ГЛАВА 12
Лаар
Лаар очнулся, когда в небе занимался робкий рассвет. С трудом поднялся на ноги. Слабость еще не до конца отступила, но хотя бы голова прояснилась. Сколько, интересно, он проспал?
Раан-хар огляделся. Воины его, как и положено, были на ногах. Судя по осунувшимся лицам и ссутулившимся фигурам, ни один не позволил себе отдыха. Завал заметно уменьшился, но, увы, этого было недостаточно, чтобы проехать.
— Сколько меня не было? — спросил у проходящего мимо стража.
— Четыре часа. — Тот подвинул раан-хару сумку с медикаментами. Кинул косой взгляд на пропитавшуюся кровью повязку: — Помочь?
Лаар мотнул головой.
Четыре часа… Не так мало. Но и не так много, как хотелось бы.
Привычным движением содрал с запястья промокшую повязку и принялся наматывать свежий лоскут ткани, перебирая в голове события вчерашнего дня.
Одного заговора, как и ожидалось, не хватило. И пришлось выкапывать еще два корня в непосредственной близости от завала. Лаар отдал слишком много крови и в какой-то момент попросту отключился. А теперь был зверски голоден и изнывал от жажды.
Кое-как дошел до привязанного к дереву жеребца, вытащил флягу из седельной сумки и с жадностью припал к горлышку. Сладкая, прохладная вода скользнула в горло, понемногу возвращая силы. Лаар осушил флягу почти до дна. Отер свежей повязкой мокрые губы. И лишь после вернулся к насущным проблемам.
Тонкое обоняние раан-хара ловило мириады запахов. И самым острым и ярким из них был запах Цветка Смерти. Приторно-сладкий, острый, с тлеющей на кончике языка гнильцой. Помнится, когда Лаар впервые почуял этот запах — не смог сдержать рвотного позыва. А теперь привык. Он стал обыденностью, но по-прежнему четко выделялся среди других ароматов. Более того, Лаар научился различать его малейшие тона. Он четко знал, как пахнет материнская цветоножка и какой аромат источают полные ядовитых спор и пыльцы семенные коробочки. И даже подвижный полоз для раан-хара пах по-своему.
Сейчас же он сосредоточился на ином. Как и вчера, мысленно попытался нарисовать картину распространения смертоносных побегов. Глубоко вдохнул, ловя легкие ароматы, приносимые ветром, и почти в тот же миг ошарашенно распахнул глаза. Если вчера на закате территория распространения Цветка виделась ему дугой, то сейчас сознание рисовало почти полное кольцо. Зловонные ароматы Цветка долетали и справа, и слева, и…
Лаар резко обернулся, скользя глазами по узкой полосе тракта. С той стороны, откуда они приехали, где оставили кибитку с девушками и часть воинов, явственно веяло запахом Цветка Смерти…
* * *
До заката муж так и не вернулся, и кшатрий велел возвращаться к реке.
Такое положение дел меня совсем не обрадовало. Отчего-то казалось, что если уедем, бросим их тут навсегда. Да и большая часть запасов ехала как раз в кибитке. Не можем же мы оставить воинов без провизии!
Я, как могла, пыталась настоять на задержке. Но кшатрий, так же как и мой муж, был непреклонен, пусть и отвечал не в столь резкой форме, как Лаар. Своими уговорами мне удалось выкроить не более получаса времени, но гвардия раан-хара так и не показалась на горизонте, и пришлось смириться с приказом Халида.
Уже заметно стемнело, и повозка ехала совсем медленно. Плелась, словно нехотя, и в ночной тишине было явственно слышно, как поскрипывает одно из колес. Сопровождавшие нас стражи запалили факелы и освещали дорогу, тщательно высматривая любые неровности. А еще то и дело косились на темные лесные заросли. Лица их, освещенные огнем, были напряжены и хмуры. И меня не покидало странное чувство тревоги. Лес, прежде светлый и приветливый, сейчас казался зловещим, а от каждого шороха, доносившегося из кустов, по спине бежали мурашки.
