Глава 4

Некоторое время после того памятного визита «куда надо» я ходил как в тумане. Мне казалось, что все, кто меня окружает, смотрят на меня как-то особенно: пристально, с нескрываемым подозрением и одновременно с надеждой – на спасение от чего-то очень страшного и кровожадного. «Спокойно, доктор, – внушал я сам себе. – Это точно не паранойя. Больше похоже на мегаломанию. Вот обуяет тебя пресловутая мания величия и будешь ходить с закинутым профилем. В собственной же клинике и поставят на учет».

Но шутить хотелось все меньше и меньше. Дело, которое мне поручили, – по-настоящему серьезное и опасное. Перспектива остаться именем на бронзовой табличке у входа на кафедру была более чем реальной. Надо собраться, определиться с тактикой, задействовать все доступные механизмы, прежде всего память и внимание.

За годы врачебной практики я сделал для себя один важный вывод. Чтобы улучшить память, нужно внимательно следить за ее повседневной нагрузкой. Она, родная, очень нежна и потому избирательна: оставляет в своих «закромах» только то, что действительно важно, и безжалостно избавляется от всяческого «хлама». Чем больше мы заваливаем свой мозг ненужной информацией, тем сложнее ему работать, тем больше времени нужно, чтобы отдохнуть, избавиться от инфоперегруза. А это чисто ночная работа. Может так случиться, что в один «прекрасный» момент вашему организму, чтобы очистить рабочие «файлы», не хватит не только положенных восьми часов сна, а потребуется пятнадцать-двадцать часов. А кое-кому, особенно увлеченному бесцельным сидением за компьютером и телевизором, может и суток не хватить. И придется тогда этому несчастному впасть в пожизненную спячку или продолжать жить, но – полностью закрытым для новой, по-настоящему полезной информации. Память-то перегружена. Придя к такому выводу, я резко оградил себя от влияния всякого рода медиа, вымещающих на мне свою профессиональную ретивость. Практически перестал «бродить» по сайтам и смотреть сериалы. К своему несчастью, после смерти жены я отчасти вернулся к ежедневному сидению перед телевизором. Но – только для того, чтобы не одуреть от одиночества и мрачных мыслей. В эти минуты я включаю настолько мощные фильтры, что практически не слышу, что мне сливают СМИ. И еще… я очень надеюсь выкарабкаться из этого состояния, поскорее бы…

А вот кто действительно страдает этой самой мегаломанией (манией величия), так это мой невидимый, пока невидимый оппонент. Хотя, почему невидимый? Вот он, на фото из досье: по-своему привлекательное лицо, не молодое, конечно, но и не такое уж старое. Гуру никак не тянет на свои шестьдесят пять, выглядит явно моложе. Что это – грим или пластика? Надо будет выяснить. Благородная седина, волосы волнистые, красивые, средней длины, по моде зачесаны назад. Изогнутые брови, тонкий, прямой, почти античный нос с классической горбинкой, большие бесцветные глаза. Аккуратные усы и бородка. Даже на фотографии его взгляд притягивает и пугает. И – ничего из знаменитой теории Ломброзо: ни выдающихся надбровных дуг, ни массивной челюсти… Не знай я, о ком идет речь, сказал бы, что передо мной священник, философ прошлого века или современный олигарх, сохранивший свои молодецкие замашки до седых волос.

Кто ты такой, Королев Артур Дмитриевич? И как с тобой бороться?

Я дождался, пока засвистит мой любимый чайник, заварил «остатки былой роскоши», китайский красный чай Пуэр, привезенный когда-то Людмилой из Таиланда, и отправился в комнату. Сел в кресло напротив выключенного телевизора, сделал первый, самый приятный глоток.

Надо сказать, что из всех чаев красный – наверное, самый полезный. Конечно, так можно говорить о многих сортах, и почти всегда это будет правда, но мой напиток, ко всему прочему, проверен горьким опытом. Еще когда страшная болезнь только-только подкрадывалась к Людмиле и первые боли не вызывали особых опасений, она, видимо, чисто интуитивно потянулась к красному чаю. Словно по какому-то знаку свыше, она привезла именно его и стала регулярно пить на ночь. Боли в желудке исчезли практически сразу и очень долгое время совсем не давали о себе знать.

