На маленький остров ЯННЕТ приехали двое – женщина и мужчина. У обоих были необычные, удивительно похожие имена, хотя до прибытия на остров женщина по имени Йо и мужчина по имени Ой ни разу не встречались.

Друг о друге они знали. Йо и Ой были художниками, создателями концептуальных инсталляций; публика не понимала их творчество, критики их осуждали, власти преследовали. Но обоим это было все равно: они считали себя партизанами от искусства, на шаг опережающими соперников, вечно странствующими от одной инсталляции к другой. Как люди, они были совершенно не похожи друг на друга.

Яннет располагался в субтропических широтах, в группе островов, известных как МАЛЫЕ СЕРКИ. Он мало чем отличался от других островов Архипелага; на нем сложились феодальные экономические отношения, формально островом правил сеньор, а на практике – частично избранная сеньория. Главная населенная зона там была только одна – сам Яннет-Таун, столица и порт, расположенный на южной оконечности полуострова, который местные жители называли ХОММКЕ («темно-зеленый» на местном диалекте). В городе процветали предприятия легкой промышленности, производители электроники и студии, занимавшиеся разработкой компьютерных игр. В Яннет-Тауне можно было легко найти высокооплачиваемую работу.

Первой прибыла женщина по имени Джорденна Йо.

Сойдя на берег в порту, она заявила чиновникам сеньории, что она – геолог-фрилансер. Это была неправда. Она путешествовала под чужим именем и предъявила поддельные документы. Таможенникам Йо сказала, что собирается ввезти машины, необходимые для геологических изысканий. Чтобы избежать волокиты, она попросила дать ей карт-бланш на импорт грузов. Поначалу сотрудники сеньории не хотели выполнять ее просьбу, но у Йо был большой опыт по части данных ситуаций, и она быстро добилась желаемого результата.

Затем она сняла в центре Яннет-Тауна квартиру с небольшой пристройкой, которую можно было использовать в качестве студии. И сразу приступила к работе.

За пределами Хоммке Яннет был мало заселен. На прибрежных долинах к северу находилось несколько ферм, однако почти весь остров покрывал густой тропический лес – богатый источник природных ресурсов. Местные власти объявили его заповедным и защищали от вырубки и других видов использования. Исторических и культурных достопримечательностей на острове мало, поэтому на Яннет редко заглядывали туристы.

Самую высокую гору местные называли ВОЛДЕН («ГОСПОДИН»). Если не считать нескольких холмов, Волден стоял в одиночестве – асимметричный конус, поднимавшийся из леса в северной части Хоммке. На склонах у подножия росли деревья, а выше – неприхотливая трава.

С вершины Волдена открывался превосходный вид на весь Яннет и соседние острова. Море в ярком солнечном свете сияло серебристо-сапфировым блеском, а острова казались темно-зелеными, насыщенными, с каймой из белых гребней волн. Легкие облачка отбрасывали тень на бурное море.

На эту гору однажды поднялась Джорденна Йо. Она шла, особо не глядя по сторонам, решительно намереваясь полюбоваться видом уже на самой вершине.

Переводя дух после долгого подъема, она укрылась за камнями от ветра. Ее удивило, как холодно на вершине, зато вид ее подбодрил. Солнце светило ярко, неумолимо. Йо буквально вбирала в себя чарующую картину; она смотрела на следы ветра на поверхности моря, на то, как накладываются друг на друга V-образные волны, оставленные паромами, на то, как облака меняют форму и движутся над островами – одни уплывали в море, другие готовились занять их место.

Йо сделала много фотографий; поворачиваясь на триста шестьдесят градусов, приседая и поднимаясь, она запечатлевала Яннет, другие острова, море и небо. Затем она принялась обдумывать свою собственную работу, связанную с горой Волден.

В тот день она анализировала ветра. В течение года в этой части Архипелага преобладали три ветра. Первый – мягкий западный ветер под названием БЕНУН; теплый, приносящий дожди, он чаще всего ощущался весной. Два других были восточные. Горячий ветер НАРИВА кружил в южных широтах штилевого пояса, а затем пересекал экватор и проходил по этой части Архипелага. ЭНТАННЕР мчал непрерывным потоком с гор северного континента, принося вечернюю прохладу в конце долгого лета.

С помощью привезенного оборудования Йо замерила ветер, обращая внимание не только на направление, но и на силу. В тот день дул восточный ветер, слишком холодный для Наривы. След Энтаннера?.. Ей нужно было познакомиться с ветрами поближе, и только тогда она могла бы утверждать, что знает их. Придется работать со средними значениями, постоянно вычислять силу, частоту и направление.

Пока холодный ветер развевал ее легкую одежду, Йо, дрожа от холода, строила планы, а в какой-то момент немного поплакала. Она уже полюбила гору Волден – ее высоту, ее величие, ее серую твердость. Надежная гора из прочных, стабильных пород, твердых, но безопасных для сквозного бурения. Теперь Йо знакомилась с ветрами, которые заставляют гору дышать.

