Я не люблю просить о помощи. Но у меня церебральный паралич, и помощь мне необходима. Я не могу сама одеться, и, чтобы куда-то попасть, мне нужна машина с водителем. Из-за болезни мне во многом приходится полагаться на других, поэтому за пределами этой области я очень не люблю просить. Есть вещи, которые я делаю сама и стараюсь ни от кого не зависеть.

Несколько лет назад приходящий социальный работник помог мне лечь в кровать. Начинался один из любимых этапов дня: я укладывалась спать вместе с моим желтым – или, как этот цвет называется у собаководов, палевым – лабрадором-поводырем по кличке Маршалл. Он поднимал уроненные мной вещи и тянул меня в инвалидном кресле на колесиках. Я брала его, зная, что собаки умеют все это делать, но не подозревала, что они способны завоевать сердце своего хозяина. Когда мне казалось, что моя жизнь напрасна и бессмысленна, он облизывал мое лицо, и вся грусть исчезала.

Маршалл полежал в моей кровати несколько минут и, как обычно, спрыгнул на пол. Но, приземляясь, он взвизгнул, и в его глазах я увидела боль. Я поняла, что с собакой что-то не так.

Через несколько дней мы сходили к ветеринару, который подтвердил мои опасения.

– Он порвал переднюю крестообразную связку на задней лапе, – сказал доктор Том. – Эту проблему можно исправить только хирургическим вмешательством.

У меня аж сердце упало.

– Ему очень больно? – спросила я. Я знала, что доктор Том ответит честно, и внутренне съежилась в ожидании его слов.

– Да.

Мне стало не по себе, и в животе словно что-то перевернулось. Я плохо помню нашу с доктором дальнейшую беседу; кажется, он пытался меня успокоить.

– Сколько будет стоить операция? – этот вопрос интересовал меня больше всего.

– Примерно две тысячи пятьсот долларов.

Он мог бы назвать миллион – все равно мне до этих денег было как до Луны. Я не могла себе этого позволить. Я жила на социальное пособие, и мне обычно не хватало денег на кино. О дорогой операции не могло быть и речи, тем более ее нельзя было оплатить в рассрочку.

Я не знала, что делать. Моей собаке так и придется жить с болью? Неужели я так подведу своего друга? Как я после этого смогу себя уважать?

Мне было очень тоскливо, но я понимала, что должна помочь Маршаллу. Я искала возможность сделать ему операцию и каждый вечер молилась, чтобы Господь указал мне путь. Я начала спать очень беспокойно и плохо. Я не хотела бросать собаку. Мне надо было искать альтернативные варианты.

Рядом с многоквартирным домом, в котором я жила, был парк с велосипедной дорожкой. Маршалл прожил у меня восемь лет, и мы почти каждый день гуляли в этом парке. Мне нравились деревья, свежий воздух, и я просто получала удовольствие от того, что нахожусь на улице. Маршалл любил нюхать следы в траве вдоль дорожки. В парке нам обоим было спокойно и хорошо. Многие там знали нас и любили Маршалла.

Я решила попросить этих людей помочь мне собрать деньги на операцию. Мне не хотелось подходить к каждому с просьбой, но можно было организовать специальное мероприятие. Например, объявить, что я собираюсь проехать определенное количество кругов по парку в инвалидном кресле. Если люди согласятся заплатить мне за это, то, возможно, я наберу достаточную сумму.

Наш обычный маршрут составлял чуть больше двух километров. Я решила самостоятельно проехать десять кругов, то есть около 24 километров. Я выбрала день, в который собиралась совершить свой заезд, написала небольшое объявление и разослала его своим знакомым, а также расклеила в парке и своем подъезде. Мои соседи проявили участие в судьбе Маршалла и дали первые деньги.

Я начала тренироваться. Моя собака многое сделала для меня в этой жизни, и теперь настала моя очередь отплатить ей за добро.

Честно говоря, я не была уверена, что у меня получится. Обычно я проезжала лишь десятую часть этого маршрута. В первое время я выдыхалась уже через три километра. У меня начиналось сильное сердцебиение, ужасно болели руки и спина. Но меня подстегивала любовь к Маршаллу. Я старалась забыть о физической боли и концентрировалась на звучавшем в моей голове голосе: «Еще один круг. Ты осилишь. Ты можешь. Не останавливайся. Давай! Ты делаешь это ради Маршалла». Я старалась, чтобы этот внутренний голос звучал громче и заглушал боль.

Шесть километров. Я попробовала заезжать на склон, ведущий от стоянки к парку. Одиннадцать километров. Казалось, сил не хватит и тело не выдержит. Но я не сдавалась. Может быть, я переоценила свои силы? Нет, я смогу! Двенадцать километров. Как сильно я люблю свою собаку? Четырнадцать километров…

Я готовилась к «заезду» шесть недель, но так и ни разу не проехала двадцать четыре километра. И все же я твердо решила довести задуманное до конца. Я не могла бросить Маршалла в беде. Он очень страдал, и мое сердце просто разрывалось.

В день заезда я выехала на дорожку в 6.30 утра и начала без торжественных церемоний и литавр. Первые несколько кругов я «нарезала» в полном одиночестве. То, что я действительно проеду столько, сколько заявила, казалось весьма сомнительным. Постепенно стали подтягиваться соседи, которые уже дали мне денег, и люди, которые хотели за меня поболеть. Некоторые подбадривали меня криками. Зрителей становилось все больше. Я подумала, что, может быть, мне удастся проехать все расстояние.

Деньги мне давали главным образом те, кто жил в моем доме, а также несколько человек, которые работали там уборщиками и смотрителями. Маленькая девочка подарила мне три цента из копилки, чтобы я «вылечила собачку». Накануне обо мне написали в студенческой газете, и поэтому небольшую сумму я получила от местного университета. Один из моих соседей уже сделал небольшое пожертвование, а потом купил мне несколько бутылок напитка для спортсменов Gatorade. Когда я проехала шесть кругов, этот человек дал мне еще денег, сказав, что может изменить свои планы и не делать каких-то покупок, так как Маршаллу деньги нужнее, чем ему.

Я чувствовала поддержку, и это придавало мне сил. Иначе я никогда бы не проехала заявленное расстояние. Через двенадцать с половиной часов после старта я проехала все двадцать четыре километра. Чудо свершилось. За время заезда я собрала сумму, которой хватило не только на операцию Маршаллу, но и на осмотры собаки ветеринаром до конца жизни животного.

Через несколько недель Маршаллу сделали операцию, и во время прогулок в парке я благодарила людей, которые помогли мне вылечить собаку.

Я все еще не люблю просить о помощи, но знаю, что человек способен на многое ради любви.