ГЛАВА 15
Мы выехали на рассвете. Замок я покидала с легким сердцем — возвращаться в это логово ядовитых змей уж точно не было никакого желания. Да и рядом с мужем мне было спокойнее. Лучше уж окунуться в пучину бури, но чтобы он был на виду, чем мучиться неведением в уютном и защищенном со всех сторон убежище.
Мчались быстро. Лаар пребывал в хорошем расположении духа и даже позволил мне самостоятельно ехать верхом, выделив самого спокойного жеребца из имеющихся. Правда, на спокойного мой красногривый друг походил мало. Все же рысаки этой породы слишком ретивы, и удержать их на месте может лишь крепкая привязь или жесткая рука хозяина. У меня не было ни того, ни другого, и поначалу конь не слушался, но желание ехать самой и не задерживать весь отряд было слишком велико, и мне удалось обуздать непокорное животное. Правда, Лаар все равно ехал рядом, бок о бок. Контролировал. И я была уверена, что даже в такой бешеной скачке он готов в любой момент прийти на помощь.
Спустя несколько часов изнурительной дороги, когда уже болели все мышцы и руки с трудом удерживали поводья, мы наконец остановились.
По правую руку простиралось бушующее разнотравьем поле, по левую — торчали из земли обожженные остовы деревьев. Ветер разносил по округе острый запах гари, и крупные хлопья пепла оседали на одежде. Я аккуратно тронула одно, опустившееся как раз на плечо, — еще теплое.
— Все хорошо? — Лаар уже успел спешиться и незаметно оказался рядом. Протянул руки, помогая спуститься с жеребца. Я, не раздумывая, спрыгнула к нему в объятия и чуть пошатнулась, оказавшись на земле. Муж тут же поддержал.
— Все хорошо. Просто устала, — поспешила успокоить его и выдавила из себя подобие улыбки.
Признаться честно, улыбаться совсем не хотелось. Глядя на огромное пепелище, протянувшееся с запада на восток насколько хватало глаз, хотелось плакать навзрыд.
Ведь всего каких-то несколько дней назад здесь стоял могучий лес, шелестели кроны деревьев, перекликались птицы, сидящие на островерхих макушках, возились в высокой траве мелкие грызуны и жучки. А сейчас ничего не осталось, лишь щербатые обугленные пни и черная земля, словно покрывалом, накрытая пеплом.
Дышать было трудно, теплый прогорклый воздух разъедал гортань, и, нашарив в седельной сумке фляжку, я сделала несколько жадных глотков. Лаар тут же протянул мне тряпицу, смоченную в воде.
— Повяжи на лицо, так будет легче дышать, — посоветовал он, и я благодарно приняла повязку, приложила к лицу. — Нам придется разбить лагерь здесь. Отсюда ближе всего до материнской цветоножки.
— Вы отправитесь в лес? — Я с ужасом поглядела на то, что от этого самого леса осталось.
Мне и тут-то сложно дышать. А каково там, в сердце этой выжженной пустыни, — и вовсе страшно подумать!
— Да. Надо завершить начатое, — коротко ответил Лаар и принялся раздавать указания своим воинам.
Часть их уже ставили походные шатры и разводили костры. Оставшиеся, что только успели подъехать, снимали поклажу с жеребцов.
А я вдруг поняла, что не вижу среди прибывших свою помощницу. А ведь она вместе с нами отправлялась из замка.
— А где Хальди? — забеспокоилась я, судорожно озираясь по сторонам.
— Она с жеребцом справиться не смогла. Халид взял ее к себе, и они, кажется, отстали, — доложил один из стражей, что ехал как раз в хвосте.
Лаар заинтересованно выгнул бровь, но тут же отвернулся, потеряв интерес.
Мне же стало жуть как любопытно, в чем истинная причина задержки кшатрия и моей помощницы? Еще в замке я заметила, с каким восторгом и немой преданностью наперсница смотрит на Халида.
Наверное, так же я смотрю на Лаара…
Соблазн расспросить девушку был велик, но я решила не лезть к ней раньше времени. В конце концов, захочет — сама расскажет. Да и, чувствую, там тоже все не так просто, как хотелось бы. Ведь Хальди вдова, а вдов не принято брать в жены, разве что в наложницы, но такой участи для своей наперсницы я не желала.
Спустя час, когда все приготовления были завершены, отряд выдвинулся в лес. И кто бы знал, как мне было трудно отпускать от себя Лаара…
Оставалось лишь надеяться, что он и его люди непременно вернутся к закату.
* * *
Лаар
И вновь неудача.
Они шли напролом. Сначала сквозь пепелище, затем через густые заросли: бесконечные разросшиеся лианы и тугое переплетение ядовитых побегов. Расчистка дороги отняла слишком много времени, и до материнской цветоножки отряд Лаара так и не добрался. Они лишь срезали несколько нераскрывшихся семенных коробок, пуская по срезу свежую кровь.
