Книга: Нефритовая орхидея императрицы Цыси
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

1855 год
— Ань Дэхай! Где этот бездельник? — Цыси сердито топнула ножкой.
С переводом в третий разряд наложниц Ланьхуа присвоили новое имя. Император собственной рукой подписал указ красными монаршими чернилами.
Теперь Орхидея звалась Цыси. Она поселилась в Западном дворце, и число ее служанок было почти так же велико, как у императрицы. Она могла тратить сколько угодно. Император баловал свою любимицу, засыпал подарками. У нее было все, чего ни пожелаешь. И все-таки она была никем. Не только император, но даже его супруга, добродетельная и благонравная императрица Цыань, могли в любой момент разжаловать ее или отрубить голову. Этот факт не давал Цыси покоя и ранил ее самолюбие.
Сяньфэн по-прежнему был неравнодушен к служанкам и иногда обращал взор на других наложниц. Цыси прикладывала все силы, чтобы отвадить его от утех на стороне, но пока это ей плохо удавалось.
— Ань Дэхай! — визгливо крикнула Цыси, и перепуганные служанки бросились за евнухом.
Они уже знали, что в таком состоянии помочь ей мог только Ань Дэхай.
— Я здесь, госпожа. — Едва переводя дыхание, он придержал толстый живот и упал на колени.
— Сколько можно посылать за тобой? Что ты узнал? Да встань же, толстый бездельник, потом будешь поклоны бить.
Она очень изменилась за последний год. Взгляд стал жестче, осанка увереннее, платье роскошнее, украшения дороже и изысканнее. Из скромной наложницы она превратилась в госпожу, обрела богатство и влияние, но утратила покой.
О, как горевала она иногда о своем тихом павильоне, где никто ей не завидовал, где не приходилось ежеминутно бороться с целым двором за свое положение.
К счастью, Сяньфэн курил опиум, и Цыси тоже пристрастилась к зелью. Ему нравилось, как она выпускает дым замысловатыми колечками, похожими на фигурки животных, — этому искусству ее еще в юности научила наложница ее отца, большая мастерица на всякие затеи. Одурманенный опиумом, император слабел, терял волю, и Цыси могла делать с ним все что угодно.
Ужасно было другое: императрица Цыань страшно на нее сердилась за это. Сяньфэн совершенно забросил дела, казна опустела, а еще это ужасное восстание. Тайпины захватили половину Китая, народ голодает. Отец Цыси умер, не пережив позора, когда тайпины вторглись в его провинцию, и она горько рыдала, получив из дома письмо: она любила отца и была очень близка с ним. Она пыталась, и не раз, внушить императору, что нужны жесткие меры против восставших. Однажды он просто промолчал, а второй раз выгнал ее из покоев и велел как следует наказать Цыси. Счастье, что императрица вступилась.
Милая Цыань, такая кроткая и снисходительная, заслонила ее от гнева императора. Цыси даже любила ее по-своему — особенно за то, что та бездетна. У императора до сих пор не было наследника. Впрочем, как шепнул ей приближенный евнух Ли Ляньин, Сяньфэн давно уже болен скверной болезнью и просто не может иметь потомство, а императрица, зная о его недуге, не желает делить с ним ложе. Сам он об этом не сильно горюет. А вот ей, Цыси, есть о чем беспокоиться.
Заботы, заботы сутки напролет, и никакого отдыха. Только и жди, что его непостоянное величество заведет себе новую любимицу. И хотя медальон с орхидеей все еще при ней, расслабляться не стоит.
Цыси подняла руку и сжала прохладный диск. Она знала на ощупь каждый его изгиб, каждую линию. Прикосновения к медальону успокаивали, помогали мыслям обрести ясность, придавали уверенность. Она погладила медальон и, как всегда, успокоилась.
— Подойди и расскажи, что узнал.
— Его величество уехал в Летний дворец, и подлец Ли Юйгуй с ним. Значит, император снова будет вести себя невоздержанно. — Евнух от усердия таращил глаза.
— Это меня не беспокоит, пусть волнуется лекарь, — отмахнулась Цыси. — Я о другом: что болтают при дворе? Только это сейчас важно.
— О, госпожа, — немедленно погрустнел Ань Дэхай, — князь И, а также князь Цин все время говорят, что вы специально пристрастили императора к опиуму. Лжецы! Весь двор знает, что его величество давно не может прожить без дьявольского зелья. Но эти интриганы хотят убедить императора избавиться от вас. А его светлость Цзай Юань, любимый племянник императора, нашептывает придворным, что вы не даете его величеству заниматься делами, вовлекая его в блуд. А еще он разузнал о той служанке, которую утопили в колодце на прошлой неделе. И о той, что жестоко избили палками после того, как император оказал ей свою милость, так что бедняжка потом повесилась… — Заметив недовольное выражение на лице своей госпожи, он тотчас поправился: — Бесстыжая повесилась.
