С самого утра было принято решение о том, что идти на штурм можно только после основательной артподготовки. Этот день наши три «мишки» продолжали лупить по стеле. О важности операции свидетельствовало не только то, что Генштаб дал добро на разовое применение «Точки-У», но и все переговоры при штабе, невольными свидетелями которых становились все оперативные офицеры:

– «Сумрак», ответь «Грому». – «Сумрак» на связи.

– Какого х…я вы ещё не на высоте!!! Мы уже журналистам сказали, что вы её взяли.

– Так нету штурмовой группы…

– Не е…ёт! Высота должна быть взята!

Естественно, нервозность передавалась и ниже. «Сумрак», он же полковник Игорь Владимирович Гордийчук, он же Владимирыч, едва не подрался с офицером связи 51-й бригады Тарасом Трифонюком, орал на меня с Тренером, как на старших из группы добровольцев:

– Третий день тут трётесь! Завтра на штурм пойдёте. Спецназ не идёт – вы вместо них пойдёте.

Идти или не идти – вопрос для нас не стоял. Мы же приехали добровольно. Мы сами просили оружие защищать свою страну. И даже если у спецназа были весомые причины не бросать ценных специалистов на доты противника, у нас таких причин не было – мы были неучтённым бесплатным расходным материалом. Мы это осознавали. Но на нас это не влияло: «Надо, значит надо».

Тем временем мы не просто тёрлись. Мы сделали свой мини-лагерь, над калиткой которого Темур прибил доску с надписью «хозяйство Тренера». Мы уговорили экскаваторщика 25-й бригады вырыть нам глубокий ров, который вознамерились превратить в блиндаж. Сосновый кругляк был на другом конце села; мы взяли один из «уралов» и поехали за ним.

Пока методом рычагов и кантования грузили кругляк в кузов, в село въехала пыльная колонна «джипов», «пикапов», микроавтобусов, легковушек. Из окон торчали сине-жёлтые и красно-чёрные стяги. Это была «сотня правосеков», о скором прибытии которой ещё вчера говорили при штабе. Из первой машины высунулось добродушное огромное лицо:

– Братишка, есть длинный? Очень надо. Плохо без длинного, братишка.

Вначале я принял гиганта за неадеквата, только позже я понял, что он просил «калаш», «длинноствол». Гиганта звали «Дальнобоем», и он был не просто дальнобойщиком, он был гением техники и «махатмой» – большой доброй душой. Погиб он полгода спустя, похоронен в своём селе у Днепродзержинска.

«Правосеки» расположились цыганским табором неподалёку от штаба и совсем близко от нашего «хозяйства Тренера». Они лежали, ходили, ругались и спорили. Но в основном валялись и с вялым интересом смотрели на наши потуги построить блиндаж без пил и мешков, которых банально не было.

Кругляк мы кинули с минимальным шагом поперёк рва. Поверх кругляка накидали досок, шифера, кусков металла, дверей и всего, что могли притянуть. Дальше начали закидывать всё это землёй.

«Бешеный механ» из 51-й бригады зашёл поглядеть на стройку:

– А чого це ви лише вдвох із Зораном копаєте, а ці байдикують?

Он выразительно глянул на валявшихся в тени «правосеков». Мой помощник Костя из «Луганчан» ответил нарочито громко:

– Да это они только до первой команды «Грады!» так будут лежать, а как только е…анёт, мы при входе в блиндаж их ещё и обилечивать будем.

Дюжина «правосеков» медленно поднялись и со смущёнными улыбками попросили и им дать лопаты. Так я смог отдохнуть и сделал несколько фото.