Глава 3

За машиной, в которой неизвестные везли Леонида, я старалась держаться так, чтобы остаться незамеченной. Поначалу мне это удавалось, движение в городе в это время было достаточно плотным, и отставать и прятаться в веренице машин не составляло особого труда. Но когда похитители выехали за городскую черту, маскироваться стало труднее.

По дороге я размышляла, что могло стать причиной такого поворота событий и куда, собственно, везли Леонида. Ответ на последний вопрос появился, когда мы выехали на дорогу, ведущую к Кумысной поляне. Это живописное место привлекало не только дачников, владельцев традиционных шести соток, но и криминальных личностей, облюбовавших поляну для своих стрелок и разборок.

Какое отношение мог иметь Ставинский к тарасовскому криминальному миру? Он владелец магазина, бизнесмен, значит, ему по неписаным законам российского бизнеса полагается «крыша», и он должен ее оплачивать. Вероятно ли, что Леонид отказался платить дань? Вполне. Еще встречаются такие бизнесмены, которые из принципа посылают наезжающих на них братков по известному адресу, но те не отстают от своей жертвы до последнего. Что, если они решили припугнуть Леонида? Или его ждет кое-что похуже?

С другой стороны, если Ставинский причастен к краже денег Мирославы, то его могли схватить именно из-за этого. Криминальным авторитетам стало известно, что один из тарасовских бизнесменов хапнул у другого кругленькую сумму. Что обычно следует в подобных случаях? Правильно, экспроприация экспроприаторов. Возможно, сейчас разыгрывался именно этот сценарий.

Пока я рассуждала сама с собой, BMW свернул в сторону дачного поселка. Пришлось увеличить дистанцию, потому что иначе моя машина могла привлечь к себе внимание, и ехать совсем медленно. Наконец BMW остановился у одной из дач, которую окружал темно-синий забор. Так, объект установлен, теперь надо подумать, куда спрятать свою «девятку». На мое счастье, у въезда в поселок стояло несколько развесистых старых деревьев, среди них я и укрыла свою машину. Но сначала сбросила туфли-лодочки и надела удобные кроссовки – я всегда держу их в машине на случай, если придется преследовать преступников, как сегодня. На шпильках по пересеченной местности это делать весьма затруднительно. Волосы я собрала и закрепила на затылке заколкой, чтобы не мешали.

К нужной даче я двинулась, держась поближе к деревьям. Вот и темно-синий забор, деревянный и довольно ветхий. Я обошла его по периметру, прикидывая, откуда лучше проникнуть на территорию дачи. Удобнее всего это сделать со стороны, противоположной фасаду дачи, тем более что она почти примыкала к забору. Мне не составило большого труда отодрать пару досок. Путь был открыт, однако еще некоторое время я постояла, прислушиваясь и присматриваясь к тому, что происходило на территории дачи. Там было на удивление тихо. Машина стояла около ворот, во дворе никого не было. Скорее всего, бандиты были вместе с пленником, то есть Леонидом. Сколько, кстати, их могло быть? Не более трех, так как больше четырех человек в машине не поместится.

Ну, хватит задавать вопросы, надо делом заниматься. В дом я решила пока не соваться, да и вряд ли Ставинского поместили именно туда, гораздо вероятнее, что он в сарае… Да, но на этом участке сараев было два. Нужно было уточнить, в котором из двух держат пленника. Я еще немного постояла, спрятавшись за дерево. Во дворе было тихо. Скорее всего, в доме никого нет. Бандиты могли бросить Леонида, а сами… Но куда они могли деться с территории дачи, если машина стоит здесь? Значит, он тоже здесь. Ладно, здесь так здесь. Посмотрим, кто кого.

Я осторожно подошла к первому сараю и взялась за ручку двери. Она неожиданно отворилась, и я смогла рассмотреть, что скрывалось внутри. Там валялись пустые банки и бутылки, покрышка от машины, какие-то ящики и коробки. Больше ничего, то есть никого. Надо переходить к другому сараю.

Его дверь, в отличие от первого, была заперта. Я подергала ее – безрезультатно. Ничего, я и не такие двери открывала, не привыкать. Я вытащила связку отмычек, выбрала одну из них и поковыряла в замке. Готово, дверь открылась. Внутри царил полный порядок, стояло несколько лавок, ведро, лежал свернутый шланг для полива. В полу виднелось квадратное отверстие с ручкой, наверняка погреб. Я обернулась и выглянула во двор, но ничего подозрительного не заметила. Тогда я подошла к крышке погреба и попробовала ее открыть. Ничего себе! Из какого материала она сделана, из чугуна, что ли? Я снова потянула ручку вверх. Да, Таня, силенок у тебя явно не хватает, мало каши ешь и ленишься качать мускулы. Надо будет восполнить этот пробел. Не таскать же с собой домкрат, хотя в данном случае и он не помог бы.

Я встала на колени и наклонилась к крышке.

– Леонид! Леня! – вполголоса сказала я.

Ответом мне была тишина. Тогда я постучала кулаком по крышке и позвала громче:

– Леонид, ты здесь?

Я снова постучала по этой словно заколдованной крышке. Наверное, я все же слишком увлеклась и потому не сразу услышала шорох позади себя. Я только успела повернуться вполоборота и в ту же секунду почувствовала резкую боль. Больше я ничего не запомнила.

Сознание возвращалось ко мне постепенно. Сначала я открыла глаза, но, кроме темноты, ничего не увидела. Адски болела голова, просто разрывалась на части. Я попыталась сесть, но тут же со стоном повалилась обратно.

