Пока многострадальное население Западного Края освобождалось от векового гнета латинян, наступали лучшие дни и для православного Кавказа.

Мы уже говорили мимоходом в настоящем обозрении о неоднократных ходатайствах к русским государям грузин, армян и осетин, просящих помощи против нечестивых угнетателей их искони православных земель. Так как Кавказ является одной из колыбелей нашей белой расы, а главное, местом прославления целого сонма православных учителей и мучеников, следует хотя бы вкратце коснуться истории его древнейшего христианского государства — Грузии.

В начале IV в. нашей эры, согласно преданию, в одной из римских общин христианок подвизалась благочестивая дева, родственница св. Георгия Победоносца — Нина. Община эта, насчитывавшая тридцать семь участниц, находилась под руководством опытной старицы — Гаяны — и готовилась к проповеди христианской веры среди язычников. После тщательной подготовки эта миссионерская община последовала сперва в Иерусалим для поклонения св. местам, а затем — в далекую Армению, 1де началась проповедь. ЦарьТиридат — свирепый язычник — разгневался за это и предал дев мученической смерти. Однако Нины уже не было среди них, так как она до этого ушла в соседнее государство — Иверию (Грузию). Явившаяся Нине во сне Богоматерь вручила ей крест, сплетенный из лоз дикого винограда и повелела идти в эту страну для проповеди; кроме того, Нина задалась целью найти там хитон Спасителя, унесенный — по преданию — одним из воинов, стоявшим у Креста. Грузия в то время управлялась царями персидской династии Сассанидов.

В Иверском государстве юная миссионерка энергично принялась за апостольскую проповедь и многие язычники крестились. Около Мцхета Нина встретила самого царя Мириана, шедшего в храм поклониться персидскому божеству Ормузду, которому приносили в жертву дев и младенцев.

По молитве Нины, на капище пала молния, сокрушила идола и его жертвенник. Ослепленный ею же, царь в ужасе скрылся. Бесстрашная проповедница поселилась в Мцхете и вскоре чудеса ее привлекли всеобщее внимание. Благодаря ее молитве, исцелился персидский царевич и царевна, и сам Мириан, ослепленный молнией, обрел зрение. Приняв крещение, царь способствовал христианизации своего государства, наставляемый Ниной. Под одним срубленным кедром он сподобился даже найти хитон Христов и на этом месте выстроил чудесный храм. При нем же на высоте 3.000 футов был выстроен древнейший монастырь — Бобдийский, в память св. Георгия Победоносца, где покоятся мощи св. Нины.

Просветив Иверию, святая отправилась с проповедью в Карталинию. Там она крестила царицу Соджу и воздвигла первый великолепный храм близ Сигнаха. Крест, врученный ей Богородицею и перевязанный волосами святой, хранится в Сионском соборе в Тифлисе.

Св. Нина—просветительница Грузии—за свои подвиги была Церковью наречена "равноапостольной".

Наступали страшные времена. В 626 г. завоеватели южнославянских земель — хазары, в союзе с греками имп. Ираклия, берут приступом Тифлис и подвергают его первому разрушению. Каган приказал выколоть глаза правителям столицы (персу и грузину), с живых содрать кожу и, набив ее сеном, повесить на зубцах городской стены.

В 731 г. полководец арабского калифа Омара Мурвин Глухой разоряет Тифлис со своими войсками, куда вскоре через Дарьял снова устремляются хазары, производя новые опустошения и уводя массу пленных.

После хазар в стране водворились (вплоть до XI в.) арабы. Хазары же, как было описано нами (см. гл. I, § 1), к тому времени прекратили свое государственное существование.

С 1042 по 1074 г. в Грузии царствуют потомки древнего христианского рода — Багратиды, но они оказались не в силах защитить свое царство от турок-сельджуков, которые в 1073 г. разрушают Тифлис и жестоко преследуют противников ислама.

В 1122 г. царю Давиду Возобновителю удается отвоевать Тифлис после упорной осады и Грузия отдыхает от бед в течение ста лет. За это время там прославилась св. царица Тамара — мудрая христианка, при которой страна достигла большого культурного и хозяйственного расцвета. Войска царицы сдерживали все нападения ислама; к Грузии присоединилась Армения и ей подчинились разноплеменные горные народы.

Заметим, что в XII веке в Армению впервые проникли латинские миссионеры. Им удалось там основать униатскую группу "армяно-католиков", принявших в православный обряд "филиокве", поминовение папы и западную форму архиерейского жезла.

