Исфаганский воитель

Приятеля я в Исфагане имел.
Он был беспощаден, воинственен, смел,
Он страхом противника сердце сжигал,
В крови постоянно его был кинжал.
Носил он колчан ежедневно с собой,
Огонь высекал он своею стрелой.
Боец удалой, точно буйвол, силен,
И львов, и гепардов запугивал он.
Так стрелы метал он во время боев,
Что ими созвездье пронзал Близнецов.
Колючек на розовом меньше кусте,
Чем стрел удальца у врага на щите.
Когда во врага ударял он копьем,
Пронзал он и вражью главу, и шелом,
Стремглав нападал он на сонмы людей,
Как будто на рой саранчи воробей.
Напав, Феридуну, властителю сеч,
Он не дал бы времени саблю извлечь.
Рукой повергал леопардов он ниц,
Сражал кулаком он и львов, и тигриц.
Пусть крепок противник, подобно скале,
Он брал его за пояс – враг на земле!
Коль латника он топором ударял,
Его вмиг он вместе с седлом разрубал.
По щедрости, мужеству равных вовек
Ему не видал ни один человек.
Со мною сей витязь был дружен весьма, –
Любил он людей дарованья, ума.
Но стала в Ираке мне жизнь тяжела,
Судьба на чужбину меня повлекла.
В сирийскую землю занес меня рок,
И край тот надолго скитальца привлек.
А время летело. Сменялись чредой
Порою довольство, злосчастье порой…
Но кончился срок испытаньям моим,
Побрел я, тоской по отчизне томим.
В пути на отчизну случилося так,
Что снова попал я в знакомый Ирак.
Стал ночью однажды я думать, мечтать
И все пережитое вспомнил опять.
О, память о том, с кем делил я хлеб-соль,
Как соль, в старых ранах ты вызвала боль!
Желанием друга узреть обуян,
Вошел с нетерпением я в Исфаган.
Увидел я друга. Румян был и бел
Он прежде, – теперь, как шафран, пожелтел.
Как лук, изогнулася стана стрела,
Глава, как вершина под снегом, бела.
Его одолеть удалось небесам,
Скрутившим его по могучим рукам.
Судьбина изгнала воинственный пыл,
Седую главу он к коленям склонил.
«О львов победитель, – сказал я, – с тобой
Что сталось? Ты сделался дряхлой лисой».
Ответил: «Со дня наступленья татар
Пропал у меня мой воинственный жар.
Увидел я войско. От множества пик
Земля – как болото, где вырос тростник.
Знамена средь них, как огни. На татар
Напал я, но рок мне готовил удар.
Я воин искусный. Концом копия
Снять с пальца кольцо ухитрялся ведь я.
Но рок оказался нещадным врагом –
Был вражеских сил окружен я кольцом.
Решил я бежать. Ведь с судьбой, наконец,
Ведет поединок один лишь глупец!
Кольчуга и шлем не дадут никогда
Подмоги, коль счастья затмилась звезда.
В руках если нету к победе ключа,
Победы дверей не разрубишь сплеча!
Нас враг окружил. На глазах у людей
Железо, в железе копыта коней.
Мы шлемы надели, увидев врагов,
И каждый был к битве жестокой готов.
Арабские кони, как тучи, летят,
Мечи – точно молнии, дротики – град.
Два войска столкнулись в грозе боевой,
Как будто бы небо столкнулось с землей.
От ливня и града ужасного стрел
Вихрь смерти над битвой, кружася, летел.
Арканы – драконы, раскрывшие пасть,
На львов-бранелюбцев готовы напасть.
Всклубившийся прах, точно туча, и в нем,
Как молния, блещет то меч, то шелом.
Щит о щит столкнувшись в кровавом бою,
Мы бились и в конном, и в пешем строю.
Но тщетны усилья, напрасна борьба,
Жестокою к нам оказалась судьба.
Мы бросились в бегство. Бессилен герой,
Коль он не поддержан господней рукой.
Иступится храброго воина меч,
Коль гнев провиденья сумел он навлечь.
Кто спасся от смерти – изранен был он
И кровью своей, и чужой обагрен.
Меж тем наших стрел был бессилен удар
В набитые шелком кафтаны татар.
Сплоченным, как в колосе зерна, пришлось
Нам ныне, как зернам, рассыпаться врозь.
Бежали стремглав, кто в бою не погиб,
Как стая блестящих испуганных рыб.
Ах, если стрелою судьба поразит,
Бессилен пред нею воителя щит!»
Ничто – наши силы! Об этом сейчас
Еще удивительней будет рассказ.

Отправить