Лаар чувствовал привычную слабость в теле, кровоточащая рука ныла, а осознание того, что они толком ничего не успели за сегодня, бесило неимоверно. И лишь только эта злость помогала прямо держаться в седле, тогда как тело настойчиво требовало распластаться на конской шее. Его стражи устали, вымотались, а солнце уже ощутимо клонилось к закату.
— Возвращаемся, — скомандовал раан-хар, понимая, что толку от его стражей уже нет. Да и слишком опасно двигаться дальше, когда силы на исходе. Воины теряют концентрацию, а это чревато последствиями. Вдруг как полоз или еще какая напасть? Да и крови Лаар сегодня отдал достаточно, так что и от него толку нет.
Обратной дорогой лошади двигались куда охотнее, чем в глубь леса. И даже запах пепла показался Лаару свежим и сладким по сравнению с удушающим ароматом Цветка Смерти, что накрепко въелся в кожу, не говоря уже об одежде. А когда они наконец выехали на опушку, раан-хар и вовсе не сдержал вздоха облегчения. Ветер ударил в лицо, принося с собой запах душистого разнотравья, дымящейся в котелке наваристой похлебки, а еще он чувствовал ее запах. Запах своей рани.
Она встречала его, стоя у шатра, стиснув ладони и напряженно вглядываясь в толпу вернувшихся воинов. И облегченно выдохнула, встретившись глазами с Лааром. А потом принялась внимательно ощупывать взглядом его тело.
Ждала. Волновалась.
И от понимания этого внутри разливалось мягкое тепло. И все сегодняшние неудачи сами собой отходили на задний план.
Все же как приятно возвращаться, когда тебя ждут! И, кажется, только ради этого Лаар был готов день изо дня отправляться в глубь леса. Да что там леса! Он бы шагнул в жерло кипящего вулкана и вышел бы оттуда, чтобы только увидеть этот взгляд.
И казалось, что она не удержится. Вот-вот рванет к нему сквозь толпу воинов и кинется в объятия.
Но нет, сдержалась. Не стала высовываться и подрывать его авторитет перед стражами.
— Отдыхайте. Завтра на рассвете продолжим, — кинул своим людям Лаар и торопливо спешился. Прямо на ходу принялся расстегивать доспех, просто нестерпимо желая обнять жену, прижать к своему телу, стиснуть в объятиях. Почувствовать себя живым, нужным, желанным.
Катара скользнула в шатер, поманив за собой взглядом. Так что заметил лишь он.
Стук сердца ускорился, и Лаар прибавил шагу. Рывком распахнул полог. И, уже не сдерживая себя, сжал жену в объятиях, ткнулся носом в шею, вдыхая родной запах, и сразу прижался к губам. Мягким и сладким, таким знакомым и в то же время неизведанным. И он вновь и вновь изучал их. Своими губами, языком, зубами, еле заметно прикусывая кожу и сразу зализывая.
Демон! А ведь Лаар думал, что, вернувшись в лагерь, сил хватит лишь на то, чтобы скинуть доспех и упасть на твердую постель.
А теперь стоял посреди шатра и не мог оторваться от жены. Ее запах будоражил кровь, а робкие прикосновения и ответные движения губ отдавались теплотой в сердце. Словно внутри поселился огромный пушистый кот. Ласковый и урчащий.
Странное чувство. Непривычное…
Но терять его совершенно не хотелось.
Лаар так увлекся, что даже не сразу заметил, как начала гореть кожа на ключице. Сначала совсем незначительно, но постепенно зуд усилился, вызывая настойчивое желание разодрать ногтями кожу.
— Лаар, что это? — Катара уставилась в вырез туники, в широко распахнутых сине-зеленых глазах плескалось волнение.
Раан-хар перевел взгляд на собственную грудь, дернул в сторону ворот, обнажая ключицу и надпись-татуировку, светящуюся потусторонним голубым светом.
— Только не это… — выдохнул ошарашенно и тяжело сглотнул.
В горле стоял ком, а мысли, одна нелепее другой, уже закрутились в голове бешеным хороводом.
Лаар с трудом заставил себя успокоиться и не паниковать раньше времени.
В конце концов, возможно, все не так плохо, как кажется.
— Лаар, что это? Почему она светится? — Женский голос дрожал от волнения.
— Это печать, привязка для рииша. Если она светится, значит…
— Кто-то отправил послание о Цветке? — догадалась Катара, и теперь на лице ее читалась самая настоящая паника.
Лаар коротко кивнул и отпустил жену. В два шага оказался у выхода из шатра и откинул полог как раз в тот самый момент, когда влетел рииш.
Металлический шар с жужжанием пронесся под сводом и застыл, стиснутый в ладони раан-хара. Лаар привычным движением вскрыл его, выуживая послание с точным указанием места.
С силой стиснул зубы и прикрыл глаза, борясь с яростным желанием вогнать куда-нибудь кулак. Все оказалось еще хуже, чем он ожидал.
Раан-хар коротко выругался и порывисто вышел из шатра. Навстречу ему уже бежал кшатрий.