После смерти царицы Тамары в 1226 г. в Грузию вторгается Хорасанский султан Джелал-Эдин, вырезывает целые округа и разрушает столицу. По словам очевидцев, "улицы, овраги и ямы были наполнены телами убитых христиан". В Тифлисе их бросали в реку Куру. Велев разнести церкви, султан снял купол с Сионского собора и на месте его устроил площадку, мостом соединенную с землей. Оттуда он любовался мучениями христиан. Поставив на берегу реки иконы Спасителя и Сионской Божией Матери, султан приказывал подводимым попарно христианам — мужчинам и женщинам — попирать эти святыни и отрекаться от веры. Всем противящимся этому отрубали голову. Число мучеников превзошло 100.000 человек.

Вслед за этим, шедшие на Русь татарские полчища овладели Кавказом, Тифлис подвергся новым разрушениям и монгольские владыки пробыли в нем до половины XIV века. Шесть раз Тамерлан опустошал страну, уводя в неволю взрослых и детей. В 1388 г. Тифлис еще раз претерпел страшные несчастия от Тимура, который увел в плен царя с царицей, а детей их приказал растоптать под конскими копытами. Позже на этом месте был воздвигнут Калаубанский храм св. Георгия.

Только успел царь Александр залечить следы этих опустошений, как столица его разоряется Таврическим ханом Джаханом.

С XVI в. над Грузией снова простирается жестокое персидское иго. В 1518г. шах Измаил берет Тифлис и топит в реке Куре древние святыни, а вместо храмов строит мечети. Тщетно несколько раз пытаются грузинские цари сбросить персов и оградить Тифлис от их кощунств. Наконец, царская семья принуждена была принять мусульманство. Юные царевичи воспитываются в традициях персидского двора и Грузия становится вассальным государством, данницей шахов, поставляющих ее царей. Однако гонимая православная вера живет в сердцах многих. Священники и монахи укрепляют народ на подвиг.

В 1616г. шах Аббас делает набег на Грузию и, несмотря на геройское сопротивление, более 70.000 грузин гибнут в боях, а 100.000 отводятся в персидскую неволю. На место уведенных, шах поселяет татар из Малой Азии и повсюду усиливает проповедь ислама.

Только в XVIII в., в эпоху Петра I, царю Вахтангу VI удалось перейти в Православие, пользуясь внутренними беспорядками в Персии и рассчитывая на поддержку России. Однако, узнав об этом, на Грузию нападают мусульмане-лезгины и царь со своим семейством принужден был спастись в Россию, где он и умер.

Тогда начался длительный период анархии. Грузией владели воюющие между собой Турция и Персия, а Тифлис раздирался грузинскими же князьями, соперничавшими друг с другом за свои земли.

Победы Румянцева и Алексея Орлова над турками наносят первый удар Порте: на Бухарестовском конгрессе в 1772 г. одним из условий мира Россия выставляет полную амнистию грузинам и прочим христианским народам, принявшим участие в русско-турецкой войне, а также оказание покровительства православным церквам, находящимся в турецких областях. Кроме того, Россия требовала немедленного избавления Грузии от подати христианскими девицами и детьми, взимаемой турецкими пашами. Вследствие русских побед в 1783 г. состоялось присоединение к России Крыма под именем Тавриды, благодаря чему юг империи навсегда избавился, после стольких веков, от нашествий диких орд и граница наша дошла до Кубани и Терека.

Желая обезопасить свои земли от постоянной угрозы персов и турок, цари Ираклий II Грузинский и Соломон Имеретинский приняли русское подданство и попросили у Екатерины II оказать им содействие.

В том же 1783 г. императрица согласилась взять Грузию под покровительство империи. Мир царил в ней покуда русские войска находились в Тифлисе. Лишь только в 1795 г. они из него вышли, свирепый шах персидский Ara-Магомет-Хан, бывший евнух шаха Надира, напал на Грузию и несчастная столица была им разрушена и сожжена. В течение 6 дней персы грабили Тифлис, наполняя Куру трупами, рубя пополам христианских детей для пробы остроты своих сабель. Современники нашли в одной из башен до 1000 тел, разрубленных персами. После такого погрома в Тифлисе и его окрестностях разразилась страшная эпидемия чумы. Тем временем, горцы-мусульмане всячески теснили жителей Карталинии и Кахетии.