Интересно, в здешних местах водятся дикие звери? И смогут ли мои сопровождающие защитить в случае опасности? Все же ехать с гвардией было куда спокойнее. И для ночлега мы всегда выбирали более-менее открытое место, палили жаркие костры, отпугивающие животных.
Сейчас же мы ехали почти в темноте (пятно света еле-еле касалось обочины тракта), запросто рискуя пропустить одну из развилок. Кшатрий помимо прочего сверялся еще и с картой. Нам же с Хальди не оставалось ничего, кроме как тихонько дремать под пологом кибитки. Тихая езда укачивала, и я почти уже уплыла в мир грез, как повозка вдруг неожиданно подскочила на ухабе и опасно накренилась, грозя перевернуться.
— Дьявол! Что за…
С той стороны донеслись крики и ругательства. Разбуженная Хальди потянула меня за рукав, спеша выбраться из нашего укрытия.
— Никто не пострадал? — рядом тут же возник Халид и, подхватив на руки, помог выбраться из накренившейся кибитки. Следом спустил и мою помощницу.
Сознание мигом сбросило сонные оковы. Сердце прерывистыми толчками забилось в груди.
— С нами все в порядке. Что произошло?
— Колесо, чтоб его… — зло выплюнул кшатрий. — Видать, налетели на что-то…
— Знать бы еще на что. — Рядом возник один из стражей. — Дорога ровная была. Я зорко глядел.
Остальные уже вовсю суетились вокруг кибитки. Один из мужчин прикатил отлетевшее в кусты колесо, двое других полезли под днище, видимо, пытаясь прикинуть, как починить повозку.
— Ну что там? — нетерпеливо вопросил Халид.
— Дело дрянь! — крикнули из-под днища и принялись в красках описывать детали поломки.
В разговор я особо не вникала. Краем уха уловила, что треснула одна из осей да, кажется, вылетело колесное крепление. В любом случае, ясным было одно — ремонт займет много времени и, увы, нужных деталей в темноте не найти.
В итоге ночевать пришлось прямо на дороге. Стражи соорудили подпорку для кибитки, и нам с Хальди было велено не высовываться из-под полога. Воины же остались снаружи — нести дозор.
Я с трудом смогла уснуть. Полночи проворочалась на подушках, не в силах справиться с волнением. И вот ведь издевка судьбы: раньше, когда Лаар был рядом, я не могла уснуть, потому что боялась его прихода. А теперь переживала, как он там, все ли хорошо и почему он с воинами не вернулся к темноте. И думала, что лучше бы он сейчас был здесь, ведь если с ним что-то произошло… я даже не представляю, как мы все сможем жить дальше.
Проснулась я, едва в небе забрезжил рассвет. Хальди спала, свернувшись калачиком в противоположном углу кибитки, и тихо посапывала во сне. Угли в переносной жаровне уже давно прогорели, было зябко и неуютно. Я передернула плечами и выглянула наружу.
Наших доблестных стражей, кажется, тоже сморил сон. В лагере было непривычно тихо, и даже свист ранних пташек не нарушал воцарившегося безмолвия.
Я вылезла наружу, хорошенько потянулась, разминая затекшие мышцы. В лесу было уже достаточно светло, и вчерашние страхи отступили. Теперь можно было не бояться каждого шороха, не выискивать в густых тенях затаившихся монстров.
Стараясь никого не разбудить, я тихонько побрела в кустики. Обычно меня провожала Хальди, но не стану же я ее тревожить по таким пустякам. Сбегаю сама по-быстрому. Надеюсь, не хватятся.
Я немного углубилась в лес, так, чтобы меня не было видно с дороги и, выбрав удобное местечко, шустро сделала свои дела. И уже возвращаясь обратно, услышала странный шорох, словно мелкий зверек возился за одним из деревьев. Или, быть может, птица. Но в окружающем безмолвии звук этот казался лишним. Чуждым.
