Глава 2
Мясо молодого олешка нежное, сочное, особенно если протушить его в красном вине с черносливом. Все это будет. Туша уже висит на палке, привязанная к ней за ноги. Тяжело нести олененка через лес, еще трудней было выследить его и подстрелить.
Георгий Степанович опытный и страстный охотник. Зять у него в этом деле салага, стреляет плохо, но по лесу ходит тихо, а это уже само по себе большой плюс. Трофей взят, до машины недалеко. Сейчас они погрузят олененка в багажник, и вуаля.
– Гражданин!
Георгий Степанович услышал грозный окрик, вздрогнул, остановился, но тут же вспомнил, какую должность он занимает, и успокоился.
Из-за кустов к нему выходил мужчина с жесткими чертами лица. С ним еще двое, оба такой же впечатляющей наружности. Все в охотничьих костюмах, с ружьями. Если это представители закона, то почему взгляды у них волчьи? Что-то хищное в них, злое, недоброе. Даже уголовное.
– Браконьерствуем? – перегородив путь, спросил мужчина.
Георгий Степанович заметил короткий, но глубокий шрам на его подбородке.
– Ты кто такой?
– Общество защиты животных. Тушу на землю положи!
– А что такое?
Мужчина ничего не сказал. Он просто достал из ножен тесак. Стальное сияние клинка вселило в душу Георгия Степановича животный страх.
Спутники незваного защитника природы обступили охотников слева и справа. Ружья у них взяты на изготовку.
Георгий Степанович тревожно глянул на зятя, и они уложили тушу на землю.
– А если я тебя сейчас подстрелю, освежую и на вертел насажу? – проговорил мужчина и оскалился.
На Георгия Степановича смотрел матерый уголовник с волчьей душой и зверской сутью.
– Что… чего вы хотите?
– Разрешения на охоту, я так понимаю, у тебя нет. А на распилы и откаты?
– На какие распилы?
Уголовник глянул на своего подопечного, который схватил Игоря за рукав, потащил его в сторону. Тот даже и не думал сопротивляться. Георгий Степанович вздохнул, глянув на зятька. Никакого толку от него. Другой снял бы с плеча ружье да перестрелял бы всю эту шваль. А этот сопли жует.
– Хлипкий у тебя зятек, – заявил уголовник. – С дочуркой твоей хоть справляется?
– С моей дочуркой? – От волнения у Георгия Степановича занемели поджилки.
– Мы ведь и подсобить можем. Ей понравится.
– Что вы такое говорите?
– Ее на один вертел, тебя на другой. Да и начнем жарить. Только тебя на огне. Ей хорошо будет, а ты от боли сдохнешь. Понимаешь меня, Гоша?
– Да…
– Ты на днях откат по строительным делам получил.
– Вы что-то путаете.
– Шестнадцать миллионов рублей.
– Да что вы!
– Есть доказательства. Они уйдут в следственный комитет. Если не договоримся.
– Это какая-то ошибка…
Сильный удар в живот заставил Георгия Степановича опуститься на колени.
– Я с тобой по делу говорю, – сквозь собственный стон донеслось до него. – А ты мне порожняками отвечаешь. Ты конкретно попал, мужик.
– Что вам от меня нужно?
Георгий Степанович понимал, что дело его дрянь. Он действительно получил откат, ловил жирную рыбку в мутных бюджетных потоках. Теперь с него за это собираются спросить уголовники. Не зря же они выследили его и подкараулили на узкой дорожке. Эти ребята демонстрируют перед ним свои возможности. Нетрудно догадаться, зачем они это делают.
– Хороший вопрос, – сказал вымогатель и ухмыльнулся. – Да, Гоша, ты нам должен. Для начала двадцать лимонов. А потом по три лимона в месяц. Для тебя это немного.
– Кому я должен?
– Мне. Законному представителю воровской власти. Меня зовут Яков Тимофеевич. Для своих я Серб. Вопросы?
– У меня нет двадцати миллионов!
– Ты ничего не понял, мужик. Сегодня мы пришли к тебе с миром, завтра заявимся за деньгами прямо домой. Тогда уже разговор будет другой. Теперь понимаешь?
– Да. – Георгий Степанович опустил голову едва ли не до самой земли.
– Готовь деньги. К тебе подъедут. Начнешь вилять, мы тебя сольем ментам. Получишь срок. А на зоне для тебя начнется веселая жизнь. С параши будешь есть, в дерьме спать. Жди, тебя навестят.
