25
Кадзуки Тада поднял глаза и взглянул на детектива.
— Что вы имеете в виду? — спросил он с дрожью в голосе.
— Только то, что сказал.
— Но послушайте…
Макихара распрямился, наклонился вперед и положил руку на стол:
— У вас наладилась жизнь. Вы собираетесь жениться и стать отцом. У вас хорошая работа. У вас есть добрые друзья. Если вы попытаетесь найти Дзюнко Аоки и стать ей поперек дороги или как-то иначе вмешаться в то, чем она сейчас занимается, от этого пострадают все. Ничего хорошего для вас лично — и беда для всех ваших близких. Вы рискуете все потерять. Мой вам совет: забудьте о Дзюнко Аоки.
— Но я…
— Вы ведь уже однажды бросили ее? — Детектив гнул свою линию. — Вы оставили ее одну с ее планом разделаться с Масаки Когуре. Вы предпочли укрыться в безопасном месте, зализать раны и собраться с духом, чтобы начать новую жизнь. А она между тем не сдалась, пока не отомстила за смерть вашей сестры. Она отыскала Масаки Когуре и казнила его. Вы получили готовый результат и остались чистеньким. Что еще нужно человеку?
Тада смертельно побледнел, но по-прежнему не сводил глаз с Макихары. Тикако была потрясена переменой, происшедшей с коллегой. При встрече с супругами Сада он был исполнен сочувствия по отношению к Таде. Но она молчала и ждала развития событий.
Макихара криво ухмыльнулся и продолжил:
— Но есть одно важное обстоятельство. Вы ведь ни о чем не просили Дзюнко Аоки, она пошла на это по собственному почину. Она следовала своим убеждениям, а значит, вы не несете никакой ответственности за ее поступки и нечего из-за этого переживать. Вы глубоко заблуждаетесь, если ищете ее в уверенности, что вы в долгу перед ней.
— Вы хотите сказать, что я… Что я вообще на все наплевал? — Парень дрожал теперь уже от гнева. — Вы уверяете, что я забыл свою сестренку, забыл Дзюнко — короче, запихал все свое прошлое в ящик и выбросил ключ?
— А что, разве не так? — Детектив недобро сощурился. — Разве вы не скрывали все, что случилось с вашей сестрой, от вашей невесты и от ваших сослуживцев?
Макихара блефовал, но, как оказалось, попал в яблочко. Таду затрясло.
— Вы тщательно скрываете это от всех, кто хоть сколько-нибудь вам дорог в вашей новой жизни. Увидев Дзюнко Аоки, вы всполошились: прошлое, так надежно запертое в ящик, встало прямо перед вами во весь рост. Не в состоянии справиться с этим, вы пошли к Сада. Выложили им все. Поведали, как вы искали Дзюнко Аоки, чтобы остановить ее на опасном пути. Заявили, что это из-за вас девушка превратилась в орудие убийства. Приятно было сбросить с себя такой груз, а?
— Нет! Неправда! — Тада был вне себя от ярости, и Тикако заметила, что он сжал кулаки под столом.
— Это правда. — Макихара сохранял полное спокойствие. — На самом деле ваши намерения сильно отличаются от того, как вы их представляете. Вовсе вам не хочется увидеть Дзюнко Аоки. И вовсе вы не жаждете остановить ее разрушительную деятельность. Вы прекрасно сознаете, какому риску подвергнете себя и что можете потерять. Вы просто хотите снять с себя часть вины и облегчить муки совести.
— Неправда!
— А тогда почему вы отправились к Сада? Почему не в полицию? Почему не дали показания для расследования?
— Я не хотел, чтобы Дзюнко схватили. К тому же я знал, что мне вообще не поверят!
— Но почему к Сада? Вы ведь полагали, что они вам поверят?
— Они ведь пересказали все вам?
— Да, они все нам рассказали. Но это в ваши планы не входило. Вы сказали им, что вам нужен их веб-сайт, чтобы связаться с Дзюнко Аоки. Вы хотели с ней встретиться и убедить ее прекратить все эти казни. Как было бы удобно: и ее не схватят, и ваша совесть будет спать спокойно. Двух зайцев одним ударом, а?
— Вы забываетесь…
— Но если бы вы не запаниковали, то сообразили бы, что можно использовать их сайт, не выкладывая им все подробности.