– Таня! Наконец-то! – услышала я знакомый голос. Голос Ленчика.

Интересно, что он имел в виду? Что мы оказались вместе в каком-то погребе у неизвестных типов? А может быть, ему это как раз очень хорошо известно и в неведении остаюсь только я?

– Леня, где мы и что все это значит, ты можешь мне объяснить? – На этот раз мне удалось сесть, и вполне уверенно.

– Танечка, я очень рад тебя видеть!

– Это понятно, – я принялась ощупывать шишку на затылке, – но я о другом. Какого черта тебя схватили и приволокли в этот погреб?

– Если бы я только знал!

– Ты хочешь сказать, что не имеешь ни малейшего понятия, кто эти типы и что им от тебя надо?

– Да, Таня, именно так.

– Ну, знаешь… А вот у меня есть на этот счет кое-какие догадки и объяснения. Хочешь послушать?

– Давай, – произнес он каким-то неопределенным тоном, из чего я сделала предварительный вывод, что мои подозрения о его причастности к ограблению Мирославы не вполне лишены оснований.

– Так вот, – начала я, – все очень просто. Ты снял деньги со счета Мирославы Поздняковой – надеюсь, она тебе известна?

Поскольку мы беседовали в темноте, я не видела ни выражения его лица, ни жестов. Он промолчал.

– Значит, известна. – Я постепенно утверждалась в правоте своей версии. – Как ты это сделал, уже другой вопрос. Часть денег ты потратил, чтобы отправить жену отдыхать за границу. Как распорядиться остальной суммой, ты, видимо, еще не решил. А эти типы, как я предполагаю, прознали, что ты теперь богатенький Буратино, и решили вытрясти из тебя денежки. Для чего и привезли тебя в это очаровательное место. Ну как, что скажешь? Молчишь. А знаешь, почему ты молчишь? – спросила я его и сама ответила на вопрос: – Да потому, что все, что я только что рассказала, истинная правда и тебе нечего возразить, ведь так?

– Таня, – изменившимся голосом произнес Леонид, – да я молчу, потому что в себя не могу прийти от твоих слов! О чем ты вообще говоришь, какое воровство? Какие деньги я украл у Поздняковой? Я ведь…

– Так ты знаешь Мирославу? – прервала я его.

– Ну да, знаю. Но почему из этого следует, что я украл ее деньги? И потом, скажи на милость, как я мог их украсть?

– Мирославу ограбили виртуально, то есть сняли почти весь капитал с ее электронного счета в банке.

– Господи, Таня, я ровным счетом ничего не смыслю в компьютерах.

– Для тебя это необязательно, нанял умелого компьютерщика, да и все дела.

– Таня, но зачем мне это делать, ты можешь объяснить? Всегда есть мотив. У меня-то он какой, по-твоему?

– Очень просто. Вы с Мирославой работаете в одном бизнесе, другими словами, вы с ней конкуренты. Ограбление – очень удобный способ свалить, как говорится, конкурента.

– Нет, ты не понимаешь, что говоришь. Во-первых, мы с Мирославой не конкуренты. Да, у нас магазины схожие по ассортименту, но далеко не идентичные. Позднякова предлагает стоматологический инструментарий, а я – аппаратуру и оборудование, например, стоматологические установки, стерилизационные боксы и прочее. Вообще, если на то пошло, я собирался завязывать с этим делом, планировал продать магазин и открыть другой. Хочу торговать рыболовными принадлежностями. Я уже и название придумал: «Все для рыбалки». Ну как, звучит?

– Еще как звучит! – хмыкнула я, но Леонид, похоже, не заметил иронии в моем голосе.

– Ладно, Леня, предположим, – продолжила я. – Но ты же не будешь отрицать появление у тебя довольно внушительной суммы. Откуда она свалилась?

– А-а, ты об этом. Могу объяснить. Просто я получил наследство.

– Ага, наследство. Сказочка для малых деток.

– Таня, – устало произнес Леонид, – все это легко проверить. Я готов представить все необходимые документы. Понимаешь, один мой предок перед самой революцией уехал в Штаты. У него было трое сыновей, но с ним поехали только двое. Третий брат остался, потому что его невеста ни за что не хотела ехать в Америку. Потом отец умер, и все свое состояние оставил сыну, который остался в СССР – это был мой дед. Он впоследствии тоже эмигрировал в Америку. Мы переписывались, я пару раз был у него в Оклахоме. И вот он отошел в мир иной и завещал свое состояние мне. Только бы выбраться отсюда… Таня, ты мне веришь?

– Скажи, а что это был за звонок там, в ресторане? И куда это ты так спешно собрался?

– Ах, это… это как раз по поводу наследства. Звонил адвокат и просил приехать для уточнения моих данных.

Я помолчала, переваривая информацию. То, что он рассказал, выглядело правдоподобно. Кроме того, по тону голоса Леонида я была готова поверить ему. Действительно, надо отсюда выбираться, и как можно быстрее. Надо искать новых подозреваемых. Внезапно меня посетила одна мысль.

– Послушай, – сказала я, – кто знал о том, что тебе привалило наследство?

– Моя семья, разумеется. Жена, отец…

– Понятно. И эти двое.

– Да я их первый раз вижу!

– Зато они как следует подготовились… Как правило, похищения происходят по наводке от своих, люди из близкого окружения наводят дружков либо сами принимают участие. 95 % подобного рода преступлений совершают охранники из собственной службы безопасности, родственники или прислуга.

– У меня нет собственной службы безопасности, она мне не нужна, я же не банкир какой-нибудь. И прислуги тоже нет. Таня, а ведь ты работаешь не в модельном бизнесе, я прав?

