Глава 4

«Ну что, Ферн, хоть на сей раз у тебя как будто что-то выгорело!»

Я плюхаюсь в огромное, кремового цвета, кожаное кресло и закрываю глаза.

Битый час я объясняла десятку разодетых и вусмерть раздраженных претенденток, что место личного помощника уже занято. Впрочем, у меня не хватило духу упомянуть, что занято оно мной, поскольку большинство этих дамочек взирали на меня, точно на собачью какашку. Причем все они без исключения – по крайней мере, с виду – гораздо лучше справились бы с той должностью, на которой волею судьбы оказалась я.

Чувствую, как от нервов дрожит нижняя губа. Страшно хочу чаю и шоколада – причем того и другого в непомерных количествах. А еще хочу поговорить с Карлом – пусть убедит, что у меня есть хоть какие-то шансы справиться с этой чертовой работой. К тому же мои способности определенно нуждаются в куда лучшем облачении. Как жаль, что я не пришла сюда в костюме! И если б у меня еще и был этот самый костюм! За всю мою жизнь таких случаев, когда бы требовалось надеть костюм, – по пальцам перечесть. Ну да, доселе мое существование довольствовалось простой и будничной одеждой. Интересно, мне полагаются деньги на гардероб? И вообще, любопытно, сколько мне будут платить, по сколько часов предполагается мне здесь трудиться и что конкретно придется делать на этом моем временном посту?

Сразу после собеседования – если его можно так назвать – великий Эван Дейвид на пару с другим, довольно забавным с виду мужичком с пышным начесом на голове просто улыбнулись мне и вышли. Так они и сидят сейчас, уединившись в соседней комнате и плотно закрыв дверь. Я успела уже принять десятка два телефонных сообщений от людей, утверждающих, что их дело крайне срочное и не терпит отлагательств – однако не осмелилась побеспокоить своих работодателей.

Озираясь по сторонам, силюсь собрать мечущиеся мысли. Здесь, конечно, потрясающе! Нечто подобное можно, наверно, увидеть в… в… Ну, я, положим, такого еще не видела. Конечно же, это день и ночь с моей кишащей мышами вонючей хибарой (уж прости меня, Пискун!). Вся моя квартирка уместится в одну эту комнату, да еще останется место, где мячик пофутболить.

Вот из соседней комнаты до меня доносятся размеренно поднимающиеся ноты. Неужто я и впрямь брякнула знаменитому Эвану Дейвиду, что видела его по телику?! Похоже, что да. Мне хочется стукнуться хорошенько головой об стол. Ну что за бараньи мозги!

Я пытаюсь мысленно переключиться на те обязанности, что мне придется выполнять. На столе нет ничего, кроме телефона, ежедневника, блокнота и ноутбука – это, наверное, и даст мне какую-то подсказку. Глаза сами собой притягиваются пением из соседней комнаты. Эван как будто еще только распевается – но голос его все равно изумителен. Должна сказать, что во плоти, если можно так выразиться, Эван Дейвид гораздо привлекательнее, нежели по телевизору. Хотя, если честно, я не слишком-то и замечала его прежде – но это скорее потому, что обычно переключала телик, едва там начиналась опера. Теперь-то я начинаю жалеть, что не уделяла ей большего внимания! Я ведь тоже, с позволения сказать, человек искусства, и мне бы следовало расширять свой кругозор в мире музыки, а не пренебрегать оперой, видя в ней нечто, предназначенное лишь для напыщенных аристократов.

Звонят в домофон, и я спешу к дверям, чтобы ответить.

– Это Антон, – слышится бесплотный голос.

Антон – вокальный консультант Эвана, о чем я успела узнать из ежедневника, а потому впускаю звонившего. Пока он поднимается в лифте, стучусь в запертую дверь. Открывает Эван Дейвид.

– Прибыл ваш консультант по вокалу.

– Спасибо, – отвечает он. – Я выйду через пару минут.

Явившийся вскоре Антон оказывается довольно худощавым малым с вьющимися волосами до плеч и ярко-красным бархатным шарфом.

Спустя мгновение из соседней комнаты выскакивает Эван Дейвид, и они тепло друг друга обнимают, обмениваясь приветствиями на французском. Наконец Антон стягивает с себя шарф и проходит в другой конец комнаты к роялю, что вдвинут – вероятно, для более удачного освещения – в эркер огромнейшего окна.

Мистер Дейвид между тем направляется ко мне, и у меня непроизвольно начинают трястись коленки. Он кладет передо мной на стол исписанный листок.

– Совсем донимают репортеры, – пояснил он. – Не могли бы вы условиться об интервью где-нибудь на конец недели. И распорядитесь послать букет цветов моему постоянному помощнику Эрин. У нее ветрянка.

Я в ответ киваю.

Эван выдавливает улыбку, которая явно дается ему нелегко:

– Вникаете?

Я снова киваю.

– Можете снять пальто.

– Я чувствую себя чересчур скромно одетой, – пытаюсь я объяснить.

– Все у вас отлично.

Все, что на нем надето, – наверняка от Армани, или Версаче, или что-то вроде того. На ту сумму, что он выложил за одни свои часы, можно, пожалуй, лет пять кормить всю мою семью. У Эвана темные, коротко постриженные волосы и темно-серые глаза. Черты лица резкие и решительные.

– Я на сегодняшний вечер условилась об одном деле. – Я вовсе не собираюсь ему сообщать, что подрабатываю в пабе. – Ничего, если я вскоре уйду?

– Идите, – кивает мистер Дейвид.

– В какое время вы хотите, чтобы я приходила?

– Не рано, – пожимает он плечами. – К восьми часам.

– К восьми, – повторяю я. Значит, поспать у меня получится что-то около пяти часов. Просто класс! Но все же отвечаю: – Хорошо. Отлично!

На этом Эван отходит от меня и отправляется к роялю. Этот человек обладает какой-то необычайной, мистической способностью: когда он отступает, на его месте словно образуется вакуум. По крайней мере, так я могу объяснить накатившую на меня оторопь и дрожь в коленках.

Тем временем Антон, успев расставить ноты на подставке, без лишних вступлений начинает играть, и Эван разрывает тишину изумительнейшей песней, что мне когда-либо доводилось слышать. У меня аж волосы на загривке вздыбливаются, а от мощи его голоса перехватывает дыхание. Жаль, не могу вам сказать, что это за песня, поскольку не имею о том ни малейшего понятия. Я пытаюсь переключиться на список журналистов и расписание всех интервью, которое мне предстоит составить, однако это попросту невозможно: голос Эвана притягивает к себе все внимание без остатка. Все мои чувства разом обостряются – уши слышат каждый звук, кожу тоненько покалывает, даже соски сжались от напряжения. От невыразимого наслаждения меня словно откинуло на спинку кресла и на время парализовало.

И с таким-то удовольствием я вынуждена сейчас попрощаться! Должна вырваться из этого вихря чувственности, взять свою сумку и в самый пик наслаждения заставить себя топать прочь, в «Голову короля» – наполнять стаканы пивом и отбарабанивать свой никчемный концерт с патлатым Карлом.

Кто бы мог подумать, что эта встреча закончится для меня таким необыкновенным восторгом!