5
В подтверждение слов Нобуэ Ито, храм Сайходзи в Аясе действительно существовал. Сверившись с телефонной книгой, Дзюнко выяснила, что он относится к религиозной общине Риндзаи Дзен и имеет два телефонных номера. Трудно сказать, что это за храм, но, судя по всему, довольно большой.
Вернувшись домой, она позвонила по одному из номеров и спросила, как туда добраться. Отвечала женщина, явно привыкшая к таким вопросам, и описала дорогу со знанием дела. Дзюнко ожидала, что ее начнут спрашивать, что ей нужно в храме, но никаких объяснений от нее не потребовалось.
Она доехала до Аясе поездом, а дальше шла по указателям до самых ворот храма. Понятно, почему они привыкли к потоку посетителей: храм был большой, а во дворе размещался еще и детский сад. Она добралась туда к полудню. Дети либо находились в помещении, либо уже ушли, во всяком случае, на детской площадке было тихо. Основное помещение храма выходило фасадом на детский сад и представляло собой серое квадратное здание, больше похожее на спортивный зал, чем на место религиозного поклонения. Даже ворота тоже были из серого бетона. Только деревянная табличка с надписью «Сайходзи» отражала едва заметные следы времени. Дзюнко немного постояла перед воротами, собираясь с духом и убеждая себя, что вряд ли кто-нибудь поинтересуется, зачем она сюда пришла, а затем решительно двинулась вперед.
Храм, похожий на ящик из серого бетона, находился прямо перед ней, а детский сад оказался справа. Значит, кладбище должно быть слева. Двор храма был уныло вымощен чем-то серым, и единственными яркими пятнами служили редкие кашпо с цветами. Дзюнко не знала, что это за цветы; они озябшей кучкой качались под порывами холодного ветра.
Ухоженное кладбище оказалось меньше по размерам, чем она себе представляла. Надгробные камни были всевозможных оттенков серого цвета. Мощеная дорожка была такая же, как в общем дворе храма, но повыше и с узкими дренажными канавками по обе стороны.
Дзюнко нерешительно зашагала по ней, и тут неожиданно из-за ряда могил справа показалась пожилая женщина. По-видимому, она завершила свой печальный визит и направлялась к выходу, от которого Дзюнко только что отошла. Девушка прихватила с собой скромный букетик цветов, чтобы как-то оправдать свое присутствие здесь. Заметив его, старуха подошла поближе и сказала:
— Слишком холодно сегодня, чтобы навещать кладбище, правда?
Дзюнко что-то вежливо ответила, и женщина раскланялась. Она медленно прошла мимо, неся ведро с водой, которую, видимо, подливала в вазу с цветами на могиле: при каждом ее шаге вода плескалась чуть не до краев.
Дзюнко внезапно почувствовала укол совести и, подождав, пока женщина не вернет ведро на место, двинулась дальше. Она снова задумалась над своими проблемами. Зачем Кейити Асаба приходил на кладбище, где похоронен его отец?
Нобуэ сказала, что она была здесь с Асабой несколько раз и он всегда входил туда один, оставляя ее ждать у входа. Дзюнко полагала, что вряд ли Асаба брал ведро с водой, чтобы освежить воду в вазе с цветами или помыть надгробный камень на могиле отца, который бросил семью, совершив самоубийство. Еще менее вероятно, чтобы Асаба навещал священника в храме.
Если она отыщет могилу, то, может, найдется и какая-нибудь зацепка. Поскольку на кладбище больше никого не было, она подняла голову и осмотрелась. Имя Асаба встречается не так уж часто. Может, оно окажется высеченным на одном из надгробий.
Она решила разглядывать все надгробия подряд, начиная с первого ряда, справа налево. День был рабочий, и мало на какой из могил стояли свежие цветы от недавнего посещения. По большей части цветы в вазах увяли, вода застоялась и пропахла гнилыми листьями, подношения душам усопших засохли и покрылись пылью.
Она набрела на могилу, которую, видимо, только что посетила встретившаяся ей у входа старуха. В вазе стояли свежие цветы, и пахло благовониями. Дзюнко заметила рядом с надгробием совсем новую сотобу, — очевидно, похороны состоялись недавно.