– Прав, – подтвердила я, – я работаю частным детективом. Позднякова наняла меня, она моя клиентка.

В это время сверху послышались шаги. Крышка погреба открылась.

– Эй, вы там, пара голубков, как самочувствие?

– Ой, вытащите меня отсюда! – плачущим голосом проговорила я. – У меня клаустрофобия, мне очень плохо.

– Чего у тебя? Какая там еще хрень? Говори русским языком!

– Я боюсь замкнутых пространств, а здесь еще и так темно. Ой, мне очень плохо, пожалуйста, помогите, я сейчас сознание потеряю. – Я натурально всхлипнула.

– Ей правда очень плохо, – поддержал меня Леонид.

– А ты молчи, олигарх! Че-то не очень торопятся тебя выкупать.

– Тань, ты была права, – зашептал Ленчик. – Действительно из-за наследства…

– Вы че там бакланите?

– Плохо мне очень! Помогите! – Я почти закричала.

– Нефиг было лезть не в свое дело! Ладно, щас лестницу спущу, потом придумаем, что с тобой делать. Может, на органы пустим, – задумчиво произнес он.

Ага, сейчас, размечтался! Скорее сам на органы пойдешь.

Вот в проеме показалась деревянная лестница, довольно шаткая. Это обстоятельство я обнаружила, когда начала подниматься. Ничего, мой вес она выдержит. Я вылезла из погреба, напустив на себя вид тяжелобольной. Наш надсмотрщик был долговязый и худой, почти что тощий. Это был совсем другой парень, не тот, который запихивал Леонида в машину. Ну, с ним-то я справлюсь. Пошатываясь, я сделала шаг в его сторону, но тут же увидела наставленный на себя пистолет.

– Куда прешь, больная? – мерзко ухмыляясь, спросил он.

– Мне бы на воздух, – захныкала я, – что-то с сердцем плохо. Когда сижу взаперти, я всегда…

– Ладно, щас будет тебе кислород. Пошла! Поплохело ей… – пробурчал он.

Мы вышли из сарая. Следя за мной, Долговязый забыл закрыть крышку погреба, и я все гадала, вспомнит он об этом или нет, и молила бога, чтобы не вспомнил. Но у него были свои планы на этот счет.

– Блин, крышку забыл закрыть!

На секунду Долговязый в нерешительности остановился, видимо, соображая, что же ему делать в сложившейся ситуации. Вероятно, он также прикидывал, насколько я опасна даже в обессиленном состоянии.

– Ты, – обратился он наконец ко мне, – пошла обратно в сарай. Надо фраера этого закрыть. Пошла, кому сказал!

Ага, сейчас, спешу и падаю. Я резко прыгнула на него, уловив момент, когда на мгновение ослабил бдительность. Мне этого мизерного промежутка времени хватило, чтобы в прыжке выбить у Долговязого пистолет и отключить его еще одним ударом. Пистолет я забрала как трофей, он наверняка мог мне пригодиться.

Теперь надо сообщить Кирьянову. Нет, надо сообщить Леониду, что путь наверх свободен, пусть выбирается. Я на секунду заскочила в сарай и крикнула:

– Леня, вылезай! Путь свободен, наш тюремщик временно не у дел, вылезай, пока он не очухался.

– А как?

– Лень, ну ты как маленький, в самом деле! Ножками, как… Ах, черт! – Я только сейчас сообразила, что Долговязый убрал лестницу, когда я выбралась из погреба. Ничего, вот позвоню и вернусь за богатым наследничком. Надеюсь, что Долговязый к тому времени еще не придет в себя.

– Лень, подожди, я вернусь за тобой.

Я пулей перелетела двор и вбежала в дом. Проскочила маленькую прихожую или сени (прихожая больше подходит для городской квартиры), потом такого же размера кухню и очутилась в небольшой комнате. Я лихорадочно шарила глазами в поисках любого средства связи. Наконец на тумбочке я увидела чей-то сотовый. Только бы он был действующим! Мне повезло. Я набрала полковника.

– Киря! – заорала я. – Слушай, у меня на счету каждая минута. Нас здесь удерживают с целью выкупа. Выезжай с группой, Кумысная поляна, дачный поселок, дача за темно-синим забором. Быстрее!

– Кого это «вас»? – на редкость спокойно спросил полковник. – Вечно ты, Иванова, попадаешь, куда не следует…

– Киря, – снова закричала я, – у меня нет времени все тебе объяснять! Я сейчас занимаюсь одним расследованием, моего подозреваемого на моих глазах запихнули в BMW, – я назвала номер, – кстати, пробей его по базе. Я поехала за похитителями и…

У меня грубо выхватили сотовый и снова стукнули по голове.

На этот раз я приходила в себя гораздо дольше. Наверное, так и должно было быть: ведь если планомерно бить по одному и тому же месту – в данном случае это была моя многострадальная голова, – каждое последующее возвращение в реальность дается все труднее. Помимо головы, у меня ныло и ломило все тело.

– Леня, – позвала я, но мне никто не ответил.

Тогда я разлепила веки и рывком села. Хорошенькое дело! Оказалось, что у меня связаны руки и ноги, причем связаны очень крепко. Интересно, кто меня так связал? Хотя что за вопрос, это или Долговязый, или тот, кто затащил Леонида в машину, такой коренастый. Впрочем, может быть, есть еще и третий. А где я нахожусь? В какой-то комнате, но не в погребе точно, сижу на старом диване с продавленными пружинами. А Леонид куда делся?

