Лаборатория № 1, 36 год, 16 июля, суббота, 29:05
Что-то я перескочил через события того дня, когда мы ждали приезда генерала…
Выходной день был выходным далеко не у всех. Например, технари жили активной половой жизнью с двумя УКВ-радиостанциями и усилителями звуковой частоты, согласовывая это всё для организации дуплексной, то есть работающей на одной частоте на приём, а на другой на передачу, радиосвязи с возможностью подключения нескольких микрофонов. Секретчики шуршали в архиве, комплектуя копию полного комплекта документов на оборудование перехода. А Васенко экзаменовал оставшихся в наличии троих старших смены в знании принципов работы и конструкции оборудования Точки Перехода: кто-то один из них должен будет отправиться на Большую Землю, чтобы обучить тамошний персонал. Я же полдня корпел над обещанным Воздвиженскому отчётом по боестолкновениям. Пока мозги не закипели…
А когда они закипели, потащил Наташу на стрельбище воинской части.
- А можно, я тоже с вами?
Людмила явно не находила себя после изгнания из семьи и всё время крутилась возле нас.
- Конечно! Только ты стрелять-то умеешь?
- В школе на НВП пару раз стреляла из автомата!
- А из пистолета?
- Не-е-е!
- А хочешь попробовать?
Автомат она действительно разобрала и собрала «на ура». Со стрельбой с планочного прицела справилась удовлетворительно. Я дал ей испробовать коллиматорный прицел. Результаты сразу улучшились, и сопровождавший нас стрелковый инструктор охранной роты тоже загорелся желанием испытать, что это за чудо такое у меня на автомате необычного вида. Разумеется, не просто так: под такое дело я выцыганил у него сотню патронов, чтобы компенсировать то, что мы сожгли во время тренировки.
Коллиматор понравился и инструктору. Особой разницы между привычным ему АКМ и АК-103 он не обнаружил, хотя лучшую эргономику и меньший увод автомата из-за изменённой конструкции дульного компенсатора отметил и похвалил.
Первую серию из десяти выстрелов из «Стечкина» Людмила провалила. Только к концу магазина дело наладилось. Всё-таки сказался не самый эргонометричный угол наклона рукоятки. Лишь последние пять пуль легли в мишень более или менее нормально. Поторговавшись с инструктором, уболтал его на сорок «макаровских» патронов для АПБ, и мы с ним показали куда более высокий класс стрельбы. А вот пострелять ему из «Глока» не пришлось: ещё неизвестно, когда я доберусь до «Удачи», чтобы пополнить свои запасы патронов для него. Поэтому единственный «глоковский» магазин, приговорённый к уничтожению, жгли втроём: я, Наташа, и оставшиеся в нём пять патронов – Людмила. Которой это оружие очень понравилось из-за его удобства. А она понравилась оружию, позволившему девушке ни разу не промазать по цели.
Кто в армии занимается самыми неприятными работами? Правильно, самый молодой! Поэтому я и припахал Люду чистить мой АК. А сам «сачковал» на приведении в божеский вид пистолетов. Время от времени контролируя качество работы «салаги», пока не добился, чтобы всё было сделано, как полагается.
На бухтение «сестрёнки» по поводу того, что я к ней придираюсь, пришлось разразиться нравоучениями о том, что лучше устать и вспотеть при чистке и смазке оружия, чем оказаться холодным и неуставшим в морге. Но сама возня с оружием Людмиле понравилась, и она, отмыв руки от масла, тут же заявила, что в следующий раз опять пойдёт с нами стрелять.
В основных чертах свой доклад к приезду Воздвиженского я закончил. Жаль, не было принтера, чтобы его можно было распечатать. Но переписывать с монитора куда легче, чем разбираться в многочисленных правках написанного от руки черновика. Поэтому, отправляясь на встречу с начальником СГБ, усадил Людмилу переносить текст с компьютера «на бумажный носитель», чтобы завтра можно было вручить генералу уже готовый документ. И не надо обвинять меня в эксплуатации молодёжи! Ради общения с компьютером девушка была готова даже на такую дурную работу. Тем более, по её завершении Наташа пообещала ей поставить «кино про красивую любовь» - знаменитый «Титаник».
А потом был мой разговор с генералом о плюсах и минусах. И долгая, трёхчасовая беседа по радио с «Иваном Ивановичем».