— Где? — только и спросил Халид.
— Окрестности Гаррада…
* * *
Лаар
За каких-то несколько минут шатер превратился в настоящий военный штаб.
Помимо Лаара и Халида, склонившихся над картой, здесь собрались еще несколько стражей, и все они горячо спорили, наполняя шатер непривычным шумом и гомоном.
— Мы не можем уехать. Пока цела материнская цветоножка, Цветок будет расти, и к нашему возвращению ситуация лишь ухудшится. — Голос Лаара звучал твердо и спокойно. И никто из собравшихся даже не подозревал, какие на самом деле чувства бушуют за маской холодной сдержанности.
Впрочем, собравшимся воинам было не до подобных размышлений.
Ситуация складывалась донельзя дрянная. Напряжение буквально витало в воздухе, порой выливаясь в крепкое словцо или неприличный жест.
— Да, но второй очаг слишком близко от столицы, — взял слово один из стражей — Керем. Он служил еще при отце Лаара и был куда старше нынешнего раан-хара. — Здесь места безлюдные. А в Гарраде много жителей, плотная застройка. Если Цветок войдет в силу, жертв не избежать. Да и не станем же мы поджигать город?
— Вот именно, что много жителей. Уж все вместе как-нибудь продержатся. В конце концов, не впервой, знают, что делать, — фыркнул Геллар и провел ладонью по колючим усам.
— Знать-то знают, но, как всегда, рассчитывают на раан-хара… — хмуро бросил Халид.
— Покажи еще раз, где эта деревенька, — велел ор Гронта, и усатый Геллар ткнул острым грифелем в точку на карте:
— Здесь. До Гаррада пара-тройка часов верхом.
— Пока доберемся, Цветок как раз успеет подойти к окраинам города, — выдохнул раан-хар и стиснул пальцы на переносице.
— Император будет недоволен… — заметил кшатрий, а Лаар еле сдержал нервный смешок.
Император? Ему было плевать на императора.
Что он сделает? Накажет? Его, единственного во всей империи раан-хара? Ерунда!
— Что ж теперь? — Геллар всплеснул руками, этим своим жестом, кажется, выражая общее мнение. — Как ни крути, но до столицы не меньше десяти дней пути! А то и больше, учитывая, в какой глуши мы застряли! — Страж смачно сплюнул на пол, а раан-хар все же выругался:
— Проклятье! — С силой швырнул грифель на разворот карты. — Десять дней туда, десять обратно… Еще не известно, сколько времени там! К нашему возвращению от Лашассы вообще ничего не останется!
— Мы собрали всех местных, пусть и дальше выжигают лес! — вновь встрял Керем, и его предложение поддержала пара голосов.
Вот только Лаар сильно сомневался в разумности этой затеи. Он через силу заставил себя успокоиться. Подумать, не отвлекаясь на эмоции и чувства. Странно, но раньше они не мешали ему принимать взвешенные решения. Отчего же сейчас хочется заорать от собственного бессилия?
— Геллар, отметь примерную территорию расчистки, — взяв себя в руки, велел ор Гронта.
Усач склонился над картой.
— Мы выжгли вот этот участок и еще на юго-востоке. — Он усиленно штриховал карту, намечая примерные границы пепелища. — Слишком мало…
— Вот именно, — подтвердил раан-хар. — Как ни крути, все не охватить. Слишком большая территория. Где-нибудь да пробьется.
— Значит, надо остаться и добить! — подытожил Халид. — До столицы все равно далеко. Пара-тройка дней ничего не решат.
— Не уверен, что нам хватит пары дней, — Лаар покачал головой. — Цветоножка близко, но с теми темпами, которыми мы пробирались сегодня, дело может затянуться.
— Значит, не стоит терять времени. Чем скорее выдвинемся в Гаррад — тем скорее вернемся! — вновь поторапливал кто-то из стражей. Кажется, некоторым не терпелось убраться из этой демоновой глотки.
Лаар бы и сам с радостью убрался. Но понимал, что нельзя.
Раан-хар прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Так или иначе, решение было за ним. И, кажется, он впервые не знал, что делать. Не знал, какое из двух зол выбрать.
Здравый смысл настаивал на том, чтобы остаться в Лашассе, закончить дело, а уже потом кидать все силы на расчистку столицы. Но стоило лишь представить многотысячный город, по которому ветер разносит ядовитые споры Цветка Смерти, как здравая логика теряла всякий смысл. Жертв может быть слишком много. Не обяжешь же всех носить защитные маски и сидеть по домам! Да еще эта жара, в Гарраде сейчас наверняка не продохнуть, и люди тянутся на воздух, поближе к реке. А если Цветок отравит воду в Хонту, что тогда?
Боги, если бы у них было хоть немного лишнего времени… если бы как-то отсрочить… успеть…
Стражи удивленно покосились на Лаара.
Кажется, последнюю фразу он произнес вслух, а теперь ловил на себе недоуменные взгляды собственных воинов, привыкших, что раан-хар всегда знает, что делать.