Я подняла с земли сухую палку и потихоньку двинулась на шум. И оторопело замерла, увидев всего в нескольких метрах тушу крупной лани, бездвижно лежащей на земле.
Удобнее перехватила свое оружие и осторожно приблизилась, обходя мертвое животное по дуге. Тело ее было почти не тронуто, вот только из пустой глазницы пробивался бледно-зеленый росток. Тонкий, подкрученный, словно побег молодого папоротника.
Я выронила палку и испуганно отшатнулась. Попятилась, чувствуя, как стучит в висках кровь, как тело становится ватным, непослушным, а глаза застилает паника.
Под ноги попался какой-то корень, я споткнулась и, коротко взвизгнув, села в траву. И тут же перевернулась на колени, поднялась неуклюже, обдирая руки о шершавую древесную кору. И что есть мочи рванула к дороге. И почти тут же со стороны стоянки донесся истошный женский крик. А за ним страшный треск, с каким во время бури падает сухое старое дерево.
Выбежала на тракт как раз в тот самый момент, когда это дерево с жутким грохотом обрушилось на дорогу, отрезая путь к реке. Вот только было оно отнюдь не сухим и старым. Зеленая крепкая ель с разлапистыми колючими ветвями, что теперь топорщились во все стороны — не проберешься.
Рядом по-прежнему истошно вопила Хальди, но смотрела она отнюдь не на дерево. Я проследила за взглядом помощницы и судорожно зажала рот ладонью.
Что-то лезло с противоположной стороны дороги, не то корни, не то длинные лианы. Кажется, точно такие же обвивали и ствол рухнувшей ели. Вот только я и предположить не могла, что растение может быть столь подвижным.
— Рани! Слава богам, вы здесь! — Рядом возник кшатрий с обнаженной кхандой в руке. Следом подтянулись еще трое стражей. И тут же бросились к лианам, замахиваясь короткими боевыми топориками. — Надо уходить! Возьмите лишь самое необходимое. Где Дерх?
— Он… Его… — Хальди всхлипнула, с ужасом глядя на лезущие из зарослей лианы. И вновь зашлась в громкой истерике, не в силах самостоятельно успокоиться.
Я хотела было подойти к ней, помочь. Но Халид оказался быстрее. Хорошенько тряхнул визжащую девушку за плечи, а когда и это не возымело действия — отвесил хлесткую пощечину.
Хальди тут же замолчала. Прижала ладонь к покрасневшей щеке.
— Надо уходить! — скомандовал кшатрий и кинул быстрый взгляд на сражающихся с лианами воинов.
Стражи явно не справлялись. Один упал в траву, силясь выпутаться из обвившей ноги лозы. На помощь бросился товарищ, но лезущие со всех сторон лианы не давали подобраться хоть сколь-нибудь близко.
Я ждала, что Халид поспешит на помощь, но он сделал абсолютно противоположное — метнулся к лошадям и принялся второпях отвязывать поводья.
— Рани, садитесь! — скомандовал кшатрий и без лишних слов усадил меня в седло. Хлестнул коня по крупу.
— А как же вы? — Я с трудом удержала рванувшее вперед животное.
— Нам не впервой! Разберемся тут и догоним!
Кшатрий подсадил мою помощницу, а сам метнулся к кибитке, видимо, намереваясь забрать какие-то вещи. Я же с ужасом заметила, как к повозке подбирается пара ползучих кореньев.
— Халид, осторожнее! — крикнула мужчине, с силой стискивая поводья. Конь нетерпеливо переступал с ноги на ногу, крутился на месте, готовый в любой момент сорваться в галоп.
— Рани, надо ехать! — торопила Хальди, а я лишь сильнее натянула поводья, с ужасом оглядываясь на кибитку.
Лианы заползли внутрь, и в глубине повозки разразился самый настоящий бой. Полог ходил ходуном, а потом и вовсе рухнул, погребя под тяжелой тканью кшатрия. И пока тот не успел выпутаться, подвижные лианы обвили тело нашего предводителя и потащили к обочине.