Снаружи послышались шаги. Значит, я не одна. Ну естественно, кто же оставит меня без охраны, когда я выбила пистолет из рук Долговязого и отправила его в отключку. Стало быть, даже со связанными руками и ногами я представляю для бандитов опасность.

Дверь в мою темницу открылась, и на пороге показался тот, которого я про себя окрестила Коренастый.

– Куда вы дели Леонида? Что вы с ним собираетесь делать? Или уже сделали? – Не дав ему и рта раскрыть, я забросала его вопросами.

– Ну ты даешь, девка, – удивился он. – Связана по рукам и ногам, а туда же, допрос устроила, «почему» да «отчего». Ты б лучше сидела да молчала.

– Вот и развяжи меня!

– Ага, тебя развяжи, а ты набросишься, как на Костяна… Вот и делай людям добро… Сама же ныла, что не можешь в тесноте находиться. Он просьбу твою выполнил, вывел тебя на воздух, а ты его чуть на тот свет не отправила. Он еле жив остался.

– Да неужели? Что же ты такого хлипкого взял себе в напарники?

– Не твоего ума дело, сиди и молчи. Больно умная выискалась! Кого надо, того и взял, тебя забыл спросить.

Я немного помолчала, потом начала снова:

– Слушай, я есть хочу. Принеси чего-нибудь.

– Обойдешься, здесь тебе не ресторан.

– Так я и не прошу чего-то особенного. Согласна есть то, что вы сами едите.

– Нечего было лезть не в свое дело! Ты нам ваще все дела попутала, все из-за тебя переиначивать придется! – Он в сердцах сплюнул. – Какого хрена потащилась за нами?

– Потому что вы похитили человека. Вам светит очень серьезная статья.

– Ой, напугала, аж дрожу! Тебе сейчас о себе думать надо.

– А я всегда о себе любимой думаю, – как можно более спокойным тоном ответила я. – Однако думать только о себе и совсем не думать о других – это эгоизм.

– Чего еще? – скривился он. – Ты мне чего это втираешь?

– Просто я хочу облегчить вашу участь. Суд учтет ваше чистосердечное признание и раскаяние.

– Да ты совсем, что ль, того? – Он покрутил пальцем у виска. – Какой еще суд?

– Да ведь вас рано или поздно найдут. А статья, как я уже говорила, предусматривает до двадцати лет лишения свободы.

– Слушай, молчи давай. Ты вообще кто такая?

Вместо ответа я спросила:

– А где я нахожусь?

– У меня на даче, в гостях. Устраивает тебя?

– Вполне. Если ты мне еще принесешь попить…

Он молча вышел и через минуту вернулся с бутылкой минеральной воды.

– На, пей.

– У меня руки заняты. – Я покрутила связанными руками.

Он снял крышку и поднес бутылку мне ко рту. Напившись, я сказала:

– Благодарю.

– Не за что, – буркнул он.

– Скажи… – снова начала я.

– Слушай, заткнись, – вдруг грубо рявкнул он. – Достала уже своими вопросами!

– Только один вопрос! Скажи, где Леонид?

– Там, где ему положено быть, тебе-то что.

– Так он не здесь? – продолжала допытываться я.

– Нет, не здесь.

– Послушай, вам не удастся выйти сухими из воды.

– Чего-чего, из какой еще воды? Ты че несешь-то?

– Это образное выражение. А если сказать проще, то тебя и Толяна твоего все равно поймают, так что…

– Ха, пусть попробуют сначала! Никто не знает, где вы.

А вот в этом ты ошибаешься, Кирьянов уже знает.

– И не узнает! – угрожающе добавил он.

– А что вы с нами сделаете?

– А как сама думаешь?

– Вам лучше отпустить нас, пока еще не поздно.

– Ага, как бы не так! Вас отпусти – вы сразу настучите ментам.

– Но для вас это лучший вариант. По крайней мере, вы замешаны пока только в одном преступлении, в похищении.

– Да тебя-то никто не похищал, сама увязалась за нами!

– Потому что Леонид мой друг, а друзей в беде не бросают.

– Вот и будешь отдуваться за компанию со своим дружбаном.

– Ты напрасно считаешь, что вам удалось незамеченными вывезти Леонида.

– Это ты о себе, что ли, говоришь?

– Нет, не о себе. Но если я увидела, как вы насильно затащили человека в машину и увезли, то наверняка найдется еще один свидетель, а может быть, и не один.

– Ну и что? Ну, видел кто-то еще, и что с того? Что, кто-то побежит докладывать куда следует? Жди не дождешься, всем друг на друга наплевать. Даже если бы мы устроили стрельбу, и тогда все только разбежались бы в разные стороны, как тараканы.

– Ты о людях судишь по себе. Я просто уверена, что очевидцы запомнили номер вашей машины…

– Ага, запомнили и доложили куда следует. И доблестная полиция идет по следу и уже вот-вот будет здесь!

– Все может быть. Поэтому на твоем месте я не была бы так уверена, что вам удастся уйти от наказания.

– Слушай, хорош по ушам ездить! – вдруг взорвался он. – Она еще и угрожает! Щас возьмем и порежем вас на куски! Устраивает расчлененка? Вот пусть менты и разбираются. «Это его рука, это ее нога», помнишь, рекламку такую гоняли?

Я ничего не ответила.

– Вот, молчишь… И правильно делаешь. Знаешь, сколько людей пропадает, и никаких следов, и никто никогда их уже не найдет.