Серб ушел налегке. Его подельники понесли олененка. Невелика потеря.
Георгий Степанович протяжно вздохнул. Двадцать миллионов рублей – вот это будет убыток. Если, конечно, он уступит махровой уголовщине. А есть ли у него выход?
Ворон ворону глаз не выклюет. Рука руку моет. Рыбак рыбака видит издалека.
Поговорки эти приходили на ум неспроста. Максим смотрел на оперативника, к которому его привели на допрос. Лицо такое же широкое, как у Вильяма. Те же маленькие глаза, линия носа, подбородок. Это брат Вильяма? Или еще какой-то родственник?
Очков у старшего лейтенанта Зыкова не было, но все равно похож. Взгляд такой же тяжелый, холодный.
– Значит, избили тебя? – нехотя обронил опер.
– Вас, – поправил Максим.
– Нет, меня не избивали. А тебя – да.
– Вас.
– С тобой еще кто-то был?
– Ты тупой? – не выдержал Максим.
Но Зыков и ухом не повел.
– Прапорщик Михайлов утверждает, что ты ударил Шмелева и сбил с ног. А как тебя били, он не видел.
– А откуда тогда это? – Максим обвел пальцами шишку под ухом.
– Болдарев такой. Мог и наехать. Ты же знаменитость. А он любит пускать пыль в глаза.
Максим удивленно повел бровью. Его задержали, доставили в отдел, приняли по всей форме, два часа продержали в обезьяннике. Никто даже взглядом не дал понять, что узнал артиста. С ним обращались как с каким-то алкашом. Вот и Зыков сходу начал ему «тыкать».
– Чем ты Болдареву не угодил? – с постным выражением лица спросил Зыков.
– У него и спроси.
– А зачем? Ты избивал Шмелева…
– Не избивал, а отбивался.
– Марго видела, как тебя били?
Максим глянул на Зыков с кривой усмешкой. Телохранитель Вильяма для него просто Шмелев, Рита – Марго. И самого Вильяма он по фамилии знает. Скорее всего, этот тип действительно близко с ним знаком.
– Риту приплетать не надо.
– Почему не надо? Дело мы пока не заводим. С Марго я поговорю просто так, без протокола. Если скажет, что была драка… А из-за чего?
– Драка – это когда один на один, а их трое было.
– В кино ты и десятерых раскидывал. Это в каком фильме? – Зыков на мгновение задумался. – «Запах страха». Ну и название!.. У вас там, в Москве, не знают, как страх пахнет? У нас тут он настоящий. Стреляют.
– Везде стреляют.
– У нас не кино. А Болдарев мужчина серьезный. Он тебе угрожал?
– Не важно.
– Очень важно. Если он угрожал, то слово свое сдержит. А ты его быка избил. Знаешь что, Юрьев, а давай-ка ты свалишь отсюда, уедешь от греха подальше.
– А если у меня дела?
– Дела у нас. В частности, на тебя. Пришьем хулиганку, будешь знать. Ну так что?
– А с Марго что?
– А что с Марго? – не понял Зыков.
– Вильям не так все понял. Как бы чего не вышло.
– «Как бы чего» нам здесь не нужно. Я поговорю с Вильямом.
– Поговори. А то я и вернуться могу.
– Из-за Марго?
– Из-за нее.
– Может, Вильям все правильно понял? – Зыков усмехнулся.
– Ты поговори с ним. Предупреди.
– Завтра тебя здесь не должно быть. Или заведем дело. Вопросы?
Вопросов у Максима больше не было. Зыков вызвал конвой и приказал сопроводить Максима до самого дома.
Сколько бы цивилизация ни причесывала мужика, все равно на подсознании он останется самцом. В природе все просто. Пометили твою территорию или самку, возьми да переметь ее. Но сначала убей паскудника.
Вильям подумал об этом, глядя на Марго, которая голышом шла в душ. Переметил он ее, но паскудника не убил. А жаль.
На тумбочке зазвонил телефон, на дисплее высветилось: «Икс». А как еще можно было назвать мента, который настолько же полезен, насколько и опасен? Денис Зыков мог помочь с информацией, но только за ответную услугу. Деньгами не брал, не хотел попадать в кабалу. С такими ментами нужно держать ухо востро.