Кадзуки Тада обхватил голову руками и раскачивался взад-вперед. Макихара безжалостно продолжил:
— Но вам это вовсе не нужно. Дзюнко Аоки для вас ничего не значит. Если бы вы действительно хотели остановить ее, вы не бросили бы ее в свое время. Скажем, если бы вы отнеслись к этому серьезно с самого начала, она не стала бы такой, как сейчас. К тому же тогда вам терять было нечего, в отличие от нынешнего.
Кадзуки Тада вяло отшатнулся. У него не осталось сил сопротивляться. Как боксер, потерпевший поражение, он покидал ринг, еле передвигая ноги.
— Довольно! — Тикако резко остановила Макихару, готового продолжить. Она посмотрела на Таду. — Господин Тада, у меня есть к вам вопросы.
— Что вам еще от меня нужно? — неохотно ответил он сквозь сплетенные руки.
— Правда ли, что Дзюнко Аоки приходила к вам после массового убийства в Аракава-парке?
— Правда.
— И с тех пор вы не имели с ней связи до позавчерашнего дня?
— Не имел.
— Ни писем, ни звонков?
— Вообще ничего. — Тада провел ладонями по лицу и взглянул на Тикако. Глаза у него покраснели. — Я… ждал, что она как-нибудь даст знать о себе. Я даже искал ее. Но не нашел.
— Вы уволились из фирмы, где раньше работали?
— Да.
— Почему?
— Там работала и Дзюнко. Именно там я ее и встретил. После этих убийств — в Аракава-парке — я не смог там оставаться. По моей вине… — он тяжело сглотнул, — по моей вине она превратилась в безжалостного убийцу. Потому что я ее предал. Я бросил ее. От этой мысли я не мог избавиться, но, по крайней мере, ушел из компании, где все напоминало о ней.
Макихара уже раскрыл было рот, но Тикако взглядом остановила его и заговорила сама:
— Сада говорят, что ваша жизнь тогда пошла под откос.
Тада молча кивнул и несколько минут собирался с духом.
— Но я продолжал ее искать.
— Говорят, вы приходили на место преступления.
— Приходил, и не раз, но никаких зацепок. Потом умерла мать, а отец совсем ушел в себя. Меня преследовала мысль, что я потихоньку схожу с ума, ожидая от нее вестей, и жизнь казалась беспросветной. Я начал пить и убивал время, бесцельно слоняясь по улицам.
— Ну что же, вам удалось выбраться из этого, — сочувственно произнесла Тикако. Она не пыталась его разговорить, а действительно сострадала.
От этого лицо парня несколько смягчилось.
— Однажды я угодил в медвытрезвитель. Отцу пришлось забирать меня под залог.
— Боже мой!
— По дороге домой он рассказал мне, что часто видит во сне мою сестру. Во сне она всегда повторяет, что переживает за меня. После этого… Я больше не мог… — Его голос снова прервался.
— Да, немало вам довелось пережить.
— Отец отвез меня домой. Я бросил пить, но пришлось полежать в больнице, из-за печени. Подлечился и устроился на свою нынешнюю работу.
— Госпожа Минами заботится о вас, правда?
— Да, она замечательный человек, — с чувством сказал Тада.
— А ваша невеста Мики… вы с ней ладите?
Тада кивнул и искоса взглянул на Макихару, сидевшего с каменным лицом:
— Мики-то и поставила меня на ноги.
Тикако с легкой улыбкой кивнула и продолжила расспросы:
— Но вы никогда не рассказывали ей о сестре?
— Нет.
— Вам не хочется вспоминать о Дзюнко Аоки.
— И это тоже правда.
— Сестра ваша там, где нет страданий, а Когуре больше не угрожает обществу. Естественно, вам хочется об этом забыть.
Тада снова потер лицо:
— Пока Мики не забеременела, я даже не помышлял о браке. Мы просто встречались, и мне не приходило в голову посвящать ее в подробности своей жизни. Но брак — другое дело, тут соединяются семьи и многое выходит наружу.
— Даже если бы вы ничего не рассказали, ваш отец мог бы упомянуть об этом при вашей жене или ее родителях. Они стали бы спрашивать, почему так рано умерла ваша сестра.
