В нашем мире легко поддаться ажиотажу и стать жертвой кампаний «Снова в школу» или «Первый раз в первый класс». Когда моему сыну Джошуа предстояло пойти в подготовительный класс детского сада, я работала в благотворительном фонде, постоянно возила двух своих детей на разные занятия и вела домашнее хозяйство. И все же я решила, что нужно потратить массу времени на покупку идеального рюкзака, чтобы Джошуа выглядел стильно.

Для начала я посетила все крупные торговые центры. Я заходила в специализированные магазины чемоданов и сумок, в отделы спорттоваров и игрушек. Не найдя ничего подходящего, я ринулась в сеть и изучила предложения на сайтах таких онлайн-ритейлоров, как Lands’ End, L. L. Bean и Amazon. В конце концов я остановила свой выбор на небольшом ярко-синем рюкзаке с изящной монограммой. На Джошуа этот рюкзак смотрелся восхитительно.

С такой же тщательностью я выбрала сыну ланч-бокс и термос. Чтобы приобрести письменные принадлежности и тетради, я обошла пять канцелярских магазинов. Я была готова на любые жертвы, лишь бы у Джошуа было все необходимое в нужном количестве, от рекомендованных в детском саду производителей, а также правильных цветов. В общем, я очень серьезно отнеслась к тому, что мой сын идет в подготовительный класс.

Я подобрала Джошуа одежду на первый день. Потом мы вместе распланировали, что он будет носить всю первую учебную неделю. Я разложила одежду по полкам с табличками на каждый день. После некоторого размышления я купила ему кеды Skechers, которые стоили 45 долларов и из которых он должен был вырасти примерно через месяц. Я не могла поступить иначе – мне казалось, что все остальные дети ходят только в Skechers. Под конец я отвела его в парикмахерскую.

В общем, я потратила много времени и сил. Я просто невероятно измоталась, собирая пятилетнего ребенка в подготовительный класс детского сада.

Через три года в детсад начал ходить мой младший сын Джона. К тому времени я немного успокоилась. Хотя нам рекомендовали купить набор из 20 мелков Crayola, я решила, что мир не рухнет, если я приобрету стандартную упаковку на 24 цвета. Когда сын заявил, что не хочет стричься, я не стала настаивать. Но все же я вызвалась быть сопровождающим родителем во время поездок, чтобы никто не подумал, что я манкирую своими материнскими обязанностями.

Мои мальчики играли в футбол, и я входила в группу поддержки. В это время я искала новую работу и тренировалась, чтобы пробежать половину марафонской дистанции.

Короче говоря, у меня не было ни одной свободной минуты.

Когда я собирала Джошуа в подготовительный класс, я думала, что идеальный рюкзак сделает меня супермамой. Я даже не знаю, зачем мне это было надо. Но с тех пор в моем мире произошли большие изменения.

Через две недели после того, как Джона пошел в детский сад, мне поставили диагноз – редкая разновидность рака легких. Я никогда не курила и считала, что веду здоровый образ жизни. Моя мама тоже не курила, но умерла от рака легких незадолго до того, как я забеременела Джоной. Поэтому я очень переживала, что не доживу до момента, когда мои дети окончат школу.

Врачи утверждали, что мой рак задел только легкие, и рекомендовали хирургическое вмешательство. Мне сделали операцию и вырезали половину левого легкого.

Восемь дней я лежала в больнице и не видела моих мальчиков. В отделение детей не пускали. Да я и сама не хотела, чтобы они видели, как из моего тела торчат катетеры и трубки, в руки вставлены капельницы эпидуральной анестезии и дышу я при помощи маски. Мне было очень больно, и я не хотела, чтобы они застали меня в таком виде. Это был самый долгий период моей жизни, который я провела без сыновей.

Меня выписали в тот день, когда ученики третьего класса, в котором учился Джошуа, давали концерт «Ультрафиолетовое шоу». Это было единственное важное для него школьное мероприятие, которое я пропустила и очень жалела об этом.

После операции у меня несколько месяцев были страшные боли, и я находилась в глубочайшей депрессии. Пришел Хэллоуин, но я не участвовала в веселье. Мне запретили садиться за руль, пока я принимала сильные болеутоляющие, и на время я практически выпала из жизни вне дома.

Прошел почти весь учебный год, прежде чем я пришла в норму. Я очень устала – физически и морально.

Прошлой осенью я уже не так выкладывалась, готовя детей в школу.

Прошел еще один год. Мои мальчики снова идут в школу, но сейчас я собираю их совсем по-другому. Мне совершенно все равно, что они наденут в первый день учебы. Мне не важно, какой герой из «Звездных войн» изображен на термосе Джоны и какого цвета ланч-бокс Джошуа. Я не знаю, сколько заточенных разноцветных карандашей должен иметь ученик, и не собираюсь их точить. Пусть мир крутится медленнее или быстрее из-за незаточенных карандашей. Эти детали не имеют для меня большого значения.

Я просто делаю глубокий вздох, потому что могу его сделать, и просто надеюсь. Для меня самое важное – надежда.

Я надеюсь на то, на что надеются все матери, когда их дети идут в школу. Я надеюсь, что мои мальчики встретят много новых друзей и будут учиться только на пятерки. Я надеюсь, что никого из них не станут «прессовать», «чморить» и на них не будут «наезжать», что они сами будут делать домашнюю работу и мне не придется им об этом постоянно напоминать. Ну, еще и на то, что в этом году нам не будут звонить учителя с сообщением о травме на игровой площадке.

Я делаю еще один глубокий вздох. Я надеюсь, что «сложится» самое главное.

Главное – это то, что я доживу до следующего учебного года. Я надеюсь, что снова отправлю их в школу, на этот раз в каких-нибудь невзрачных, небрендовых кедах на растущих ногах, с незаточенными карандашами и нелепыми рюкзаками, у которых на дне болтается масса крошек и прочего мусора.