушались.
Ризанд поднял голову. Его кожа слегка светилась, как светятся алебастровые лампы. Я моргала, прогоняя дымку, но не могла даже отвернуться, когда его холодные пальцы коснулись моего лба.
– Что бы сказал Тамлин, узнай он, в каком ужасающем состоянии пребывает его возлюбленная? Доблестная победительница миттенгардского червя гниет в зловонной камере, сжигаемая лихорадкой. Но увы, Тамлин не может сюда прийти. За каждым его шагом неусыпно следят.
Моя покалеченная рука не попадала в полосу света. Не хватало, чтобы Амаранта узнала, как я день ото дня слабею.
– Уходи, – уже громче сказала я, ощущая жжение в глазах и горле.
Мне было тяжело глотать.
– Я пришел, чтобы предложить помощь. Неужели у тебя достанет наглости меня прогнать?
– Уходи, – повторила я.
Мои глаза воспалились. Я с трудом держала их открытыми.
– Между прочим твой поединок с червем принес мне кучу денег. Я решил оказать тебе ответную услугу.
Я прислонилась головой к стене. Все кружилось, кружилось, как волчок… как… сама не знаю что. Только бы меня не вытошнило при нем.
– Позволь взглянуть на твою руку, – совсем тихо попросил Ризанд.
Моя рука оставалась в тени, я вообще не могла ее поднять.
– Я говорю, дай взглянуть на твою руку, – уже не попросил, а прорычал Ризанд.
Не дожидаясь ответа, он схватил мой левый локоть и развернул так, чтобы рука попала в полосу света.
Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть, меня словно окунули в огненную реку. Голова поплыла. Все мои ощущения сосредоточились на обломке кости, торчащем из руки. Никто не должен знать, до чего мне паршиво, иначе Амаранта и ее прихвостни воспользуются этим.
Ризанд осмотрел рану. На его чувственных губах заиграла улыбка.
– Удивительно поганая рана.
Я выругалась.
– Не ожидал таких слов от женщины, – усмехнулся он.
– Убирайся прочь, – прохрипела я.
Мой голос пугал меня не меньше, чем рана.
– Неужели ты не хочешь, чтобы я исцелил твою рану? – удивился Ризанд.
Его пальцы сдавили мне локоть.
– Какой ценой? – огрызнулась я.
Холодная стена была сейчас настоящим спасением для моего разгоряченного затылка.
– Вот оно что! Жизнь среди фэйри научила тебя нашим… особенностям.
Я старалась смотреть не на него, а на здоровую руку, лежащую на колене. На засохшую глину под ногтями.
– Я заключу с тобой уговор, – небрежно произнес Ризанд.
Он осторожно опустил мою несчастную руку. И все равно я зажмурилась от новой волны нестерпимой боли. Перед глазами опять заплясали разноцветные пятна.
– Я исцелю твою руку в обмен на… тебя. Каждый месяц ты будешь проводить две недели у меня, при Дворе ночи. Выбор недель я оставляю за собой. Уговор начнет действовать, как только окончится эта карусель с твоими заданиями.
– Нет! – заявила я, выпучив воспаленные глаза.
Хватит с меня одного дурацкого уговора.
– Нет? – переспросил Ризанд, наклоняясь ко мне. – Ты хорошо подумала?
Мир вокруг меня снова пустился в пляс.
– Убирайся, – выдохнула я.
– Ты отвергаешь мое предложение. Тогда позволь спросить, на чью помощь ты рассчитываешь?
Я молчала.
– Должно быть, ты уповаешь на одного из твоих друзей. На помощь Ласэна? Я не ошибся? Один раз он уже тебя исцелил… Ой, только не надо играть в невинность. Это тебе не идет. Аттор и его охвостье сломали тебе нос. Если только ты сама не владеешь магией, в чем я очень сомневаюсь, вряд ли человеческие кости срослись бы так быстро сами собой.
Фиолетовые глаза Ризанда сверкнули. Он встал, прошелся взад-вперед.
– Мне видится, Фейра, что у тебя всего две возможности. Первая и самая разумная – принять мое предложение.
Я плюнула ему под ноги. Это ничуть не обидело Ризанда. Он лишь с упреком посмотрел на меня и продолжил расхаживать перед моей гнилой, вонючей сенной подстилкой.
– Но ты можешь пойти путем глупцов и прогнать меня, вручив свою жизнь и жизнь Тамлина воле случая.
Я молчала.