Взгляд мой наткнулся на блеснувшее лезвие оброненной кханды.
О боги, он ведь не справится с лозой без оружия!
— Надо помочь! — Не думая, развернула коня и бросилась к кибитке. Спрыгнула на землю, подбирая меч, тяжелый и неудобный для женской руки.
— Рани, стойте, рани! — попыталась остановить меня помощница. Но она была не столь хорошей наездницей и пока возилась со своим жеребцом, неумело пытаясь слезть с конского крупа, я уже бросилась в лес, в густую траву и заросли колючего шиповника.
Лианы были не столь быстры, и догнать их не составило труда. Кшатрий так и не выпутался из спеленавшей его ткани и лишь остервенело барахтался, извивался всем телом, пытаясь содрать с себя смертельные путы.
Я нашла глазами растение, плотно обвившее мужскую щиколотку, пробежала вперед, чтобы ненароком не задеть ногу кшатрия, и, вложив все силы в замах, опустила тяжелое лезвие на стебель лианы. Обрубленный конец скрутился кольцом, задергался, словно в смертельных конвульсиях, и я с перепугу ударила еще несколько раз. Едкий сок брызнул на край шаровар, капля попала на неприкрытую ладонь, обжигая кожу.
Я выронила ставшую неподъемно-тяжелой кханду, отерла тыльную сторону ладони о край туники и тут увидела ее… Огромную семенную коробку, раскачивающуюся на крепком стебле толщиной с человеческую руку. Коробка была еще совсем зеленая, незрелая, такая не скоро раскроется, выпуская на свет ядовитый дым и споры. Пугало меня не это.
Взгляд мой приковали длинные жесткие листья с колючими рваными краями, сплошь усеянные смертельными иглами. Они были призваны защитить семенную коробку до полного вызревания, и стоит только подойти близко…
Я замерла, боясь шелохнуться. С ужасом глядя, как разворачиваются узкие листья, как стремительно распрямляются, выпуская в воздух острые ядовитые шипы.
Краем глаза заметила метнувшуюся сбоку тень. Кто-то мощный и стремительный сбил меня с ног, и мы покатились по сырой земле, подминая под себя сухую траву и тонкие побеги деревьев.
Лаар.
Не думала, что когда-нибудь буду рада его видеть…
— Совсем идиотка? — рявкнул муж и зашарил руками по моему телу. — Жить надоело?
Обеспокоенный взгляд серых глаз суматошно метался от лица к плечам, часто вздымающейся груди и обратно. Сам раан-хар дышал тяжело и с хрипами, словно после бешеной скачки.
— Не задело?
— Вроде нет, — тяжело сглотнув, пролепетала я. Сознание еще не отошло от пережитого, и мысли ворочались в голове медленно и вяло.
Я прислушалась к собственным ощущениям, отмечая, как после падения ноет бок. Но резкой боли не было. Если бы меня задели шипы, наверняка бы…
Что-то горячее и мокрое упало на щеку. Я смахнула каплю и с ужасом обнаружила, что это кровь. Только вот не моя…
Из плеча Лаара, как раз в том месте, где заканчивался черный доспех, торчало несколько впившихся в плоть шипов, а по серой тунике уже расползалось кроваво-красное пятно.
— Лаар…
Муж проследил за моим взглядом, коротко ругнулся, а потом попросту сгреб шипы в охапку и разом выдернул из плеча.
— Ерунда!
— Но как же… надо целителя… и яд…
Я почувствовала, как сознание вновь затапливает паника. Одного укола тонкого шипа достаточно, чтобы слечь в постель с горячкой. А если вовремя не обработать рану и не высосать яд, можно и вовсе отправиться на тот Берег!
— Яд мне не страшен.
Лаар хотел встать, но взгляд его вдруг метнулся в сторону. Он вновь подмял меня под себя, и мы еще несколько раз перекатились по земле. Пока я пыталась понять, что происходит, муж рванулся вправо, выбрасывая перед собой руку, и вытащил из густой травы толстенный корень или, может, лиану. Я так и не поняла, что это.