Дзюнко проверила все надгробия по правую сторону от главной дорожки и не встретила имени Асаба. Она вернулась в центр кладбища и решила осмотреть могильные камни по левую руку от дорожки, когда наткнулась на большую статую Будды под навесом. Будда был изваян в сидячем положении со сложенными руками и легкой улыбкой на лице.
Дзюнко снова почувствовала себя виноватой и отвела глаза от статуи. Будда словно вопрошал ее, что она здесь делает, и Дзюнко понимала, что поступает недостойно, украдкой разыскивая могилу человека из чужой семьи. Но она знала, что это необходимо, если так можно выйти на Кейити Асабу. Она сожжет его, испепелит без остатка. Она проследит, чтобы от него ничего не осталось, — и тогда ни всемогущий Господь, ни милосердный Будда не смогут предоставить ему посмертное бытие.
Одернув себя и вернувшись к действительности, Дзюнко продолжала поиски, избегая смотреть на Будду, когда статуя оказывалась в пределах видимости. Наконец девушка нашла семейную могилу Асабы. Она оказалась в шестом ряду по левой стороне. Если бы Дзюнко начала поиски слева, то не потеряла бы столько времени. «Теперь уже ничего не поделаешь», — вздохнула она.
Остановившись перед надгробием из черного гранита, девушка насмешливо фыркнула. Могила имела жалкий, запущенный вид. Во встроенной вазе не было ни капли воды. Ни малейшего следа подношений. Место упокоения Асабы могло похвастаться только увядшими лепестками цветов, занесенными сюда ветром с соседних могил.
На небольшой пластине рядом с надгробием были начертаны четыре имени людей, чей прах после кремации покоился здесь. Последним значился Судзи Асаба, сорока двух лет. Это, должно быть, и есть отец Асабы. Дзюнко прищурилась, как бы пытаясь разглядеть что-то еще между мелкими иероглифами надписи. Значит, это все, что осталось от отца Асабы, человека, который дал своему сыну имя Кейити в надежде, что когда-нибудь люди станут уважать его. От человека, который потерял вместе с работой и всякую надежду, если когда-либо вообще ее имел, а потом покончил с собой. Дзюнко не знала, понимал ли он, как это отразится на его жене и сыне. Знай он, что его сын вырастет убийцей, поступил бы он иначе? Может, тогда он затянул бы веревку вокруг тощей шейки сына, до того как повеситься самому?
Дзюнко медленно перевела дыхание и прошептала духу покойного Судзи:
— Скоро, скоро я отправлю твоего сына туда, где ты сейчас находишься. Я пришла, чтобы убрать за тобой дерьмо, которое ты здесь оставил.
Возле этой могилы она ничего не чувствовала, кроме растущего гнева. Ясно, что Асаба ходил сюда отнюдь не для того, чтобы почтить память усопшего отца. Внезапно девушка ощутила холод. Разочарованная тем, что ничего больше не нашла здесь, она бросила последний взгляд на выгравированное имя Судзи Асабы и уже повернулась, чтобы уйти прочь.
И тут ей попалась на глаза жестяная коробка. Она стояла за металлической стойкой, подпирающей сотобы, позади надгробия. Это была коробка из-под широко известного сорта сигарет «Peace», голубого цвета, с серебряным ободком. Крышка была закрыта, а саму коробку невозможно было заметить с дорожки.
Конечно, нет ничего особенного в том, что на могилу ставят подношение в виде сигарет, если покойный любил курить при жизни, но в таком случае коробка стояла бы на видном месте, рядом с цветами и ароматическими палочками. Ее бы так не прятали. Дзюнко нагнулась и вытащила жестянку. Открыв крышку, она обнаружила внутри ключ.
Единственный ключ, к которому была прикреплена бирка с номером 1120. Это было похоже на ключ от камеры-автомата, но где она может находиться? На дне жестянки девушка нашла клочок бумаги и развернула его.
«Позвони мне, как только получишь это. Цуцуи». Под именем был нацарапан номер мобильного телефона.
Дзюнко стиснула в руке ключ и снова оглядела могилу. Так вот в чем дело! Кейити Асаба использовал могилу отца как тайник — скорее всего, для передачи чего-нибудь противозаконного. Дзюнко подумала, что все это очень примитивно, как в каком-нибудь старом боевике, но должна была признать, что это было вполне в духе Асабы. Приходя на кладбище вместе с Нобуэ, он забирал или оставлял здесь ключи или записки — да что угодно.