Видя, что не может быть жизни для Грузии без постоянной поддержки единоверной России, царь Георгий XIII (сын Ираклия II), наследник тысячелетней династии Багратидов, в 1800 г. завещал свое царство русскому императору.

Манифест о присоединении Грузии к империи был подписан Павлом I 18 декабря 1800 г. После смерти царя Георгия 8 мая 1802 г. духовенство Грузии, царевичи, князья, дворяне и весь народ принесли присягу верности государю. С тех пор и до нашей эпохи грузины не только показали себя достойными наследниками своей многовековой православной культуры, но и вернейшими сынами России, где, начиная с бессмертного героя Отечественной войны Багратиона, они заняли почетное место среди ее народов, беззаветно и стойко служа Православию и Престолу.

Со своей стороны, русские государи приняли к сердцу завещание последнего царя Грузии и приложили все силы, дабы обеспечить этой многострадальной нации мирное существование, новый культурный расцвет и благоденствие.

Для полного усмирения их врагов — диких горцев, за которыми стояли Турция и некоторые другие враждебные державы, потребовалось немало русской крови. Война с ними не прекращалась во время почти всего царствования Николая I и лишь при Александре II удалось сломить сопротивление "мюридов" имама Шамиля после взятия неприступного аула Гуниба. Кстати, не прошло и десяти лет после этого, как горцы, убедившись в милости победителей и преимуществах православной культуры, превратились, в свою очередь, в преданнейших сынов Российской империи!

Итак, на пороге XIX в. России было суждено спасти от ислама восточных единоверцев и почти одновременно своих западных братьев, преодолевших тяжелую борьбу с "унией".

Политически вынужденное вмешательство России в восточные дела возбудило против нее зависть европейских империалистов, эксплуататоров так называемых "колоний". Зато, справедливое христианское отношение русских к инородцам, в имперской семье народов не стесняемых в своих верованиях и культурных традициях, завоевало навсегда "Белому Царю" совершенно исключительный во всех странах Востока престиж, коего не имел ни один западный государь.

Что касается взаимоотношений Церкви и Престола, необходимо особо отметить значительную поправку, внесенную Павлом Петровичем в закон о церковном устройстве, столь опрометчиво искаженном Петром I. В 1797 г. Павел I внес в составленные при нем "основные законы империи" следующую статью (64- го): "Император, яко христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния". Этим Павел I сгладил абсолютистский характер Петрова "Регламента", согласно которому император является последним судьей над Синодом. Новая формула приблизилась уже к византийскому древнему принципу, канонически допустимому (правда, при наличии патриаршества), согласно которому царь является высшим стражем или "епистимонархом" Православной Церкви (см. гл. V).

Принцип этот лег в основу главнейших мероприятий всех последующих императоров Всероссийских, вплоть до восстановления в 1917г. церковного канонического строя, нарушенного Петром.

Бдительное отношение русских государей к вере, которой, как и встарь, жило подавляющее большинство подданных, возымело огромное значение в этот судьбоносный XIX век. Отличительной чертой внешней политики русских государей, начиная с мученически убиенного Павла I, является рыцарское благородство и идеализм. Черта эта настолько поражает на фоне царствовавшего в прошлый век эгоизма, умственного и политического, что ее следует подчеркнуть. Поразительно еще и то, как русские императоры — помазанники Божий — в отличие от прочих западных правителей, взирали на свое служение, во главу угла ставя не личные интересы, а христианские принципы.

Государи наши жили и руководствовались теми же идеалами Православия, что и глубоко верующий их народ, с древних лет прежде всего искавший Правды Божьей на земле. Особенно ощущалось это духовное единение в дни тяжких испытаний для России, когда, минуя всякое вредное средостение, русский царь имел возможность непосредственно соприкасаться с народом. Способствовали этому, столь ценному контакту, и походы, в которых царь не раз принимал участие вместе с войсками. Ведь в солдатских массах жил тот же дух, что в народе.