— Вот зараза! — сквозь зубы прошипел Лаар, крепко вцепившись в извивающееся растение, а потом и вовсе потянул на себя. Да с такой силой, что, кажется, с корнем вырвал ползучую гадость. По крайней мере, трепыхаться лиана перестала, и раан-хар уже без усилий намотал толстый жгут на ладонь.
— Факелы сюда, живо! — скомандовал неизвестно кому, и, приподнявшись, я увидела, как на выручку спешат другие стражи. Должно быть, раан-хар вернулся вместе со всей своей гвардией.
Поспешила встать и отряхнуться, отмечая, как ноет тело после встречи с неровностями лесной подстилки. Во всей этой суматохе я умудрилась потерять свой головной платок, и волосы совсем растрепались.
Поймала хмурый взгляд Лаара, но отчитывать меня он не стал. Просто коротко скомандовал:
— Прикрой чем-нибудь лицо.
Я сначала не поняла, что он имеет в виду, а затем проследила, как муж обнажил свой меч и двинулся к семенной коробке. Чем опасны споры Цветка Смерти, я прекрасно представляла и, не раздумывая, схватила подол туники, подняла, прикладывая ткань к лицу, уже совершенно не заботясь о том, что неприлично задирать платье в присутствии посторонних.
К слову, подтянувшиеся стражи были защищены от спор куда лучше меня. У одного лишь раан-хара не было повязки на лице. Видимо, эта напасть ему тоже не страшна.
Стражи запалили факелы, и брошенная на землю лиана была мгновенно предана огню. Лаар же голой рукой схватился за стебель, удерживающий семенную коробку, и, хорошенько замахнувшись, рубанул по нему. Тяжелая коробка повисла на сломанной ножке, треснула в одном месте, но так и не раскрылась. Лаар ударил второй раз, окончательно перерубая ствол, и швырнул растение в огонь. А затем сделал то, чего я совершенно не могла ожидать.
На левом запястье раан-хара белела повязка. Он зубами содрал ее и тем же мечом надрезал еще незажившую рану. Занес руку над торчащим из земли обрубком Цветка и зашептал что-то на совершенно непонятном языке, шипящем и грубом, совершенно непривычном и чуждом слуху. И в то же мгновение татуировка змеи, выглядывающая из-под закатанного рукавараан-хара, налилась зеленоватым светом. И казалось, будто кровь, сочащаяся из рассеченного запястья, капает из раскрытой змеиной пасти.
Лаар все шептал слова странного заговора. А обрубленный стебель чернел на глазах, скручивался, словно его поливали не кровью, а какой-то страшной кислотой.
Полночная звезда, я ведь и не предполагала, какой силой обладает кровь раан-хара!
Я застыла на месте, в оба глаза уставившись на светящуюся руку Лаара. Отмереть заставило деликатное покашливание. Повернула голову и встретилась взглядом с кшатрием.
Ох, я ведь совсем про него забыла!
Уже раскрыла рот, чтобы поинтересоваться, все ли в порядке, но Халид первым взял слово:
— Позвольте поблагодарить вас, рани. Я обязан вам жизнью! — Кшатрий встал на одно колено и приложил ладонь к груди. — Позвольте служить вам, рани. С этих самых пор и до ухода на тот Берег.
— Служить ты будешь мне! — оборвал недовольный голос раан-хара. — Если, конечно, я захочу этого после того, как ты нарушил мой приказ! — Муж дернул меня за руку и повлек за собой, выводя обратно к тракту. — По коням! Надо выбираться отсюда!
— Мой раан-хар, тракт перекрыт упавшим деревом. — Халид не отставал от нас, идя рука об руку с Лааром. Возмущаться или оправдываться он и не думал.
— Я в курсе! С обратной стороны то же самое. Цветок взял нас в кольцо. Будем искать уязвимое место и прорываться! — И добавил, уже повернувшись ко мне: — Чтобы ни на шаг от меня не отходила!