К сожалению, он был прав. По статистике, в России катастрофически растет число людей, исчезнувших бесследно. Они пропадают внезапно, без видимых причин, и многие из них навсегда. Хотя почему без видимых причин? Например, в данном случае причина как раз есть…

– И все-таки советую вам…

– Слушай, ты! Советует она! Еще одно слово, и я…

Он повернулся и вышел. Послышался звук поворачиваемого в замке ключа, и я снова оказалась взаперти.

Пришлось признать, что до Коренастого мои доводы совершенно не дошли, а только еще больше разъярили его. Что мне делать дальше? Надо во что бы то ни стало избавиться от веревок. А как это сделать, если ничего подходящего в этой комнате нет? Думай, Таня, и ищи. Из любой ситуации всегда можно найти выход. Я еще раз внимательно осмотрела помещение, в котором находилась. Кроме дивана с потертой обивкой здесь стоял обеденный стол, покрытый грязной ободранной клеенкой, пара стульев, один из них колченогий, этажерка со сваленными на нее газетами и журналами и какой-то покосившийся шкафчик с пыльными стеклами. Увы, со связанными ногами мне до них не добраться. Даже если бы я добралась, что бы это мне дало? Чем здесь можно перетереть веревки хотя бы на руках?

Я заерзала на диване, чтобы переменить позу, и что-то немедленно впилось в мой правый бок. Это была вылезшая из дивана пружина. Я придвинула к ней руки и начала тереть веревки о пружину. Через некоторое время они начали ослабевать, я удвоила усилия и вскоре избавилась от пут. Время от времени приходилось останавливаться, чтобы не быть застигнутой врасплох: вдруг Коренастый вздумает проверить меня. Пару раз мне слышались шаги за дверью, и перетирание веревки приходилось прекращать и сидеть тихо.

Наконец я полностью освободилась от веревок, на цыпочках подошла к двери и очень осторожно попыталась открыть ее. Она оказалась заперта. Что же, этого следовало ожидать. Похитители приняли меры предосторожности, чтобы пресечь любую попытку к бегству. Значит, на волю мне придется выбираться из этой комнаты. Я обошла ее в надежде найти какой-нибудь лаз, но тщетно. Ничего другого не оставалось, как выставить стекло. Для этого требовалось снять штапики. Я вынула из волос заколку и начала ею действовать. Хорошо, что навык уже был наработан (я не раз бывала в подобных ситуациях), да и дерево попалось старое, так что я сравнительно быстро справилась с делом.

Осторожно вынув стекло, я вылезла из окна. Уже начинало темнеть. На территории дачи Коренастого – это была именно дача – никого не было. В отличие от загородных апартаментов долговязого Костяна, здесь был один сарай. Сначала я хотела обследовать его на предмет нахождения в нем Леонида, но потом передумала. Маловероятно, что бандиты будут держать пленников в одном месте. Скорее всего, после моего нападения на Костяна они решили держать нас порознь. Поэтому есть определенный резон снова наведаться на дачку Костяна и освободить Ставинского.

Я вышла на проезжую дорогу и повертела головой, пытаясь сориентироваться, в какую сторону идти. Что-то подсказывало мне, что дачи похитителей находятся недалеко друг от друга. Так и есть – я немного прошла по дороге и увидела знакомый синий забор.

Преодолев его и соблюдая все меры предосторожности, я подобралась к сараю, в погребе которого мы с Леонидом находились еще не так давно. К моему удивлению, дверь сарая была открыта. Я вошла и еще больше удивилась, увидев, что тяжеленная крышка погреба была сдвинута.

– Леня, – позвала я, – ты здесь?

Мне никто не ответил. Стало ясно, что Ставинского здесь нет. Тогда где он, и что произошло за то время, пока я увещевала Коренастого, освобождалась от веревок и выставляла стекло? Что похитители сделали с Леонидом? Я вдруг так разозлилась на бандитов, что готова была наброситься на кого-нибудь из них! В самом деле, вот пойду сейчас в дом, и если там окажется Костян, то…

Я стремительно вышла из сарая, но потом взяла себя в руки и замедлила шаг. Во дворе стояла тишина, не было заметно никакого движения, не слышно ничего подозрительного. Держась задней стены сарая, я приблизилась к дому. У крыльца я заметила, что входная дверь немного приоткрыта и из щели пробивается полоска света. Надо действовать осторожно, чтобы не обнаружить себя раньше времени. Я неслышно поднялась по ступенькам и, прижавшись к стене рядом с дверью, замерла.

– Так ты говоришь, сбежала девка? – По голосу я узнала Долговязого, то есть Костяна. – Ну и хрен с ней, хлопот меньше! Че?.. Откуда ты… Подождь, я щас… Тут у меня какой-то номер незнакомый образовался…

Он обнаружил номер Кирьянова, поняла я. Ведь я звонила полковнику по сотовому, который отыскался в доме. Стало быть, это мобильник Костяна.

– Вот… – Долговязый выругался, – эта девка, пока ты не подоспел, а я валялся в несознанке, успела звякнуть кому-то! Вот падла! Теперь нас заметут!.. Че «не очкуй раньше времени»? Времени-то как раз и нет, кто знает, кого она навела на нас! Может, ментов, а может… А сам-то! Как ты мог упустить ее?.. Ага, связал морским узлом! А она узел развязала и… Че? Стекло выставила? Ну, ты, Никитос, даешь! Сам-то где в это время ошивался?.. Че?.. Ты это, давай не борзей, а то я тоже могу… Мы с тобой на равных!