Это потом мы прочитали об удивительных свойствах этого напитка: регулировании уровня холестерина, улучшении пищеварения и функционирования печени и, самое главное, – противораковом действии…

Я постарался прогнать от себя грустные мысли и сосредоточиться на чтении.

Биография моего «подопечного» начиналась не как у всех нормальных людей: родился тогда-то, там-то, в семье таких-то. Артур Дмитриевич буквально выныривал на свет божий уже в довольно зрелом возрасте, двадцати трех лет от роду. Более ранних сведений о нем не смогла добыть даже всемогущая контора. То ли их не было вообще (а так иногда случается), то ли они с каким-то непонятным пока умыслом были здорово законспирированы. Вот тебе, доктор, и первая загадка.

В семьдесят четвертом году Артур легализовался в списке строительного отряда, работающего на участке только что широко объявленной по всей стране Байкало-Амурской магистрали, конкретно – в районе Нового Ургала. С этого времени, согласно документам и ведомостям, жизнь Королева А. Д. стала обретать реальные физические и географические очертания.

Вот один из документов.

Несла́бо. Только появился в коллективе и уже такое высокое доверие. Мало того! Вот показательный факт – решение общего комсомольского собрания включить Королева А. Д. в состав делегации на очередной, XVIII съезд ВЛКСМ.

Я допил красный чай, с сожалением посмотрел на пустую чашку: заварить еще или не надо? Решил – не надо, меру надо знать во всем, даже в удовольствии. Подошел к окну, закурил. Вереница машин мрачным потоком ползла в направлении МКАД. Рабочий день давно закончился, но люди только сейчас выбрались из офисных закоулков столичного центра, чтобы обреченно влиться в новую, более широкую красно-белую реку, текущую за город.

Мысли опять обратились к досье.

Что это? Стремление во что бы то ни стало сделать головокружительную карьеру или тонкий план внедрения? Что, если наш Гуру – иностранный шпион? Все может быть – активный, знает английский, умеет войти в доверие…

Не исключено, что такое упорство – результат неправильного воспитания или детской фобии. Если ребенку с первых лет внушать, что он – особенный или, наоборот, – никуда не годный, то он будет себя вести так, чтобы доказать, что родители не ошибаются, или – что они слишком плохо о нем думают. Но в нашем случае это всего лишь психиатрическая гипотеза – о детстве и отрочестве нашего «пациента» мы ничего не знаем. Значит, одна из основных моих задач при личном контакте – выведать что-нибудь «из раннего» тов. Королева А. Д.

Я вернулся к чтению.

До XVIII съезда наш герой на БАМе не доработал – в самом конце семьдесят седьмого рассчитался и, ко всеобщему огорчению, уехал, имея на руках идеальную характеристику кандидата в члены КПСС и, вероятно, кое-какие сбережения.

Новым местом работы Королева стал НИИ при Калининском государственном университете. Вот справка с места работы. Одновременно – учеба на заочном отделении гуманитарного факультета. Та-а-ак. Картина в общем-то предсказуемая. Младший лаборант, помощник декана по воспитательной работе, член комитета комсомола. Грамоты, поощрения, поездка в Болгарию…

А вот и личная жизнь. В начале восьмидесятых Королев женился. Но семейная жизнь не сложилась. Через три года супруги расстались, похоже, без взаимных претензий. Или все-таки таковые были?

НИИ закрылся в начале девяностых. Сотрудники разбежались в поисках хлеба насущного. Компартия тоже оказалась не у дел. Бедный Королев… Как же ты жил в это время?

Вот справка об оформлении ПБОЮЛ. Значит, пытался заняться мелким бизнесом. Та-ак, копии налоговых документов – все по мелочи. Но платил исправно… вплоть до девяносто седьмого года. Здесь ниточка мелкого спекулянта Королева обрывается. Что-то случилось.

За окном окончательно стемнело. Не знаю почему, но свет в комнате включать совсем не хотелось. Вполне хватало отблеска электронного циферблата часов. Да и думалось так лучше.

Я собрал уже проштудированные листы в отдельную пачку, постучал торцами по столу, выравнивая. Потянулся за сигаретами. И в этот момент отчетливо услышал звук открывающегося дверного замка. Моего замка.