Она вернулась к себе в студию еще до заката, утомленная тяжелым подъемом и перепадом температур между горными вершинами и знойной долиной внизу. Постепенно сформировались планы. В течение двадцати дней она завершила разведку и разослала инструкции, поручив подготовить оборудование для бурения и земляных работ.

Ожидая доставки огромных машин, Йо занималась и другими приготовлениями.

Кроме того, еще был Ой.

До его встречи с Йо на Яннете оставалось еще четыре года. Он занимался небольшой, но требовавшей серьезных усилий инсталляцией на берегах острова Деррил. Семелл находился в дальней части Архипелага под названием Завиток – в системе из более чем семисот маленьких островов и атоллов в южном полушарии.

Полное имя Оя было Тамарра Дир Ой, однако все знали его только по фамилии.

Концептуальный художник, специализировавшийся на инсталляциях, Ой бросил колледж и с тех пор путешествовал по Завитку в поисках подходящих островов. На каждом острове он экспериментировал с методами и материалами, смешивая местные каменные материалы с густыми цементами, искал самые твердые соединения, те, которым не страшны не только время и природные стихии, но и неизбежные попытки других людей уничтожить его работы.

Оя, как и Йо, на многих островах ждал холодный прием. Из полдюжины мест его выдворили силой, хотя тюрьмы ему до сих пор удавалось избежать. Кроме того, он был вынужден путешествовать инкогнито и работать быстро, чтобы сделать как можно больше, прежде чем его обнаружат. Иногда незаконченные проекты приходилось бросать.

Первая завершенная работа Оя, созданная без помех, находилась на Селли – невероятно популярном у туристов острове, с огромными заливами и пляжами, а также с бурной ночной жизнью. Ой прибыл на остров не в сезон и вскоре нашел там два коттеджа, которые хозяева сдавали в аренду. Эти коттеджи стояли рядом на поросшем соснами склоне холма над одним из пляжей, и деревья скрывали художника от посторонних взоров.

Сначала он покрыл оба коттеджа изнутри толстым слоем цемента; внешне они не изменились, однако войти в них уже было невозможно. Затем соорудил со своими подмастерьями соединивший эти два дома фрагмент, состоящий из имитации стен и крыши. Тем самым два маленьких дома превратились в три, или в один, или в ноль. Затем, используя тщательно подобранные краски, Ой покрыл свое творение несколькими слоями островной белизны, расплатился с помощниками и покинул Селли до того, как его проект обнаружили. Прежде чем уйти, он одобрительно пнул инсталляцию ногой.

Другие набеги на населенные острова Завитка оказались более сложными, однако не менее удачными: ему удалось запечатать главную улицу деревни на острове Тет, а также превратить небольшую церковь на Лертоде в приятный взору непроницаемый купол в виде яйца, покрашенного в матовый черный цвет.

Первым проектом Оя на побережье стала полоса оползней у подножия меловых скал на острове Транн. Работая во время отливов, художник разгладил и уравнял камни, заполнив промежутки между ними цементом. Этот участок берега был на отшибе, поэтому мало кто видел, что именно делает там Ой. Поначалу он действовал в одиночку, затем масштабы проекта потребовали нанять помощников из соседних деревень.

Через три месяца инсталляция была почти завершена. Полоса каменных обломков превратилась в белую равнину, такую гладкую, что по ней можно было прокатить мяч, и настолько плоскую, что даже самый чувствительный спиртовой уровень не обнаруживал на ней ни малейшего уклона.

Удовлетворенный результатом, Ой отпустил работников и потратил еще несколько дней, внося в проект последние штрихи. Два дня спустя, когда художник готовился покинуть Транн, большой камнепад полностью уничтожил его работу. Ой лично отправился на место, чтобы оценить нанесенный ущерб, и сразу после этого покинул остров.

Именно Ой первым пошел на контакт. Он, конечно, много слышал про Йо, однако они никогда не пересекались. Но однажды один из попечителей «Фонда Соглашения» на Мьюриси дал ему ее адрес. Через несколько дней Ой отправил ей сообщение:

Примерно через полтора месяца Йо написала ему ответ:

В то время Ой работал над большой винтовой лестницей, которую случайно нашел в забытой части зала «Метрополитен» в Каннер-Тауне. Он превращал ее в пролет из несимметричных ступенек, по которым можно было подняться только с помощью веревок и только в горизонтальном положении. Саму лестницу он залил цементом, чтобы по ней было легко спускаться. При такой сложности проекта существовал риск, что его обнаружат представители властей.

Через несколько дней пришло второе сообщение от Йо:

Через час она прислала третье сообщение:

Через несколько минут от нее пришло четвертое и последнее сообщение:

В тот день он отправил ей несколько своих фотографий. Йо не отозвалась.