Парень кивнул и закрыл глаза:
— Детектив Макихара сказал чистую правду. Я настоящий эгоист. Может, я просто хотел отделаться от воспоминаний о сестре и о Дзюнко. А заодно и от себя настоящего.
— Вы всего лишь человек. А мы, люди, отнюдь не такие крепкие, как нам самим хочется думать.
Тада слабо улыбнулся этим словам и сгорбился.
— Расскажите вашей невесте только о гибели сестры и о дальнейшей судьбе Когуре, главного подозреваемого, но о Дзюнко Аоки и обо всем остальном лучше не упоминать.
Тада изумленно заморгал. Макихара только вздохнул.
— Я серьезно говорю, — настаивала Тикако. — Не стоит рассказывать Мики об этом.
— Вы так думаете?
— Да, именно так. Иногда следует промолчать. Лучше позаботьтесь о семье. Пусть Мики родит здорового ребенка.
— Но как быть с…
— Предоставьте Дзюнко Аоки нам. Это наша работа. Как вы полагаете, мы способны с этим справиться?
Тада перевел взгляд с Тикако на Макихару и обратно:
— То есть полиция верит тому, что я рассказал?
— Вы имеете в виду пирокинез?
— Вы не смеетесь надо мной?
Тикако заставила себя улыбнуться:
— По правде сказать, господин Тада, я в паранормальные явления не верю, хотя и не могу говорить за детектива Макихару.
Тот сидел насупившись.
— Однако я убеждена, что Дзюнко Аоки каким-то образом связана с этими событиями. Разумеется, у нас будет куча неприятностей, если выяснится, что все это — плоды вашего богатого воображения. Но так или иначе, мы вскоре это выясним.
— Спасибо вам, — просто ответил парень, и у Тикако отлегло от сердца.
Она протянула ему визитку, на обороте которой написала номера мобильных телефонов — своего и Макихары:
— Если узнаете что-либо о Дзюнко Аоки, сообщите нам в любое время суток. Постарайтесь выяснить, что она делала в последнее время, и скажите, что хотите с ней увидеться.
Тада взял визитку и снова помрачнел:
— Если я позвоню, значит, я выдам Дзюнко?
Тикако ответила не сразу, собираясь с мыслями. Она расценивала вероятность того, что Дзюнко Аоки обладает и пользуется способностью к пирокинезу и что полиция поймает ее, примерно в пятьдесят процентов. Но еще до того, как она нашла слова, вместо нее ответил Макихара:
— Нет, не значит.
Тада взглянул на детектива, и тот ответил ему спокойным взглядом:
— Вы не выдадите ее — вы ее спасете.
Тада стиснул в руке визитку Тикако и, словно приняв окончательное решение, сунул ее в карман.
— О Сада не беспокойтесь. Им будет сказано, что вы все еще горюете о своей сестре и у вас реальность перемешалась с фантазией. Уверена, что супруги тоже присмотрят за вами: относиться к вам хуже они не станут и смеяться тоже.
— Да, я знаю.
— Мы, правда, попросим их разместить на своем веб-сайте сообщение с просьбой выйти на связь человека, стоящего за последними убийствами-поджогами. Может, оно попадется на глаза Дзюнко Аоки.
И детективы поднялись, собираясь уходить.
— Детектив Макихара, — заговорил Тада, и тот снова сел, — все, что вы сказали, правда. — Он продолжал, глядя прямо в глаза Макихаре, а тот молча слушал. — Но я хотел бы кое-что добавить. Вы меня верно описали, но все же не представляете, как я переживаю. Вы наверняка человек умный и все такое… Но потерять близкого родственника, видеть, как убийца легко уходит от наказания… Вы даже вообразить не можете, насколько я сам жаждал его прикончить. Да, я позволил Дзюнко сделать это за меня. Я оказался не на высоте. Но я действительно хотел убить Масаки Когуре. Это правда, хотя я, как выяснилось, на это не способен. Просто хочу, чтобы вы знали, что вам мои чувства не понять.
Макихара молчал, но Тикако физически ощущала, как переполнявшие его эмоции накаляют атмосферу.
— Мне ваши чувства понятны, — наконец сказал детектив. — Я пережил то же самое.
У Тады округлились глаза.