Впрочем, Вильям Зыкова не боялся. Во-первых, старлей не дорос до этого. Во-вторых, опер не проявлял особого желания быть героем.
– Как Марго там у тебя поживает? – не здороваясь, спросил Зыков.
Вильям всерьез считал себя культурным, интеллигентным человеком, к тому же он был старше Зыкова на двенадцать лет. Но это не мешало менту обращаться к нему на «ты». Хоть кол ему на голове теши.
– Не понял!
– Я не спрашиваю, как она поживает. Скажи, живая она или нет?
– Пока да.
– Что значит пока?
– А это значит, что тебя она переживет.
– Смешно.
– Что там со звездой?
– Со звездой? – Зыков завис в раздумье. – Капитана мне через год дадут. А майора – еще не скоро.
– Я насчет Юрьева.
– Я его домой отправил. Он за Марго переживает.
– За себя пусть переживает.
– Марго не трогай, не надо.
– А то что?
В трубке послышались короткие гудки.
Из ванной Марго выходила неторопливо, модельной поступью. Она улыбалась не только губами, но и всеми частями обнаженного тела. Лишь Марго так и умела. Одного опыта тут мало, нужно еще владеть искусством себя подавать.
Этому ее научили в Москве, где она промышляла элитной проституткой. Вильям видел сайты, через которые к ней в постель заманивались клиенты. Она уже три года как отошла от дел, а шлейф все еще тянулся. Впрочем, ей все равно.
– Юрьев за тебя переживает, – глядя на нее, с кислой усмешкой сказал Вильям.
– Чего? – Она укладывалась на постель с грацией пантеры.
– А вдруг я тебя убью?
– Ты можешь.
– Почему ты так думаешь?
– Я видела твой взгляд.
– Ты проститутка. Твое призвание – дарить радость мужчинам, – заявил он и презрительно усмехнулся.
– Я знаю, ты просто злишься. – Она шаловливо провела пальцем по его груди.
– Я знаю, что ты шлюха.
– Да, я перед тобой виновата.
– Но ты только моя шлюха.
– Да, и я согласна на все. Чего изволите желать?
– Это тебе не поможет. – Вильям потянулся за пультом, включил телевизор.
Марго молчала, вопросительно глядя на него. Она ждала, когда он вытащит очередной камень из-за пазухи.
– Я вчера выиграл миллион. Хотел обновить твою машину. Но твой бубновый туз все испортил. Будешь ездить на старой.
Если Марго и расстроилась, то виду не подала, промолчала.
Вильям снисходительно глянул на нее. Красивая баба, умная, хитрая, очень интересная. Потому Юрьев на нее и запал.
Марго появилась в Ковалеве года три назад. Купила старый дом, снесла его, за год с небольшим поставила новый. Вильям ей в этом помогал. За ее деньги. Но обстановку подарил. Да и машину тоже. Слишком быстро у нее закончились сбережения. А может, она и схитрила, чтобы раскрутить его на подарки. Но так он мужчина, обязан платить за свою женщину. Тем более если она проститутка, которая не дает бесплатно.
– А может, и подарю. – Он пожал плечами.
Взгляд его упал на экран. Длинноволосая женщина на ходу скинула халат и голышом шла к мужику, который ждал ее в постели. Фигурка потрясающая. Волосы – нет слов. А лицо!.. Да уж, Вильям не отказался бы оказаться с ней в постели.
– Знаешь, что за баба? – спросил он.
Камера выхватила лицо героини, скользнула по ее обнаженной груди. На этом все и закончилось. Жаль.
– Где-то я ее видела, – сказала Марго.
– Оксана Корнилова.
– Да, наверное.
– Жена Юрьева.
В отличие от Марго, Вильям интересовался новостями кино, потому был в курсе.
– Жена? – Марго вздрогнула.
– Такая же шлюха, как и ты. У Юрьева нюх на вашу породу, – заявил Вильям и скривился.
Он поднялся, потянулся к брюкам. Некогда ему, человеку занятому, прохлаждаться в объятиях проститутки.
От Ковалева до Москвы на поезде ночь пути. Не так уж и далеко по российским меркам. И почему, спрашивается, Максим так долго не был в родных краях?.. Может, потому и наказала его судьба? Не просто же так ему не звонят, не зовут на роль.
