Был некого мужа несчастен удел:
Он к хлебу приправой чеснок лишь имел.
Сказали ему: «Чтоб поправить дела,
Пойди покормись с дарового стола.
Проси, не стесняйся нисколько, ведь тот,
Кто будет стесняться, голодным умрет».
Прельстил злополучного стол даровой,
Пошел – с перебитой вернулся рукой.
Воскликнул он, горьким предавшись слезам:
«К чему сожаленья! Виновен я сам.
Я жадностью только несчастье навлек,
Пусть будут со мною мой хлеб и чеснок.
Не лучше ль хлебец, добытый трудом,
Сластей, что подарены мне богачом?»
Не может заснуть, беспокойством томим,
Кто ждет приглашенья к обедам чужим.
У нищей несчастной старухи одной
В лачуге жил кот. Как-то раз, за едой
На княжеский двор он забрался тайком,
Но челядь султана, глумясь над котом,
Из луков в него принялася стрелять.
В испуге, в крови обратился он вспять
И думал: «Спасти только б жизнь мне, а впредь
В хибарке старухи я буду сидеть,
Мышами кормясь».
Друг мой, стоит ли мед
Мучений? Домашняя брага сойдет!
Создателю раб не годится такой,
Который своей недоволен судьбой.