— Погиб мой младший брат, и убийца так и не был найден. Брат умер у меня на глазах. Других свидетелей не было, так что я оказался главным подозреваемым. Целью моей жизни стало отыскать убийцу брата. Я, как и вы, хотел поймать того, кто это сделал, и покарать… — Тут у него прервался голос. — В отличие от вас, я с этого пути не свернул и угробил на это полжизни.
Макихара схватил пальто и вышел. Тикако и Тада несколько мгновений стояли молча.
Расставшись с Тадой, Тикако не сразу увидела коллегу. Он стоял на автобусной остановке, курил и разговаривал с кем-то по мобильнику. Когда она подошла, молодой человек закончил разговор.
— Я говорил с госпожой Курата. Каори сегодня выписали из клиники.
— Значит, они уже вернулись домой?
— Нет. Она сказала, что они временно поселятся в гостинице в Акасаке. Они с Каори. Она дала мне номер их телефона.
— А домработница госпожа Эгути?
— Господин Курата уволил ее.
— И Митико Кинута отстранена от дела. Так что нас осталось двое, — подытожила Тикако.
Макихара убрал мобильник и затушил окурок в пепельнице на стоянке.
— Вы не сказали ему, — начала Тикако, — что ищете именно Дзюнко Аоки, потому что она и может оказаться той девочкой, что убила вашего брата.
— Зачем? Он и без того запутался. — Детектив совсем ссутулился.
— Да, пожалуй, — согласилась Тикако, засунув руки в карманы. — Но, видите ли, Макихара, вы вовсе не угробили полжизни.
Тот притворился, что читает объявление на щите и не слушает ее.
— Вы не угробили полжизни, — повторила она. — Вы ведь как минимум лет на десять моложе меня.
— Неужели так много?
— Истинная правда, — засмеялась Тикако.
Ее коллега не рассмеялся, но повернулся к ней и ответил:
— Понятно, что Тада стремится все забыть. Понятно и то, что он не хочет, чтобы в его новой жизни люди, ставшие ему близкими, узнали о его прошлом. Это естественно.
— Вы так думаете?
— Я поступил прямо наоборот и тем самым совершил ужасную ошибку. Примерно в том же возрасте, когда Тада встретил Дзюнко Аоки, у меня была женщина, и мы с ней собирались пожениться. Я все рассказал ей о своем брате. Не хотел иметь от нее секретов. Я сказал ей, что готов потратить хоть всю жизнь на поиски убийцы, и она сказала, что поможет мне. По крайней мере, она так думала в тот момент, — печально добавил он и сухо усмехнулся.
— В тот момент. — Тикако кивнула, повторяя его слова.
— Сами понимаете, что из этого вышло.
— Со временем между вами встала память о вашем брате.
— Совершенно верно. — Макихара пожал плечами. — Она заявила, что я помешался на этом. Я ни на секунду не забывал о гибели брата и думал только о том, как разыскать и покарать его убийцу. Она заявила, что, коль скоро именно это составляет смысл всей моей жизни, я не способен любить ее, создавать семью и даже полюбить тех детей, которые могли бы у нас родиться. Я уверял, что способен, она — что нет, и мы так и не пришли к согласию. — Детектив невесело рассмеялся. — Она даже упрекнула меня в том, что, проведя столько лет в погоне за возмездием, я стал бессердечным.
Тикако покачала головой, как бы пытаясь стряхнуть с себя это печальное повествование.
— Примерно через год мы расстались. Сначала мне было горько, но потом я понял, что она оказалась права. Вот и Кадзуки Тада тоже прав.
— Не знаю, кто из вас прав, кто не прав. Пойдемте, уже пора. — Тикако поправила сумку на плече и зашагала. — У вас еще вся жизнь впереди, но, должна сказать, у меня на душе полегчало.
— Полегчало? Отчего?
— Судя по всему, вы не питаете ненависти к Дзюнко Аоки. — Она взглянула на Макихару, и ей на секунду показалось, что в его глазах промелькнул страх.
— Насчет ненависти не знаю, — ответил он. — Я даже не знаю, она ли это.
— Понятно.
— В одном я, однако, уверен, — сказал детектив, выдыхая морозный пар. — Мы с ней, возможно, очень похожи.