В этом разговоре меня очень удивило упоминание генерала ФСБ (вот когда выплыло его звание!) о ядерном оружии Советской Республики. Воздвиженский заявил, что все десять боеголовок исправны и надёжно охраняются. И когда мы втроём вернулись в кабинет Васенко, я набрался наглости и прямо спросил Максима Георгиевича, о чём шла речь.
- А ты думаешь, всё здесь развивалось исключительно с благотворительными целями? – засмеялся он. – Ещё в пятидесятом году начались работы по изучению возможности настройки Перехода отсюда в заданные точки Старой Земли, чтобы в случае необходимости подбросить свинью наиболее вероятному противнику. Ведь у СССР долгое время были заряды, но не было средств их доставки. Ни межконтинентальных ракет, ни самолётов, способных долететь до США. Ты в курсе, что у первых бомбардировщиков с атомными бомбами боевой приказ означал полёт в один конец? Поскольку их дальности на возвращение просто не хватало. Вот какому-то умнику и пришла идея в случае ядерного конфликта нанести удар из другого мира.
Проект реализовали к концу 1950-х. Научились с точностью до пяти метров перефокусировать Точку Перехода. Чисто по координатам. А потом случилось то, что называется «Карибский кризис». 27 октября 1962 года и у США, и у СССР, всё было готово для нанесения взаимных ядерных ударов. Но ночью с 27 на 28 октября советского посла срочно вызвали к американскому министру юстиции Роберту Кеннеди, брату президента, и американцы предложили всё закончить миром. Мало кто знает, что это произошло после того, как на лужайке Белого Дома случилось странное событие: неизвестно откуда появился советский автомобиль ГАЗ-М20 «Победа». Тогда знали толк в символичных жестах! Причём, след его шин начинался примерно в полутора метрах от задних колёс машины. Обнаружили её не сразу, только во время очередного обхода территории охраной, поскольку машина, двигатель которой ещё не успел окончательно остыть, скромно стояла в тени деревьев.
Американцы правильно поняли полуторатонный намёк, и автомобильный прицеп с более серьёзным грузом в кузове переправлять через Стену не пришлось. Хотя в течение часа установки наших двух «специальных» штолен были готовы обеспечить отправку двух десятков «подарков» в разные точки мира.
Позже, из-за развития ракетной техники, количество боеголовок, находящихся на хранении в нашем подземном хранилище, сократили до десяти. Но очень мощных.
- «Кузькина мать»? – понимающе кивнул я.
- Почти… А поскольку секретность этого проекта была такая, что не надо баловаться, ТАМ о его существовании ведало ещё меньше людей, чем о существовании Советской Автономной Республики. Просто командующий РВСН знал, что приказ энной базе нанести ядерный удар по определённым целям гарантированно лишит ключевые страны НАТО руководства государствами, уничтожит командование блока вместе с командным пунктом и ликвидирует одно-два хранилища ядерного оружия.
Когда Проход заблокировали, мы законсервировали и спецштольни, и хранилище зарядов. Так что не из-за оборудования я так икру метал, когда узнал о приказе разрушить Лабораторию! Эти дятлы могли бы нам своими взрывами штолен обеспечить такое радиоактивное заражение, что тысячи лет здесь было бы опасно появляться. И Советску, питающемуся водой из Белой, в которую впадают текущие здесь ручьи, капец бы пришёл! Нет на свете более страшного яда, чем плутоний! Вот такие дела, Николай свет Валерьевич!
Мдя… Теперь мне стало ясно, для чего вокруг Лаборатории такая мощная оборона!
- Но если была возможность такой перефокусировки Точки Перехода, то почему этим не воспользовались для переправки людей, чтобы восстановить связь с Большой Землёй?
- А куда их переправлять? На лужайку перед Белым Домом в Вашингтоне? Во внутренний двор Пентагона? На территорию какого-нибудь хранилища ядерных боеголовок? – вклинился в разговор Григорий Никитич. – Оборудование, предназначенное для военных целей, перенастраивалось тупой заменой калибровочного блока: берёт оператор железный ящик с табличкой «Цель № 17», втыкает его в соответствующее гнездо, и после включения оборудования Переход открывается в нужном месте. Он даже не знает, где! Перенастройка стационарных грузового или пассажирского терминалов – просто тончайший процесс, который надо будет повторить, чтобы использовать оборудование в штатном режиме. И нет никакой гарантии, что после этой перенастройки на той стороне не потребуется переделывать всю штольню. Там же рельсы и стены до миллиметра подогнаны! Поэтому для переправки Ивана Андреевича Данилова и воспользовались старой установкой, настроенной на заброшенную ещё в 1950-е площадку.