Наш великий Суворов, давший девяносто сражений и выигравший все девяносто, многими своими успехами обязан был правильному пониманию этого духа. Живя душа в душу с солдатами (что прочие генералы считали чудачеством), Суворов лучше других своих современников понял и оценил те несравнимые ни с какими другими народами качества русского воина. Гениальный полководец, победам которого завидовал сам Наполеон, был прежде всего ревностным и искренним верующим. Все его заветы и лозунги, столь родные для русского воинства, были проникнуты горячей верой. Глубокий смысл Суворовской "науки побеждать" кроется, например, в кличе его: "Мы русские — с нами Бог!", столь отличном по смыслу от казенного немецкого: "Готт мит унс!"; "Без молитвы ружья не заряжать, ничего не начинать, за все прежде благодарить Бога", — вот чем побеждал Суворов, и солдаты, обожавшие такого начальника, подлинно преображались в древних "богатырей" и с ним творили чудеса, наперекор всем штабным регламентам.

В отличие от многих европейских войск, христолюбивое воинство русское, воспитанное Суворовым, славилось также своим милосердием к гражданскому населению вражеских стран, своим добродушием и отзывчивостью. В этих редких качествах своих солдат смог лично убедиться Александр I, многократно живший среди них. Ему же дано было пережить в Москве—сердце России — несравненные минуты, когда в самый критический момент, перед наступающим на столицу Наполеоном, все население, от вельможи до простолюдина, восторженно предоставило себя и свое имущество царю для спасения отечества. Так началась Отечественная война, возведшая Российскую империю на первое место в освобожденной ее самопожертвованностью Европе.

Из всех стран, воевавших с Наполеоном, Россия понесла наибольшие потери людьми, и имуществом, и пожаром Москвы. Нашествие "двунадесяти языков" не пощадило даже церкви. Кроме бессовестного грабежа храмов и монастырей, армия императора, который с презрением говорил о русских, как о "варварах и скифах", варварски отнеслась к русским святыням: по приказанию Наполеона, с колокольни Ивана Великого был снят крест, Кремль подготовлен к взрыву, а многие церкви стали конюшнями (между прочим, и Успенский собор!).

Следует по этому поводу заметить, что, в отличие от русского царя, Наполеон — повелитель западного мира — меньше всего интересовался духовными вопросами. Выдвинувшись в революционной Франции благодаря своим талантам, только что казнившей благочестивого короля Людовика XVI, ген. Бонапарт был духовно близок к цареубийцам. Он разделял их атеистические идеи, разносимые по Европе войсками, вверенными его команде. Не забудем, что среди корифеев Конвента находились и такие ренегаты из латинского духовенства, как еп. Талейран, с которым так сблизился Наполеон, иезуит Серутти, монах-сулпцианец Фушэ—долголетний наполеоновский министр полиции и др. Оставаясь в душе сыном революции, став императором, Наполеон, по чисто политическим соображениям, приказал папе себя короновать в Нотр-Дам, в подражание Карлу Великому. Это не помешало ему цинично заявлять впоследствии: "Став католиком, я выиграл в Вандее; став мусульманином, я завладел Египтом, а если бы я царствовал над евреями, то я бы отстроил заново храм Соломона".

Император Запада, продержавший римского папу в унизительном заточении и вызвавший новое разделение в Латинской церкви, созвал в Париже в феврале 1807 г. "великий синедрион", впервые (о котором мы знаем) за 15 веков, из виднейших еврейских законоучителей, рассчитывая благодаря этому приобрести влияние на мировое еврейство (Chateaubriand. "Memoires d'Outre-Tombe", т. Ill, с. 143).

Победитель его — Александр I, какие бы ни были его недостатки как человека, отнесся к побежденному и его государству с рыцарским благородством. Благодаря ему Франция избежала расчленения. Встреченный в Париже как избавитель, русский царь приказал своим войскам не только не обижать населения, но и довольствоваться походной кухней. Тут же, в центре Парижа, пораженные короли и союзные принцы с изумлением присутствовали при необыкновенном для них зрелище: могущественный царь после парада своих победоносных войск горячо молился вместе с солдатами на молебне, а затем, подойдя ко кресту, он поцеловал руку скромного священнослужителя — полкового священника.

Как известно, не в пример алчным и мстительным союзникам — немцам и австрийцам, грабившим и всячески унижавшим французов, русское войско до самого конца оккупации поражало всех своей дисциплиной, добротой и сердечностью к недавним страшным разорителям первопрестольной столицы.

Кроме того, Александр I стал единственным заступником перед Европой за семью Бонапарта, выхлопотав пенсию ее членам, а Наполеону предложив достойное убежище в России. Ему же, несмотря на резкую оппозицию всех государей и самого Талейрана, Наполеон был обязан своей почетной и незаслуженно милостивой ссылкой на остров Эльбу. Такова была политика, поражающая нас своим великодушием, имп. Александра Павловича Благословенного.