Проклятье! Но он не знал!
Оставалось разве что разорваться на две части! Или больше. И по кускам отправить себя во все уголки империи! Тогда не придется выбирать.
— Лаар… — робкий голос донесся из противоположного конца шатра. Раан-хар резко обернулся.
Катара?
Вот демон, он ведь совершенно забыл о ней! И выходит, она была тут все это время?!
О боги, конечно, он ведь даже не подумал о том, чтобы переместиться в другой шатер!
Проклятье! Три тысячи раз проклятье!
Не хватало еще, чтобы собственная жена в нем усомнилась!
— Лаар, я…
— Сейчас не время. Иди к себе… то есть… — Он коротко глянул на наперсницу, и та, поняв все без слов, подбежала к рани и попыталась мягко увести.
— Погоди, я просто… я хотела предложить… — Катара смутилась и бросила неуверенный взгляд на собравшихся мужчин.
Внутри мгновенно всколыхнулась ярость.
Что она себе позволяет?! Мало того что не удосужилась вовремя уйти, так еще и советовать ему вздумала! На глазах у его же стражей! Совсем забыла, где место женщины!
А ведь он всего лишь раз дал слабину… Или не раз?
— Что вы хотели предложить, рани? — в разговор вмешался Халид, и Лаар стиснул зубы, чтобы не зарычать.
Пожалуй, кшатрию тоже стоит напомнить, где его место. А то вздумал! Сначала служить ей вознамерился, теперь разговоры разводит. И ведь Лаар не давал согласия!
Руки непроизвольно сжались в кулаки. Катара вздрогнула, глянула затравленно — на дне сине-зеленых глаз плескался самый настоящий страх. Как тогда, в первые дни их супружеской жизни.
Демон! Он ведь не хотел ее пугать! Но и не злиться не мог…
Лаар уже подумал, что она совсем испугается и сбежит, но нет, не отступила. Лишь только сжалась под его пронзительным взглядом. А потом глубоко вдохнула и негромко произнесла:
— Я подумала… что может… стоит привлечь Природников?
— Что?
Природников? Откуда она вообще это взяла?
— Ну, они ведь умеют заговаривать растения. Продлить цветение или, наоборот, замедлить. Усыпить. Помнишь, как тогда перед… — Она запнулась и, тяжело сглотнув, очень тихо добавила: — Проводами.
Уж о чем о чем, а об этом Лаар точно не желал вспоминать. И, признаться честно, его мало тогда волновало, чем заняты Природники.
— Думаете, они смогут заговорить Цветок Смерти? — недоверчиво протянул Халид.
— Бред! — не сдержавшись, бросил Лаар.
— Эти рохли только и умеют, что с растениями разговаривать! — поддержал кто-то из стражей.
— Но ведь Цветок Смерти тоже растение! — В голосе жены прибавилось уверенности, и Лаар невольно изумился. — Почему бы не попробовать… поговорить?
— Не думаю, что это что-то даст… — отрезал Лаар и почти сразу почувствовал руку кшатрия, легшую на плечо.
— Мы ничего не теряем.
Раан-хар недовольно скинул ладонь товарища. Фыркнул.
Кажется, сегодня все вознамерились давать ему советы. Что за дикость!
«Ничего не теряем».
Уж в чем в чем, а в этом кшатрий был прав. Только вот не испугаются ли Природники?
Да хоть и испугаются, перечить приказу раан-хара не посмеют!
По правде говоря, идея эта казалась сущей глупостью. И, демон, он был зол, что Катара посмела высунуться, посмела лезть в мужские дела. Но с другой стороны…
Интуиция подсказывала, что надо остаться в Лашассе. И если согласиться и привлечь Природников, то можно хоть немного оправдать свое решение.
В конце концов, ему нужно что-то выбрать, и раз уж так случилось, пусть выходка жены станет знаком.
— Ты прав, мы ничего не теряем. — Лаар развернулся к Халиду. — Дайте бумагу и перо и выдели мне самого быстрого всадника. Пора навестить господина Тахара…
Лаар мысленно усмехнулся, вспомнив, как в порыве ярости выкинул вайша в окно. Как тот верещал, умоляя разъяренного раан-хара не отпускать его ногу, что, к слову, оказалась весьма упитанной. А потом Лаар привязал «добродушного» хозяина за эту самую ногу и оставил болтаться вниз головой.
В тот момент у Лаара чесались руки его придушить, свернуть жирную шею этого ублюдка. А теперь он радовался, что оставил вайшу жизнь. Сумятица в замке никому не пошла бы на пользу. И уж что-что, а почтовый голубь там точно должен найтись. И даже если не найдется, ор Гронта был уверен, Тахар выпрыгнет из штанов, но достанет птицу, лишь бы не пришлось в очередной раз испытывать на себе гнев раан-хара.
* * *
Лаар был зол. Раздражен.
Я буквально кожей ощущала его недовольство. И самое ужасное — ему было на что злиться.