До конца года Ой работал над лестницей, после чего ему пришлось срочно уехать. Он пересек Завиток и высадился на острове Тумо, где после бурно проведенного отпуска принялся обдумывать следующий проект.

Руководство «Метрополитена» устроило торжественное открытие необычной лестницы. Стало ясно, что они с самого начала знали о том, чем занимается Ой. Они поняли, кто он, и негласно приняли решение не мешать ему. Лестница стала перманентной инсталляцией на выставке современного искусства в «Метрополитен-холле». Критики поначалу разнесли ее в пух и прах, однако она быстро стала популярной у публики, и уже через год на остров хлынула толпа гостей со всего Архипелага, которые хотели увидеть ее или по ней забраться. Финансовая поддержка, которую Ой получал от мьюрисийского «Фонда Соглашения», значительно увеличилась.

Осуществлению планов Йо мешали чиновники сеньории, которые возражали против ввоза на остров двух огромных машин для бурения туннелей. В данный момент оборудование находилось в трюме грузового судна, задержанного в порту.

Пытаясь уладить этот вопрос, Йо сумела тайно выгрузить несколько небольших землеройных машин и бульдозеров в удаленном уголке полуострова Хоммке; для этого она воспользовалась десантными кораблями, взятыми напрокат на базе Файандленда на Луйсе. На эту операцию ушла бо́льшая часть остававшихся у нее денег, поэтому возникла еще одна задержка, пока Йо подавала заявку на грант в фонд на Мьюриси. Когда пришли деньги – гораздо меньше, чем она рассчитывала, – проблему с оборудованием уже удалось решить.

В ходе беседы с экспертом из сеньории, пожилым джентльменом в отставке, который выполнял обязанности аналитика на общественных началах, она достала несколько образцов руды, содержащей ценные минералы. Йо поведала ему, что гора Волден таит в себе огромные богатства, которые навсегда изменят жизнь на Яннете. Она объяснила, что именно по этой причине ее работа должна остаться в тайне. Перед тем как покинуть кабинет, Йо ухитрилась оставить на столе эксперта небольшой самородок.

Вскоре после этого оборудование для бурения туннелей было выгружено на берег, и Йо приступила к обучению двух бригад ремесленников. Место для инсталляции она выбрала несколько месяцев назад, поэтому бригады без промедления расположились на противоположных склонах горы.

Под пристальным и жестким контролем Йо они приготовились к тому, чтобы с помощью машин прогрызть камень, двигаясь навстречу друг другу.

Для Йо настал наиболее нервный и трудный период. Каждый день она несколько раз приходила на каждый склон, измеряла направление движения каждой машины, проверяла качество работы, точность и угол движения. Пришлось пробурить множество тестовых шахт и входных туннелей. Поначалу прогресс был бесконечно мал – в течение трех месяцев после найма бригады практически бездействовали. Они продвигались вперед с огромной осторожностью, проводя подготовительное бурение.

Однако в конце концов Йо отдала приказ о начале полномасштабных работ. Обе бригады углубились в гору, и огромные буры начали перемалывать породу.

Затем возникла знакомая серьезная проблема – как избавиться от каменных обломков? Поначалу Йо применила уже испытанный в других проектах метод: наняла подрядчика с другого острова, чтобы тот забирал отвалы. Таким образом удалось утилизировать несколько больших партий. Однако перемещение по городу грузовиков, а также погрузка каменной породы на корабли привлекли ненужное внимание к ее проекту. Поэтому вскоре Йо расторгла контракт с подрядчиком.

Она рассчитала вероятные размеры отвалов породы, выбрала места, где их можно было бы сбрасывать, и вскоре порода начала скапливаться у подножия горы Волден. От планов по маскировке Йо отказалась. Она решила, что с отвалами мог бы разобраться Ой – если тот когда-нибудь появится.

Работа шла медленно; на бурение туннеля потребовалось более трех лет.

Тем временем Ой не торопясь странствовал по другим уголкам Архипелага.

Ему удалось завершить несколько проектов. Он отправился на засушливый, каменистый остров Фоорт. Поначалу остров Ою не приглянулся, однако там он смог сойти на берег, найти жилье и свободно передвигаться. Либо жители Фоорта его не узнали, либо им было плевать.

Ой отправился в низины на востоке острова, где побережье защищали ряды огромных песчаных дюн. Резкий контраст между синим небом, ультрамариновым морем и темной сыростью ползучего песка сразу его заворожил. Целую неделю он ежедневно возвращался в дюны и, изнемогая от жары и слепящего солнца, карабкался по их осыпающимся склонам, по сухому песку и горячей жесткой траве.

Ему никогда не нравился жаркий климат, поэтому он собирался быстро создать небольшую инсталляцию, которую можно сделать с небольшим числом помощников.