«Позвони мне, как только получишь это».
Как только получишь что? Дзюнко решила, что это мог быть пистолет — например, тот, из которого он выстрелил в нее. Пистолет, из которого он убил Фудзикаву. На эту мысль раненое плечо отозвалось болью, словно подтверждая ее открытие.
Девушка шепотом поблагодарила место упокоения семьи Асаба и положила записку и ключ в карман. Она быстро пошла к выходу, но замедлила шаг, чтобы глянуть на статую Будды.
Теперь она больше не чувствовала за собой ни вины, ни малейших угрызений совести.
Дзюнко позвонила по номеру, указанному в записке, но никто не отозвался.
Вокруг телефонной будки ярился ветер, а девушка снова и снова набирала этот номер. Услышав автоответчик, она сразу вешала трубку, но продолжала звонить. Зачем нужен мобильник, если человек не отвечает, когда ему звонят?
Примерно на десятый раз она уже собралась машинально повесить трубку, когда услышала не запись, а живой голос:
— Алло? Алло?
На линии были жуткие помехи, и она с трудом разбирала сиплый мужской голос.
— Да. Кто это?
Дзюнко была вне себя от радости. Она чувствовала себя охотником, обнаружившим следы преследуемого зверя на заснеженном лугу.
— Это господин Цуцуи?
После короткой паузы он отозвался:
— Кто вы такая?
— Кейити, то есть я хочу сказать, меня попросил позвонить Кейити Асаба.
— Что он сказал?
— Он велел мне сходить на кладбище в Сайходзи и взять то, что лежит в сигаретнице.
— Ну?
— Он сказал, что там будет ключ, и велел мне принести его. Я только что вернулась, но его нет дома. И по мобильнику он не отвечает. Это ведь очень важный ключ? Я не могу просто так сидеть здесь и ничего не делать.
Она старалась говорить быстро, хриплым голосом. «Я подружка Асабы, — твердила она про себя. — Он крепко держит меня на поводке, и я делаю все, что он скажет».
— Это ты все время названивала?
— Да, я.
— А почему Асаба сам не позвонил?
— Откуда я знаю? Это ведь вы написали записку. Я делаю, как там написано!
— Как тебя зовут?
— Эй, какое право вы имеете так со мной разговаривать! Сами-то вы кто?
— Асаба просто не мог поручить тебе такое дело.
— Почему? Откуда вам знать? Я ведь съездила в Сайходзи, так? — Дзюнко вспотела, но продолжила напористым голосом: — Вы ведь сами написали в записке, чтобы позвонили сразу же! Это я должна быть недовольна!
— Ладно-ладно. Подожди секунду. — Голос в трубке стал удаляться. Дзюнко догадалась, что человек меняет позу: встает или садится. Потом голос стал отчетливее. — Не знаю, кто ты такая. Но я могу говорить только с самим Асабой.
— Даже если он велел мне это сделать? — Дзюнко даже зажмурилась изо всех сил, стараясь, чтобы голос звучал капризно. «Думай головой, — твердила она себе. — Что сказать этому мужику, чтобы расколоть его?» — Знаете, Асаба ведет себя как-то странно…
— Странно?
— Ну да. Он куда-то торопился, когда велел мне съездить за этой жестянкой. Помню, вроде он говорил с кем-то по телефону. Он не сказал, что уйдет, но, когда я вернулась, его не было. — Дзюнко понизила голос. — Он ни во что не влип? Он как-то дергается все время и что-то такое твердит про полицию.
Мужчина молчал. Дзюнко ждала, пока он не заговорит, и лихорадочно придумывала, что бы сказать еще, если он откажется.
Он заговорил медленно, как будто решался на что-то:
— Так он сейчас у тебя?
— Ключ?
— Да.
— Да, я забрала его. Он при мне.
— Асаба велел тебе взять его, но, когда ты вернулась, его не оказалось дома.
— Ага.
— И ты не знаешь, где он может быть?
— Понятия не имею. — Дзюнко разыгрывала свою партию. — Вы ведь Цуцуи? Послушайте, я страшно беспокоюсь. Он правда должен был вам сразу позвонить?
Он снова заговорил после паузы:
— Похоже, нам с тобой надо как-то пересечься.
Дзюнко затаила дыхание и широко раскрыла глаза.