— Прости, — произнесла я, когда наш шатер наконец опустел и мы остались наедине. — Я знаю, мне не стоило вмешиваться, но… А вдруг и правда поможет?
Лаар молчал. Лишь упрямо скрестил руки на груди, не двигаясь с места. И уставился куда-то себе под ноги, не глядя на меня.
И от этой его позы и молчаливого упрека мне становилось жуть как неуютно.
Уж лучше б накричал…
— Лаар…
И вновь молчание. И напряжение, повисшее в воздухе. И я чувствую себя еще более виноватой, чем прежде. И главное, не понимаю, как его расшевелить. Как вымолить прощение. Разве что…
— Ты меня накажешь? — попробовала пустить в ход проверенный трюк, надеясь, что он все-таки отомрет и «накажет» своим излюбленным способом.
Он и правда отмер. Посмотрел на меня, вот только взгляд был напряженным. И никаких озорных искр и азарта, на которые я так рассчитывала.
— Угу, непременно! — бросил Лаар, а потом порывисто развернулся и вышел, всколыхнув полог шатра.
Вот уж точно, худшего наказания и не придумаешь…
Я прождала мужа целый час, но он так и не вернулся. Высовываться из шатра я разумно не стала, не хотелось разозлить его еще больше. Так и легла спать в гордом одиночестве.
Как ни странно, сон сморил почти сразу. И вновь поплыли перед глазами образы: тугой бутон размером с коровью голову, красноватые прожилки и приторный запах, горечью оседающий на языке. Я вновь вдыхаю едкий дым и бьюсь в агонии, срывая горло от крика.
— Катара!
Муж с силой затряс меня за плечи, и… я проснулась.
Все тело в липком поту. Дышать трудно, и сердце колотится в груди, словно ополоумевшее.
— Что с тобой? Ты не больна? — Лаар обеспокоенно приложил ладонь к моему лбу.
— Нет, просто… дурной сон.
— Опять?
Я кивнула.
Странно, не припомню, чтобы меня прежде мучили кошмары. Да еще такие красочные, словно все было на самом деле. И до сих пор трудно прийти в себя.
— И что там было? В этом твоем сне? — вдруг спросил Лаар, и я удивилась тому, сколь серьезен его голос. Да и вообще удивилась вопросу, не думала, что раан-хару будет интересно.
Но он смотрел выжидающе, и мне пришлось напрячься, чтобы припомнить детали приснившегося.
Кажется, там был бутон. Или не бутон вовсе, а… огромная семенная коробка! Зрелая, набухшая и смертельно опасная.
Я в испуге приложила ладони ко рту. Почувствовала, как пальцы Лаара сжались на моих плечах.
— Там был Цветок Смерти, — ответила мужу и подивилась тому, сколь хрипло звучит собственный голос. — И я… я вдохнула его ядовитый дым и споры.
Почувствовала, как Лаар тяжело сглотнул, а потом еще раз тряхнул за плечи.
— Посмотри на меня! С тобой никогда такого не случится! Слышишь?! Я не позволю! — сказал он, и голос его был пронизан несгибаемой уверенностью.
Той самой уверенностью, которой мне так не хватало!
Муж все еще сжимал ладони на моих плечах, испытующе глядя в лицо, а я попросту подалась вперед и ткнулась лбом ему в грудь. И так хотелось, чтобы он обнял в ответ, прижал к своему телу крепко-крепко. Успокоил.
Но Лаар заставил отстраниться.
— Ложись, тебе надо поспать. — Он лишь невесомо провел по волосам и поднялся.
Я с трудом сдержала вздох разочарования.
Полночная звезда, как же мне не хотелось, чтобы он уходил… Но он ушел, оставив меня одну на твердой, неудобной постели. Сам же занялся какими-то делами. Я слышала, как он ходит по шатру, шуршит бумагой — видимо, вновь уселся за карту. И все ждала, вернется ли ко мне? В конце концов, ему ведь тоже нужно отдохнуть.
Не знаю, сколько я так пролежала, прикрыв глаза и усиленно делая вид, что сплю, но я все же дождалась…
Тихие шаги, шорох одежды, легкий сквозняк от приподнятого одеяла. Лаар улегся рядом, но при этом даже не дотронулся до меня. Лежал на расстоянии, не касаясь ни единой клеточкой тела. Я прикусила губу, замерла, изо всех сил пытаясь не шелохнуться, не выдать себя сбившимся дыханием или еще чем-нибудь. И внимательно вслушивалась в его возню за спиной.
Дождалась, пока дыхание мужа станет глубоким и ровным, возвещая о том, что он наконец уснул. И только тогда позволила себе движение. Перевернулась на другой бок и аккуратно придвинулась к нему. Прижалась к горячему боку, чувствуя, как отступает напряжение. Как на душе становится легче и спокойнее. И мне оставалось лишь надеяться, что, проснувшись утром, Лаар не сильно осерчает из-за моего маленького самоуправства. Да и, в конце концов, я всегда могу соврать, что замерзла.