Где же все-таки Леонид, думала я, слушая пререкания Костяна со своим напарником Никитосом. «Никитос», надо же… Помнится, этот самый Никитос, когда я гостила у него вся связанная, но, кстати, не морским узлом, как он заливал Долговязому, сказал, что Леонид находится там, где ему положено быть. Интересно, где это? В сарае его нет. Тогда, может быть, в доме? Тоже связанный? В отличие от меня, сам он от веревок освободиться не сможет. Как мне поступить? С голыми руками – пистолета-то у меня нет – идти на Долговязого? А вот у него вполне может оказаться оружие. К тому же Никитос совсем близко, а ну как он подоспеет?..

– Лады, заметано, – продолжал вести разговор Костян. – Значится, везу его на Безымянную поляну. Там и кончим, раз папахен его такой несговорчивый.

Услышав дальнейший план действий преступников, я похолодела. Безымянной поляной в районе Кумыски называлось место захоронения жертв разборок, потому она и заимела такое красноречивое название. К тому же Костян предельно ясно очертил дальнейшую судьбу Леонида: бандиты собирались его «кончить».

Ну, это мы еще посмотрим. Однако где же сам Ставинский? Ни в погребе, ни в доме его нет. Может быть, пока я находилась у Никитоса, Костян переправил пленника куда-то еще, и здесь его нет? В таком случае мне необходимо будет проследить за Долговязым. И еще нужно будет сообщить Кирьянову, что наше местонахождение изменилось. Но это потом, сначала необходимо выяснить, где же в конце концов находится Леонид.

– Ну, все, покеда. До встречи, значится, на нашей полянке, – ухмыльнулся Костян и закончил разговор. Он направился к двери, и я отошла на безопасное расстояние, чтобы он меня не заметил. Бандит, напевая что-то под нос, спустился с крыльца и пошел к машине. Мне, стало быть, тоже надо было возвращаться за своей «ласточкой». Но сначала я проследила за Костяном. Он, не задерживаясь, сел в машину и завел мотор. Леонида нигде не было видно. Значило ли это то, что он уже был в машине Долговязого? Если так, то почему не дал знать о себе хотя бы мычанием, если ему заткнули или заклеили рот? С другой стороны, я могла и не услышать его. Возможен и другой вариант – в машине Ставинского нет. Тогда Костян должен по пути на Безымянную поляну заехать туда, где находится пленник.

Я осторожно прокралась через двор к тому месту, где ранее сдвинула доски забора, выскользнула наружу и рванула к началу поселка, где стояла моя «девятка». Когда я завела ее и вырулила на дорогу, машина Костяна уже показалась на повороте.

Пришлось подождать, пока он отъедет, чтобы нас разделяла приличная дистанция. Если он заметит едущую за ним машину, то обязательно насторожится, а мне было необходимо усыпить его бдительность. И еще нужно было выяснить, где же в конце концов находится Леонид.

Наконец машина Костяна скрылась из виду, я прибавила скорость и вскоре увидела, что Долговязый подъезжает к даче коренастого Никитоса. Что или кого он там забыл? Пока я задавала себе эти вопросы, Коренастый вышел из калитки и сел к Долговязому.

Так, что это получается? Куда они едут вдвоем и почему без пленника? Наверное, кто-то из бандитов успел перепрятать его в другое место. Ладно, посмотрим. Я поехала за похитителями.

Мы уже почти подъехали к Безымянной поляне. Бандиты остановились, и Долговязый первым вышел из машины. Я остановилась на приличном расстоянии от них, тихо выбралась из своей «девятки» и неслышно приблизилась к бандитам. Костян между тем подошел к багажнику и открыл его.

– Ну, как делишки, богатенький ты наш?

Из багажника раздался не то стон, не то мычание. Так вот оно что! Теперь понятно, где находился Леонид. Похоже, он был там все время, пока я подслушивала разговор похитителей. Точнее сказать, его запихнули туда раньше, чем я заявилась к Костяну.

– Че он мычит? – спросил Коренастый Костяна и, подойдя к багажнику, заглянул в него.

– На хрена ты ему пасть скотчем замотал?

– А как бы я его довез с открытым хлебалом? Он бы своим криком весь поселок на уши поставил! Ты, Никитос, совсем, что ль, тупой? Мог бы и сам дотумкать.

– Ладно, заткнись. Подумаешь, академик какой выискался! Все понтовался, типа мой план самый классный, самый суперский! Потрясем этого лоха, на всю жизнь баблом затаримся под завязку!

– А че, не так, что ль?

– Не так! Теперь на мокруху идти надо, а я на это не подписывался. Слышь, давай кинем его здесь, а сами слиняем.

– Ты! Ты… совсем, что ль, того? Нас сразу загребут!

– Не успеют, мы его привяжем к дереву. Пока он освободится, мы будем уже далеко. Места не очень людные, он еще долго тут будет…

– А куда нам линять? Тебе-то, может, и есть куда, а мне…

– Ладно, айда со мной. Есть у меня адресок, где можно схорониться на время.

Кажется, в стане врагов произошел разлад. Может быть, Никитосу удастся уговорить подельника оставить Леонида в живых? Долго Ставинский, конечно, здесь не просидит, связанный и с заклеенным ртом, но я-то рядом. Однако мне надо подстраховаться на всякий случай – позвонить полковнику и предупредить, что мы теперь находимся на Безымянной поляне. Жаль, что я без оружия, был бы со мной мой «макаров», можно было бы справиться своими силами. Но, в конце концов, я же направлялась в ресторан, а не на борьбу с силами зла. Видно, придется теперь брать с собой пистолет, даже если собираюсь просто отдохнуть и развлечься. Ничего не поделаешь, жизнь вносит свои коррективы.