Он забросил сумку под стол, лег на полку, поверх заправленной постели. Настроение ни в Красную армию, все равно, кто займет второе место в люксе – потный толстяк или стройная красотка. Когда кто-то вошел, он даже не открыл глаза.
– Мужчина, вы не подвинетесь?
Максим узнал этот голос. Да, так и есть, перед ним стояла Рита. Волосы распущены, короткое платье в обтяжку. А ножки у нее – дух захватывает.
– Ты здесь откуда?
Он стремительно поднялся, обнял ее за талию, и они вместе плюхнулись на полку.
– Вообще-то, мне туда! – Она кивком показала на свободное место.
– У тебя билет?
– Счастливый. – Она улыбнулась. – На три часа.
– Почему на три?
– Потом я сойду и вернусь домой.
– К Вильяму? – Максима кольнула ревность.
– Я к Вильяму, ты к жене. Ты готов изменить ей еще раз? – Рита хитро взглянула на него.
Максим задумался. А действительно, готов ли он усугубить свой грех перед Оксаной? Или семь бед – один ответ?
– Она же тебе изменила.
– Что?! – встрепенулся он.
– С каким-то актером. В кино. Я видела, как она в постель ложилась. У нее красивая грудь.
Рита не просто смотрела на Максима, она втекала в него через глаза. Он уже был заполнен ею, а потому не мог отказаться.
– Это не измена, а искусство.
– Искусство требует жертв.
– Требует, – подтвердил он.
– Любить – это тоже искусство, – сказала Рита и с жадностью обволокла его губы поцелуем.
Максим не пытался вырваться.
Дверь закрыта на один замок, сигнализация отключена. Неужели Оксана дома? Максим скользнул взглядом по полу, зацепился за босоножки. Да, она здесь. А что делают у двери туфли сорок третьего или даже большего размера? Чей пиджак на вешалке?
Дверь в спальню открылась, в холл, запахивая на ходу халат, вышла Оксана.
– Это ты? – Она изобразила вздох облегчения, но сцена не очень удалась.
Потому что на душе тяжесть измены.
– А ты кого ждала? Якина?
– Какого Якина? Ага!.. – Она нервно улыбнулась.
– С которым ты в Гаграх была. Или он уже здесь?
Из спальни вышел Игорь Частный, натянуто улыбнулся и спросил:
– Ивана Васильевича будешь играть?
– Зачем играть? Просто дам тебе в морду.
– Ну, давай, пробуй! – Игорь расправил плечи, но кулаки поднял лишь на уровень живота и как-то уж очень вяло их сжал.
В роль он вошел плохо. Не смог всерьез вообразить себя суперменом.
Максим почувствовал укол совести. Позавчера он так же пафосно бросал вызов Вильяму. После того как переспал с его подружкой. В поезде он тоже был с ней. До сих пор находился под впечатлением.
– Не буду пробовать. Просто убью. Если опозоришь мою жену.
– А последнюю фразу можно повторить? – Игорь удивленно повел бровью.
– Теперь ты просто обязан на ней жениться.
– Ты это серьезно? – Оксана не могла поверить своим ушам.
– А зачем ты мне нужна после этого?
– Ну, мы, вообще-то, собирались, – промямлила она.
– И не надо мне угрожать! – Частный снова вскинул голову и расправил плечи.
– Надо бы обсудить условия развода, – сказала Оксана, с чувством неловкости глядя на законного супруга.
Максим молча подошел к бару, достал оттуда бутылку виски, скрутил пробку и припал к горлышку.
– На самом деле у нас тут все серьезно, – сказал Частный.
– Сгинь! – Максим рванул к нему, заставил шарахнуться, но за грудки хватать не стал.
Много чести.
Оксана замахала руками в сторону спальни. Игорь кивнул, соглашаясь с ней, закусил губу и исчез за дверью.
– Все очень серьезно, – сказала она. – Не думай, что у нас тут просто…
– Квартира твоя, не вопрос. – Максим плюхнулся на диван, закинул голову и влил в себя граммов двести. – Через неделю меня здесь не будет, – на выдохе сказал он и закрыл глаза. – А теперь гуляйте. Пока я не взбесился. Знаю, где у нас топор…
Оксана все поняла. Когда Максим открыл глаза, прелюбодеев и след простыл.
Да, у них все пучком, а ему как быть? В кино не зовут, квартиры нет, машина старая, да еще и в ремонте. Кому он такой нужен? Себе самому? Может быть.
