В тот день, когда моим близняшкам Мелоди и Джессике исполнилось семь лет, я заехала к ним в школу, чтобы передать кексики для Джессики и донаты для Мелоди. В школе я встретила директора миссис Коннели, которая пригласила меня к себе кабинет. Заметив испуг на моем лице, она поспешила успокоить меня: «Хотела рассказать вам кое-что хорошее о Мелоди».

– Мелоди говорила, что с ней произошло на прошлой неделе? – спросила миссис Коннели, когда мы уселись в ее кабинете.

– Что-то не припомню, – ответила я. Дочери много рассказывали про школу, но я не помнила историю, которая могла быть связана с директрисой.

Оказывается, один из четвероклассников в последнее время вел себя очень плохо. На прошлой неделе он подсел к Мелоди в столовой и спросил, что у нее с лицом. В ответ Мелоди начала плакать.

Услышав это, я расплакалась сама, а следом за мной плакать начала директриса.

Мне кажется, что Джессика и Мелоди – очень красивые девочки. Они близнецы. Единственное их отличие в том, что Мелоди родилась с фронтоназальной дисплазией, или расщелиной лица.

Мелоди не надо оперировать. Ее нос дышит нормально. Проблема только в том, что кончик носа немного сплюснут, глаза расположены чуть шире, чем у остальных людей, и волосы на лбу растут треугольным выступом. На мой взгляд, Мелоди похожа на хорошенькую куколку.

Хирург предупреждал нас, что дети в начальной школе могут смеяться над внешностью дочери, поэтому мы всегда сможем сделать ей операцию. Но мне казалось, что Мелоди выглядит совершенно нормально и сможет пережить насмешки.

Когда в моем присутствии дети спрашивали дочь, почему у нее такой странный нос, я объясняла – чтобы отличать ее от сестры. Однажды кто-то из детей сказал, что нос Мелоди «слишком короткий», и я решила обсудить с ней, как он работает.

– Ты дышишь нормально?

– Да.

– Запахи чувствуешь?

– Чувствую.

– Ну, если нос нормально работает, какая разница, большой он или маленький?

– Никакой.

Я говорила Мелоди, что у нее самый удобный в мире нос, чтобы его целовать. Каждый вечер перед сном я целовала ее в носик. Недавно Джессика заявила кому-то из детей, что у нее острый нос, чтобы отличаться от сестры, у которой нос плоский. Я хотела серьезно поговорить с Джессикой, но потом подумала, что она ничего плохого не сказала. Джессика просто констатировала, что у них с сестрой разные носы, вот и все. Мои девочки очень похожи, но при этом они осознают и ценят свои внешние различия.

Однако вернемся к разговору с директрисой.

Ученик четвертого класса поступил грубо, и Мелоди при всех расплакалась. Через несколько минут он понял, что «наломал дров». Директриса вызвала их обоих в коридор, где мальчик извинился перед моей дочерью.

– Я тебя прощаю, – ответила Мелоди. – Мне часто говорят всякую ерунду о моем носе. Так что не волнуйся, все нормально.

Мальчик устыдился и сам расплакался.

– Нет, – сказала директриса дочери. – Это совершенно не нормально, когда другие говорят тебе гадости по поводу твоего носа. Эти люди очень плохо себя ведут.

– Но я их все равно прощаю, – ответила дочь. – Я очень люблю школу!

И она вернулась в класс.

В тот вечер за ужином Джессика была полностью увлечена десертом, и я решила поговорить с Мелоди.

– Я слышала от миссис Коннели, что ты недавно простила одного мальчика. Я очень горжусь твоим поведением, – сказала я Мелоди.

Дочка широко улыбнулась.

– Мама, меня не очень волнует, что мне говорят, – ответила она. – Я всех их прощаю. Я только не могу понять: у меня есть отличительная черта и они почему-то хотят над ней смеяться. Я особенная, потому что у меня нос, который очень удобно целовать. Что в этом плохого?

Я спросила Мелоди, хочет ли она знать, почему у нее нос такой формы. Дочь сказала, что хочет. Тогда я самыми простыми словами объяснила ей, что такое фронтоназальная дисплазия. Я также сказала, что из-за фронтоназальной дисплазии ее волосы на лбу растут иначе, чем у других людей.

– Я обожаю свои волосы! – сказала дочь. – Это еще одна моя отличительная черта.

Потом она рассказала мне, что, когда ее учительница английского языка была маленькой, над ней смеялись, потому что она плохо говорила по-английски. У другой учительницы длинный нос, над которым в детстве тоже смеялись. Я добавила свою ложку дегтя, вспомнив, как у меня была сильная экзема, которая вызывала смех. Я добавила, что до восемнадцати лет считала себя некрасивой.

– Да ты что, мама? – удивилась Мелоди. – Ты очень красивая!

– И ты, радость моя, тоже очень красивая! – ответила я. – Я рада, что ты сама это знаешь.

– Прекрасно знаю. Николь (ее детская подруга) сказала мне об этом, когда я была совсем маленькая. И она моя самая близкая подруга.

Я поняла, что не нужно убеждать дочь в том, что она и сама знает, и успокоилась.