Глава 3
Как пережить потерю

Моя жизнь перевернулась, когда мне было девятнадцать лет. Мы с папой собирались на похороны. Я открыла дверь, и послышался скрип дверных петель. Перед тем как мать в последний раз отвезли в больницу, она просила меня смазать петли, потому что скрип ее раздражал. Тогда у меня руки до этого не дошли. Сейчас все это уже не имело значения.

– Подожди немного, – прошептал отец. – Давай присядем.

Мы сели у лестницы в прихожей. Ноги и руки отца дрожали. Я ощущала тепло его тела, и мне казалось, что я не выдержу, сломаюсь и расплачусь. Мне надо было двигаться и что-то делать, лишь бы не думать, ничего не чувствовать, не вспоминать о том, что матери уже нет.

Весь вчерашний день я крутилась как заведенная. Я готовила еду, которую никто не ел, заплетала и снова переплетала косички младшей сестре и убиралась в доме, где и без того было идеально чисто. Я старалась загрузить себя работой, чтобы не думать о смерти матери. С отцом я провела всего несколько минут, когда мы выбирали платье, в котором ее будут хоронить.

Мне было почти физически больно находиться рядом с отцом. Его серо-синие глаза и поникшие широкие плечи напоминали о реальности, о которой мне было тяжело думать. Я старалась не показывать своих чувств. Я видела, что отец ушел в страшный мир горя и потери любимого человека, и мне очень не хотелось в этот мир попадать. Я стойко держалась, повторяя себе, что должна быть сильной.

Я посматривала на входную дверь, надеясь как можно быстрее выйти на улицу. Я хотела оказаться как можно дальше от этого дома, хотя понимала, что это невозможно.

Мой отец был военным и сильным человеком. Но сейчас, в дни скорби, он во мне нуждался. Эта мысль была странной и непривычной. Мы очень редко вот так сидели рядом, особенно после того как здоровье мамы резко ухудшилось. Каждый из нас обычно занимался своими делами: я заботилась о младшей сестре и мы оба делали все возможное, чтобы помочь матери. И вот сейчас мы сидели с ним бок о бок в гнетущей и вязкой тишине.

Входная дверь была приоткрыта, и я чувствовала утренний холодок с улицы и запах цветущего в саду шиповника. Мне показалось, что даже утренний воздух приобрел запах похорон.

Отец взял мои ладони в свои. Я смотрела на дверь и думала, слышит ли он, как громко бьется мое сердце.

– Ты же знаешь, что я тебя люблю? – спросил он тихим и хриплым голосом. Я едва расслышала его слова из-за громких ударов собственного сердца.

В горле стоял комок, и я не смогла произнести ни звука. Сердце билось все громче и чаще.

Отец крепко сжал мои руки, потом отпустил и встал.

На моих ладонях осталось тепло рук отца. «Подожди! Не уходи», – хотела я сказать, но из горла вырвался только нечленораздельный стон. Последние несколько месяцев я строила вокруг себя неприступную стену, плотину, которую сейчас прорвало, и меня охватили чувства, которые я до этого изо всех сил сдерживала.

Отец меня крепко обнял, и мы оба расплакались.

– Папа, ты мне этого никогда не говорил…

Он прижал ладони к моим мокрым щекам и поцеловал меня в лоб.

– Ты мне этого не говорил… – повторила я, – но я всегда это знала.

Я пыталась вытереть слезы, но это было бесполезно, потому что они текли ручьем. Мне было очень больно от того, что мы потеряли мать, от того, что она умерла от рака, но объятия отца и его любовь подсказывали мне, что жизнь продолжается.

Я крепко обняла отца, ощущая благодарность за слова, которые я всегда хотела услышать. Я была так рада, что сейчас он со мной рядом!

– Папа, я тоже тебя люблю, – сказала я, и на моем лице расцвела улыбка. Я поймала себя на мысли, что никогда в разговоре с отцом не добавляла к фразе «Я тебя люблю» слова «тоже».

Горе ворвалось в наши жизни, но я смахнула слезы и приготовилась к тому, что нас ждет в будущем. Я перестала прятаться от реальности, и у меня стало легче на душе.

Мой отец любил меня. Наша жизнь неизбежно изменится, но будет продолжаться. В один из самых тяжелых моментов жизни я услышала слова любви, и все в моем мире встало на свои места.

На поминках многие говорили, что не существует слов, которые способны облегчить нашу боль. Эти люди были неправы. Слова отца излечили мою душу.