На первом этапе требовалось раскопать и убрать одну из дюн, чтобы на ее месте возвести свою собственную. При этом огромное количество песка и гравия следовало как можно более незаметно распределить среди других дюн. Когда наконец обнажилась каменная порода, ассистенты Оя пробурили ее, а затем построили деревянный каркас новой дюны. Древесину, которую использовал художник, пришлось ввозить с другого острова; выступавшие наружу части были обработаны антигрибковым средством и покрыты несколькими слоями инсектицида.

Внешняя оболочка состояла из самого прочного пластифицированного полотна, разрушить которое, по словам изготовителя, было почти невозможно. Ой испытал материал огнем, стрелял в него из винтовки и резал алмазными скальпелями, но только последние сумели его повредить.

Расплатившись с работниками, Ой в одиночку приступил к выполнению сложнейшей задачи – установке и настройке электроники. Он не хотел, чтобы ветер занес его творение песком, поэтому создал репеллент, который временно поляризовал и отталкивал песчинки, подлетавшие близко к поверхности. В ветреные дни его дюну окружало легкое облако из поляризованных кристаллов кварца.

Внутри дюны находились еще два устройства, получавшие энергию от блока подзаряжаемых аккумуляторов и солнечных батарей, скрытых рядом с вершиной. Звуковой генератор в случайно выбранный момент времени издавал пугающий электронный вопль. А система огней, автоматически включавшаяся каждый вечер, заставляла дюну светиться изнутри.

Ой настроил и отрегулировал электронную начинку своей дюны, запечатал ее и пошел прочь. Пока он шагал по глубокому песку ближайшей настоящей дюны, звуковой генератор издал первый вопль. Звук оказался настолько громким и внезапным, что Ой упал лицом в песок от неожиданности, а звон стоял у него в ушах еще несколько дней. Ой был доволен.

Затем он отправился на Иа, решив там воссоздать работу, испорченную камнепадом на Транне.

Он нашел полоску дикого пляжа, где каменные породы выходили на поверхность, где было много мелких водоемов и опасных откосов в нижней части скал. Вскоре эта часть берега превратилась в твердую ровную поверхность с аккуратными закругленными бугорками там, где раньше были высокие камни. Однако Ой ненавидел повторяться; ему стало скучно заливать побережье раствором.

Он бросил проект и приехал на Химнол, где, как ни странно, встретил теплый прием со стороны местных властей. Те обратились с просьбой поработать над разрушенной стеной древней крепости, которая стояла на холме над городом. Вскоре Ой понял, что его просто пытаются использовать, и поэтому, вместо того чтобы укреплять стену, он начал строить в одном из подземелий лабиринт с зеркалами, камерами с высоким разрешением и скрытым освещением, искажавшим перспективу. Увы, работу испортила внезапная буря – подземелье затопило.

Разочарованный и злой, Ой решил наконец отправиться на Яннет и найти Йо.

Строительство главного туннеля внутри горы Волден было завершено. Йо продала все свои тракторы, кроме одного; на две огромные бурильные машины покупателей не нашлось. Теперь, когда бурение и земляные работы остались позади, Йо потеряла к ним всякий интерес. Остались завершающие штрихи. Каждый раз, когда она входила в туннель, ее бросало в дрожь при мысли от того, насколько он сложен.

Туннель был прямым и в теории должен был просматриваться насквозь, пока же оба отверстия закрывали тяжелые занавеси. Когда Йо выключила освещение, в туннеле воцарилась абсолютная темнота.

Йо завершила последнюю заливку бетоном и полировку стен и теперь, словно одержимая, искала, нет ли где протечек или трещин. Последний раз их удалось обнаружить несколько недель назад, однако она по-прежнему продолжала проверки. После инсталляции произведение искусства должно обходиться без техобслуживания.

В трех зонах в восточной части туннеля пол был залит полимеризующейся жидкостью. Кроме того, Йо установила здесь дополнительный слой ложной кровли, высота которой над жидкостью менялась. Это позволяло настраивать ноту, которую издавал ветер.

Как-то раз Йо, голодная и грязная, вернулась в город на своем тракторе. У студии, в тени высокой стены, ее поджидал человек. Йо сразу его узнала и подошла к нему. Она была выше и плотнее его, а он, как ей показалось, – на пару лет ее старше. Она уже не раз любовалась фотографиями его жилистого, мускулистого тела.

– Я на нуле, – сказала Йо, бесстыдно его разглядывая. – Деньги привез?

– Нет.

– А вообще у тебя деньги есть?

– Есть, но не для тебя. Я Ой, кстати. Рад с тобой познакомиться.

– Трактор водить умеешь?

– Нет.

– Не важно, научишься. А что еще ты умеешь делать?

– А что тебе нужно? – спросил Ой.