— Подлые псы! Они сами не могут помочь императору и все валят на меня! — Цыси нервно шагала по комнате. Брови ее сошлись в одну строгую линию, лицо было одухотворенным и сосредоточенным. — Неужели самим нельзя расправиться с мятежниками? Дармоеды! Льстецы! Только и знают, что выклянчивать должности и подарки.
— Прошу прощения, госпожа, но ходят разговоры еще об одном предмете.
— Что еще? — остановилась Цыси.
— У императора до сих пор нет наследника. Императрица Цыань бесплодна, а здоровье его величества сильно подорвано. На кону судьба династии, — вкрадчиво проговорил Ань Дэхай.
— Наследник! О чем я раньше думала? — Цыси впилась взглядом в своего слугу, и ее лицо озарилось зловещим светом. — Я могу стать императрицей, и тогда ни Цыань, ни князья не будут мне помехой! Но как это сделать? Способен ли Сяньфэн иметь детей? — Она помрачнела, подобрала подол расшитого орхидеями платья и, позвякивая бусинами в прическе, уселась в любимое кресло — подарок императора. — Сколько лет прошло с тех пор, как он сошелся с первой наложницей, и за все эти годы у него родилась лишь дочь!
— Я слышал от придворного лекаря, что скверная болезнь, которой хворает его величество, могла лишить его янности, — прошептал Ань Дэхай.
— Да, в последнее время без снадобий и опиума он уже ни на что не способен. Но лекарь не должен об этом болтать. — Она легонько стукнула евнуха веером по макушке. — Что князья говорят о наследнике, каковы их планы?
— Хотят обязать императора решить этот вопрос в возможно короткое время.
— Но если императрица, по всеобщему признанию, бесплодна, ей придется назначить наложницу для столь важного дела, — задумчиво проговорила Цыси. — А в последнее время из-за всех этих сплетен, будто я травлю повелителя опиумом, она не очень-то милостива ко мне. Надо что-то придумать. Наследника должна родить я!
— Вы правы, госпожа, но как это сделать?
За последний год Ань Дэхай сильно растолстел. Его платье могло бы сравниться с нарядами первых вельмож, пальцы унизывали дорогие перстни. Карьерный взлет покровительницы явно пошел ему на пользу. Теперь ему было непросто опускаться на колени, а уж вставать и подавно. Приходилось звать служанок, чтобы те поставили толстяка на ноги.
— Я должна подумать.
Цыси обвила пальцами драгоценный медальон и погрузилась в оцепенение. Шли минуты, Ань Дэхай вздыхал и тихо переваливался с одного колена на другое.
— Достань мне яд.
Задремавший Ань Дэхай встрепенулся и с испугом взглянул на госпожу. Она сидела все так же неподвижно, и евнух подумал, что ему померещилось. Но едва он собрался снова прикрыть глаза, как раздался тот же бесцветный голос:
— У яда должен быть едва уловимый аромат.
Цыси улыбнулась легкой улыбкой и погладила любимый медальон. Ань Дэхай знал, что эту безделицу ей подарила та самая ведьма, которую он привел во дворец студеной зимней ночью. И еще он заметил, что самые безжалостные планы приходили в голову его госпоже именно после таких поглаживаний медальона. Иногда Ань Дэхаю казалось, что, соединив свою кровь с кровью ведьмы, Цыси напиталась ее коварством.
За последний год столько хорошеньких служанок, привлекших внимание императора, были замучены, изуродованы и убиты по приказу наложницы Цыси, что стены Запретного города давно бы зарыдали от такого злодейства, если бы могли. Ань Дэхай сам побаивался свою повелительницу и в последнее время все чаще подумывал о бегстве. Богатство и влияние уже не казались ему столь привлекательными, как прежде. Но, увы, он слишком боялся умереть от яда в собственной постели даже за стенами Запретного города. Руки Цыси теперь простирались далеко за его пределы.
Сейчас дело принимало и вовсе скверный оборот. Ань Дэхай рискнул спросить:
— Кого вы хотите отравить, госпожа? Неужели?.. — Произнести имя он так и не решился.
— Никого, болван! — Цыси весело поднялась из кресла и взяла с подноса ранний персик. — Это только средство заслужить милость императрицы. Но, прошу, сделай это побыстрее — время не ждет. А мне пора на репетицию. Его величество хочет поставить новую оперу и сам исполнит небольшую партию. Я обещала помочь ему разучивать арии.
Поправив орхидею в прическе, она легким шагом вышла из покоев. Сейчас Цыси казалась нежным цветком, чистым и безобидным.