– Так говоришь, есть у тебя местечко, где можно перекантоваться? – спросил Никитос.

– Есть, – твердо ответил Долговязый, – верняк! У моей бабы…

– Опять эти бабы, тьфу! – в сердцах сплюнул Коренастый. – Тебе этой, которая приложила от души, что ли, мало? Или уже забыл?

– Да, такое забудешь, черта лысого! Хорошо, что она свалила отсюда.

– А ты уверен?

– Че?

– Уверен, говорю, что свалила, а не ошивается где-то здесь поблизости?

– Да ты че, Никитос, совсем того, что ли? На дуру она не похожа, вон какую байку сочинила, что эта… клава… клава… стробия… короче, фигня какая-то у нее. Нет, девка она умная, поняла, что к чему. И чего ей тут в прятки с нами играться?

Браво, Таня, вот и дождалась ты комплимента!

– Ну… – протянул Коренастый, – ежели так, то… Погодь, так ведь она может ментов на нас навести, ты об этом подумал?

Что ответил подельнику Долговязый, я уже не стала слушать. Я вернулась в машину, вытащила свой сотовый и набрала Кирьянова:

– Киря, это снова я. Слушай, наше местоположение изменилось. Бандиты увезли пленника на Безымянную поляну.

– А ты где? – заорал полковник так, что я чуть не оглохла.

– Я там же, недалеко.

– Ты давай, это… без самодеятельности! Без нас ничего не предпринимай, слышала? – снова закричал он в трубку, но я уже отключилась. Сколько лет знакомы, а он все глупости говорит: «без самодеятельности», «ничего не предпринимай». Если бы я следовала его советам, ни одного бы дела не раскрыла. В конце концов, у меня тоже голова на плечах имеется, и не только для сногсшибательных причесок.

Я снова вернулась на место, откуда наблюдала за похитителями. Судя по всему, бандиты так и не пришли к единому мнению, что им делать с похищенным, и продолжали пререкаться. Коренастый склонился над багажником и, кажется, отклеил скотч, потому что я услышала хриплый голос Леонида:

– Дайте воды.

Никитос в нерешительности остановился, потом махнул рукой, обошел машину и, взяв бутылку воды с водительского кресла, вернулся к пленнику.

– Пить дайте, – снова попросил Ставинский.

– Раскрывай свою пасть, – приказал Коренастый.

Он напоил Леонида так же, как и меня, когда я, связанная по рукам и ногам, сидела в его даче: вливая Ставинскому воду в жадно открытый рот.

– Спасибо, – сказал он, напившись. – Ребята, отпустите меня. Ей-богу, когда получу наследство…

– Заткни ему глотку, – вдруг рявкнул Долговязый. – Знаем мы эти песни, слышали. Сначала все так поют, а потом…

Бедному Леониду снова замотали рот скотчем.

Что же мне делать? Я без оружия, а у бандитов имеется как минимум один ствол (может быть, больше). С одним я могла бы справиться, но вот вдвоем они представляют серьезную опасность. Надо отвлечь внимание одного из них, тогда я смогу что-то предпринять для спасения Леонида. Но вот как? Хорошо, что полковник в курсе, где мы сейчас находимся. Но доберется он до Кумыски… не раньше чем минут через тридцать-сорок. Придется как-то потянуть время до его приезда.

– Ну… – начал Долговязый, но не договорил, потому что дальше произошло нечто неожиданное и для похитителей, и для меня. Сначала послышался звук автомобильного мотора, спустя минуту показался темно-красный «Фольксваген». Что он здесь забыл? Все-таки поздновато для прогулок, а тем более для сбора грибов и ягод.

Несмотря на то что «Фольксваген» остановился довольно далеко от нас, все действо, которое развернулось затем, было видно как на ладони. Две двери машины, водительская и задняя, как по команде резко распахнулись. С водительского места сорвался рыжеволосый парень лет тридцати пяти, с заднего сиденья выскочил мужчина постарше и погрузнее.

– А ну, давай вылезай, – закричал он тому, кто находился в машине, – вылезай, падаль, кому говорю, ну!

В его голосе слышались ненависть и неприкрытая жестокость. Такой тон не предвещал ничего хорошего, мне стало не по себе. Я посмотрела на Долговязого с Коренастым и поняла, что они тоже чувствуют себя, мягко говоря, не в своей тарелке.

Грузный вытащил из машины мужчину лет 50–55 на вид. Если водитель и главарь были одеты в спортивные костюмы, то на их пленнике красовался черный смокинг, белая рубашка и галстук-бабочка. Такое впечатление, что несчастного схватили прямо на великосветском приеме, затолкали в машину и привезли на лесную поляну. Руки пленника были связаны, а рот заклеен. Я невольно покосилась в ту сторону, где в багажнике лежал Ставинский, тоже связанный и лишенный возможности подать голос.

Главарь и водитель подхватили свою жертву с двух сторон и потащили к деревьям. Мужчина в смокинге предпринимал отчаянные усилия, стараясь освободиться от тащивших его палачей. Говорить он не мог, только мычал сквозь заклеивший рот скотч, но пинал бандитов ногами и один раз здорово лягнул по ноге главаря.

– Сука! – заорал тот и толкнул его коленом сзади. Мужчина упал плашмя и попытался подняться, но рыжеволосый вытащил пистолет и выстрелил ему в голову. Пленник уткнулся лицом в землю, конвульсивно дернулся и больше не шевелился.

– Прибери здесь, – кивнув на труп, распорядился главарь.