Не довольствуясь, однако, умиротворением столь обязанной ему Европы, Александр I пожелал закрепить еще этот мир навеки. Какие бы ни были влияния на русского государя, ставшего кумиром Европы и арбитром ее судеб, в душе он оставался тем же глубоко верующим христианином, какового воспитали Павел Петрович и его мудрый наставник — Московский митрополит Платон (Левшин, t 1814 г.). Государь счел своим долгом утвердить мир в Европе единственно верным путем — по-христиански. Свидетель чудесного избавления России от гибели; свидетель стольких жертв, бестрепетно понесенных его народом; свидетель глубокой веры своих солдат, вдохновлявшей их на бессмертные подвиги, государь решил, что мир на земле возможно установить лишь с Божьего благословения.

Так, недавно вовлеченная Петром I в европейскую политику, Российская империя — духовная наследница Византийских традиций — в начале XIX в. дошла до принципа христианизации международных отношений. Другими словами, через Александра I впервые Западная Европа соприкоснулась с православным мировоззрением на организацию общества, ищущим, прежде всего, правды Божьей.

Таким образом, принцип "Священного союза", задуманного государем еще в 1804 г., прежде всего, по времени явился антитезой губительной материалистической утопии революции 1789 г., соблазнившей современный мир ложью мишурного равенства и псевдосвободы. Еще больше, конечно, разнится "Священный союз" от современных Лиг Наций, УНО и пр. говорилень, основанных на принципах так называемого "естественного права", или юридического равенства людей, как это провозгласил Версальский пакт Лиги Наций, исходящий из идей все той же Французской революции.

Акт "Священного союза" 1815г. гласил следующее: "Во имя Пресвятой и Нераздельной Троицы! Их Величества, Император Австрийский, король Прусский и Император Всероссийский, вследствие великих происшествий, ознаменовавших в Европе течение последних трех лет, наипаче же вследствие благодеяний, которые Божию Провидению было угодно излиять на государства, коих правительство возложило свою надежду и уважение на Единаго Бога, восчувствовав внутреннее убеждение в том, сколь необходимо предлежащих держав образ взаимных отношений подчинить высшим истинам, внушаемым вечным законом Бога Спасителя, объявляют торжественно, что предмет настоящаго акта есть открыть перед лицом вселенныя их непоколебимую решимость, как в управлении вверенными им государствами, так и в политических отношениях ко всем другим правительствам, руководиться не иными какими-либо правилами, как заповедями сея святыя веры, заповедями любви, правды и мира, которыя не ограничивались приложением их единственно к частной жизни, долженствуют, напротив того, непосредственно управлять волею царей и водительствовать всеми их деяниями, яко единое средство утверждающее человеческиея постановления и вознаграждающия их несовершенство. На сем основании Их Величества согласились в следующих статьях:

Ст. 1. Соответственно словам священных писаний, повелевающим всем людям быть братьями, три договаривающиеся монарха пребудут соединены узами действительнаго и неразрывнаго братства, и почитая себя как бы единоземцами, они во всяком случае и во всяком месте станут подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь; в отношении же к подданным и войскам своим, они, как отцы семейств, будут управлять ими в том же духе братства, которыми они одушевлены для охранения веры, мира и правды.

Ст. 2. По сему единое преобладающее правило да будет, как между помянутыми властями, так и поданными их, приносить друг другу услуги, оказывать взаимное доброжелательство и любовь, почитать всех себя как бы членами единаго народа христианскаго, поелику три союзные государя почитают себя, яко поставленными от Провидения для укрепления тремя единаго семейства отраслями, а именно Австрией, Пруссией и Россией, исповедая, таким образом, что Самодержец народа христианскаго, коего они и их подданные составляют часть, не иной подлинно есть, как Тот, Кому собственно принадлежит держава, поелику в Нем едином обретаются сокровища любви, ведения и премудрости безконечныя, т.е. Бог, наш Божественный Спаситель, Иисус Христос, Глагол Всевышняго, Слово Жизни. Соответственно сим, Их Величества с нежнейшим попечением убеждают своих подданных со дня на день утверждаться в правилах и деятельном исполнении обязанностей, в которыя поставил человеков Божественный Спаситель, яко единозвенное средство наслаждаться миром, который истекает от доброй совести, и который один прочен.