Максим снова приложился к горлышку, но на этот раз остановился на втором глотке. Нет, не стоит напиваться. Надо брать себя в руки и тащить свою задницу на киностудию. Вдруг удача улыбнется ему.
Бизнес честным не бывает. И безопасным тоже. Сунул палец в пасть этой акуле – не ропщи. Обрастай броней, чтобы она всю руку не откусила.
С броней у Вильяма все путем – своя охранная фирма. Ее ядро состояло из пацанов, которые когда-то давно помогали ему дербанить местных бизнесменов. Он и сейчас контролировал свой район, но крыша над бизнесом у него была легальная. Вильям платил за охрану и спал спокойно.
Не так давно его компания получила подряд на строительство детского сада. Спасибо Любашину Степану Георгиевичу. Но благодарить его Вильям сейчас не собирался. Да и не за этим обратился к нему чинуша.
– Серб, говоришь? – Вильям нахмурился и покачал головой. – Да, он реально представляет воровскую власть. За ним серьезные люди стоят. Если тебя закроют, то твоя жизнь, Степан Георгиевич, превратится в самый настоящий кошмар.
– Что ты предлагаешь?
– Платить.
– Но ты же в авторитете, мог бы поговорить с ворами.
– Тогда ты будешь платить мне.
– Но мы же с тобой и так сотрудничаем.
– Это не то. – Вильям покачал головой. – Ты платишь мне или ворам. Одно из двух. Если мне, то я подписываюсь за тебя, в противном случае живу спокойно. Пойми, Серб – это слишком серьезно. Если ты не будешь мне платить, он меня просто не поймет. Ты для него лох, которого надо доить. Если я буду снимать с тебя бабки, он поймет и не осудит. А если нет?..
– Ты можешь сказать ему, что снимаешь с меня. – Любашин замялся.
– Значит, платить не хочешь. – Вильям вперил в него насмешливый, гнетущий взгляд.
– Сколько ты хочешь?
– Три миллиона в месяц.
– Мы собираемся произвести капитальный ремонт сто сорок пятой школы… – начал Георгий Степанович.
– Три миллиона в месяц, – отрезал Вильям. – И подряд на школу.
– Ты хитрый!
– И наглый.
– Так дела не делаются! – Любашин резко поднялся со своего места.
– Я замолвлю за тебя слово. – Вильям криво усмехнулся. – Но гарантий никаких дать не могу. Если будешь платить, подпишусь по полной, если нет, просто поговорю.
– Я подумаю.
– Ну, давай.
Любашин и без того уходил, но Вильям все же подал знак, будто отпускал его.
– Сказать честно?
Это не просто вопрос, а прелюдия к плевку. В лицо. Именно так и начал разговор Самуилов, режиссер, который в свое время открыл Максима.
– В тебе потерялся мент, Макс. Я же помню твой цепкий взгляд. Глянешь, и мороз по коже. Тогда все было натурально, а сейчас что-то изменилось. Да, теперь ты играешь лучше, чем раньше. Прогресс налицо. Только вот острота куда-то делась. А без нее харизма не та, нечем зрителя цеплять.
– Вы думаете?
– А ты сам как считаешь? Почему тебя не снимают, Макс? – Самуилов не злорадствовал, напротив, искренне сочувствовал неудачнику.
– И что мне теперь делать? – выдавил из себя Максим.
Он чувствовал себя преступником, которого давно должны были осудить на долгий срок, но вынесли приговор только сейчас.
– Не знаю. Мне некогда. – Самуилов похлопал его по плечу и поспешил к съемочной площадке.
– Зайти на недельке? – с сарказмом спросил Максим.
Режиссер остановился, повернулся к нему, улыбнулся, призвал на помощь все свое терпение и человеколюбие, потом ответил:
– Давай лучше через годик. У нас в планах новый сериал.
Логика появления этих денег проста как дважды два. На прошлой неделе в больницу с черепно-мозговой травмой попал заместитель главы городской администрации, а сегодня Серб выкатил на кон кругленькую сумму. Не захотел Любашин делиться с ворами, вот и угодил под раздачу. Судя по всему, после удара по голове разум чиновника прояснился, поэтому сегодня Серб в игре.
Ему, как и Вильяму, пришел туз. Но не к десяти, а к одиннадцати очкам. Перебор.