— Я лучше заберу его у тебя. — У него внезапно охрип голос.
— Что заберете?
— То, что было в жестянке.
Он явно избегал называть вещи своими именами. Он что, пытается проверить, на самом ли деле ключ у нее? Либо осторожничает, либо трусит.
— Вы говорите про ключ? Тот, что сейчас у меня, — уточнила она. — Он вроде от камеры? Где она? — На самом деле Дзюнко хотелось знать, что лежит в камере, которую открывает этот ключ.
— Слышь, сестренка, тебе лучше не знать, от чего этот ключ. — Цуцуи, видимо, отвернулся от трубки, потому что девушка теперь едва слышала его голос. Потом он опять заговорил: — Есть чем писать?
У Дзюнко ничего с собой не было, но она не хотела, чтобы он замолчал.
— Да, говорите, — сказала она.
— Знаешь перекресток авеню Каннана и шоссе Мито?
— Ну знаю.
— На перекрестке сверни влево, если идти спиной к Сиратори, поняла? Там есть забегаловка под названием «Курант», как раз перед светофором. Это кафе. Принеси туда ключ.
— Ладно, поняла, но есть одна проблема.
— Ну что там еще?
— Вы ведь понимаете, что я не могу вернуть вам ключ, не сказав сначала Асабе. — Трубка молчала, и Дзюнко заговорила снова: — Мне надо сначала поговорить с ним. Вы уверены, что не знаете, где он может быть?
— Если он не у себя дома, то точно не знаю.
— Дома где?
— Слушай, ты его подружка. Как это ты не знаешь, где он живет?
Дзюнко почувствовала, что он начинает ее подозревать, и снова принялась разыгрывать обиженную:
— Единственное место, которое мне известно, — это грязная квартирка в квартале Описи Хайтс в Оканомидзу. Но он как-то говорил, что у него есть и другое жилье. Здесь практически нет мебели и иногда спят другие ребята.
Дзюнко надо было назвать какое-нибудь место, и Ониси Хайтс подошло в самый раз. Ну же! Пусть только этот обладатель сиплого голоса скажет ей то, что ей больше всего нужно услышать. «Скажи мне, где он живет! Где он может держать эту девушку!»
— Ониси Хайтс? Оканомидзу?
— Да. Жуткая нора неподалеку от станции.
— Значит, когда ты вернулась из Сайходзи с ключом, ты пошла туда?
— Точно.
— Никогда не слышал об этом месте.
— Ну вот! Я же знала, что у него есть другой дом! — Она цокнула языком и постаралась, чтобы ее голос звучал разочарованно. — Он просто водит меня за нос. Наверняка у него есть и другие девчонки. Вот почему он не дал мне настоящего адреса!
— Да успокойся ты!
— Тогда скажите мне, где он живет! Я сама должна с ним поговорить. Потом я приду в эту забегаловку «Курант». Вы ведь тоже предпочли бы встретиться с ним, а не со мной? Я не знаю, в чем тут дело, но ведь вам нужен он, а не я? — Она выпалила все это на одном дыхании, но, прежде чем она перевела дух, он отказался наотрез.
— Раз Асаба сам не сказал тебе, где живет, я тем более не скажу, — заявил он насмешливо. — Мне вовсе ни к чему ввязываться в его отношения с подружкой.
Вот болван!
— Да бросьте вы! — попыталась уговорить его Дзюнко.
— Нет уж, уволь!
Смысла продолжать не было, и Дзюнко сдалась:
— Ладно, до встречи.
Кафе «Курант» действительно оказалось дешевой забегаловкой.
Не то чтобы оно имело совсем отталкивающий вид, но явно сидело на мели и мало заботилось о будущем. Под стать ему были и посетители: обе стороны явно нуждались в деньгах и обе не спешили их заработать. Дверная ручка была липкой на ощупь. При входе Дзюнко рассмотрела ручку с защелкой, отметив, что они сделаны из латуни.
По давно не мытому полу вокруг дешевых фанерных столиков были расставлены стулья, обитые синтетикой. За стойкой бара сразу возле входа восседала женщина в пестром фартуке. У стойки сидел мужчина, болтая и громко смеясь. Женщина не обратила внимания на вошедшую девушку, но мужчина сразу окинул ее похотливым взглядом, и его улыбка превратилась в плотоядную усмешку. На нем была белая рубашка и свободные брюки. Вместо галстука, как отметила Дзюнко, он носил на шее толстую золотую цепочку.