– А! Наконец-то у нас нашлось что-то общее, – сказала Йо.

Она привела его в квартиру-студию, и они сразу легли в постель. Пять дней они занимались любовью, делая перерывы только для того, чтобы поспать, найти еду и напитки и – изредка – принять душ. Оба были раскованными в сексе; Йо удовлетворяла его руками и ртом, однако входить в себя запрещала. А она любила плеваться.

Вскоре постель стала липкой, покрылась коркой засохших жидкостей.

Ближе к концу их «марафона» Ой сказал:

– Кажется, теперь я знаю, как водить трактор.

– Я должна показать тебе туннель.

– По-моему, для этого ты меня сюда и привела.

– И для этого тоже, – ответила Йо и снова плюнула на бугорки его накачанного пресса.

Она отвезла его к западному входу в туннель, заставив всю дорогу отчаянно цепляться за стенку кабины трактора, отомкнула цепи, которые удерживали на месте тяжелую занавесь, и вместе с Оем зашла в туннель. Внутри стояла абсолютная тишина, не слышалось даже эхо от шагов и голосов. Воздух был неподвижным, холодным. Йо включила генератор, нарушив тишину, и через несколько секунд вдаль потянулась дорожка огней.

На стенах туннеля лежал блестящий слой белой краски. У обеих стен стояли деревянные звукопоглощающие экраны: у входа их было несколько десятков, однако дальше плотность их расположения уменьшалась, и, насколько видел Ой, на большей части туннеля экранов вообще не было. Несколько минут он не двигаясь смотрел на идеальную перспективу, начиная что-то понимать.

– Что скажешь? – спросила Йо.

– Я бы хотел все это заполнить. Ты оставила столько породы…

– Ах ты гад!

– Такая у меня работа. Я ищу пустоты и заполняю их. А если не могу найти, то сам их делаю.

– Я тоже. Эту дыру сделала я.

– Долго делала – года три, четыре? И ты еще не закончила? За это время я завершил десяток проектов.

– Почти все уже готово. А куда спешить, черт возьми? И кто ты вообще такой, твою мать? Какого хрена ты меня критикуешь? – Йо широко раскрыла глаза от злости. – Я ненавижу твою наглость, твой подход к искусству, твой…

Ой яростно набросился на нее, взял в захват ее шею, а рот закрыл ладонью; за последние дни он многое о ней узнал. Поначалу она сопротивлялась, кусала его, потом стала лизать его ладонь и тереться о нее лицом. Он подержал ее так какое-то время, прижимаясь всем телом, затем отпустил.

– Я не безумна, – сказала она, отодвигаясь и стирая слюну с губ и подбородка. – Многие думают, что я психованная…

– Только не я, – ответил Ой. – Раньше я так думал, но сейчас – нет. Ты просто странная.

Его пальцы и ладонь были изранены. Он вытер кровь рубашкой и сжал запястье, останавливая кровотечение.

Йо показала ему электрическую тележку, на которой передвигалась, осматривая туннель. Ой сел на место водителя и медленно повел тележку туда, куда она указывала. В каждой точке она долго и внимательно изучала качество гладкой поверхности и разглядывала швы.

Ближе к дальнему концу туннеля находилось первое из трех мест, где кровля наклонялась к каналу из полимера. Йо показала Ою систему воздуховодов и шахт, которой управлял компьютер; система способствовала току воздуха и облегчала настройку звука. Ой выразил восхищение ее работой, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала зависть.

Он действительно был в восторге. Он видел, что здесь, на Яннете, создается новый стандарт качества, однако надменность Йо и ее презрение к чужим произведениям мешали ему выразить свои чувства.

Завершив осмотр, Йо сама встала за рычаги управления тележкой. Вернувшись в ее студию, они сразу легли в постель, где и оставались в течение всей ночи и следующего дня.

Однажды утром Йо поехала в горы одна, запретив Ою ее сопровождать. Она отсутствовала целый день и вернулась усталая и грязная, но в приподнятом настроении. Не отвечая на вопросы партнера, она приняла душ, а затем настояла на том, чтобы Ой повел ее ужинать в Старый город.

После этого они пошли по узким улицам в сторону порта.

У причала стояли два парома; как обычно шумели лебедки и краны, на паромы садились пассажиры, заезжали машины, кто-то объявлял по громкой связи о расписании рейсов и правилах импорта. Парочка шла прочь от этого шума, от залитого светом прожекторов причала, по длинному молу. Они смотрели на море, на темную громаду ближайшего острова.

Где-то в его горах светились крошечные огни. Весь вечер Йо говорила очень мало, вот и сейчас она молча глядела на волны, разбивающиеся о камни у стены мола. Так прошло несколько минут.

– Ветер усиливается, – произнес Ой.

– Увлекся прогнозами погоды? – спросила она.