Тихий смешок над ухом напрочь разбил все мои чаяния.
— Притворщица! — беззлобно поддел Лаар, и не думая двигаться с места.
Полночная звезда, неужели буря миновала?
Я с облегчением выдохнула и позволила себе прижаться крепче, прильнуть теснее, радуясь, что все хорошо. По крайней мере, между нами…
* * *
Следующие три дня выдались тяжелыми: Лаар с отрядом рано поутру отправлялся в лес, и возвращались они уже в темноте, когда почти не видно дороги и ориентиром служат лишь сигнальные костры, разведенные в лагере.
Я чувствовала, что они торопятся. Спешат изо всех сил, подгоняемые известием о проросшем близ Гаррада Цветке Смерти. Лаар приходил таким вымотанным, что с трудом стаскивал доспех. Я старалась помочь как могла. Издали завидев факелы, собирала мужу еду и питье. Протирала мокрой тряпицей его вспотевшее натруженное тело, перевязывала запястье, ловя ответную благодарную улыбку.
Лаар приходил в себя лишь к утру. Оживал. И просил ласки, потеревшись носом о мой висок. И конечно, я не могла отказать. Понимала, что это наш шанс. Его и мой. Ведь если удастся забеременеть, то все изменится. Не будет больше страха, не будет новых жен, не будет загубленных впустую жизней.
Боги, как же я надеялась, что у нас все выйдет!
На четвертый день было пасмурно. Небо затянуло темными тяжелыми тучами. Но они отчего-то не спешили проливаться. Давили своей тяжестью, не пропуская на землю ни единого солнечного лучика, окрашивая мир в пасмурные серые тона.
Не знаю, из-за погоды ли, или по какой другой причине, но у меня с самого утра было сердце не на месте. И я ходила словно неприкаянная, не в силах найти себе занятие по душе.
Хальди тоже выглядела встревоженно. И думается мне, что она, так же как и я, переживала за того, кто сейчас в непролазной лесной чаще сражался с Цветком Смерти. Халид, которого Лаар обычно оставлял стеречь лагерь, сегодня отправился вместе с отрядом. И думалось мне, что это неспроста, и от того становилось еще более беспокойно.
К полудню я уже совсем извелась. А когда из выжженного леса выехал отряд всадников на красногривых рысаках, попросту не поверила своим глазам.
Так рано! Неужели они закончили?!
Сердце охватила радость, но она тут же испарилась, стоило увидеть хмурые лица подъезжающих стражей. А еще я никак не могла найти глазами Лаара. Обычно он всегда ехал в авангарде, а тут…
Я подалась вперед, взгляд метался по лицам перепачканных в копоти стражей — и не находил нужного. Сердце вспугнутой птахой забилось к груди. К горлу подступила паника.
А потом я увидела кшатрия. Он ехал в самом хвосте. А перед ним, перекинутый поперек седла, с безвольно обвисшими руками лежал Лаар…
Боги, только не это…
Не помня себя от подкатившего к горлу ужаса, ринулась вперед, прямо сквозь толпу стражей и лошадей, спотыкаясь, путаясь в подоле длинного хитона, рискуя угодить под самые копыта. Но это меня мало волновало.
Перед глазами было лишь одно — непривычно бледное лицо Лаара с прикрытыми глазами.
И всадники впопыхах расступались передо мной, давали дорогу, понимая, что удержать не получится. И только поравнявшись с кшатрием, я остановилась. Замерла в нерешительности, боясь дотронуться до мужа, опасаясь худшего.
— Лаар… — все же коснулась колючей щеки. Кожа оказалась непривычно прохладной, и я вздрогнула.
— Да, живой он, живой, — выдохнул Халид и спешился. Принялся стаскивать с лошади Лаара. К нему тут же подбежали еще двое стражей, помогли и мягко уложили раан-хара на землю.
— Что произошло? — Наплевав на приличия, опустилась на колени и принялась ощупывать тело мужа. Выискивала раны или еще какие повреждения, но ничего, кроме окровавленного запястья, к счастью, не обнаружила.
— Большая кровопотеря… Слишком много отдал, — выдавил из себя Халид, а я только сейчас заметила, что у самого кшатрия окровавлено предплечье.
Неужто опять напоролись на ядовитые шипы?
К нам подбежала встревоженная Хальди, ахнула, глянув на раненого Халида, а увидев бессознательного Лара, и вовсе прижала ладонь ко рту.
На мгновение все замерли, столпившись вокруг лежащего на земле раан-хара. Переглядываясь, явно не зная, что делать дальше.
— С ним такое впервые? — спросила, с трудом проглотив колючий ком, застрявший в горле. Слезы рвались наружу, глаза нестерпимо щипало, но я не позволяла им прорваться. Как могла, заталкивала внутрь, понимая, что от моей истерики сейчас будет только хуже.
Халид коротко кивнул.
— Обычно он быстро восстанавливается. Такое свойство крови. Но сейчас… — Кшатрий покачал головой и тяжело выдохнул.