Основной банк сорвал не Вильям, но и ему кое-что перепало. Деньги есть, можно играть. А Серб на мели, в тяжких раздумьях. Сидит за стойкой и нервно курит, закрыв сигарету пальцами. Вильям просто не мог обойти его стороной.
– Как там Георгий Степанович поживает? – не особо скрывая насмешку, спросил он.
Серб люто зыркнул на него, но Вильям выдержал этот взгляд. Он и сам в свое время срок мотал, знал понятия. А если вдруг Серб за нож схватится, так Вильям уложит его с одного удара. И войны он не боялся, потому как за ним была сила.
– О чем разговор?
– Да о том, что кое-кто переборщил. Зачем сразу по голове?
– Да, можно сразу в голову, – заявил Серб. – В упор.
– Угрожаешь? Учту.
– Нарываешься?
– Нет, хочу сказать, что ты не прав, Серб.
– Свою подружку воспитывай. – Вор усмехнулся.
– Это ты о чем? – хмуро спросил Вильям.
– С кем она там замутила?
– Не твое дело!
– Или она только у тебя в койке?.. За час или за два берет?
– Ты!.. – Вильям шагнул к вору, но тот сам рванул ему навстречу.
– Ша, фраер! – прошипел Серб. – Бакланить на вокзале будешь. После толковища. Ты знаешь, как это бывает.
Вильям заскрипел зубами. На воле он еще мог сломать Серба, но есть места не столь отдаленные. Там Серб очень быстро обоснует неправоту Вильяма. Достаточно будет сказать, что Марго проститутка, а он живет с ней, целует ее в губы. За решеткой свои законы, а в них столько бурелома! Было бы желание, а затравить можно любого.
– Еще слово про Марго!.. – сквозь зубы процедил Вильям.
Серб презрительно фыркнул, толкнул его плечом и направился на выход. Вильям с ненавистью смотрел на него.
«Если не урезонить этого поганца, то рано или поздно он предъявит мне счет. Все будет по его воровскому закону. Может, заказать Серба, пока тот не распоясался? Или сначала с Востровым перетереть? Отношения у нас, мягко говоря, напряженные, но Серб – наш общий зуд в заднице, который очень скоро может перерасти в настоящий геморрой», – раздумывал он.
– Ты хоть понимаешь, на что меня толкаешь? – спросил Елецкий.
Тон его казался жестким, но коньяк, который он выставил, пился мягко. Это обнадеживало. Если генерал предложил выпить в своем кабинете, значит, шанс на успех есть.
– А что, мне тридцать девять лет, по возрасту еще подхожу.
– По возрасту до тридцати пяти, если что. Медкомиссия, аттестация. Это раньше кого попало брали.
– Я никогда не был кем попало.
Максим помнил, как впервые увидел Елецкого.
Он с новенькими лейтенантскими погонами на плечах зашел в кабинет начальника ОВД и отрапортовал:
«Курсант Юрьев прибыл для прохождения дальнейшей службы».
Максим тогда сразу поправился, но подполковник Елецкий только усмехнулся. Дескать, правильно говоришь, лейтенант. Для меня ты еще курсант. Учиться, учиться и учиться, как завещал один очень неглупый человек. Сейчас Елецкий уже генерал-майор, а Максим даже до простого майора не дослужился.
– Ну вот, уже надулся. Обижаться в нашем деле нельзя.
– Я же не прошусь в Москву.
– Да, в Ковалеве тоже люди живут. Но и ты человек, хотя и актер. Хорошо подумал?
Максим едва удержался от искушения взять время на размышление.
– Хорошо подумал, твердо решил.
Такое решение далось ему нелегко. С вольных хлебов залезть в тесную портупею службы – это как в прорубь из теплой постели нырнуть. Но Максиму нужно было вернуть себя в эту реку, хлебнуть живой водицы, вновь обрести ментовскую закалку. Втянуться в ритм, привести себя в чувство, шагнуть вперед.
Да, будет непросто. Прежде всего в моральном плане. Все-таки тридцать девять лет, а капитан. Его ровесники уже в полковниках ходят, а кто-то и генеральские погоны примеривает.
– Ну, если твердо… – Елецкий не договорил.
Он выпил с Максимом, спрятал бутылку в шкаф, велел ждать, пожал руку на прощание и провел гостя к двери.
Чутье подсказывало тому, что ждать придется недолго.