– Просто мне все это надоело. У меня есть дела поинтереснее, чем сидеть и целыми днями ждать тебя. Скоро я свалю отсюда.

– Нет. Ты мне нужен.

– Я тебе не секс-игрушка.

– Конечно, секс-игрушка! Лучшая в моей жизни. – Она прижалась к нему, потерлась грудью о его плечо.

Он отстранился.

– У меня своя работа есть.

– Ладно. Но не уезжай пока. Я хочу, чтобы ты это увидел.

Внезапно о камни ударилась большая волна, подняв стену брызг. Горячей ночью капли воды освежали, стимулировали. Это заставило Оя задуматься о том, какой секс нравится Йо.

– Вчера я прочитала про ветер, – сказала Йо. – Наконец-то идет Нарива. Его ждут уже несколько дней. Слышишь что-нибудь? – Она покрутила головой, словно ища звук. Доносились крики моряков, тарахтенье двигателей в гавани, эхо от громкоговорителя, визг лебедки, рокот прибоя.

– Здесь слишком шумно!

Она пошла обратно в город – туда, где стояли в пробках машины, где регулировщики в желтых куртках и блестящих шлемах размахивали фонариками, направляя водителей. Ой последовал за ней. Начался прилив, и пока они не свернули с мола в главную часть пристани, их еще несколько раз окатило брызгами.

Вблизи студии, в центре города, дома закрыли их от ветра, однако деревья на холме по-прежнему раскачивались в ночи. Йо что-то яростно бормотала, сердито отталкивала Оя плечом и прибавляла шаг.

В квартире после долгого дня стояла жара. Йо настежь распахнула окна, высунула голову наружу и прислушалась. Затем сбросила с себя одежду.

– Пошли спать! – сказала она.

– Ты что хотела услышать? – спросил Ой.

– Молчи! – Йо подошла к нему, опустилась на колени и быстро расстегнула его штаны.

Через час, лежа бок о бок в кровати под умиротворяющие звуки ночного города, они вдруг почувствовали, что через стены и пол распространяется какая-то вибрация.

– Наконец-то! – Йо встала и быстро подошла к окну. – Слушай!

Ветер Нарива усилился и летал по улицам города, разбрасывая мусор. Вскоре Ой услышал гул – длительную ноту, словно где-то вдали завыла сирена. Монотонный звук надвигался со стороны горы, дрожал с порывами ветра – иногда стихал, но в основном набирал мощь.

Через несколько минут усиливающегося крещендо громкость звука стабилизировалась – теперь это был громыхающий бас-профундо.

– Поздравляю, – сказал Ой. – Впечатляет.

– Вот для этого ты здесь и нужен, – ответила она, прижимаясь к его плечу.

– Чтобы ты могла похвастаться передо мной?

– А перед кем еще? Ты бы смог это сделать?

– Возможно, причем быстрее. Но моя тема – заполнять полости. Такой проект я бы и не начал.

Йо улыбнулась, что делала весьма редко.

В городе беспрерывно гудела мощная басовая нота. Где-то на улице, разбуженная вибрацией, заверещала автомобильная сигнализация. Машина полисии, или другой службы спасения, помчалась по улицам в сторону порта, невидимая, с выключенной сиреной, но заметная благодаря вспыхивающим маячкам. Вспышки маячков отражались от стен и крыш. Вскоре сигнализация замолчала. Гора Волден продолжала жутко стонать.

Через час после восхода солнца, когда ветер ослаб, гора умолкла. Всю ночь Йо пребывала в эйфории, то прославляя свою гениальность, то яростно издеваясь над выдуманными ею недостатками в творчестве Оя. Его это уже не задевало, он знал: так она вызывает в себе сексуальное возбуждение.

За долгую бессонную ночь, в которой ревела гора, Ой понял: ему в самом деле пора двигаться дальше. Он, наверное, пригодился Йо – возможно, сыграв роль ее антагониста, но в любом случае теперь все уже закончилось.

Вскоре после того как гора утихла, Йо заснула. Ой принял душ, оделся и упаковал свои немногочисленные вещи. Йо проснулась раньше, чем он ушел, и села на кровати, зевая и потягиваясь.

– Не уходи пока, – сказала она. – Ты еще мне нужен.

– Мы оба знаем – я нужен тебе для того, чтобы ты могла похвастаться. То, что ты сделала с горой, – блестяще, невероятно. Уникально. Я поражен. Ничего подобного в мире еще не было. Я сам не смог бы такое сделать. Ты это хотела от меня услышать?

– Нет.

– Я серьезно.

– Она далеко не закончена. То, что было прошлой ночью, – это словно кто-то впервые взял в руки музыкальный инструмент. Ты когда-нибудь пытался извлечь звук из трубы? Вот чего я добилась – заставила свой инструмент сыграть одну ноту. Теперь я должна научиться играть на нем как следует.

– Ты будешь учить гору исполнять песни?