* * *
О кибитке пришлось забыть. Ее мы без сожаления бросили на тракте, забрав лишь самое необходимое. Лаар усадил меня на своего жеребца. Сам устроился сзади, притянул к себе одной рукой и жестко скомандовал:
— Держись крепче!
Возражать или колебаться времени не было. Впрочем, как и желания. Изнутри сжигал страх, странное чувство обреченности и безысходности. После того как я увидела, на что способен Цветок Смерти, сомнений не оставалось — мы в ловушке и выбраться нам поможет только чудо.
Или Лаар…
Странно, но рядом с ним становилось спокойнее. Надежнее как-то. И страхи отступали. Лишь он один знал, что делать. Был тверд и уверен в своих решениях и поступках.
Кажется, теперь я понимаю, почему все беспрекословно подчиняются Лаару ор Гронта…
Обняла мужа обеими руками, прижимаясь щекой к широкой груди, чувствуя, как щекочет ноздри запах свежей крови — Лаар так и не удосужился перевязать рану. Не хотелось бы ненароком сделать ему больно…
Но и разжать объятий я не могла. Красногривый конь несся словно ураган, сметая на своем пути ветки деревьев и мелкий кустарник. Мы кружили по лесу, то ускоряясь, то неожиданно замирая на месте. Лаар что-то вынюхивал, прислушивался к ощущениям, выбирая дорогу. И почти везде нам встречалось одно и то же — бурелом и выкорчеванные с корнем деревья, стеной преграждающие дорогу. И путы ползучих лиан, обвивающие эти деревья вдоль и поперек.
Раан-хар ругался сквозь зубы и поворачивал коня. Не знаю, сколько мы так проколесили. Мне показалось, что целую вечность. И руки, которыми я крепко вцепилась в мужа, онемели от перенапряжения.
И когда уже казалось, что бешеная скачка эта никогда не прекратится, мы наконец остановились. Лаар спешился и вручил мне поводья.
— Сядь удобнее. Если скомандую, сразу же уезжай.
Я кивнула, трясущимися руками наматывая кожаный ремень на кисть.
— Здесь! Готовьте факелы и топоры! — скомандовал своим воинам раан-хар и первым двинулся к поваленному впереди дереву.
Это, в отличие от прочих, было не такое большое, и если убрать торчащие во все стороны ветки, то вполне можно будет проехать верхом.
Собственно, этим и занялись стражи во главе с раан-харом. Действовали они слаженно, четко и быстро. Сразу видно, что проделывают подобную работу не в первый раз.
Несколько воинов рубили топорами ветви, другие уже запалили жаркий огонь и бросали в них куски обрубленного полоза, как они называли подвижные лианы. Кшатрий и еще пара стражей остались сидеть на лошадях, зорко глядя по сторонам и предупреждая о возможной опасности.
Рядом с одним из воинов я заметила и перепуганную Хальди. Судя по бледному лицу, она здорово перенервничала. Впрочем, вряд ли я сейчас выглядела лучше…
А я еще и постоянно высматривала в толпе Лаара. Отчего-то мне было очень важно видеть его, знать, что с ним все в порядке.
Заметила уже знакомое зеленоватое свечение и чуть не застонала в голос. Опять занимается кровопусканием… Разве же можно так часто? Надеюсь, он понимает, что делает…
Спустя примерно полчаса путь заметно расчистился.
— По коням! — скомандовал раан-хар, и несколько стражей первыми поехали вперед, проверяя безопасность дороги.
Лаар с трудом влез на жеребца. Хоть он и пытался держаться бодро, даже мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько он вымотался. Лицо его отдавало нездоровой бледностью, лоб взмок, а повязка на запястье напиталась кровью. Я уже не говорю про раненое плечо, к которому, кажется, намертво прилипла туника.
Муж попытался завладеть поводьями, но я не дала.