Девушка повернулась и посмотрела на столики справа у окна. Там сидел пожилой человек небольшого роста в сером рабочем комбинезоне и такой же кепке. Он склонился над расписанием скачек и, увидев Дзюнко, слегка помахал им. Та подошла и села напротив него. На красного цвета сиденье виднелись грязные пятна, сквозь прорехи в покрытии вылезала набивка. Все это не внушало доверия, и Дзюнко испугалась, что может набраться блох.
— Вы господин Цуцуи?
— Верно.
— Я сразу поняла. — Она захихикала для убедительности.
Позади стула стояло явно искусственное дерево с пластмассовыми листьями, которые почти касались его лица. Может, именно поэтому он напоминал обезьяну в джунглях. Уродливая старая обезьяна, покинутая даже друзьями.
— Принесла ключ? — спросил он.
— Можно сначала я закажу что-нибудь?
Цуцуи пил кофе. По крайней мере, Дзюнко решила, что угольно-черная жидкость в его чашке и есть кофе.
Пить ей не очень хотелось, но нужно было потянуть время, чтобы осмотреться и оценить обстановку в кафе. Она все еще надеялась получить от этого человека нужные ей сведения. Во всяком случае, ей больше всего хотелось избежать нежелательных осложнений. Много ли в кафе народу? Сколько тут может быть выходов?
К счастью, окна здесь были крошечные, к тому же покрытые ради пущей эстетики фотонаклейками наподобие витражей. Да еще пыльные шторы поверх всего. Если исхитриться не поджечь шторы, снаружи прохожие ни на что не обратят внимания.
— Я бы хотела кофе глясе.
Цуцуи помахал рукой женщине за стойкой:
— Кофе глясе сюда.
Та по-прежнему болтала с мужчиной и даже не позаботилась принять заказ. Мужчина, прикрываясь потрепанным журналом, снова окинул взглядом Дзюнко.
— И воды, пожалуйста! — попросила девушка у женщины за стойкой. — Где у вас туалет?
Женщину почему-то оскорбил вопрос Дзюнко, и она молча махнула рукой в сторону сетчатой перегородки. Видимо, раньше на ней висела табличка с надписью «Туалет», но от нее осталось только смутное очертание. Дзюнко поднялась и направилась туда. Проходя мимо стойки, она чувствовала, как на нее откровенно уставились две пары глаз. Девушка кинула цепкий взгляд за стойку. Позади женщины стоял большой холодильник, а в подсобное помещение вела раздвижная дверь. «Скверно, — подумала Дзюнко, — обычная дверь была бы удобнее».
Потом она умышленно повернулась к мужчине у стойки и вызывающе улыбнулась. Он так и пожирал ее глазами.
Туалет был ужасно грязный, и от вони Дзюнко чуть не стошнило. Мыть здесь руки — только пачкать, решила она и задумалась.
Этот мужчина явно не собирается уходить. Ей придется избавиться от него и от его подружки, но прежде всего надо перекрыть им путь к отступлению. Грязь и вонь в туалете мешали Дзюнко сосредоточиться, но она силой воли заставила себя отвлечься от них. Составив план действий, она вышла из туалета.
Открыв дверь, она увидела, что официантка, поставив стакан воды, отходит от их столика у окна и возвращается к стойке.
— Спасибо! — с улыбкой обратилась к ней Дзюнко. — Да, можно еще попросить спички?
Направившись к стойке, она ощущала, как Цуцуи буквально сверлит ее взглядом.
В тот самый миг, когда официантка нагнулась, чтобы вытащить спички, девушка, стиснув зубы, направила струю энергии в сторону входной двери. Тонкий и острый как кинжал луч ударил прямо в дверную ручку и намертво спаял ее с защелкой, заперев тем самым дверь.
От двери донесся резкий звук, когда давление от расплавленной защелки чуть не сорвало дверь с петель.
— Чё это там такое? — Мужчина у стойки повернулся к двери. — Ого, да оттуда дым идет!
Официантка перегнулась через стойку:
— Чего?
Черный дым клубился вокруг дверной ручки. Оттуда потянуло зловонием, но Дзюнко это не остановило. Когда назойливый посетитель повернулся к ней спиной, девушка выпустила следующий заряд прямо ему в голову. На сей раз энергия приняла форму кнута. Кнут взвился дугой вслед за движением головы Дзюнко и ударил как раз туда, куда она наметила.