– Не сразу. По крайней мере, я могу запрограммировать ее так, чтобы она издавала несколько нот. В туннеле есть шахты; если их открыть, возникнут завихрения воздуха. Я понятия не имею, как она будет звучать.

– Хорошо, я вернусь позже, когда обучишь гору играть национальный гимн. Сколько тебе понадобится? Еще лет пять?

– Не будь сволочью, Ой. Мне нужна твоя помощь, честно.

– Антипомощь, антиискусство?

– Иди в постель и помоги мне заснуть.

В конце концов Ой решил остаться. Йо по-прежнему была противоречивой и несговорчивой, часто злилась, орала на него за ошибки – однако, похоже, действительно нуждалась в нем. Каждый день они вместе работали над шахтами внутри туннеля – клапанами трубы. Ою было интересно – гармонизировать звук, перебирая бесчисленные параметры и комбинации…

Вскоре гора начала реагировать на открывание дополнительных шахт. Необходимость в сильном ветре исчезла – Йо установила диффузоры, которые увеличивали скорость потока воздуха. Ночами Ой и Йо лежали и слушали, как стонет и завывает гора, когда над ней пролетал непредсказуемый ветер Нарива.

И все же, как ни восхищался Ой мастерством подруги, бесконечно гудящие басовые ноты его не вдохновляли. Горожане тоже начали жаловаться, хотя еще никто не понял, как рождается этот всепроникающий звук.

Если бы гора Волден была проектом Оя, он бы давно уже покинул остров. Слушать отзывы о своей работе он не любил.

Однажды рано утром после очередной бессонной ночи он обратился к Йо:

– Ей нужен дискант.

– Что?

– Другой туннель – более короткий и узкий, издающий высокую ноту, которая гармонирует с первой.

Йо молча посмотрела на него, потом закрыла глаза. Прошло несколько минут. Ее глаза метались под опущенными веками, вены на шее пульсировали от напряжения. Ой приготовился к самому худшему.

Наконец она сказала:

– Пошел ты в жопу, ублюдок. Пошел ты в жопу!

Но секса за оскорблениями не последовало. Йо быстро оделась и отправилась на гору, одна. Ой целый день ее не видел.

Она отвела его на гору, гораздо выше основного туннеля, на южный склон. Ветер, свистящий над голыми камнями и глубокими расселинами, здесь был более резкий и холодный.

– Если я как-нибудь пробурю здесь туннель, ты останешься мне помогать?

Ой балансировал на большом камне, опираясь на потоки леденящего ветра. Далеко внизу стонал первый туннель, едва отсюда слышный.

– Если бы ты как-нибудь его пробурила, то я бы как-нибудь его заполнил.

– Тогда какой смысл?

– А, старый спор о смысле… У искусства нет смысла, оно просто есть. Можно сделать и то и другое. Ты пробуришь туннель, я его заполню.

– А мне казалось, что безумная здесь я.

– И да, и нет. Это еще один старый спор.

Йо нетерпеливо взмахнула руками:

– Тогда какого черта?

– Что какого черта? – Ой посмотрел вниз, на невероятную, открывающуюся картину – острова Хоммке, бушующее море, белые облака и яркое солнце. С юга плыла дождевая туча. По узкому проливу между двумя островами шли два белых парома. – Есть места, которым не нужно искусство. Посмотри вокруг! Как мы с тобой можем это улучшить?

– Искусство – это не просто красивые виды. У картинки, кстати, нет звука.

– Есть же ветер. Почему бы не построить виртуальный туннель? Ты его пробуришь, я его заполню. Одновременно. Он начнется здесь, где мы стоим сейчас, и выйдет на противоположном склоне. Ты знаешь, как его бурить, я знаю, как его восстанавливать. Мы достигаем паритета. Паритет – вот что такое настоящее искусство!.. А теперь пошли обратно, пока я себе что-нибудь не отморозил.

– А как же дискант? Он мне нужен.

– Есть и другие способы. – Ой спрыгнул с валуна, едва не подвернув ногу на твердой и неровной земле. – Что-нибудь придумаешь. А я вернусь через пару лет, посмотрю, что у тебя получилось.

Но прошло десять дней, а он все еще оставался на острове. Йо продолжала находить для себя работу в туннеле и разными способами заставляла Оя работать вместе с ней. В некотором смысле это его устраивало: паром, на котором он собирался добраться до Салая, ушел двумя днями раньше, а следующий ожидался нескоро.

Гора Волден теперь издавала басовую ноту каждую ночь – и при слабом, и при сильном ветре. Йо звук не нравился. Она хотела продолжать настройку, однако реакция горожан с каждым днем становилась все более негативной.

Оба понимали, что пора уезжать, пора браться за другие проекты.