О боги! Что же делать? И смогу ли я чем-то помочь, если даже Халид растерялся?
— Несите его в шатер! Хальди, приготовь горячей воды! — скомандовала резко, мимоходом подивившись, как жестко звучит собственный голос.
Все разом отмерли и принялись исполнять указания. Лаара понесли на себе стражи, что оставались сторожить лагерь, — прибывшие из леса сами еле держались на ногах.
В шатер ввалились всей толпой. Устроили Лаара на постели.
— Рана еще кровит, надо сменить повязку и затянуть потуже, — произнес кто-то за спиной, а я уже закатывала рукав перепачканной туники мужа. Кожа его была прохладной и влажной, и ткань предательски липла к телу.
— Я помогу! — этот же страж опустился рядом. Достал из-за пояса нож, распарывая рукав, а затем и пропитавшуюся кровью повязку.
Рядом, с котелком и чистыми лоскутами, опустилась Хальди. Лицо ее было бледным, взволнованным, и от меня не укрылось, что она то и дело поглядывает на выход из шатра.
Никак переживает за Халида.
— Иди, без тебя справимся! — шикнула на помощницу и для верности добавила: — Помоги остальным!
Девушка секунду поколебалась, но все же кивнула и шустро выскочила наружу.
Оставшиеся стражи помогли накрепко перевязать рану, сняли мешающие доспехи и отстегнули пояс с оружием. Поинтересовались, нужно ли мне что еще.
Я отрицательно мотнула головой, желая только одного — остаться в одиночестве. И лишь когда мужчины наконец удалились, позволила эмоциям пробиться наружу.
Слезы потекли градом, а рвавшийся из горла крик я заглушила прижатой к лицу подушкой.
Не верилось, что все так случилось. Лаар всегда был таким сильным! Всегда знал, что делать. Не мог же он быть столь неосторожным, чтобы…
Я прикусила ладонь, пытаясь совладать с собой. Дрянные мысли настойчиво лезли в голову, и я не пускала их как могла. Старалась не думать, не представлять того, что будет, если Лаара вдруг не станет.
Боль, как ни странно, отрезвила, не позволила панике окончательно овладеть сознанием.
Чтобы хоть как-то занять себя, взяла в руки тряпицу, смочила в воде и стала бережно протирать влажную кожу Лаара. Участок за участком, стирая пыль, копоть и пот. Кровь от мелких порезов и ссадин. А закончив, тихонько легла рядом, устроила голову у него на груди, вслушиваясь в прерывистый, слишком частый стук сердца.
Всеблагой Ошур, помоги! Не дай ему уйти на тот Берег. Ведь он так нужен всем нам!
Ведь он так нужен мне…
* * *
Лаар не приходил в себя почти сутки.
Я не находила себе места. Не могла ни есть, ни спать, все сидела у его постели, боясь отойти хоть на минуту.
Хальди все время крутилась где-то рядом, и кшатрий заходил пару раз, прощупывал пульс. К середине дня дыхание Лаара стало более ровным и глубоким, и Халид обрадовал, что муж идет на поправку. И все равно я не могла оставить его, по каплям вливала ему в рот сладкую воду, смачивала сухие, потрескавшиеся губы.
И к концу следующего дня, когда от усталости и переживаний уже подкашивались ноги и слипались веки, Лаар наконец открыл глаза.
— Я долго спал? — спросил хриплым, скрипящим, словно песок по стеклу, голосом и тут же закашлялся.
Я поспешила поднести к его губам флягу. Лаар жадно припал к горлышку, я же чувствовала, как мелко трясутся руки, и всеми силами старалась не расплескать воду.
На глаза вновь навернулись слезы. Но не слезы горечи, а слезы всепоглощающего облегчения. И хотелось разрыдаться в голос, припасть щекой к его груди и обнимать долго-долго, пока все накопившееся за этот день напряжение окончательно не выйдет.
Но я все же взяла себя в руки. Лишь только прижала ладонь к его груди, ощущая тепло мужского тела.
— Почти сутки. Я думала… я боялась… что ты уже не придешь в себя. — Голос все-таки дрогнул, и я почти до крови закусила губу, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.
— Что за глупость, — беззлобно усмехнулся Лаар и отер сухой ладонью мою щеку. Ох, все-таки не сдержала слез… — Никуда я не денусь. — Он криво усмехнулся и вдруг потянул меня к себе. Совсем не сильно, мягко, я бы даже сказала, еле заметно. Видимо, слабость давала о себе знать. Но тело мгновенно отреагировало на приглашение — я подалась вперед и прильнула к его груди. Прижалась тесно-тесно, уже не пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Совершенно не заботясь о том, как воспримет их раан-хар.
Сейчас это было не важно. Важно было лишь то, что все закончилось.
— Не пугай меня так больше, хорошо? — тихонько попросила я, когда первая волна истерики наконец схлынула.
— Постараюсь, — так же тихо ответил Лаар и тоже выдохнул. Словно и он сейчас испытал огромное облегчение.