Держа золотой поднос, Цыси приблизилась к императрице. Цыань, сидящая в окружении придворных дам, приветливо, как всегда, улыбнулась фаворитке мужа. Цыси, живая, веселая, обаятельная, с озорными искорками в глазах, нравилась ей даже несмотря на то, как усердно завистливые языки принялись клеветать на бедняжку. Но несчастных тоже можно понять. В гареме его величества сотни девушек. Каждая мечтает о внимании, каждая с замиранием сердца надеется, что вот сегодня император откроет заветную шкатулку и достанет жетон с ее именем. Некоторые так и умирают, не дождавшись счастливого часа. Если первым умрет повелитель, тоже радости мало: наложницы императора не могут выйти замуж даже после его смерти, так и чахнут в Запретном городе.
— Благодарю, дорогая. — Цыань ласково кивнула Цыси.
— Ах! — Цыси взмахнула рукавом, взяла в дрожащую руку маленькую фарфоровую чашечку, куда только что налила чай, и поднесла ее к лицу.
— Что случилось, тебе нехорошо?
Императрица была на год младше Цыси, но покровительственный тон и показная забота об окружающих давно стали для нее естественными.
— Ваше величество! — Цыси побледнела, ее хорошенькое личико с живыми выразительными глазами стало по-детски испуганным. — Запах миндаля! Я знаю его. Вы не должны пить этот чай!
Голос драгоценной наложницы дрожал. Она сделала маленький глоток из чашки и поспешила на террасу.
Вокруг зашуршал шелк, раздались взволнованные крики, распахнулись двери, вбежали евнухи и служанки, явился начальник дворцового департамента, за ним начальник департамента кухни, а следом еще тот, что возглавлял департамент сервировки. Чашку и чайник под охраной евнухов понесли главному лекарю.
Цыань была напугана. Кто хотел ее убить? У нее нет врагов. Разве что сам император? Ему нужен наследник, а она бездетна. Или его приближенные сплели заговор, чтобы избавиться от нее. Да, это мог быть Цзай Юань, любимый племянник императора. Сяньфэн очень слаб, и в случае его смерти Цзай Юань вполне мог бы претендовать на престол. А она, Цыань, лишь незначительная помеха на его пути.
А может, это кто-то из наложниц? Нет, они бы не посмели, ведь за такое любая из них немедленно будет казнена мучительной казнью тысячи порезов. Нет-нет, это кто-то из приближенных императора. От страха у Цыань потемнело в глазах, ее охватила слабость. Едва живую императрицу отнесли в опочивальню, куда немедленно пригласили придворного лекаря.
— Кто здесь? — слабым голосом спросила императрица, вглядываясь в сумрак спальни.
— Это я, ваше величество, Цыси. Простите меня, я пришла узнать о вашем самочувствии и решила поберечь ваш сон.
— Спасибо тебе. Ты спасла меня сегодня, я этого не забуду. — После сна императрица обрела силы. В конце концов, могла произойти ошибка, и яд предназначался вовсе не ей, малодушно утешала себя добродетельная Цыань. — Позови Юби. Пусть подаст шкатулку с драгоценностями, я хочу кое-что подарить тебе. Знаю, ты любишь жемчуг. Надеюсь, это ожерелье придется тебе по вкусу. — И она протянула склонившейся в поклоне Цыси длинную нитку отборного жемчуга.
— Вот мы и опять подруги.
Поглаживая медальон, Цыси наблюдала за тем, как плещутся золотые рыбки в императорском пруду. Она прогуливалась по саду в сопровождении верного евнуха и нескольких служанок. После вчерашнего происшествия у Цыси было прекрасное настроение. Она то и дело что-то напевала своим дивным бархатным голосом.
— А теперь пригласи ко мне Ли Ляньина, пора нам подружиться.
Лицо Ань Дэхая немедленно помрачнело, а в глазах зажглась ревность. Ли Ляньин, приближенный евнух императора, самый влиятельный человек во дворце, и если Цыси заручится его поддержкой… Ань Дэхай вздохнул: обсуждать приказы Цыси не приходилось, в последнее время она сделалась нетерпелива и скора на расправу. Еще выдумает, что он украл у нее подарок императрицы, и снесет ему голову. Ань Дэхай зашептал молитву и поспешил на поиски Ли Ляньина.
— Приказ императора! — возвестил торжественный голос.
Со дня несостоявшегося отравления императрицы Цыань прошло не больше месяца.
Доверенный евнух императора Сяньфэна вошел в залу и, упав на колени, протянул Цыси табличку с приказом императора. Цыси покинула свое кресло, приблизилась к евнуху, опустилась на колени и приняла приказ.
— Госпожа избрана стать матерью наследника престола! — благоговейно проговорил Ли Ляньин, и все, кто был в зале, склонились.
Цыси распрямилась. В ее взгляде было торжество, уверенность и что-то еще, неуловимое, но пугающее. Ань Дэхай испытал знакомый трепет и еще раз подумал об увольнении со службы. Оставаться во дворце становилось опасно. Пожалуй, и богатство не стоит того — с отрубленной головой ему ничего не понадобится.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9