Ой не знал планов Йо, но намеревался любой ценой сесть на паром до Салая, который должен был прибыть в порт утром. Пока Йо мылась в душе, он тихонько упаковал свои вещи.

Когда Йо – с мокрыми волосами, завернутая в полотенце – вышла из ванной, гора Волден бубнила свою монотонную мелодию. Внезапно Йо набросилась на Оя, крича, что он собирается ее бросить. Она обвиняла его в том, что он предает и свое, и ее искусство, что он пытается уничтожить шедевр…

Эта прелюдия была ему знакома. Понимая, что сейчас они расстанутся, Ой отказался падать в постель. Он смотрел ей прямо в лицо, он орал на нее в ответ. Он дал волю гневу как инструменту самовыражения и платил Йо той же монетой сполна и даже с лихвой. Она плюнула в него, и он плюнул в ответ. Она ударила его, он ударил ее.

Наконец он позволил ситуации созреть, и они растянулись на постели. Полотенце упало на пол, пока они ссорились, и теперь Йо стала срывать одежду с Оя. Это была агрессивная страсть, похоть, а не любовь, но, как и раньше, действовали только руки и рот. Ветер снова заиграл гамму на горе Волден.

Внезапно Йо завопила:

– В меня! Давай!

Она направила его, чтобы не возникло каких-то недопониманий, и он наконец вошел в нее. Она хрипло взвизгнула ему в ухо. Ее ногти вонзились в его спину, горячие губы прижались к его шее, ноги она крепко сомкнула у него на спине.

Туннель доиграл свою мелодию, верхняя, финальная бесконечная нота звучала все громче и громче. Йо достигла оргазма с криками и воплями – величайшей музыкой сексуального наслаждения.

Ой сполз с нее, но Йо продолжала кричать. С каждым вздохом она брала новую ноту, высокую и нежную. Теперь она прислушивалась к звукам горы, ждала ее сигнала, дышала вместе с ней, гармонично дополняла ее своим дискантом. Она выводила мелодию воздуха, неба, ветров, которые огибали экраны в туннеле и летели по шахтам, летели над морями и островами. Ее голос оказался удивительно чистым и невинным; приступы агрессии и неустойчивая психика не повлияли на него. Йо стала единым целым со своей музыкой и теперь пела вместе с ветром.

Ветра, которые перебирали песчинки на берегу, направляли течения и раскачивали деревья в лесах, брали свое начало в океане. Они возникали в экваториальной зоне и на юге, где от льдов откалывались айсберги, в непредсказуемых областях высокого давления умеренной зоны, в спокойных влажных лагунах тропиков. Они следовали за приливами, они слетали с гор, они меняли настроение, дарили надежду, приносили дождь и освежали воздух, создавали реки и озера, обновляли источники и волновали море. Нарива, Энтаннер и Бенун.

За ними следовал десяток других – пассаты и штормовые ветра, ураганы, муссоны и бури, шквалы и нежные бризы, теплые утренние ветра облетали планету, поднимали пыль, создавали ритмы в памяти, поворачивали флюгеры и надували паруса, вселяли в сердца людей любовь, месть и мечты о приключениях, хлопали окнами и грохотали дверями. Ветра Архипелага, дикие и иссушающие, дули над бесплодными отмелями и скалами, увлажняли душные города, поливали дождем фермы, засыпали снегом северные горы. Чистое сопрано Йо черпало энергию из этого источника, придавало ему облик и звук, создавало историю, ощущение жизни.

Когда нота, издаваемая горой, стала басовитой, а потом стихла, песня Йо завершилась. Она дышала тихо, равномерно. Глаза ее были закрыты. Ой высвободился из ее объятий и шатаясь подошел к открытому окну, уперся руками в подоконник, наклонился вперед, купаясь в теплом воздухе. Мокрые волосы прилипли к голове, грудь и ноги стали липкими от пота. С моря прилетел ветерок, покружил над горой, спустился на узкие улицы Старого города. Стояла глубокая ночь, до зари было еще далеко, все жило предвкушением нового дня.

Рядом со студией Йо собралась толпа. Все новые и новые люди выходили из соседних домов, смотрели вдаль, в ночное небо, на черную гору, слушали ее музыку. Компания женщин чему-то смеялась, из домов выходили дети, закутанные в одеяла, мерцали фонари, мужчины разливали выпивку из бочонков.

Йо заснула. Ее лицо, лишившись маски гордости и амбиций, стало скромным и добрым. Ой еще никогда не видел ее такой. Она дышала ровно, спокойно, ее грудь плавно поднималась и опускалась.

Ой сидел рядом с ней до зари, смотрел, как она спит, слушал радостный гомон толпы. Когда встало солнце, он оделся и поспешил в гавань. Не дожидаясь паром на Салай, он сел на первый попавшийся корабль, который шел в неизвестный порт, куда-то в бесконечную россыпь чудесных островов, навстречу ветрам Архипелага.