* * *
Лаар
Пробуждение было на редкость мерзким.
Одеревеневшее тело напрочь отказывалось подчиняться. Во рту пересохло, и собственный голос с трудом пробивался наружу, царапая горло.
А самое паршивое — рядом была Катара. Уж ее-то Лаар сейчас точно не желал видеть. Точнее, не желал, чтобы она видела его в таком состоянии. Ладно стражи — им не впервой. Но его рани…
Лицо ее было бледным, осунувшимся, каким-то измученным. И глядела она так, будто он по меньшей мере сдох! И, кажется, намеревалась вот-вот разреветься!
— Я долго спал? — произнес с трудом и тут же закашлялся.
К губам поднесли флягу с водой, и Лаар жадно припал к ней, поглощая жидкость большими глотками, чувствуя, как живительная влага растекается по телу, бодрит и освежает. Понемногу возвращает силы.
— Почти сутки.
Вот демон! Должно быть, все вокруг знатно переполошились. А то и вовсе отправили его на тот Берег.
— Я думала… я боялась… что ты уже не придешь в себя. — Слова Катары лишь подтвердили его предположение.
А потом она все-таки разревелась. Рыдала долго, взахлеб. И Лаару не оставалась ничего, кроме как прижать ее к себе, пережидая внезапную истерику.
Впрочем, почему внезапную? Вполне закономерную. Только вот плакать надо было раньше, когда он подыхал. А сейчас-то чего?
Лаар мысленно усмехнулся. Кажется, ему никогда не суждено понять этих женщин.
А еще он никак не мог понять, почему сейчас, рядом с рыдающей девушкой, он не ощущает брезгливости или злости — помнится, женские слезы всегда сильно его раздражали. Но в этот момент на душе было тепло и спокойно, будто все было так, как и должно было быть.
Странное ощущение. Правильное. И единственно нужное.
И он тихонько перебирал гладкие прямые волосы жены, думая, что мог бы лежать так целую вечность.
Но, увы, у Лаара не было столько времени. В голове уже всплывали события вчерашнего дня. И внутри поселилась тревога. Последнее, что помнил Лаар, — огромный зев Цветка Смерти, его зловонный запах, от которого кружится голова, распоротое запястье и алая кровь, текущая в самую сердцевину материнской цветоножки.
Получилось ли убить эту поганую мерзость? Достаточно ли было крови? Или придется вернуться? Опять сквозь пепелище, бурелом и заросли. Повторить все в который раз…
Мысли не давали покоя, и, когда Катара наконец немного успокоилась, Лаар мягко отстранил ее. С трудом сел на постели, а затем, превозмогая головокружение и тяжесть во всем теле, встал.
Жена было бросилась поддержать его, но раан-хар привычно отмахнулся — сам справится.
За пологом было свежо. Ветер холодил кожу, и Лаар глубоко вдохнул, чуть поморщившись от прилетевшего вместе с ветром запаха гари.
Стражи разом отвлеклись от своих дел, повернули головы, заинтересованно глядя в сторону предводителя. И на лицах их читалось явное облегчение. Кажется, понервничать успела не только Катара. Вон уже и кшатрий, на ходу пристегивая оружие, выходит из своего шатра.
— Что с Цветком? — без лишних прелюдий спросил раан-хар, когда они с Халидом поравнялись.
— Корчится в предсмертной агонии, — усмехнувшись, ответил кшатрий.
— Уверен?
— Да, были там с ребятами поутру. Думаю, новых вливаний не потребуется.
— Хорошо, — Лаар выдохнул.
Хоть одна хорошая новость за последние дни.
— Мой раан-хар! — вдруг окликнул кто-то, и, повернув голову, Лаар узрел спешащего со всех ног стража.
— Вам послание. Только что доставили из замка вайша! — Запыхавшийся молодчик порылся за пазухой и спустя несколько мгновений выудил крохотный кусочек пергамента, скрученный трубочкой, — явно доставила почтовая птица.
Лаар принял письмо, нетерпеливо сорвал печать и стал жадно вчитываться в пляшущие строки.
Вести оказались ошеломляющими. И Лаар не поверил… Прочитал еще раз. И третий, убеждаясь, что ничего не перепутал.
Это было немыслимо, невероятно!
— Что там? — Подошедший кшатрий сунул нос в письмо.
— Все получилось, — все еще не веря, выдохнул раан-хар. — Затея с Природниками… Все вышло!
И расхохотался, не в силах сдержать рвущегося наружу смеха. А потом обернулся к шатру.
Катара стояла прямо за его спиной и, без сомнений, все слышала.
Лицо ее по-прежнему было бледным и уставшим. Темные растрепанные волосы шелковыми лентами развевались на ветру, а глаза искрились радостью, освещая все вокруг.
Разве же может быть что-то прекраснее? Желаннее?
Вряд ли…
Хотя нет, может. Если она будет носить под сердцем его ребенка.
Когда будет… Теперь Лаар в этом не сомневался.
