«Пара лишних отжиманий – настоящая победа.

Если пропустила завтрак, то останусь без обеда».

Эти слова я быстро набила на компьютере, сидя на полу в своей комнате за закрытой дверью. Написала я их, чтобы подбодрить себя и забыть о чувстве голода. Я сочиняла стихи, пытаясь найти новые способы быстрее и эффективней похудеть. По моим подсчетам, в моем теле оставалось шестнадцать процентов лишнего жира, и я твердо намеревалась довести эту цифру до нуля. Мой страдающий от голода мозг уже не мог рационально оценивать ситуацию, и я не понимала, что становлюсь болезненно худой.

Эти рифмованные строчки, вдохновленные чувством голода, могли бы стать чудесной эпитафией на могиле человека, умершего от анорексии. Я училась на первом курсе колледжа и чувствовала себя очень одинокой. Мои друзья и подруги разъехались по разным колледжам и университетам, и новые знакомые пока не смогли их заменить. Мне казалось, что все успели сбиться в кучки и подружиться. А вот я – опоздала. Я очень болезненно переживала любой отказ, чувствовала, что не достойна дружбы, и ненавидела себя за это.

– Ух, какая я толстая! – думала я, входя в столовую. – А толстым людям есть не обязательно.

Я решила съедать только половину обеда. «Это же так легко», – думала я. Меня удивило, что такое проявление силы воли и самоконтроля вызвало прилив адреналина. Болезненно-сладкое чувство гордости собой помогало мне пережить одиночество, от которого я очень страдала. Так я начала есть только половину порции или не есть вообще.

Процесс похудения превратился в игру, в которой каждый новый день позволял добиться результатов. Я решила установить, какое минимальное количество еды мне необходимо для жизни. В то время я так отчаянно голодала, что небольшую порцию салата-латука воспринимала как полноценный и вкуснейший обед.

Шли недели, и я весила все меньше и меньше. Мои сверстники начали поглядывать на меня с некоторым подозрением. Помню, как однажды мы шли с тренировки с одной девушкой из моей команды по легкой атлетике.

– Зое, у тебя все в порядке? – спросила она. – Ты что-то сильно похудела.

Я еле сдержала улыбку. Мне было приятно, что окружающие замечают, как я похудела. Наконец-то люди начали обращать на меня внимание!

– Все отлично, – ответила я, избегая смотреть ей в глаза.

Я боялась, что в моих грустных глазах она увидит обуявших меня демонов и поймет, что мне совсем не сладко. Девушка посмотрела на меня так, что я поняла – она нисколько не верит моим словам.

Вокруг меня начали ходить слухи, и я наслаждалась тем, что кто-то обо мне говорит. Интерес окружающих был для меня как наркотик. Чем больше люди обращали на меня внимание, тем меньше я ела. Так я попала в смертельный капкан анорексии.

За полгода я похудела на тринадцать килограммов.

– Угощайся, – сказала мне однажды знакомая, протягивая энергетический батончик.

– Я не хочу есть, – соврала я и посмотрела на нее с осуждением. Девушка просто не понимала, какие в моей игре ставки. Всякие перекусы и особенно сладкие энергетические батончики – это табу, непростительная слабость и знак того, что ты не в состоянии контролировать себя. Разве она сама не понимает, что это неправильно?

Но в глубине моей души начали зарождаться сомнения. Я понимала, что веду себя опрометчиво и глупо. Однажды мы ехали в автобусе с соревнования, после которого я забыла поесть. Я ощущала такое страшное чувство голода, что, казалось, вот-вот потеряю сознание. Представьте себе, я не поела после тяжелой физической нагрузки, я была слишком голодной, чтобы вообще нормально соображать, но думала только о том, как побыстрее добраться до своей комнаты и сделать побольше отжиманий.

Вот тогда я поняла, что со мной происходит что-то не то. Мне нужна была помощь.

– Давайте отметимся, – произнесла руководитель нашей группы по имени Минди. Нас было четверо, и мы сидели на поставленных в круг раскладных стульях. Я вступила в группу поддержки людей с нарушениями пищевого поведения. Наши встречи проходили раз в неделю, и собирались мы в подвале церкви.

Под словом «отметиться» подразумевалось, что участник группы должен был произнести свое имя и рассказать, как у него идут дела в смысле питания. Кроме этого, надо было поделиться своими чувствами. Мне очень не хотелось рассказывать о своих чувствах.

– Я чувствую себя толстой, – обычно говорила я и надеялась, что этого хватит.

Но вскоре я подружилась с девушками, которые ходили в эту группу. Я удивлялась, что они знают про меня самое плохое, но при этом очень хорошо ко мне относятся. Они мне доверяли, и постепенно я начала рассказывать о себе все больше и больше. Я произносила вслух то, что меня волновало, и это помогло мне понять, каких сумасбродных взглядов я придерживалась.

В нашей группе ценилась честность. Такой настрой помог мне побороть болезнь.

– Это твоя анорексия говорит, что ты толстая, – объяснила Минди, – поэтому ты должна сказать болезни, чтобы та заткнулась.

Минди всегда выражалась прямо и называла вещи своими именами. Я начинала понимать, что стала заложником своего ума. Анорексия – очень упорная штука, она отнимает энергию, которая необходима, чтобы с кем-нибудь подружиться.

Наконец я решилась – сейчас или никогда. Однажды вечером я нарисовала в своем дневнике могильный камень и написала: «Я должна раз и навсегда распрощаться с анорексией. Когда-то она была моей лучшей подругой, но сейчас ее надо закопать в сырую землю».

Я посещала психоаналитика и ходила в группу поддержки. Постепенно анорексия теряла надо мной власть, и у меня появилась энергия для того, чтобы впустить в свою жизнь других людей.

Процесс выздоровления не был ни простым, ни быстрым. Каждый раз, когда я могла бы сбиться с пути, друзья помогали мне вспомнить, кто мой главный враг.

Я четко помню день, когда я поняла, что выздоровела и окончательно избавилась от анорексии. С одной из моих лучших подруг мы сидели в ресторане и ели. Она посмотрела на меня и с улыбкой сказала: «Зое, ты за последнее время сильно изменилась. Ты становишься необыкновенной красавицей – и внешне, и внутренне».

Моя подруга представить себе не могла, как я была рада этому комплименту. Я поняла, что больше не стану морить себя голодом. Анорексия никогда не была моим другом, это страшное психическое заболевание. Я от него избавилась, и это было самым сложным делом за всю мою жизнь. Но после этого я смогла полюбить себя и найти настоящих друзей.