Мужчина моментально рухнул с табуретки на пол.
— Эй, ты чего это? — взвизгнула женщина за стойкой.
Невидимый кнут описал полукруг и направился в сторону официантки. Прежде чем достичь ее, кнут со свистом задел подпорки бара, так что тот накренился, и потом одним ударом сбил с ног женщину.
Она ударилась спиной о заднюю дверь и замертво свалилась на пол. Дзюнко направила другой луч на боковую стенку холодильника, и та начала плавиться. Холодильник пошатнулся и навис над официанткой.
Едва холодильник обрушился на нее, Цуцуи кинулся к Дзюнко:
— Ты что это вытворяешь, а?
Она резко повернулась и ударила его в живот. Мужчина отлетел назад и с грохотом рухнул на пол, вытянув руку в попытке преградить ей дорогу. Дзюнко осторожно переступила через нее.
Ее сердце колотилось так сильно, что она не могла сосчитать удары. Подскочила температура, на лбу выступил пот. Но все это не потому, что она дала выход энергии. Она потратила не так уж много, чтобы это причинило ей физический вред. Это было возбуждение оттого, что она явила свою истинную природу в качестве заряженного оружия, показав, на чьей стороне сила. Удовольствие превосходило все мыслимые ощущения.
— Не стоило беспокоиться, господин.
Цуцуи беспомощно распростерся на спине, с трудом приподняв голову.
— Я не убью вас, если вы выслушаете меня и ответите на мои вопросы. Вот и все, что от вас требуется.
— Н-не! — В уголках рта у него пузырилась слюна. — Н-не убивайте меня!
— Вы что, не слышали, что я сказала? Я вас не убью. Те двое живы. Они просто без сознания.
Цуцуи был не в силах шевельнуться. Он отчаянно пытался отползти, но мог только ворочать головой. Дзюнко усмехнулась:
— Похоже, у вас перебит позвоночник. Сожалею, у меня не было таких намерений. Но, видите ли, вы сами виноваты. Ничего такого не случилось бы, если бы вы сразу сказали мне, где найти Асабу.
Девушка шагнула вперед, и он заскулил.
— Просто ответьте на мой вопрос. Где мне найти Асабу? Где он может находиться?
У мужчины задрожали губы, и слюна вперемешку с кровью закапала на пол.
— Ну же! — поторопила его Дзюнко. — Отвечайте! От этого зависит жизнь человека.
Она наклонилась к нему. Он замигал от страха, губы у него задергались еще больше, но он не мог отвести взгляд от Дзюнко.
— Са… Сакураи.
— Сакураи? Это имя?
— Это м-ма-агазин. — Он перевел дыхание и выпалил целую фразу: — Там они, Асаба с дружками, обычно отираются. Это все, что я знаю. Больше мне ничего не известно.
— Где находится этот магазин? Поторопись!
Цуцуи, казалось, пытался спрятаться сам в себя. Он закрыл глаза:
— Не убивай меня!
— Не убью, если будешь говорить. Ну, быстро, где это находится?
— В Уехаре, поблизости от станции Йойоги Уехара. Это винный магазин. Напротив станции есть указатель. Его невозможно пропустить.
Мужчина закашлялся. Тело его на полу изогнулось под неестественным углом. Он дергался, но ноги оставались неподвижными в том же положении, в каком он упал. Видимо, его парализовало.
Дзюнко похлопала его по плечу. Он вздрогнул и налитыми кровью глазами уставился на нее.
— Вы мне не солгали? — спросила она.
— Нет, честное слово!
— «Сакураи», винный магазин, и Асаба с дружками там ошиваются, так?
Он закивал так поспешно, что казалось, его голова дергается на пружине.
— Магазин принадлежит матери Асабы. Я был там всего один раз. Я не поверил, что у него есть такие деньги, которые он пообещал, и он направил меня к матери.
Дзюнко снова сощурилась:
— Деньги? Что за деньги? Какое отношение они имеют к этому ключу? — Она вытащила из кармана ключ, найденный в Сайходзи, и поднесла к его глазам.
— Да-да, правильно. — Он быстро закивал.
— Это ключ от камеры хранения? Где она находится?