Ст. 3. Все державы, желающия торжественно принять изложенныя в сем Акте священныя правила, и кои почувствуют сколь нужно для счастья колебленных долгое время царств, дабы истины сии впредь содействовали благу судеб человеческих, могут всеохотно и любовно быть приняты в сей Священный Союз".

Вопреки тогдашним и позднейшим клеветническим вымыслам, Александр I не соединял с Актом" никаких задних мыслей и планов, преследуя исключительно цель перестройки европейской политики, согласно христианской идеологии. Не абсолютизм, а отеческое правление христианских государей должно было стать принципом внутренней и внешней государственной политики европейских стран.

Смысл "Акта" государь пояснил в Высочайшем манифесте 25 декабря 1815 г.: "...Познав из опыта о бедственных для всего света последствиях, что ход прежних политических между державами соотношений не имел основанием тех истинных начал, на коих Премудрость Божья в Откровении Своем утвердила покой и благоденствие народов, приступили Мы, совокупно с Их Величествами Августейшим Императором Францем-Иосифом I и Королем Прусским Фридрихом-Вильгельмом, к установлению между нами союза, приглашая к тому и прочие державы, в котором обязуемся Мы взаимно, как между собою, так и в отношении к подданным Нашим, принять единственным ведущим к оному средством правило, почерпнутое из словес и учения Спасителя нашего Иисуса Христа, благовествующего людям жить, аки братьям, не во вражде и злобе, но в мире и любви. Мы желаем и молим Всевышняго о ниспослании благодати Своей, да утвердится Священный Союз сей между всеми державами, к общему их благу, и да не дерзнет никто, единодушием всех прочих воспрещаемый, отпасть от него. Сего ради, при сем список сего Союза. Повелеваем обнародовать оный и прочесть в церквах".

Современный швейцарский писатель Роберт де Траз пишет: "Акт ни в какой степени не имел характера деспотизма и реакции, которые ему несправедливо приписывали сначала современники, а потом потомство. По началу, прежде еще, чем установилось смешение между текстом и подписанным государями и политикой их правительств, манифест Священного Союза, одновременно замечательный и непризнанный, хочет обеспечить мир для всех в справедливости и дружбе" (R. de Traz. "De 1'alliance des rois vers la lique des peuples", p. 70).

Отметим, что благородный почин русского государя встретил подобающий западной психологии отклик: австрийский император Франц-Иосиф отнесся к "Акту" скептически, заявив: "Если это документ религиозный, то это дело моего духовника; если политический — то Меттерниха". Бесстрастный формалист — Фридрих-Вильгельм подписал "акт", дабы доставить удовольствие Александру, воскресителю Пруссии; а вольнодумец Людовик XVIII — чтобы поставить Францию на уровень стран- победительниц.

Таким образом, только русские императоры Александр I и Николай I, одни в поглощенной чисто материалистическими интересами Европе, сочли себя обязанными руководствоваться этим "Актом"!

Оставив в стороне вытекшие из этого политические последствия, невыгодные для России, подчеркнем же высокий идеализм этих государей, достойных сынов Павла Петровича и, волею судеб, последних палладинов Европы... Благодаря им "Священный Союз" не превратился для России в "клочок бумаги", подобно стольким последующим пактам и договорам, и память о нем для грядущих поколений останется, как о честной попытке оградить мир от нависших над ним темных сил именем Пресвятой и Нераздельной Троицы. Акт "Священного Союза" выразил непреклонную веру Русской православной державы в Божественную Правду, возвещенную Евангелием, без которой не может созидаться ничего прочного на земле.

Добавим, что на бескорыстный идеализм этих государей союзники и прочие западные правители не замедлили ответить черствейшей неблагодарностью и ненавистью. Это вполне соответствовало планам темных сил, для которых русский император — помазанник Божий — являлся главной помехой на путях дезорганизации и ослабления христианского мира.

Николай I, государь-рыцарь, вступил на престол именно в момент, когда этими темными силами был устроен бунт "декабристов" в 1825 г., главной целью которого было поголовное уничтожение императорской фамилии.

И тут впервые проявилось благородство государя, столь оклеветанного перед историей. Вместо примерной, суровой казни, заслуженной этими изуверами из гвардии, после тщательного и беспристрастного разбора их дела при непосредственном участии государя только пять человек были казнены. Другие были отправлены на поселение в Сибирь, где их житье поражает нас своим комфортом, если сравнить его с тогдашними французскими острогами на Острове Дьявола или английской каторгой на Гвиане, не говоря уже о современных немецких и советских концлагерях. Несмотря на это, интеллигенция и западные писатели сделали из них... мучеников!!!