— Давай лучше я, — предложила на свой страх и риск и, пока он не успел нагрубить в своей привычной манере, перехватила его ладонь и аккуратно положила себе на талию.
Не знаю, что произошло: то ли Лаар слишком устал, чтобы возражать, то ли не стал лишний раз тратить время на глупые споры, но он послушался.
Мужская рука еле заметно сжалась на моей талии, и я повела коня вперед, догоняя уехавших всадников.
Теперь во главе отряда ехал кшатрий, мы же тихонько шли в середине, под охраной окруживших нас стражей. Процессия двигалась медленно, нормально расчистить бурелом за столь короткий срок, разумеется, не удалось, и теперь приходилось тщательно выбирать дорогу.
Но кто бы знал, как мне хотелось пустить лошадь в галоп. Выбраться поскорее из этого проклятого места, где не видно животных и не слышно пения птиц. Даже воздух здесь казался пропитанным ядом Цветка Смерти, и приторный запах его щекотал ноздри.
Неожиданно сзади раздался душераздирающий крик. Я натянула поводья, обеспокоенно оглядываясь по сторонам, пытаясь разглядеть, что творится в хвосте отряда.
— Не останавливайся! — жестко приказал Лаар и тронул рысака пятками, заставляя того идти быстрее.
Да и едущие впереди всадники заметно ускорились. О боги, неужели же они не бросятся на выручку? И словно отвечая на мои мысли, из-за спины раздалось:
— Вряд ли там чем-то можно помочь…
По спине прошел озноб, и волна липкого страха накрыла с головой. Неужели же со всеми, кто отстанет, случится подобное?
И я тут же принялась выискивать глазами Хальди. Но, увы, отряд сильно растянулся, и девушки было не видать. Оставалось лишь надеяться, что она где-то впереди и, возможно, уже в безопасности.
Постепенно дорога становилась чище и ровнее, и лошадь пошла быстрее, петляя меж высоких корабельных сосен. Лес посветлел и уже не казался таким зловещим и тихим, как прежде. В лицо пахнуло свежим воздухом, наполненным запахом хвои и свежей зелени. И в какой-то момент я просто поняла — вырвались!
И словно груз с плеч свалился. Дышать разом стало легче, и, кажется, даже жеребец наш заметно расслабился. Лаар же и вовсе устало ткнулся лбом в мое плечо и тихонько проговорил:
— Еще немного осталось…
И правда, спустя десять минут мы спустились в низину. Раньше здесь, скорее всего, лежало болото — тут и там торчали остатки колосистого камыша, а чуть поодаль даже тек тоненький ручеек в обрамлении шелестящей на ветру осоки. Но сейчас здесь было достаточно сухо, чтобы разбить лагерь.
Приехавшие раньше нас воины уже успели поставить шатер и развести огонь. А я только сейчас поняла, насколько устала и голодна. Со вчерашнего дня ведь ничего не ели.
Лаар первым слез с коня, помог спуститься мне. И я сразу увидела спешащего нам навстречу кшатрия.
— Иди в шатер. Отдыхай, — распорядился муж и мягко подтолкнул меня в спину.
Спорить не стала — после долгой скачки гудели ноги и ныла спина и хотелось поскорее лечь, расслабиться хоть немного.
— Сколько человек потеряли? — первым делом спросил у подошедшего кшатрия Лаар, и я заставила себя сбавить шаг, прислушиваясь к разговору идущих за спиной мужчин.
— Троих. Двух еще на тракте и одного, когда прорывались. Проклятый полоз! — со злостью выплюнул Халид.
Лаар на это ничего не ответил, лишь жестким, уверенным тоном приказал:
— Отправь гонцов в ближайшие поселения. Пусть соберут всех мало-мальски крепких мужчин и приведут к лесу.
— Что ты задумал, Лаар? — с беспокойством в голосе поинтересовался Халид.
Раан-хар несколько мгновений молчал, а потом таким же уверенным, не терпящим возражений тоном проговорил:
— Мы сожжем лес!