– Ты же понимаешь: мое терпение не бесконечно. Ну хорошо, я уйду. Если случится чудо, через пять минут здесь появится Ласэн. Или через пять дней. Скорее всего, вообще не появится. Скажу по секрету: он сейчас затаился. Амаранте очень не понравилась его подсказка во время твоей охоты. Тамлин даже вышел из своего очаровательного оцепенения и умолял ее пощадить Ласэна. До чего же благородное сердце у твоего верховного правителя! Амаранта согласилась, но велела Тамлину самому наказать Ласэна. Двадцать плетей.
Меня затрясло и затошнило. Я представила, каково было Тамлину собственноручно наказывать плетьми своего друга и соратника.
Ризанд пожал плечами. Красиво, непринужденно, почти участливо.
– Вопрос, который ты сейчас мучительно пытаешься решить, на самом деле очень прост. Он зависит от того, насколько ты готова и впредь ждать помощи от Ласэна и насколько тебе хочется рисковать своей драгоценной левой рукой. У тебя жар, и ты опасаешься, не стал ли он предвестником заражения. Может, и нет, а может, да. Возможно, все обойдется. Я допускаю, что в глине, обильно обгаженной покойным червем, не содержалось ничего опасного для твоей руки. Вполне допускаю, что Амаранта вспомнит о твоем состоянии и пошлет сюда лекаря. Но к тому времени ты либо будешь уже мертва, либо гангрена разовьется до такой степени, что ты обрадуешься возможности сохранить хотя бы верхнюю половину руки.
Мой живот превратился в комок сплошной боли.
– Мне даже не надо заглядывать тебе в мозги, чтобы это знать. Достаточно было взглянуть на тебя и твою руку. Ты и сама догадываешься.
Ризанд снова опустился передо мной на корточки.
– Догадываешься, что умираешь, – шепотом договорил он.
У меня защипало в глазах. Я не просто сжала губы – я втянула их в рот.
– И долго еще ты собираешься тешить себя надеждами, что кто-то тебе поможет, кроме меня?
Я смотрела на него, стараясь вложить в своей взгляд всю ненависть, какую испытывала к этому чудовищу. Не кто иной, как Ризанд, был виновником всего, что случилось. Он рассказал Амаранте про Клеру. Он заставил Тамлина унижаться и просить о пощаде.
– Что скажешь?
– Убирайся в ад! – оскалив зубы, бросила я.
Пальцы Ризанда молниеносно схватились за обломок кости в моей руке и слегка повернули. Из моего воспаленного горла вырвался отчаянный вопль. Мир становился то совершенно черным, то ослепительно-белым, то пронзительно-красным. Я пыталась вырваться, но Ризанд держал крепко. Он повернул обломок еще раз и лишь тогда выпустил мою несчастную руку.
Меня прошиб пот. Я всхлипывала от собственного бессилия, но, увидев довольную ухмылку Ризанда, плюнула ему в лицо.
Он лишь улыбнулся, встал и рукавом черного камзола вытер щеку.
– Я в последний раз предлагаю тебе помощь, – сказал Ризанд, отходя к двери. – Когда уйду, со мной уйдет и мое предложение.
Я снова плюнула.
– Не удивлюсь, если ты и смерти плюнешь в лицо, когда она явится за тобой, – покачав головой, сказал Ризанд.
Вокруг него заклубилась тьма. Очертания его фигуры начали размываться, смешиваясь с вечной ночью.
Возможно, слова Ризанда – наглое вранье и сказаны с единственной целью: заставить меня согласиться на его предложение. Или… страшная правда, и мне действительно грозила смерть. От сделанного выбора зависела моя жизнь. И не только моя. Вдруг Ласэн не сможет прийти… или придет слишком поздно?
Я умирала. Ризанд лишь подтвердил то, что я и сама чувствовала, но в чем отчаянно не хотела признаваться. Ласэн и в прошлом неверно оценивал мои возможности. Он никогда по-настоящему не понимал разницы между возможностями человека и фэйри. Ласэн отправил меня охотиться на суриеля с луком, стрелами и несколькими ножами. И когда я позвала на помощь, он мешкал, думая наверное, что справлюсь сама. Возможно, сейчас ему вообще не до меня. Они все боятся Амаранты. Или он не понимает, насколько опасна моя рана. Ласэн может опоздать с помощью на день, на час и даже на минуту.
Белое, с легким голубоватым оттенком лицо Ризанда начало темнеть, превращаясь в тень.
– Подожди!
