Я подрезал ножницами мушку для ловли рыбы в нахлыст. Потом еще немного подрезал. Вот теперь наконец мушка получилась такой, как я хотел. Учась в школе, я изготавливал мушки для рыбной ловли. Так я зарабатывал деньги. Кроме этого я стриг людям газоны и разносил газеты. Мне приходилось выбирать дела, которыми я могу заниматься в одиночестве. С моим обсессивно-компульсивным расстройством мне было сложно находиться среди людей. Общения хватало в школе, и потом мне не хотелось никого видеть. Я знал, что и в будущем не смогу заниматься офисной работой. Это было совершенно исключено.

Если бы вы увидели меня двадцать лет назад, то никогда не сказали бы, что Тони Смит станет центром внимания. В детстве меня часто дразнили из-за лишнего веса и синдрома Туретта. В пятнадцать лет я получил новый диагноз – социофобия. Мне очень хотелось дружить со сверстниками и найти себе подружку, но я очень боялся общения. Сверстники предлагали мне проводить вместе время, но на людях я сильно нервничал и поэтому отказывался от подобных предложений.

Я ходил к врачам, принимал таблетки и чувствовал себя очень одиноко. Мои одноклассники постоянно «тусили» и в школе, и в свободное время. Я же избегал вечеринок и чувствовал себя неуверенно в женской компании.

Мне надо было найти себе какое-нибудь занятие. Я прочитал книгу Пола Йоргенсена «Книга о рыбной ловле в нахлыст» и решил, что начну делать мушки. Мои сверстники мечтали, чтобы их избрали президентом класса, и ухаживали за девчонками, а я сидел дома и мастерил свои мушки.

К февралю 1993 года я наделал так много мушек, что мне всей жизни не хватило бы, чтобы их использовать. Я дал объявление о продаже в газете. Вскоре я продал все мушки и решил, что буду их делать, чтобы зарабатывать деньги.

Постепенно я начал изготавливать все более сложные мушки. Мне понадобились новые и дорогие материалы, которые я покупал в известном магазине для рыболовов Hunter’s Angling Supplies, расположенном в нескольких часах езды от моего дома. В магазин меня возили родители, и однажды сотрудник по имени Джордж попросил меня показать мои мушки. Я отправил ему несколько штук по почте, и мне предложили взять их для реализации. Мне часто казалось, что мушки у меня выходят не самыми удачными, но Джордж указал мне на ошибки и очень сильно меня поддержал. Вскоре я решил заняться мушками для ловли атлантического лосося – они очень красивые, но сложные в изготовлении.

На Рождество 1994 года я получил в подарок книгу о мушках для ловли атлантического лосося. Я в полнейшем восхищении рассматривал изделия таких известных мастеров, как Дейв МакНис, Пол Шмуклер и Джон Шуви. Мне казалось, что я никогда не смогу достигнуть такого уровня. Тем не менее я смотрел на картинки и вязал свои собственные мушки.

Потом я понял, что зашел в тупик. В жизни каждого человека наступает момент, когда он должен на время перестать заниматься своим творчеством и присмотреться к тому, что делают другие. Я жил в тех местах, где ловля рыбы на мушку была очень популярной. Я нашел нескольких известных мастеров, набрался смелости и показал им свои работы. Когда на выставке рыболовных принадлежностей Шмуклер попросил меня продать ему одну из моих мушек, я почувствовал себя, как парень, с которым девушка согласилась пойти на свидание.

Мне были нужны деньги на оплату обучения в колледже, а владельцу местного магазина снастей для рыболовов Филу Кастлеману нужны были новые мушки. Через этот магазин я услышал о мастере Джоне Харранге из Орегона и начал с ним переписываться. Потом мы решили, что было бы здорово встретиться лично. В это время меня пригласили на Северо-западную выставку товаров для ловли в нахлыст, и мы с Джоном познакомились. Я должен был продемонстрировать посетителям, как я делаю мушки, и я очень нервничал. «Не волнуйся, сделай что-нибудь из того, что у тебя хорошо получается», – посоветовал Джон.

Мне так понравилось в Орегоне, что я забыл о своей социофобии. Но вот настал момент, когда мне надо было показать свое искусство. Вокруг моего стола собралось много людей, среди которых были Джон Шуви и ныне покойный Гарри Лемир (вот это компания!).

– Если я это переживу, – думал я, – то мне вообще нечего бояться.

Я закончил вязать мушку, и один из посетителей тут же попросил ее в подарок, а несколько человек захотели взять мою визитку.

Потом мне позвонили из Северо-западного союза любителей ловли лосося на мушку в Сиэтле и попросили участвовать в их конвенции, пообещав оплатить все расходы на перелет, проживание и питание. В Сиэтле увидели мою мушку, получившую первый приз на Ирландской конвенции 2004 года по вязке классических мушек, и захотели посмотреть, как я ее делаю. Я уже не так боялся выступать перед публикой и согласился.

– Брось! Ты в таких условиях на эту мушку ничего не поймаешь! – смеялся Шуви над мушкой МакНиса. Оба они сидели на семинаре, где я показывал свои работы и демонстрировал, как их делаю. Вот тогда-то я понял, что добился в жизни многого. Двенадцать лет назад я выбрал мушки именно потому, что работа над ними не требовала контактов с окружающими. Я с благоговением изучал мушки, сделанные двумя мастерами, которые пришли на мой семинар. Теперь мне платили за выступления перед людьми, и все присутствующие, включая моих учителей, высоко ценили то, что я делаю.

Должен сказать, что лекарства, психоаналитики и другие специалисты гораздо меньше помогли моему выздоровлению, чем это мое хобби. На своем опыте я понял, что дело, которое у тебя хорошо получается, приносит больше пользы, чем усилия по решению жизненных проблем. В психологии такой подход называется терапией с акцентом на поиск и нахождение решения.

Я много лет жил с социофобией и теперь сам работаю в области охраны психического здоровья. Именно такой подход, нацеленный на результат, я практикую с моими пациентами. Я говорю им, что надо работать, как садовник, и привожу цитату покойного психиатра Милтона Эриксона: «Иногда легче выращивать цветы, чем пропалывать сорняки». Этот подход помог мне добиться успеха не на одном, а на многих фронтах. Вот это настоящее лечение!