Он отошел на несколько шагов и закурил. Водитель пошел к машине, вернулся с лопатой и начал быстро копать, разбрасывая во все стороны комья земли. Вскоре тело несчастного было зарыто. Бандиты погрузились в «Фольксваген» и покинули поляну.

Костян и Никитос несколько минут стояли в оцепенении. Потом Костян хриплым голосом произнес:

– Я это… мне отлить надо… я сейчас…

– Мне тоже надо, – солидаризировался с ним Никитос.

Похитители один за другим устремились в лес. Скорее всего, дорогие мои будущие уголовнички, одолела вас не малая нужда, а самая что ни на есть «медвежья болезнь». Все-таки зрелище, свидетелями которого нам пришлось стать, не для слабонервных. А если бы бандиты нас заметили, они бы точно убрали нежелательных свидетелей.

Надо воспользоваться временным отсутствием наших незадачливых похитителей – это был какой-никакой шанс. Я устремилась к их машине, багажник был открыт – видимо, забыли закрыть. Увидев меня, Леонид изумленно вытаращился и попытался что-то произнести.

– Тише, – шепнула я, наклонившись к его уху, – они могут вернуться с минуты на минуту.

Я отлепила скотч и освободила Ставинского от веревок.

– Леня, вылезай. Наши бандиты временно отлучились. Может быть, нам удастся сбежать, в смысле уехать. Только надо все делать быстро.

Леонид с трудом выбрался из багажника и тяжело оперся о его крышку. Я понимала, что его тело одеревенело от долгого пребывания в скрюченном состоянии, но необходимо было действовать без промедления. До моей машины идти и идти, так что этот вариант отпадал. Тогда… мы поедем на машине похитителей. Решено, другого выхода не было.

– Лень, давай, садись в машину.

Я открыла заднюю дверцу. С моей помощью – я поддерживала его под руку – Ставинский добрел до заднего сиденья и кулем свалился на него. Я быстро захлопнула его дверцу и ринулась на водительское место.

На наше счастье, бандиты оставили ключ зажигания на месте. Это было неслыханным везением. Теперь можно было ехать. Но…

– Никитос! – раздался вопль. – Там девка эта! Быстрей, они сейчас смоются!

Я посмотрела в окошко машины и увидела, как из леса показался Долговязый. Он размахивал пистолетом, а потом вдруг раздался выстрел, и послышалось шипение сдувающейся резины. Все, приехали. Этот гад прострелил колесо собственной тачки.

Я заблокировала водительскую дверцу. Леонид, вероятно, уже пришел в себя и сделал то же самое со своей стороны. Долговязый, кажется, совсем слетел с катушек. Он приблизился вплотную к водительскому окошку и начал колотить пистолетом в стекло.

– Суки! Убью! Всех порешу!

Видимо, только что увиденная картина расправы над безоружной и связанной жертвой стала катализатором, своего рода пусковой пружиной убийственного инстинкта.

– Вылазьте, суки! – орал Костян и продолжал колотить оружием.

Я инстинктивно отодвинулась подальше от окошка.

– Сидеть! – скомандовал Долговязый.

Его не поймешь: то орет, чтобы мы вылезали, то, наоборот, приказывает сидеть. В это время из леса показался Коренастый. Если промедлить еще хотя бы секунду, то время будет бесповоротно упущено: бандитов станет двое против меня одной (Леонид в его теперешнем состоянии не в счет). Я повернулась к Ставинскому и скомандовала:

– Леня, на счет «три» выходи из машины и падай на землю. Раз, два, три!

Я резко открыла свою дверь, не ожидавший этого Долговязый отшатнулся, но на ногах устоял. В это время Леонид открыл дверцу и рванулся из машины. Костян моментально сориентировался и, схватив Ставинского, приставил дуло пистолета к его виску.

– Ну все, мрази! Вам конец пришел!

Но тут раздался звук полицейской сирены. На секунду Долговязый растерялся, и этого мне хватило, чтобы выбить пистолет из его рук. Костян бросился за оружием, я налетела на него и отшвырнула пистолет далеко в сторону. Бандит затравленно посмотрел на меня и вдруг побежал по направлению к лесу. Я бросилась за ним.

В это время на поляну въехали две полицейские машины. Из одной из них выскочил Кирьянов и подбежал ко мне.

– Танюх, ты как?

– Киря, я в порядке. Бандиты, кажется, укрылись в лесу.

– От нас не уйдут, будь спокойна, – уверенно сказал полковник.

– Киря, еще вот что…

Я вкратце рассказала ему о расправе над мужчиной в смокинге и назвала номерной знак «Фольксвагена».

– Найдем, – пообещал Кирьянов. – Ладно, сейчас отправлю тебя домой. Отвезу на своей машине.

– А моя «ласточка» здесь, что ли, останется? Нет, я не согласна.

– Слушай, Татьяна, – вдруг повысил голос Кирьянов, – давай без разговоров. Не согласна она! Тебе что, мало приключений, что произошли за это время? Ничего с твоей машиной не случится, мои люди пригонят ее в Тарасов. И не возражай! – снова на повышенных тонах заговорил мой друг, увидев, что я открываю рот, чтобы поспорить с ним.

Пришлось согласиться, тем более что я и в самом деле была как выжатый лимон.

В это время из леса показались омоновцы. Они привели двух незадачливых похитителей и затолкали их в свой фургон.

– Ну, вот, сейчас передадим их в отделение. А вы, – обратился Кирьянов к Леониду, – завтра подойдете и напишите заявление. Все, по коням, поехали!

Мы сели в машину Кирьянова, остальные машины выстроились в колонну и двинулись в город.