Рассказ

«У старца, – поведал мне странник один, –
В пустыню спасаться отправился сын.
Отца он в кручину разлуки вовлек,
И это поставили сыну в упрек.
Я позван был другом, – ответил аскет, –
Родных и друзей для меня больше нет,
Божественный образ увидел мой взор
И все остальное – лишь призрак с тех пор.
Укрывшись сюда, не пропал я, о нет!
За тем, что утратил, пошел я вослед“».

В сем мире есть некая кучка людей,
Сочтешь их за ангелов иль за зверей.
Как ангелы, хвалят немолчно творца,
Как звери, бегут от людского лица.
В них мощь, в них и слабость, – безумье и
И ясность рассудка, и пьянственный шум.
То чинят лохмотья в смиреньи они,
То жгут их, кружась в исступленьи, они.
Забыв о себе, позабыли других,
Никто не допущен к радениям их.
Всегда в исступленьи их разум, а слух
Упорно ко всем увещаниям глух.
Но утка не может в воде утонуть,
Огонь саламандре не страшен ничуть.
Хоть нищи добром, да богаты душой,
Бредут в одиночку пустыней сухой.
Они далеки от обычных дорог,
У них лишь одно устремление – бог!
Они на людей не похожи никак,
Под рясой которых безверья кушак.
Приятны, полезны они, как лоза,
А мы хоть и в рясах, но лжем за глаза.
Их внешность груба, неприглядна, строга –
Так раковин створки таят жемчуга.
Есть люди: по виду – созданье небес,
Но в их оболочке скрывается бес.
В них нету души: избегай сих людей,
В них кожа одна да скрепленье костей.
Не в каждой груди трепетанье души,
Рабы для владыки не все хороши.
Коль жемчугом станут все капельки рос,
На рынке им будет набит каждый воз.
Кто истинно к богу стремится, тому ль
Потребна неверная поступь ходуль?
Словами: «Не я ли ваш бог» опьянен,
До судного дня будет помнить их он.
Ничто устрашить бы его не могло:
Любовь, точно камень, а страх, как стекло!

Отправить