Тьма, окружавшая его, замерла. Я делала это ради Тамлина… ради моего Тамлина. Чтобы его освободить, я была готова продать душу и отказаться от всего, что у меня есть.
– Подожди, – повторила я.
Тьма исчезла.
– Я тебя слушаю, – улыбнулся Ризанд.
– Всего две недели? – спросила я, стараясь задрать голову повыше.
– Всего две недели, – промурлыкал он, снова опускаясь передо мной на корточки. – Всего лишь две крошечных недельки каждый месяц. Большего мне от тебя не требуется.
– А какие твои… условия? – спросила я, борясь с подступающим головокружением.
Ризанд поправил лацкан камзола.
– Зачем же ты лишаешь меня удовольствия? Если я все расскажу заранее, наше с тобой… общение превратится в скуку.
Я посмотрела на свою изуродованную руку. Ласэн может больше не прийти сюда. Не захочет рисковать жизнью. Он и так уже получил двадцать плетей за подсказку мне. А если лекари Амаранты отрежут мне половину или даже всю руку…
Неста сделала бы то же самое, спасая меня или Элайну. А сколько сделал для меня и моих близких Тамлин. Пусть он и соврал мне насчет условий Соглашения, но ведь спас меня от нагов. Спас от Амаранты, отправив в мир людей.
Я старалась не думать о всей тяжести нового уговора, в который влезала. Иначе откажусь и все испорчу.
– Пять дней, – сказала я, поднимая глаза на Ризанда.
– Никак ты решила поторговаться? – тихо засмеялся он. – Десять.
– Неделя, – ответила я, выдерживая его взгляд.
Ризанд умолк, но его глаза неутомимо странствовали по моему телу, после чего вернулись к лицу.
– Хорошо, пусть будет неделя, – согласился он.
– Тогда договорились, – сказала я и сразу же почувствовала во рту знакомый привкус магии.
Она наполнила собой комнату. Улыбка Ризанда стала немного хищной. Подготовиться я не успела. Ризанд схватил меня за руку, и ее обожгло пронизывающей болью. Я закричала от страха. Мне казалось, что я сейчас рассыплюсь и перестану существовать. Хлынула кровь, а потом…
Когда я открыла глаза, Ризанд по-прежнему улыбался. Я не знала, долго ли провалялась без сознания. Жар исчез. В голове прояснилось. Я села и не почувствовала боли. Вся глина, покрывавшая мое тело и одежду, тоже исчезла. Меня словно вымыли в горячей воде.
Я подняла исцеленную руку и…
– Что ты со мною сделал?
Ризанд встал, провел рукой по своим коротким темным волосам.
– При моем дворе есть обыкновение. Уговоры, которые заключили, записываются не на пергаменте, а непосредственно на теле. Так надежнее.
Я даже забыла, что моя левая рука больше не болела и свободно двигалась. Я очумело смотрела на линии и завитки черных узоров, покрывших нижнюю часть руки, включая все пять пальцев. Посередине ладони появился большой черный глаз, напоминающий кошачий. Щелочка его зрачка смотрела на меня.
– Убери это! – потребовала я.
– Лишний раз убеждаюсь, что люди не отягчены чувством благодарности, – засмеялся Ризанд.
Издали татуировка походила на длинную – до локтя – кружевную перчатку. Но стоило поднести руку к глазам, я видела затейливые изображение цветов, листьев и каких-то фигур, образующих общую картину. Это уже не смоешь и не соскребешь. «Подарок» Ризанда останется со мной навсегда.
– Ты ничего не сказал про татуировку.
– Ты не спросила. Кто виноват?
Ризанд прошел к двери. Густая ночная тьма струилась по его плечам.
– Если это не просто человеческая неблагодарность и отсутствие вкуса, тогда тобою движет страх.
Тамлин. Я уже представляла, как побледнеет его лицо, сожмутся губы, а на руках появятся когти. Я почти слышала его сердитое рычание и вопрос: «О чем ты думала?»
– Конечно, я могу заранее сообщить Тамлину. Но, думаю, лучше дождаться подходящего момента.
Блеск в глазах Ризанда сказал мне больше, нежели слова. Целью всего, что он сделал, было не столько мое спасение, сколько желание ударить Тамлина побольнее. И я попалась в его ловушку, куда более опасную, чем та, что сама устроила червю.
– Отдыхай, Фейра. Набирайся сил, – сказал Ризанд.
Он превратился в живую тень и исчез, пройдя через щель между дверью и стеной.