— На станции Сибуя. Ряд ячеек у северного входа.
— Что там лежит?
Он затряс головой с умоляющим видом:
— Пожалуйста, не убивайте меня! Я не знаю! Не убивайте! Пожалуйста! Пожалуйста!
— Отвечайте на вопрос. — Дзюнко настойчиво трясла его за плечо. — Что лежит в ячейке? Если вы не в состоянии говорить, я буду говорить за вас. Это пистолет?
С трясущихся губ Цуцуи стекала слюна. Она глянула на его руку, распростертую на полу. Рука была большая и грубая, пальцы грязные, все в заусеницах. Похоже на машинное масло. Продолжая разглядывать его руку, она задала еще один вопрос:
— Вы ведь работаете на фабрике? И наверняка мастер в своем деле.
— Не надо, сестренка…
— Это производство оружия? Вы работаете там и продаете оружие на сторону?
— Я ничего не знаю!
— Да, все так и есть, как я говорю. Скажите мне правду, и я вас не убью. Не пытайтесь ничего утаить. Вы изготовляете пистолеты на черный рынок и снабжаете ими Асабу и его банду? Я права?
Цуцуи окончательно сломался и уронил голову на пол:
— Если об этом узнают, мне конец.
— Кто вас может убить? Асаба?
— Нет, не Асаба. Он всего лишь мелкая шпана. — Мужчина начал задыхаться. — Я ведь просто хотел немного подзаработать.
Дзюнко поняла, что он хотел сказать.
— Теперь я все понимаю. Ваши работодатели — поставщики оружия на черном рынке. И они не подозревают, что вы приторговываете на стороне. Так?
Молчание Цуцуи означало, что это правда.
— Понятно. — Дзюнко медленно поднялась.
Он умоляюще смотрел на нее и норовил схватить за лодыжку:
— Я ведь вам все рассказал, верно? Я не отмалчивался. Я рассказал все, что вы хотели узнать.
— Да, верно. Спасибо вам. — Слегка улыбаясь, Дзюнко отодвинула ногу, и рука Цуцуи, коснувшись ее кроссовки, упала на пол. — А теперь я открою вам один секрет.
— Пожалуйста, вызовите «скорую»! Я никому не расскажу про вас.
— Тот пистолет, что вы продали… прошлой ночью из него застрелили человека.
— Сестренка!
— Я присутствовала при этом. И знаете еще что? Из того же пистолета меня ранили.
Цуцуи уже не слушал ее. Он извивался, пытаясь дотянуться до ее ноги. Дзюнко он показался похожим на мерзкого червяка.
— Я обещала вам, что не убью вас, если вы честно признаетесь во всем, — сказала она.
Он с облегчением закивал, нелепо улыбаясь. Девушка передразнила его улыбку и посмотрела на него сверху вниз:
— Так вот, я солгала.
С этими словами Дзюнко дала волю энергии. Она нацелилась в его грязную, морщинистую шею, и вся ее мощь с ревом устремилась туда, мгновенно сломав ему позвонки. Остаточная энергия ушла в половицы. Волосы у него воспламенились, и девушка быстро отступила назад, чтобы огонь не перекинулся на ее одежду. Она снова повернулась к двери, пристально уставилась на запаянный замок, и он тут же начал плавиться. Ручка отвалилась и упала на пол. Дзюнко подошла к двери, слегка толкнула ее и вышла наружу. Запах гари вырвался на улицу, но дыма не было, и ничто не привлекало внимания прохожих.
Девушка осторожно прикрыла за собой дверь, убедившись, что та не слетела с петель. Если присмотреться, можно было заметить, что с замком не все ладно, но все остальное было в порядке. Затем она перевернула табличку с надписью «Открыто» другой стороной, и теперь на двери красовалась надпись «Закрыто». Дзюнко зашагала прочь.
На перекрестке Аото, ожидая зеленого сигнала светофора, она спросила у какой-то женщины, какая линия метро ведет в сторону Йойоги Уехара. Женщина уверенно снабдила ее нужной информацией, потом с извиняющейся улыбкой сказала:
— Извините, у вас на щеке пятно. Похоже на сажу.
Дзюнко дотронулась до щеки. На руке остались следы сажи.
— Спасибо, — сказала она и тоже улыбнулась. — Это я прочищала на кухне вентиляцию.