Николай Павлович искренно любил свой народ и неоднократно для него рисковал своей жизнью. Так было во время петербургских наводнений, когда он спасал погибших; в Москве, во время страшной холеры 1830 г., и во многих других случаях. Кроме того, государь, подобно московским царям, любил лично разбирать прошения на Высочайшее имя и многим, попавшим в беду, оказывал широкое содействие. Не следует забывать, что почти все реформы Александра II, начиная с уничтожения крепостного права, были задуманы и всесторонне рассмотрены по его инициативе, но смерть помешала Николаю Павловичу привести их в исполнение.

Глубоко верующий христианин, государь способствовал развитию церковной жизни, восстановив немалое число обителей, упраздненных Екатериной II. В его царствование было построено 43 новых.

В 1838 г. он заложил в Москве храм Христа Спасителя в память избавления России от Наполеоновского нашествия и для увековечения имен героев Отечественной войны. Этот величественный храм-памятник был окончен лишь при Александре III и разрушен Советами, употребившими его мраморные плиты на постройку Московского метро.

Огражденная государем от врагов внешних, укрепленная воссоединением с ней бывших униатов, Церковь Русская николаевских времен не оставалась инертной.

Прежде всего, следует отметить в эту эпоху житие и подвиги одного из величайших русских подвижников — преп. Серафима, Саровского чудотворца, к которому стекалась тогда вся православная Русь. В его поучениях и заветах, расточаемых с любовью всем, подчеркнем высокое значение, придаваемое преподобным власти царя как помазанника Божьего, коему надлежит служить верой и правдой.

Николай I говорил, что он спокоен за судьбы Русской Церкви пока в ней находятся такие святители, как два митрополита Филарета, его современники: благочестивый — в Киеве (Амфитеатров) и мудрый — в Москве (Дроздов), оба члены Св. Синода, мудрые пастыри и учители.

В 1830 г. была учреждена Алтайская миссия для просвещения инородцев — калмыков и татар. Во главе миссии много потрудился архимандрит Макарий (Глухарев), переведший на алтайское наречие Евангелие и чин богослужения и многие молитвы.

В 1840 г. миссионер американских областей архимандрит Иннокентий (Вениаминов) был посвящен во епископа Камчатского, Курильского и Алеутского. Его труды заслуживают особого внимания. Этот самоотверженный святитель — автор книги "Указания пути в Царствие Небесное", изучил инородческие наречия Сибири и Аляски, перевел на них свое сочинение, которое выдержало пятнадцать изданий. С точки зрения лингвистической и этнографической, большую ценность представляют его труды "Записки об островах Уналашкинского Отдела", "Записки об Атзинских алеутах и колошах" и "О состоянии Православной Церкви в Российской Америке" (1840 г.). Епископ Иннокентий, кроме того, составил "Грамматику алеутско-лисьевского языка" и "Российско- колошский словарь", изданный Академией Наук в 1847 г.

Изучив, кроме того, якутский язык, на который он также перевел службы и священные книги, Иннокентий содействовал крещению более 300.000 якутов! В Приамурском крае, отданном России Китаем, архиепископ Иннокентий поселился в г. Благовещенске, и его трудами в 1858 г. там были созданы две викарные кафедры в Новоархангельске и Якутске. Этот самоотверженный проповедник, которому столько полудиких народностей обязаны крещением, скончался Московским митрополитом в 1879 г.

Из инославных соседей отметим обращение в православную веру в 1841 г. лифляндских латышей, которых Рижские епископы Иринарх и Филарет стойко защищали от притеснений немцев-протестантов.

В 1847г. наш крупный церковный ученый — епископ Макарий (Булгаков) — издал "Введение в Православное Богословие" и "Православное Догматическое Богословие".

Архиепископ Иннокентий Херсонский, ревностный сберегатель древних христианских памятников Крыма, содействовал в 1850 г. учреждению обители около Бахчисарая, на Успенской Скале, а также постройке церквей и часовен святым, прославившим Крым, святым Косме и Дамиану, Клименту, Георгию, Стефану Сурожскому и другим.

Что же касается деятельности Николай Павловича в защиту угнетенных исламом восточных и западных христиан, она тесно связана с так называемым "восточным вопросом" и заслуживает особого рассмотрения.